Однозначных решений нет...

Она встречала меня каждое утро. Ее улыбка согревала меня на протяжении всего дня. Я вспоминал ее прекрасное тело вечером, а ночью она снилась мне в жарких снах. Девушка с рекламного плаката. "Ты записался добровольцем?" - спрашивала она.
По солнечной системе прокатывались войны. Сводки новостей вещали об успешно проведенных боевых операциях. Звезды драгоценными игрушками усыпали плечи и грудь воинов. Бравые ветераны, отдыхающие на лучших курортах мира с самыми красивыми женщинами, ослепительно улыбались с экранов телевизоров. Они с удовольствием демонстрировали свои награды и толстые чековые книжки. Райский отдых на Земле скрашивал их суровые космические будни. Белоснежный песок, океанский простор и расслабляющая нега прилагались в качестве компенсации за умение убивать и постоянную готовность быть убитым.
Воевать было с кем. Марсианские колонии требовали независимости, Венерианские сталелитейные корпорации бились за рынки сбыта, на спутниках Юпитера вспыхивали кислородные бунты, а Земля, помня о своем статусе колыбели человечества, все еще пыталась диктовать правила игры. Боевые действия велись постоянно. Враги менялись, солдаты же были нужны всегда. Космические баталии с завидным постоянством прореживали ряды наших бойцов. Падающими метеорами вспыхивали истребители, взрывались транспортные корабли, космические станции не успевали латать дыры. Воздух со смертным свистом уходил сквозь пробоины, и вакуум подписывал смертный приговор экипажам.
Моя родина в образе плакатной красотки звала меня. Земле была нужна моя помощь, смелость, преданность, моя жизнь. Я был готов отдать это все.
С детства я твердо знал, что буду пилотом-истребителем. Мой сосед, старый космический волк, был моим кумиром. Сколько раз я сидел у него дома и, раскрыв рот, слушал рассказы о войне, о Главном Сражении, с трепетом рассматривая его Бриллиантовую Звезду. Орден переливался своими радужными гранями, а рассказчик то и дело прикладывался к бутылке.
- Разряды плазменных пушек выгрызали дыры в нашем строю, - он возбужденно размахивал стаканом, - но мы упорно прорывались к транспортнику. Он походил на старую калошу и еле плелся, потому что эти идиоты замаскировали его под гражданский корабль. Ха! Все знали, что в его брюхе закопался Главнокомандующий со всей сворой. Мы перли напролом, потому что получили приказ: «Уничтожить»! Подфартило мне. Остальные погибли. Первым зарядом я врезал ему по рубке, а вторым отправил ко всем чертям. Всех. Повезло. Попал в главный двигатель. Жаль, что никто, кроме меня, не видел, как он полыхнул! Взрыв выжег защитные экраны моего корабля...
Содержимое стакана расплескивалось и окропляло все вокруг искрящимися брызгами: брызгами, похожими на алмазы на ордене. Глаза рассказчика отливали стеклянным блеском, голос дрожал от напора эмоций.
- Я выполнил приказ, уничтожил наших врагов! - Он нащупывал орден и долго вертел его в дрожащих пальцах.
К концу рассказа мой друг оказывался практически невменяем. Но это меня не смущало. Я считал, что он вправе позволить себе маленькие слабости. Спасатели нашли его в космосе спустя месяц. Как он выжил, не смогли сказать даже проектировщики космических скафандров. Увидеть свой орден герою так и не довелось.
- Я выполнил приказ, я выполнил приказ… - голова его падала на грудь, стакан выскальзывал из ослабевших пальцев. Он засыпал, продолжая бормотать: " Я выполнил…"
Иногда казалось, что он пытается уговорить, убедить себя в чем-то. Но такие тонкости тогда были не для меня - восторженного подростка.
Когда пришла пора выбирать профессию, я не секунды не сомневался - Космическая Академия.
Ничто не могло поколебать моей уверенности в правильности выбора, даже прокушенный во время первого же занятия на боевом тренажере язык. Долгое время я не мог глубоко вздохнуть: так болели ребра от бесконечных тренировок на центрифуге. От тягомотных лекций раскалывалась голова и ныли зубы: так приходилось стискивать их, чтобы не зевнуть во весь рот. Прекрасное упражнение для развития воли.
Из нас старательно и методично делали боевые машины. Я стал самой лучшей. Гордость курса. Мне пророчили великое будущее. Стрельбы - отлично, реакции - великолепны, выносливость - выше всяких похвал. Боевой дух - заслуживает отдельной награды. На тренажерах я уничтожал врагов тысячами. Никто не мог сравниться со мной по количеству подбитых виртуальных транспортов, сожженных истребителей, разнесенных в клочья кораблей сопровождения. Это было элементарно. Я никогда не задумывался перед тем, как нажать на кнопку, для меня это были просто точки на мониторе, а что находилось внутри, вернее - кто - это была не моя печаль. Я думал, что нашел смысл жизни – выполнение приказа! Выполнить задание или погибнуть как герой.

На последнем экзамене я был уверен в себе. Да и сам экзамен, рассказывали, был пустяковым… правда, никто из курсантов не вдавался в детали. Я, усмехаясь, открыл дверь и шагнул в тир. Инструктор был внешне строг, но, я чувствовал, что он тоже уверен во мне. Он помог водрузить на голову напичканный электроникой шлем и вручил пистолет. Я с уважением принял тяжесть вороненой стали. Настоящее боевое оружие!
Хотя и анахронизм - в век лазерных пушек.
- Задача: уничтожить все мишени, - сказал инструктор. Кроме нас двоих в помещении никого не было, но я знал, что громоздкий шлем на голове и видеокамеры в углах транслируют все, происходящее здесь, на мониторы экзаменационной комиссии.
Заняв огневой рубеж, я с удивлением вижу перед собой множество плоских фигурок людей. Они размером не более нескольких дюймов и беспорядочно передвигаются. В мою задачу входит их уничтожение. "Какой пустяк", - мелькает мысль, и я открываю стрельбу.
Пули прошивают металл, развороченные мишени падают одна за другой. Меня охватывает неведомый доселе боевой азарт, никакого сравнения с чувством, что испытываешь на тренажере. Выстрел – мишень, выстрел – мишень: я не умею промахиваться. Вскоре целей остается десять, потом семь, пять… А потом я мажу. Пуля уходит в вязкий пластик за стендом. Рука непроизвольно дрогнула: на стальном подиуме, среди механически дергающихся железяк, глаз уловил немеханическое, живое движение.
Белый мышонок...
Откуда он тут взялся?
«Задача: уничтожить все мишени», - напоминает голос инструктора в наушниках.
Я послушно стреляю дважды. Теперь остается три фигурки. Мышонок в панике мечется между ними, не зная, за которой из них спрятаться. Глупыш. Ни одна из них не защитит от свинца. Я стреляю еще два раза.
Он пытается спрятаться за последней стоящей фигуркой. Поджимает одну из лапок и жалко попискивает. Ему страшно и холодно. Теперь я понимаю, что его появление здесь не случайно: скорее всего, это дополнительный «мешающий» фактор…
- Уничтожить ВСЕ мишени! - звучит в наушниках приказ.
Я вскидываю пистолет...
Мышонок мечется из стороны в сторону, а потом вдруг замирает и сжимается в комочек, смиряясь с приближением смерти.
Я должен его убить.
Дрожащий кусочек плоти за изнанкой дурацкой мишени. Живой и горячий.
Я тщательно целюсь. Долго-долго…
Кажется, он от ужаса зажмурил глазенки. Его усы дрожат за мушкой…
Палец давит на спусковой крючок. Мгновение - брызнет кровь, красными кляксами ляжет на серую плоскость-пустыню. Ошметки маленького тельца, разорванного пулей, разлетятся во все стороны. Крохотное сердечко вздрогнет в последних конвульсиях...
Мое сердце вдруг переворачивается у меня в груди. Внезапно я с ужасом понимаю, что не могу выстрелить в это несчастное создание. Рука безвольно опускается.
- Курсант! - голос в шлеме стегает, как хлыст. - Выполнять! Убить!
Я оборачиваюсь и молча смотрю на инструктора. На душе пусто и холодно от осознания того, что этот приказ мне не выполнить.
Взбешенный офицер рвет оружие из моей мягкой ладони.
- Смотри, сопляк, как это делается! - он решительно вскидывает пистолет.
Неожиданно я бью его кулаком в подбородок. Резко, без замаха – как и учили на занятиях по рукопашному бою.
Тоже анахронизм, если разобраться, эти занятия…

Адмирал Звездного флота, полный кавалер Пурпурной Галактики, бывший Главнокомандующий в битвах за спутники Юпитера, прочел, наконец, мое личное дело. С треском захлопнул папку.
- Значит, мышь не смог прихлопнуть? - его голос был неприятен, как скрип ножа по стеклу. - Лучший курсант моей Академии!? Отличник! Первый из потока, допущенный к самостоятельным полетам. Блестящая аварийная посадка на Луне… и такое фиаско… - уголки его губ слегка дрогнули и приподнялись, обозначив разочарованную улыбку.
- В космическом сражении, сынок, - в его голосе появились доверительные нотки - ты должен уничтожать противника, не думая о том, что внутри космического корабля находятся люди. Для тебя это прежде твои враги! Ты - боевая машина. Машина не имеет право на выбор. Выполнить приказ - вот твоя задача. Получив приказ, ты отвечаешь: " Есть!" - и жмешь на все гашетки.
Сцепив пальцы, он положил руки на стол и слегка наклонился в мою сторону. Его глаза как два черных дула были направлены на меня.
- Будь на твоем месте другой, этого разговора не было бы. Но я не могу позволить себе роскоши терять столь обученные кадры. Мы вложили в тебя кучу денег, и ты должен пройти этот экзамен. На самом деле смысл его прост – обычный тест, определяющий скорость реакции: время между появлением на стенде беззащитного существа и выстрелом. Стреляющие без колебаний отправляются в ударные истребительные эскадры; те, кто чуть мешкает, попадают охранять конвои. Твой же случай вообще ни в какие ворота не лезет…
- Это глупый и жестокий тест.
- А что ты хотел? - адмирал тяжело вздохнул. Ты же будущий убийца. Как не называй нашу профессию - солдат, истребитель, воин, - суть ее не изменится. Если сможешь убить живое существо - ничто не помешает тебе и в дальнейшем делать это еще и еще.
Он откинулся на спинку кресла.
- Я не формалист. Если ты сейчас, в моем присутствии пристрелишь эту тварь, то мы забудем о твоем провале. Ограничимся дисциплинарным взысканием за драку с офицером.
Он открыл ящик стола, достал из него свой пистолет и положил на стол. Моя рука непроизвольно дернулась к карману, где сидела белая мышка. После стычки около стенда я схватил ее и сунул за пазуху прежде, чем подоспевшая охрана скрутила меня.
- Бери! – Пистолет заскользил по гладкой поверхности в мою сторону.
Я поймал его, не дав упасть на пол. Долго и задумчиво смотрел на вороненую сталь. Наслаждался его тяжестью. Потом любовно провел рукой по стволу, по рукоятке, кожей ощущая ее шероховатость. Я прощался с боевым оружием, понимая, что никогда больше мне держать его в руках.
Адмирал напряженно наблюдал за мной. Вздохнув, я положил пистолет на стол.
- Нет.
- Что?! Ты понимаешь, что говоришь? Ты знаешь, что тебе за это грозит? - от волнения он лишился привычного для него командно-приказного тона.
Впервые я видел адмирала так близко. До сих пор у меня была возможность лицезреть его только издалека, на официальных церемониях. Стоя на трибуне, в парадном мундире, при всех регалиях он выглядел очень внушительно. Сейчас же передо мной был просто старый человек.
- Да, сэр, - мой ответ был краток.
- Понятно, - устало произнес адмирал. – Ты сам выбрал это. Он медленно, как в забытьи, протянул руку, взял пистолет и положил его обратно. На несколько секунд воцарилась тишина. Потом он глубоко вздохнул и начал тихо диктовать приказ в микрофон терминала, расположенного на его столе. Слова падали на мою судьбу, погребая мечту о бесконечных просторах галактики, а я стоял и глупо улыбался, прислушиваясь к возне в моем кармане.

Мне удалось найти работу в одной маленькой компании, занимавшейся переработкой древесины. Каждый день, приходя с работы, я находил своего мышонка в совершенно неожиданных местах. Иногда он спал на моей подушке, один раз ему пришла в голову мысль поплавать в аквариуме с рыбками, а однажды я нашел его в микроволновке. Хорошо, что это случилось до того, как я решил разогреть ужин. Мышонок никак не хотел жить в своем домике.
Когда я работал, это беспокойное создание бегало по столу, тыкало своим мокрым носом в клавиатуру, а иногда, забравшись мне на плечо, внимательно рассматривало строчки на экране. Его усы щекотали мне шею, я раз за разом бесцеремонно отправлял его в клетку, а он упрямо не хотел там сидеть, неутомимо изобретая новые способы удрать и забраться ко мне на стол. Я не сердился – как можно сердиться на единственного друга?
Только одно незаконченное дело оставалось у меня в моей прошлой жизни.

Своего кумира я застал с бутылкой в руках, лежащего в полуобморочном состоянии на диване. Наверняка он уже не расставался с выпивкой. Багровые пятна и апоплексические прожилки испещряли его одутловатое лицо. Запекшиеся губы были покрыты сизым винным налетом. Он тяжело, с хрипом дышал. Капли пота стекали по рытвинам и бороздам его лба, задерживаясь в зарослях седых бровей. В отупении тяжелого сна лицо было просто отвратительно. Ниточка слюны протянулась из уголка рта к грязной подушке. «А ведь ему еще нет и тридцати»,  - вдруг подумал я и окликнул его. Не получив ответа подошел и с силой тряхнул за плечо.
С трудом сев, ветеран дрожащей рукой провел по спутанным волосам, на ощупь нашел стоящий на полу стакан. Налил полный и залпом выпил, не морщась.
Только после этого я смог задать ему столь нужный для меня вопрос.
- Сколько людей было в том транспорте?
- Стандартный пассажирский межпланетный лайнер класса 5С. Полная загрузка, - он совершенно не удивился. - Там были беженцы… - сосед поднял лицо, повернувшись на мой голос; из искусственных глаз сочились слезы, - около полутора тысяч. И я их всех, из-за одного... Я... Выполнял приказ... - его голос сорвался. - Я выполнял приказ!..- летел вдогонку мне его крик.

На улице я поднял голову и долго смотрел на далекие звезды, ставшие для меня недостижимыми.
- Ты записался добровольцем? - привычно спросила меня с плаката моя бывшая мечта.
- Нет, - ответил я.
У меня еще был шанс стать человеком.