Волков бояться - в лес не ходить...

 П О В Е С Т Ь .

Чем  закончилась моя безумная  любовь !

С первым мужем мы разошлись когда ребёнку было три месяца, на второй день после смерти свёкра. Как ни странно–это не явилось  причиной  для ухода, а она была-как мне  объяснил супруг в неумении хорошо жарить картошку, к тому же у мамы его это лучше получалось..
И я осталась одна с трёхмесячным ребёнком и жила на 35 рублей декретных, родители мои из провинции иногда подкидывали, а материальной помощи  от мужа я так и не дождалась, и когда ребёнку было семь месяцев подала на алименты, которые мне  присудили с третьего раза, мой муж сумел расположить к себе судью, и она всё выискивала  непонятные  притензии к тому чтобы мне их не назаначать, так я и таскалась с коляской через весь город в суд по месту своей прописки, а жила временно в квартире мужа, которая ему досталась от бабушки с дедушкой, подавать ещё и на развод  сил  просто не было физически , да и ребёнок  всё время болел к тому же–если бы я развелась–мне бы негде было жить, у меня только шёл ремонт в комнате,  которую  я получила перед рождением дочери, но там  даже не было горячей воды-а это так проблематично для грудничка, к тому же  в  том  доме не было лифта, а потолки четыре метра, и я бы просто упала где-нибудь между этажами-если бы таскала  на себе коляску на четвертый этаж, да и соседи по квартире  внушали опасения - в одной комнате жила девушка сомнительного поведения, а в другой молодой человек, относящийся к сексуальным меньшинствам. И я  решила повременить и  поиметь хотя бы временно квартиру   мужа, алименты мне так и не стали выплачиваться-судебный исполнитель сказал-имееет право не платить полгода, чем мой муж и не замедлил воспользоваться. Так я и жила вдвоём с дочерью в однокомнатном кооперативе  мужа со старой разнокалиберной мебелью, протекающим туалетом, массой невытравляемых тараканов и с окном, выходящим на грузовое шоссе и железную дорогу. А лучше бы я там не оставалась…
Когда ребёнку было 10 месяцев на мои именины–3 июня к нам пришли работники из кооператива-Контакт - проводить переговорное устройство, матюкальник в простонорадье, их было двое-отец и сын.
 Отец был добряк-весельчак, с шутками - прибаутками и с золотыми руками , он умело делал свою работу, а сын был в основном на подхвате. После сделанной работы  и проверки работы устройства-они, переминаясь с ноги на ногу, стали прощаться - и тут до меня дошло–что надо дать на чай, но так как жила я очень скромно, то пришлось ограничиться самим чаем с сушками.
Познакомились и разговорилсь. Отца звали Николай Георгивевич, сына-Георгий Николаевич.
Сын как бы случайно бросал на меня пристальные   взгляды, словно гипнотизируя, да и внешне он был что надо - выше среднего роста, с отличной спортивной фигурой и  страшно походил на Никиту Михалкова. Вскоре они  попрощалсиь и ушли-их ждала работа.
Ночью мне снился сон-что я являюсь гланой героиней фильма- Москва слезам не верит - и наконец-то нашла своего  Гошу, просто Жору, а может и Гогу, только в его роли выступал мой новый знакомый Георгий-просто Гера  из кооператива Контакт.
На следующий день, когда я вытаскивала из подъезда коляску , мой новый знакомый  любезно поддержал дверь, он как-будто специально ждал меня, их бригада уже заканчивала работу в нашем подъезде-который был вторым из девяти. Мы немного поболтали, а вот его глаза-серые с дьявольской чернинкой-они просто  вселили  в меня какое-то беспокойство-какую-то искру-тогда я ещё не знала-что это прддверие любви, его глаза как бы прожигали меня насквозь, они вселяли уверенность, но и и тревогу, и я почему-то почувствовала себя неловко и ,быстро попрощавшись, пошла гулять с ребёнком.
Он встречал меня у подъезда ровно семь оставшихся  дней-которые равнялись количеству подъездов, где они работали.
Потом я его пригласила на чай, потом ещё раз и в последний день работы на  объекте - он остался  у меня.
Я  кажется поняла–что я действительно влюбилась, как бы уже  по-настоящему, уже по-зрелому , я сравнивала мои чувства к бывшему мужу и Гере, и последние брали верх.
Правильно говорят-что любовь граничит с безумием, я потеряла себя и отдавала ему всю себя без остатка.
У нас было очень романтическое время в превый месяц знакомства-мы иногда бывали в кино, на концертах, ездили в центр, посещали мои любимые улицы, кафе, даже катались на теплоходике по Неве, ходили в гости к моим и его друзьям. Ребёнку был уже почти  год , мы сажали девочку в прогулочную коляску и почти всегда путешествовали все вместе по нашей Северной Столице.
Гера  относился к девочке с любовью-почти как настоящий отец, и сердце у меня радовалось и душа пела и сама я летала как на крыльях  в то время, в голове постоянно прокручивалась мысль - я тоже нашла своего Гошу-как в том фильме.
Так продолжалось где-то полгода. Наконц-то я развелась с мужем и мы переехали в мою комнату в центр города, поставив колонку с горячей водой и ванную.
Всё было хорошо. Я как бы и не жила, а существовала в своей любви.
Гера познакомился не только с моими  близкими друзьями и сестрой, он даже съездил, не откладывая дело в долгий ящик, к моим родителям  в провинцию  с целью знакомства. Как и следовало ожидать-соответственно моим  вкусам и представлениям о современном рыцаре-он всем нравился почти без исключения - своей рассудительностью, практичностью, умением помочь в хозяйстве, поддержать разговор , забить гвоздь в стену или починить что-либо по хозяйству, неплохо готовил, предпочитал всегда иметь к обеду горячее , обязательно мясное на второе, ну и сладкую выпечку к чаю, к чему и приучил меня. Также он всех и всегда располагал к себе-наверное это  гипнотически  действовали его дьявольскме глаза. Подружки - те просто все завидовали  мне белой завистью – Где ты  мол отхватила такого красавца ? Так же одним из его достоинств было то, что он был материально независим-он работал в 2-х кооперативах-что было и денежно , и престижно на третьем году перестройки.
 Я гордилась в душе им, и не могла нарадоваться,  да  моё и материальное положение улучшилось, ведь Гера зарабатывл прилично, всё отдавал мне до копейки, в доме появился достаток.
Мы часто бывали в гостях у его родствееников и меня там все считали за его жену, я особенно любил меня  Николай Гергиевич-его отец. Он считал – что он как бы состватал меня, то есть  нашёл меня, и я в душе чувствовала себя–как та героиня из известного фильма-я химик-инженер, а Гера простой рабочий, а вот нашли своё счастье .
Так мы и жили почти два года, я вышла  после декрета на работу на завод-инжненером - технологом, Гера работал в кооперативах, ребёнка отдали в ясли.Но...
Что-то мешало или говорило мне относительно официальной записи-хотя все твердили мне, что пора бы уже и  расписаться и как бы родить дочке братика. Но….
Я так была научена своим первым горьким опытом, что тянула и внутри что-то говорило против регистрации.
Наша идилия прдолжалась почти два года. Я всё продолжала сопротивляться  регистрации  нашего брака. И вот летом 1991 года в июле месяце, когда  Гера простоял полдня на коленях-умоляя меня пойти подать документы, я сдалась. Мы подали документы и, ровнёхенько за неделю до августовского путча 1991,  были расписаны, он даже настоял, чтобы я взяла его фамилию и теперь  у нас с дочкой  разные. И всё...
Не зря я сопротивлялась почти два года, я  по-настоящему почувствовала начало конца идилии…
Наступила демократия-один кооператив, где работал Гера- распался, во втором моего, теперь уже законного и любимого мужа , сократили. У меня на заводе тоже произошла чистка-и мне предложили работать контролером ОТК. Так что всё опустилось на ранг ниже - Гера был рабочим, а теперь совсем остался без работы, а я  теперь уже  сама была на рабочей сетке. Никто не знал–к чему нас приведёт демократия.
Гера устроился  в ларёк-кооператив продавцом ликёроводочных изделий и сигарет. От него часто стало попахивать спиртным, появились подозрительные друзья, внешним видом напоминая уголовников, он стал срываться не по делу, а иногда не приходил ночевать, он говорил-что ночует у мамы –так было удобнее, так как тот ларёк находился в районе, где проживали его родители.
Через полгода Гера уже почти не жил дома, а если и приходил–то отсыпаться , отмываться и отъедаться. Дома начались скандалы, он часто стал распускать  руки, соседи не раз вызывали милицию, я писала заявления, а по прошествию одного двух дней он вымаливал прощение, и я забирала заявления из отделения милиции.
В феврале 1992  я осталась без работы. Контролёров ОТК на нашем предприятии всех сократили. Я стала подыскивать себе работу, сбивая ноги о пороги многочисленных кооператитов, которые росли как грибы и других организаций. Иногда удавалось временно подработать в таких местах-как уборщица офисов в  небольших малоперспективных кооперативах, мойщицей химической посуды в аптеке, помощником секретаря по разборке документации в районном военкомате, а также телефонным диспетчером  в небольшой  фирме  по сдаче жилья в аренду моей подруги, которая из жалости платила мне  только комисионные.
Ребёнка пришлось отправить временно к родителям на фрукты и молоко, где она и прожила почти год.
Наши отношения с мужем  распадались со скоростью цепной реакции-но я продолжала безумно любить его, а скорее всего во мне продолжала жить сказка-мечта о бесконечной и неземной любви.
Гера продолжал весёлую, бесшабашную жизнь-звонили часто его любовницы-выяснять со мной отношения, иногда они приходили в гости,  даже моя подруга из кооператива по аренде квартир, имела с ним бурный роман, о чём мне незамедлительно было доложено и что меня окончательно подкосило.
Но я продолжала любить и плыла–как та разбитая лодка –уносимая течением  в никуда !
Я побывала несколько раз в травмпунтах после выяснения отношений с  мужем, я вынуждена была пройти через обследование на болезни в соответсвенном диспансере, и хотя мы уже давно не имели с мужем интимной близости, он совершил героический поступок и честно признался мне – что он болен. Когда он мне сказал , что болен, мои ноги подкосились и я опустилась на пол и еле произнося ,  спросила -
-Что-Спид, нет - другое,- ответил супруг. Но у меня уже не было эмоций и я ещё получила от него за это, он ведь ожидал бурной реакции с надлежащими рыданиями, я уже выплакала все слёзы к тому времени.
И хотя я знала – что была чиста и не могла наградить мужа этой любовной болезнью, мне пришлось в течение года проходить унизительные процедуры проверки-периодически бывая в диспансере и сдававая анализы, и где красивый–как Ален Делон врач-всё пытался найти у меня что-то–пугая меня –что такого рода болезни могут перейти в скрытую форму.
Все мои друзья и родственники говорили-что я должна уйти от него, о я всё не решалась и считала , что  жизнь расставит всё по местам.
И если бы не чрезвычайные обстоятельства-я бы наверное так до сих пор и жила с ним, если  не почила где-либо в другом месте.
Не смотря ни на что, я была  как под гипнозом своего мужа и никто не мог помочь мне сбросить эту гипнотичнескую пелену с моих глаз.
Но было бы счастья, да несчастье помогло.
С начала 1993 года за неименем никакой работы, я встала на биржу труда. Работу мне подыскать никак не могли, а вот жалкое пособие платили ежемесячено. Его хватало на хлеб, кофе и проезд в траспорте ровно на две недели.
Но я не отчаивалась. Я верила в  изменения к лучшему,  даже  в личной жизни.
В мае мне пришло приглашиние от знакомой пожилой пары для поездки в Германию и деньги на билет и оформление. Я прятала деньги от мужа и почти тайком  о него, чтобы не чинил препятсивий поездке, ездила и  выстаивала дикие очереди в консульство. И  вот я наконец-то я получила  визу после полутора месяцев мытарств.
Муж сразу подобрел ко мне, стал часто бывать дома, гоняя  моих соседей, что потом отражалось на мне и они ответно делали мне всякие пакости, также сплетничали моему , почти окончательно спившемуся и обезумевшему мужу, о том якобы , что я часто приовожу мужчин в его отсутствие, за  что я получала от него вдвойне, но я так хотела поехать посмотреть другую жизнь, что не сдавалась и, пройдя через неимоверные муки предотъездного периода, всё-таки улетела на две недели в Германию.
Он один провожал и встречал меня. Я прихала помолодевшая, посвежевшая-прямо как из санатория-и привезла всем и ему кучу подарков. Я собиралась–как можно быстрее- поехать на  день рождения дочери-2 августа, которая была в провинции у моих  родителей. Я всё- таки успела на день рождения дочери, но какой ценой!
А за два дня до этого-31 июля, когда муж приветливо  встретил меня в Пулково  и даже взял такси до дома –дотащить тяжёлые сумки с подарками, случилось вот что. Гера пригласил своих друзей по поводу моего приезда и они устроили грандиозную пьянку, я только делала вид, что принимаю участие в ней, мысленно я была уже на дне рождения дочери и думала–как мне взять билет на поезд-чтобы успеть. Когда друзья дошли до определённой кондиции-супруг нелюбезно вытолкал их взашей, а сам налив бокал Кальвадоса, который я привезла для родителей и хотела сохранить до дня рождения дочери, продолжал праздновать в одиночку. Вы знаете-когда русские начинают пить-они выпивают всё-что есть в доме, а потом собирают последние мятые рубли- добежать до ларька и взять ещё-чтобы догнаться. Так вот мой супруг-откупорил заветную бутылку и  попивая коньяк из хрустального бокала и заедая всё немецким шоколадом, стал рассматривать подарки. Подарков было достаточно-три рубашки,  две пары джинс, сладости, классный  чёрный мужской зонтик, брелок для ключей с символикой города Ганновера, две пары  кроссовок, немецкое пиво и спортивная кожаная сумка. Видимо мой супруг здорово перепил и ему показалось-что подарков мало-он решил взять деньгами, которые мне подарили, их было всего 150 немецких марок, надёжно спраятанных для передачи родителям  на временое воспитание дочери, а так же на чёрный день. Я стала активно сопротивляться, мой муж закрыл двери комнаты и дал волю рукам, но я стояла-как  Партизан-Герой  на допросе в фашистском Гестапо. Тогда он взял полотенце, скрутил его и стал меня подвешивать на нём, вымогая деньги, приговаривая-
-Я сам ничего не возьму, сама отдашь!
Так продолжалось около получаса-мне захотелось жить и увидеть своих пожилых родителей и почти пятилетнюю дочь-я сдалась-я отдала ему эти деньги, у меня оставалось ещё  пять железных монет,  достоинством 5 марок каждая, он их не взял-сказал–что поменять не сможет, потом он допил бутылку Кальвадоса, доел коробку немецкого шоколада и в совершенно невменяемом состоянии разбил все-что можно было разбить в комнате-телевизор, стеклянные дверцы стенки, телефон, чтобы я не могла позвонить за помощью, побил все пустые  бутылки и порушил мебель, потом он начал избивать меня ногами и теряя сознание от болевого шока,  последнее что я помнила в ту минуту, это была дикий оскал-улыбка моего мужа, который превратился в самого Дьявола.
Очнулась я через несколько часов ранним утром. Всё было порушено, как после Варфоломеевской ночи, дверь была приорткрыта, в неё заглядывали соседи. Видя что я жива , они  вошли и предложили вызвать скорую, но телефон не работал-он был разбит. Я отказалась и, собрав остатки последных сил, со страшной головной болью, стала упаковывать  сумку, я собиралась на день рождения дочери. Тут позвонил, а потом и пришёл мой супруг. Он пришёл посмотреть на плоды своего творчества и сказал, что убивать он прийдёт меня в понедельник, а сейчас у него уикэнд и он торопиться на важное любовное рандеву, а также добавил, если я заявлю в милицию или обращусь за помощью к друзьям и знакомым–мне не жить вдвойне.
Через несколько часов соседи, починив телефон, ушли по делам. Я позвонила своему земляку и всё рассказала. Он приехал за мной через два  часа, я выходила из квартиры как вор, тайком , вынося свои вещи и опасаясь за свою жизнь, соседи уже вернулись и могли настучать на меня, они всё ещё имели на меня зуб, не раз получаяя ни за что от моего мужа, они затаили ненависть ко мне-это ведь был мой муж.
Я тихо спустиласть с 4-го этажа , мой земляк встречал меня с финкой за пазухой, он готов был дать отпор любому, скорее  всего он беспокоился за свою жизнь, чем за мою и был достаточно испуган.
Он взял такси за мой счёт и мы поехали к нему домой. Всю дорогу мне было плохо, болела  и кружилась голова, судорогами сводило спину. Перночевав у земляка, я попрсила отвезти меня на вокзал и отправить к родителям, в противном случае поместить меня в больницу, я наконец-то действительно испугалась за свою жизнь. Земляк не захотел звонить в больницу , он боялся , что подозрение упадёт на него за побои и любезно отвёз меня на вокзал.
Я сидела во дворе, рядом со входом в Вокзал и урной для мусора, в зале не было мест-всё забито, возле меня  стояла сумка с подарками из Германии, из которой  торчала голова прекрасной фарфоровой  немецкой куклы с закрывающимися голубыми голзами и рыжими волосами. Время шло и силы были на исходе, тем более настало самое жарокое время лета-было начало августа. Наконец земляк сумел купить бидет у перекупщиков за мои последние пять железных немецких монет и, посадив  меня в последний плацкартынй вагон, помахал рукой и сказал-чтобы я не забыла передать привет его бабушке, которая жила в том же местечке, где и мои родители.
У меня была верхняя полка. Я с трудом туда залезла и почти не вставала с неё.  Подобралась веселая компания. Играли в карты на деньги.Я с жалкой улыбкой наблюдала сверху, я не могла шевельнуть от боли ни одним членом тела. Позже я познакомились  с попутчиками. Их было трое-две Лены и Саша, то ли начинающий бизнесмен, то ли и вечный студент.Через некоторое время  все почему–то стали рассказаывать про грустное. У одной Лены умер брат в прошлом году-попал в автомобильную аварию, у другой умер ребёнок, я тоже рассказала про своего мужа.
На следующее утро-поезд стоял на таможне-почти  два часа. Мы пересекали границу с Литвой. Я с трудом слезла с полки и  выпила  любезно предоставленную мне чашку с дымящимся аппетитным кофе. А через полчаса мне стало плохо. Окна в вагоне были закупорены намертво, дышать было нечем, также сказались события позапрошлой ночи, моя речь стала бессвязна, я говорила заплетающимя языком, я медленно теряла сознание, а поезд как назло задерживали для проверки докуметов. До моей остановки оставалось два часа езды. И было ещё две станции  перед моей. Проводник вызвал по селектору начальника поезда и сказал о случившемся, чтобы на ближаешей остановке в Российской федерации прислали скорую, но скорой всё так и не было , ни на первой , ни на второй остановках. Я , еле выговаривая слова, попросила собрать мои  вещи и передать их моему отцу, который должен был встречать меня, земляк дал телеграмму, беспокоясь о моём состоянии. Две Лены собирали мои вещи и плакали-они уже прощались со мной, а Саша-вечный студент-вытащил меня в тамбур и высунул меня с головой в  открытое окно,  я прижималась к нему и мне казалось что я перекачиваю последнюю жизненную энергию из него, мне так хотелось жить, до моей остановки оствалось порядка  45 минут,  уже замелькали знакомые места, я смотрела в окно  безумными глазами и хотела запечатлеть всё в памяти,  вдруг  это были последние минуты ? Саша стоял с улыбкой идиота и молчал. Я благодарна ему , что он не задавал дурацких вопросов и не суетился, а просто молчал.
В Литве наш поезд перецепили задом наперёд и наш вагон  теперь был первым. От от тепловоза шли клубы гари и дыма и попадали мне в лицо, но я не чувствовала этого. Иногда помощник машиниста выглядывал из окна тепловоза и видел мою бледную  высунутую голову  с безумными глазами, дышащую обрывисто, как в последний раз. Он ругался матом при виде этой картины, но он не знал что я нахожусь на острие бритвы, очевидно он думал, что я перебрала и мне плохо, а тут пытаются помочь.
Все сорок пять минут я была между жизнью и смертью. Саша молча и крепко держал меня, он очевидно понимал что движение и суета, даже лишнее сказанное слово могут поддолкнуть меня туда, а я как бы приросла к нему всей кожей и всей сущностью влилась в его сущность, и тут наконец замелькали пригороды моей станции.
Меня  слегка отпустило и я медленно стала возвращаться к жизни. Мне помогли донести вещи и вывели из вагона. Меня встречал папа и я была благодарна судьбе-что смогла уведеть его ещё раз. Поезд медленно отошёл от станции, он уже и так опаздывал почти на  два  часа. Я с трудом дошла до вокзала, а дальше–на автобусную остановку уже идти не могла. Папа взял такси и привёз меня домой. Ребёнок ждал меня у ворот- у неё был день рождения-5 лет и спросил –
-А  где кукла , я вытащила куклу, привезённую из Германии  и отдала ей, не выходя из машины, из которой я просто следом вывалилась, идти  сама я уже не могла..
Я всё-таки успела на День Рождения ребёнка и может это сильное желание и спало мне жизнь.

      Эпилог.

В тот же день меня отправили в районную больницу. Там я пробыла три недели. Родители и сестра-она отдыхала там в то время-были просто в шоке, мой папа целыми днями косил траву, он не мог ничего больше делать.
Первые три дня в больнице мне было очень плохо, я находилась в палате интенсивной терапии, меня сводило судорогами, я не могла ходить и спать, до туалета меня водили больные по очереди, так как уток на всех не хватало. Из Питера сообщили, что я срочно должна быть в Питере, чтобы подписать документы о разъезде коммунальной квартиры-мне доставалась однокомнатная  квартира без доплаты, правда в спальном районе, нас расселяли с улучшением, я сама начала знаниматься эти год назад и вот наконец удача, в случае моей неявки –я должна была, наверное, навечно оставаться в этой ужасной коммуналке.
Мне нашли сопровождающего и отвезли в Питер. Но после двух дней, началось ухудшнение, опять больница. Меня привозили из больницы-подписывать документы с отдел по обмену, а муж занимался перевозкой вещей, он любезно решил помочь, да к тому же и просить было больше некого.
Я побывала в трёх разных больницах-почти полгода, я не могла ходить, сидеть, лежать, периодически появлялись спазмы дыхания и приступы панического страха.В это время мой муж проживал беззаботно в моей квартире. Он устраивал там оргии и пьянки. Но мне было уже всё равно. Мне надо было выжить. Потом он скажет мне-что хотел бы отправить меня навсегда к родителям в инвалидном кресле - а сам хотел остаться  жить в моей квартире на основаниях законного мужа.         Но…
Его мечта не сбылась…
В феврале 1994 я , съездив к родителям, приехала  с дочкой в Питер и устроилась  на работу в детский сад-нянечкой-надо было выходить из кризиса.
Ко мне  временно переселился земляк и мы держали оборону против моего супруга. Периодически мы вызывали милицию, когда супруг выламывал двери. Один раз даже сидела группа захвата-он в очередной раз сказал по телефону–что прийдёт убивать меня. Я подала на развод и получила его, правда с третьего раза из-за неявки другой стороны.
В это время я завела на него дело, и вроде как процесс пошёл, но затянулся. Всё-таки  Гера  узнал, где я работаю, несколько раз поджидал меня у подъезда, иногда забирал силой деньги, также звонил среди ночи и говорил гадости. Но дело затягивалось, оно приняло ход только после того-как  уже бывший супруг подкараулил меня в тёмном подъезде и сломал мне палец, был открытый перелом и земляк успел меня определить в травму, заражения не случилось, с работы меня уволили по сокращению после выхода с больничного.
Это был уже последняя капля и следователи зашевелились.Сначала Геру посадили на 15 суток. Меня вызвали на очную ставку и я получила удовольствие, увидев его в наручниках, потом его отпустили. Он продождал угрозы по телефону. Но со мной жил земляк. И теперь у него под брючиной был уже настоящий пистолет, позаимствованный у отца военного, дело было в процессе и мы ждали суда, но я продолжала жить, как на вулкане. Я уже отчаялась-что когда –нибудь это закончиться. И вот в конце 1994 года, когда я с дочкой  гостили в Германии по приглашению моих знакомых на Рождество, наконец-то состоялся  суд. Меня  на нём не было. Все думали , что я  эмигрировала навсегда. По приезде я узнала, что ему присудили 500 тысяч штрафа по тем деньгам и год условно. Земляк продолжал опекать меня ещё почти год. А дальше я стала жить сама. Ребёнок подрос, но продолжал быть поводырём для меня, так как спазмы всё же иногда случались.
Окончательно в норму я пришла  только к середине 1996 года, нашла работу и вошла в колею, но мне так захотелось изменить жизнь - найти  достойного человека, начать всё с нуля, но я всё никак не могла найти его в России, и я подумала о браке с иностранцем, я как бы хотела спастись  бегством от своего тяжёлого прошлого.
Я нашла супруга за границей и приехала с дочерью в Штаты в конце декабря 1998 года, а мой вторй супруг почти до самого отъезда  иногда  звонил мне по ночам и  что-то бессвязно угрожал заплетающимя языком.
Он почему-то был уверен–что я постоянно проживаю в Германии, а в Питер наведываюсь по делам, а , может быть, он и не узнавал меня по голосу...
Интересно, звонит ли он мне сейчас и знает ли - где я ?