Mors serta, vita inserta…
– Жизнь неопределенна, определенна, только смерть…
Глава 1
Конрад
Тишина и холод. Слышится только как с каждым вдохом и выдохом, приходят шорохи струящейся вокруг лица дыхательной жидкости. Через пару минут звук этот сливается с окружающей тишиной, и ты уже не улавливаешь его. В руку вонзается холодная игла с дозой наркотика, и волна тепла начинает разливаться по всему телу. Размеренное журчание становиться привычным. Еще через мгновение избирательно обострившийся слух, начинает различать биение сердца, - тягучее ровное туканье метронома в груди. Уши закладывает и начинает казаться, что ты слышишь журчание крови струящейся по венам. Но это уже иллюзия, возникающая из отголосков собственного дыхания. Начинает действовать наркотик. Часто приходит одно и тоже видение, чудится, что кто-то скребется о колпак капсулы. Но наркотик уже проник в мозг, и организм перестает тебе подчиняться окончательно. Разум проваливается куда-то в темноту, и выныривает уже по другую сторону, для тебя через мгновение, для окружающего мира, через часы, дни, недели, иногда даже годы…
И все начинается заново.
Замедленное дыхание чуть ускоряется. Сквозь легкие прокачивается уже не воздух, а жуткое сочетание азота и кислорода в газонасыщенной жидкости. Ее невыносимо трудно гонять по легким, диафрагма очень быстро начинает уставать, и приходится непроизвольно замедлять дыхание, но даже очень редких вздохов, оказывается достаточно для насыщения организма кислородом. Разум требует увеличить число вдохов, но телу все еще нужно столько же кислорода и азота, сколько оно потребляло в период сна. И вот оно… почти ощутимое материальное падение во тьму небытия…
***
Конрад открыл глаза, и в то же мгновение оглушенный, обрушавшейся на него чудовищной какофонией звуков, зажмурился снова. На его пробуждение сработали десятки автоматов. Одни принялись откачивать кислородно-азотную смесь из скафандра, другие гель из самой противоперегрузочной капсулы, третьи приводили в порядок системы жизнеобеспечения корабля, включая обогрев и прокачку атмосферы. После долгой тишины, почти незаметное шипение гидроусилителей и механики капсулы, ударило по барабанным перепонкам как барабанная дробь возле уха явно перебравшего накануне пьяницы. Конрад непроизвольно дернул головой, пытаясь, избавится от наводнившего окружающее пространство гула. Шлем накренился и проехался по подголовнику капсулы, скрежетнув напоследок так, что казалось заложило уши.
Последние капли дыхательной смеси, наконец, были удалены, легкие в спазме сжались, выталкивая из себя ее остатки, и он яростно закашлялся, отплевываясь от мерзкой, жидкости, давясь и задыхаясь, все отчетливей ощущая себя выброшенной на берег рыбой. Человеческий организм никогда, наверное, не привыкнет к тому, что можно дышать жидкостью. Инстинкты млекопитающего навсегда сроднили любое текучее вещество со смертельной для дыхания субстанцией. К этому нельзя привыкнуть.
Конрад в последний раз с отвращением сплюнул. Изо всех сил, с хрипами, выдохнул, потом глубоко вдохнул, и судорожно задышал, приходя в себя. Ну, вот и все. Самое неприятное позади.
Прозрачный купол капсулы, щелкнув зажимами, откинулся, и он смог сесть. Затем, трясущимися руками, с остервенением, стал рвать с головы шлем. За ним последовал комбинезон статического скафандра, и, наконец, перчатки. Оставшись в одном хлопчатобумажном костюме, кое-где покрытом потеками геля, он спрыгнул на покрытый инеем металлический пол, стараясь попасть на разбросанную по полу одежду. Но, это не помогло, сквозь тонкую ткань комбинезона по ступням тут же обжигающе ударила волна холода.
Ботинки и остальная одежда, были в герметичном шкафчике в стене, за пять шагов от капсулы. Он, с трудом подобравшись туда, морщась от режущей боли в мгновенно онемевших ступнях, вынул сверток. И поспешно расправляя пакет, от диких перегрузок сжавшийся в сморщенный комок, вытащил оттуда обувь, и с непроизвольно вырвавшимся вздохом облегчения, натянул, наконец, ботинки. Ступни все ровно неприятно онемели. Температура переборок сейчас была где-то семьдесят-восемьдесят ниже нуля по Цельсию, и не будь на ногах той тоненькой хлопчатобумажной прослойки рабочего комбинезона, он оставил бы на полу лоскутья кожи с мясом.
Странно, но автоматический таймер всегда прекрасно срабатывал на его пробуждение, и почему-то, так же неотвратимо запаздывал с запуском системы жизнеобеспечения жилой зоны. Конрад в очередной раз сделал себе заметку на память, что надо будет напомнить техникам компании чуть скорректировать работу таймера. Или даже заняться этим самому, во время долгого перелета.
Теперь можно было не спешить и успокоится. Было еще холодно, и он, попутно натягивая комбинезон сине-голубой формы, с эмблемой торгового пилота колонии Стикс, направился прямо к приборам рубки.
***
Корабль оживал, чувствовался ток горячего воздуха из кондиционеров, что все еще продували и согревали корабль. Иней на стенах и полу быстро превращался в капли воды, и те быстро испарялись под струями горячего воздуха. Он сел в пилотское кресло и включил приборные доски. Через секунду, все вокруг озарилось огнями. На панелях замигали десятки сигналов о результатах тестов. Включился главный компьютер. Конрад коротко окинул взглядом все экраны. Все показатели вроде бы были в норме…
Последние двое суток, корабль, представлял собой нечто вроде выстрелянного из пушки реактивного снаряда, несколько часов подряд набиравшего гигантское ускорение, и никакая электроника, до отключения бустеров*(здесь - ускоритель), работать была просто не в состоянии. Ускорение срывало наведенные гравитационные поля, создавая страшные магнитные возмущения в корпусе, от чего сильно скакало напряжение, и выгорало все оборудование. И электронику на время набора этого чудовищного ускорения, обязательно приходилось обесточивать. Все управление было у примитивной механики и реле ускорителя в бустере.
Корабль оказывался совершенно неуправляемым целых двое суток. К тому же, чем меньше работало приборов, тем меньше шансов было быть обнаруженным. Работа ускорителя была хорошо экранирована, а вот излучение электроники могло быть легко запеленговано простым полицейским сканером.
Он расслабленно откинулся на спинку кресла и посмотрел на обзорный экран. Там были звезды. Как и всегда. Одни и те же. Но все ровно почему-то невозможно было оторвать взгляда. Удивительно, но ранее, в прошлой его жизни, он и не верил, что пилоты простых земных самолетов, все до единого, не могут уже, раз начав летать, отказаться от жажды этого ощущения полета. От однажды посетившего их чувства родства с небом.
Здесь было другое: Звезды. Но они и были тем самым первобытным небом. Той стихией, что никогда уже не отпустит его самого.
Это было вечное, абсолютное, зрелище для любого человека. То, что навсегда заставляет забыть его о любом другом, возможно столь же прекрасном и столь же величественном, но другом. Красота неба была совершенной по сути своей, по предназначению. Исходом всего что, было, есть и будет в мире. Началом начал. Основой всего мироздания.
Конрад любил смотреть на звезды, они казались ему чем-то сродни его далекой родине, будто он смотрит из поднебесья на Землю, где горят тысячи огней старых городов. Будто летишь над ними в ночном небе, и вот из темноты вдруг выныривает целая волна крохотных огоньков, - город, аэропорт, дом…
***
Новые бустеры не подвели. Следящий контур был единственным прибором, работавшим во время набора скорости, и он не заметил, чтобы корабль просканировали автоматы таможенной службы. На таких скоростях, это практически невозможно. К тому же, последние самые хорошо сканируемые зоны слежения, он прошел без ускорения, тихо, как обыкновенный метеорит, всего несколько часов назад. Сами же бустеры сгорели дотла, превратившись в оплавленный почерневший кусок керамических наплывов на стыковочные узлы на корме. Бустер, выполнил свою задачу. Оставалось только отстегнуть его и уже спокойно следовать своим маршрутом дальше.
Проделав несколько несложных комбинаций, он выключил внутренний контроль ускорителя и, почувствовав толчок, удовлетворенно хмыкнул, и попутно проверив отстыковку, проводил взглядом, уплывающий в пустоту почерневший бесформенный комок, проплывавший на экране обзора кормы.
Ну, вот и все, дело почти сделано. Теперь в работу вступят основные двигатели, здесь уже внешнее кольцо Солнечной системы, останется выйти из плоскости эклиптики, и встать на точку для прыжка. А там и дом скоро…
Было еще холодно, он чихнул, поднялся к металлическому ящику, привинченному к переборке, и достал оттуда прямоугольное термополотно, с отливающей ртутью зеркальной поверхностью, - часть термосберегающего внутреннего покрытия жилой зоны, теперь, исполнявшее роль пледа. И, завернувшись в него, пошел внутрь корабля, проверять груз, – семьсот двадцать контейнеров с людьми в криогенных капсулах. Люди, – материал для новых колоний. Мясо, - как назвали их представители фирмы…
***
Товар почти весь был в норме. Только в одной капсуле треснула внешняя оболочка, и часть жидкости вытекла на пол. Она уже испарилась, остался только след на полу. Но даже такого мизерного повреждения хватило, чтобы человека внутри раздавило как пончик с кремом. Изменилось давление внутри капсулы, и полетела вся система распределения инерционных полей. Под стеклом в розоватом желе, плавало до неузнаваемости исковерканное тело, с сорванной вместе с костюмом кожей, вдавленными глазами, и, в некоторых местах, вырванными из тела костями конечностей. Если бы контейнер разгерметизировался полностью, человек вообще бы превратился в паштет, нанизанный на крохотные обломки собственного скелета…
- Второй раз умер. – Не удержавшись, пробормотал себе под нос, Конрад, с минуту глядя на изуродованное тело. – И видимо не последний… - Конрад вздохнул, пытаясь не думать над тем, что и его могла бы ждать такая же участь. Увы, использовать противоперегрузочные капсулы на таких запредельных ускорениях было довольно рискованно. Даже для них существовали определенные ограничения. Тем более что главная опасность была даже не в момент плавного набора скорости, а при старте бустера, толчком с первых мгновений работы, увеличивающего ускорение, как пуля в момент детонации пороха в гильзе. Но только такие скорости давали гарантию на то, что корабль пропустят пограничные сканеры.
Он еще раз глянул на плавающее в капсуле тело, и, поморщившись, пошел дальше. Он привык уже к таким зрелищам. Боль, ужас, - все эти эмоции быстро теряются, когда знаешь, что основной страх в тебе уже побежден, - страх смерти. Его не было. Не было совсем. А с потерей его, человеческая личность избавляется и от всех остальных страхов. И то, что остается, заставляет легко смотреть на страдание других. Равнодушие становиться формой философии, и принятия самых худших человеческих качеств, как должную форму выражения права на свободу личности. В этом он почти уже сровнялся с нынешними поколениями. Но не совсем. Прошлое держало его своими клещами, намертво приварив к его личности память о прежней жизни…
Многие легко забывали все очень быстро, но он помнил, помнил отчетливо, ясно, как, наверное, никогда не сможет вспомнить все то, что происходило с ним сейчас…
Вернувшись в рубку, Конрад, устало откинулся на пилотское кресло. Впереди его ждало двадцать три дня в абсолютной пустоте и одиночестве. Даже не той пустоте, что есть в космосе, а той, что находится уже по ту сторону известной человечеству вселенной, почти в потустороннем мире. Конрад не понимал, да и не стремился понять, что это было такое, он знал только, как довести корабль до нужной точки в околосолнечном пространстве, нацелить в нужном направлении, ввести коды координат, и включить переход в подпространство. Этого ему было вполне достаточно. И еще, он знал, что там, в этой пустоте, был уже не его мир, не знакомое звездное небо, что он пол жизни видел только над головой, а теперь смог видеть и вот так, вблизи, почти рядом. Это и был для него загробный мир, из которого его выдернули всего пару лет назад. И он всегда чувствовал неприятную близость к нему, ненавидя, и одновременно любя его черную непроглядную пустоту, где не было времени, света, материи…
Не было ничего.
Он набрал код системы отправления, и координаты точки прибытия и, предоставив компьютеру считать дальнейшую траекторию, открыл защитный колпак рубильника, и перекинул рычаг в положение “прыжок” (Jamp). Ничего вроде бы и не изменилось, только через пару мгновений звезды на обзорном экране начали медленно гаснуть, поглощаемые тьмой огромной тени, наползающей на них со всех сторон. Все. Теперь только через двадцать три дня, они зажгутся вновь, и он вернется в знакомый космос живых, будто воскреснув, как и тогда…
Глава 2
Воскресение
В 2799 году, мировым правительством был принят закон, написанный специально под заказанную им же программу “Воскресение” (код изобретения 2754 года – “Иисус-3000”), разрешающий использовать для заселения новых колоний, так называемых, воскрешенных “мертвецов”. - Клонированных синтетических организмов вмещавших в себя матрицу сознания умершего индивидуума. Матрицу эту снимали с содержавшего его генетический код, материала, сохранившего отпечаток личности как раз на момент смерти. И часто, это делалось попросту с обыкновенных остатков трупа.
Главным ограничением использования изобретения, была маленькая техническая оговорка о том, что процесс клонирования обнаруженных в захоронении молекул ДНК мертвеца, может быть воспроизведен только при его неестественной кончине: убийстве, смерти от болезни, гибели в катастрофе. То есть любой форме прекращения жизнедеятельности, при которой, человек еще не истратил свой жизненный потенциал. Оказалось, что смерть от старости только гарантирует воссоздание уже мертвого тела, без сознания, а главное даже без шансов его восстановить. И все потому, что восстановление осуществлялось всего лишь копированием характеристик состояния личности в момент ее смерти, на синтетически выращенный организм. Копию человека. Его искусственного двойника. Соответственно копировать умершего от старости старца, было бессмысленно, организм тут же отдавал концы. Душа, если хотите. Умирало не тело, - человеческая личность, управляла тем рычажком, что останавливал деление клеток в организме… По той же причине и вторичного копирования с одной личности множества двойников, было невозможно.
Такой новооткрытый парадокс, спустя сотни лет после, казалось бы доказанного факта, снова поднял старый как мир вопрос в научной общественности о возможности существования жизни после смерти. И на некоторое время, дискуссии на эту тему, даже остановили работу над проектом. Человечество целых семь лет гадало, есть ли у него моральное право вытаскивать с того света давно умерших. На самом деле эти старые грымзы просто испугались. Ведь тогда получалось, что все же есть шанс, что на том свете “воздастся по делам его”…
Но выгода взяла свое.
Земле, на которой, хоть и говорят, что: “Тут живет сейчас больше, чем до этого умерло”, жизненно необходимы были дешевые новые поселенцы, бесправные, здоровые, и готовые на все.
Современное поколение, погрязшее в грязи переполненной отходами Земли, уже не могло, да и не хотело, покидать свою, воняющую всеми зловониями, клоаку родной планеты. Оно было больным и слабым, да и интеллектуальной исключительностью не отличалось. Рождаясь заведомо с массой генетических дефектов и мутаций, они уже не были способны жить нигде кроме техногенного ада Земли, с его отравленной атмосферой, грязной водой, и тысячами электронно-механических приспособлений помогающих жить последним из рода хомо сапиенс на планете. Часто превращая их еще при жизни в форменных киборгов. В этих условиях “чистый” организм клона оказывался больше человеком, чем человек, рожденный на родной планете естественным путем. Но колонии должны были выживать. Хотя бы, для того, чтобы продолжать снабжать Землю новыми ресурсами, полезными ископаемыми и энергией, дабы увечная родина человечества могла и дальше царить над обитаемым космосом.
Технология быстро была растиражирована, и, несмотря на дороговизну проекта, заработала на всей планете. Появились, новые рабочие места, филиалы в различных частях света. Даже новый стабильный заработок для беднейших слоев, профессия - “гробокопателя”. Новые “черные копатели”, занимались тем, что собирали по всей планете карты старых кладбищ, и искали там части тел, чтобы потом продать их корпорации. Тогда человечество потеряло последнее свое право, право на свободу однажды умереть навсегда. И как ни странно, мгновенно сократилось количество самоубийств. Оказалось, что бежать от жизни больше некуда…
Земля теперь вся была покрыта одним большим городом, и искать захоронения приходилось в глубоких туннелях, под бетонными основаниями зданий. Такие люди превращались в кротов, диггеров вечно грызущих землю под городами. Они искали старые кладбища, места военных действий, массовые захоронения, братские могилы, оставшиеся после военных конфликтов бушевавших по всему свету на протяжении всей истории Земли, и тщательно, как золотоискатели, просеивали найденный на этих местах грунт, в поисках мельчайших частичек человеческих останков. Затем их несли в представительство фирмы, и там уже выясняли, был ли человек убит, либо умер от старости. И страшные предсказания апокалипсиса стали реальностью, мертвецы восстали из земли… Чтобы служить живым… Жуткое пророчество сбылось…
За, останки признанных погибшими, платили по три тысячи кредитов. За остальных… нет.
Программа “Воскрешение” оказалась чрезвычайно выгодным бизнесом. Эта технология позволяла не тратить денег на обучение, воспитание, и массу еще других вещей, что человек потребляет в период своей неработоспособности. Процесс был не очень сложным и при желании мог бы воспроизводится в довольно примитивных условиях, по тем же причинам и затраты на воскрешение, оказались гораздо меньшими, чем разработка и производство даже примитивных роботов.
В результате, в распоряжении мирового правительства оказывался сформировавшийся индивид, чаще со средневековой варварской ментальностью, но вполне готовый для практически любой неквалифицированной деятельности. И всего за тридцать тысяч кредитов за штуку. К тому же, почти всегда, безумно благодарный за вызволение с того света. Которого, впрочем, он так и не видел, так как был не больше не меньше, как обыкновенной копией того прошлого себя, погибшего, иногда, многие века назад. И по принудительно заключенному контракту, такой воскрешенный, был с радостью готов отработать потраченные на его восстановление средства.
Как грибы начали появляться частные фирмы, покупавшие лицензии на подобную деятельность. И даже без дотаций государства, они при этом совсем не проигрывали… Контракт этот, они легко перепродавали колониям, получая от них вдвое большую сумму. Так как любая колония не страдала только от одной проблемы, – перенаселения.
Вот только, как и всегда на Земле, кое-кто быстро смекнул, что не обязательно искать древние трупы, проще делать их самому, и еще тепленьких, доставлять к покупателю. По планете, прокатилась волна убийств. Трупы тащили в те же приемные пункты, не заботясь даже о том, что их самих обвинят в убийстве. В результате и их ждал смертный приговор, и, все тоже перерождение в чистом организме, выращенном из искусственного эмбриона в капсуле компании. А затем и переправка в очередную колонию. Закон действовал в обе стороны, и платили и за труп, и за осужденного заключенного. Но часто, это дело еще больше упрощали: Устраивали теракты, провоцировали катастрофы… Этот век заново породил новую “охоту за головами”. Увы, на планете, с населением в пятьсот девять миллиардов, человеческая жизнь стоила очень недорого, и многие легко шли даже на самоубийство, чтобы оставить семье хоть какие-то гроши на пропитание. А воскрешенные… они переходили в фактическую собственность компании, которая на практике продавала их той или иной колонии с формулировкой: “Без права возвращения на Землю”
Но это все для преступников и самоубийц. А для таких как Конрад, все дороги были открыты. Он был из тех, кто родился задолго до первой колонии на Марсе и, однажды очнувшись, будто через мгновение, после того как в его глаз вонзилась пуля, в прозрачном сосуде, он еще очень долго философски размышлял над тем, что боги в этом загробном мире, что-то уж больно напоминают простых смертных. Но прошло время, и ему с грехом пополам сумели кое-что втолковать о современном мире, и о том, что с ним случилось…
Его звали Конрад Либски, отец его был поляк, а всю свою сознательную жизнь он прожил в России. Взрослея как раз в те годы, что та, как по мановению волшебной палочки вдруг стала таковой называться, отринув громогласное СССР. В те лихие годы он сумел кое-как вырваться в нормальную жизнь. Потом придумали множество сказок, приукрасили реальность, мифологизировали ее. Убрав грязь, склоки, подлость и предательства, и смотрелась она теперь совершенно чистой и блистающей, как красочная обложка новомодного журнала. А он помнил то время другим. Странная особенность его памяти сохранила все те неприглядные стороны эпохи, что все другие постарались забыть. Даже то внутреннее ощущение набегавшей на страну волны свободы, казалась ему больше мнимым, чем реальным. Все погрязло во лжи, и обмане. Люди ненавидели все вокруг, даже себя самих, и стремились выкарабкаться из ямы, в которой пробыли семьдесят лет, по головам соседей. Это потом они же, будут кричать, что в их время было лучше, тогда же именно они поливали его громче всех.
В период этой короткой оттепели он сумел, как тогда называлось “выйти в люди”, успел “почти законными способами” набрать неплохой капиталец, и отправиться путешествовать в Африку, развеяться, пока на родине все не уляжется после его незначительной шалости с банковскими вкладами.
Африка. Тогда это было еще экзотикой. Это потом сафари станет развлечением, что продается на каждом углу в любой уважающей себя туристической фирме. И вот там, будучи совершенно незнаком с местными обычаями, он был застрелен собственным проводником, которому приглянулись дорогие ботинки клиента. Так закончился его земной путь в его родном времени. Закончился раз и навсегда, что бы он там себе потом не воображал.
А через шесть столетий, будто смерти и не было вовсе, его, скопированную с остатков трупа личность, поместили в зародыш искусственного эмбриона выращенного из генетического материала взятого из тех же останков. И через две недели, когда эмбрион этот развился согласно заложенной программе в точную его копию, он, открыв глаза, обнаружил себя уже в далеком будущем…
А еще через пару недель, он, уже в сопровождении представителя фирмы, и с вездесущим дыхательным аппаратом, без которого на поверхности Земли появляться было самоубийственным занятием, прогуливался по балкону на двухтысячном этаже небоскреба компании. Посмотрел на несущиеся с неимоверной скоростью сизые облака над головой. На огни бесконечного города, окутавшего всю планету, на кружащиеся вокруг тысячи летательных аппаратов, как насекомые, наводнившие окружающий воздух…
Земля тогда не показалась ему привлекательным местом. Скорее она напомнила ему огромный металлический каркас насаженный на остатки планеты. Будущее он представлял себе вовсе не таким. Здесь не случилось никаких катастроф, никаких глобальных войн, уничтоживших жизнь на планете. Здесь просто жил человек. Пожирая пространство, как саранча, и уничтожая все, и вся вокруг, заполняя созданную своими же руками пустыню, - собой.
Ему тогда дали всего несколько минут на ознакомление, и то в качестве исключения, так как он наотрез отказался, как бы то ни было сотрудничать, пока ему не дадут увидеть город, но и этого времени хватило, чтобы понять, во что превратилась родная планета.
Там же сообщили о его обязанности подписать контракт…
Судьба его ждала, не завидная, но он не унывал, потому, как всегда был отчаянным оптимистом. И постепенно начал вживаться в то время в качестве “воскрешенного”, удивленно и иногда наивно поглядывая на окружающий его новый мир. Однако там все уже давно решили за него, и его по быстрому “обработали” для переправки в дальние колонии. Его обучили на пилота и заключили принудительный контракт на пять лет, с колонией, чтобы он отработал затраты на свое воскрешение. Это была стандартная процедура, и ему ничего не оставалось, как смириться. Так или иначе, все, что с ним происходило, с момента воскрешения, напоминало конвейер. Каждое действие походило на очень хорошо отлаженный механизм. После обучения, прямо в тот же день, его посадили на трансгалактический лайнер и отправили в дальнюю колонию, доучиваться на практике. Там он, на удивление легко вжился в повседневную жизнь общества, сформировавшегося, из таких же, как и он, “пришельцев из иного времени”. С ее космическими кораблями, тремя лунами на небе, и жгучего солоноватого привкуса в воздухе.
Вскоре он привык и к постоянным перелетам в одиночестве, и к тому, что прошлого уже не вернуть, и даже иногда радовался, что может теперь взглянуть на далекое будущее своими глазами.
На своей планете - колонии, он бывал редко, на Земле еще реже. Но ни та, ни другая, не походили на его родину, и он, с тоской, видел прошлые времена только во снах. Окружающие его люди, чаще всего оказывались точно в таком же положении. А значит, они превосходно понимали друг друга. Даже, несмотря на то, что они, часто были из совершенно другого времени, все они имели одну общую черту, - они знали, что такое умереть однажды.
Так и получилось, наверное, что именно культ смерти в колониях состоящих из одних только воскрешенных, уже довольно давно, стал приобретать яркую религиозную форму набора верований, причем, почему-то на всех планетах, населенных “бывшими”, разом. Конрад застал его уже в виде вполне организованной религиозной культуры сформировавшейся достаточно, для того чтобы стать вполне легитимным и признанным для властей планеты.
Причин возникновения этого явления Конрад не искал, приняв для себя самый простой ответ: Им надо было, во что-то верить. И они нашли себе то, чему сами были свидетелями, и чему просто не могли не верить, - Смерти. А со временем, это странное отношение к смерти стало для них, чем-то вроде тайного ордена, организации.
Люди, сами того не подозревая, создали новое человечество. Сами же породили самих себя. Новый вид. Эволюция пошла рукотворным путем. Так что смерть, для “воскрешенных”, стала, вполне реальным символом жизни, как ни странно это прозвучит. И чем больше ее было, тем дольше и счастливее была жизнь. Клоны были жизнеспособнее, продолжительность жизни превышала период в триста лет, генетические характеристики организма были идеально выстроены, с учетом включения кода носителя сознания, а внутри этого тела обитал реальный человек, личность которого когда-то уже прожила отпущенный ей век в нормальном человеческом теле, чтобы оценить всё превосходство над ним клона.
И жуткая, породившая такие верования, философия, с каждым днем набирала все больше и больше сторонников. Начали появляться церкви Смерти, священнослужители, церемонии, ритуалы. Все то, чего лишились они в прошлом, возродилось вновь в далеком для них будущем, переродясь в общую уже для всех, веру.
Конрад работал как раз на одну из таких церквей. Колония перепродала его услуги ей. Но не более чем как наемный пилот. И хотя и не был ее ярым поклонником, его тоже не обошли стороной все те странные взгляды на вечную человеческую проблему: взаимодействия жизни и смерти. Не то чтобы он их разделял, но он понимал, почему в это верят другие, и признавал их право на эту веру, сам, спокойно принимая как саму церковь, так и ее ярое неприятие со стороны Земли. Ему на это противостояние, по большому счету, было наплевать. И он довольно часто и легко выполнял для церкви несколько незаконные поручения. Но в этом мире уже давно, законность перестала быть понятием чем-то четко разграниченным, а для него, так и вовсе была степенью непонятной и неизвестной. Так что такой перелет с Земли с грузом нелегальных воскрешенных, был для него чем-то вроде регулярного рейса. Спокойного, рутинного дела, за которое на его идентификационный счет, на Стиксе, вольется очередная партия кредитов, не облагаемых налогом с Земли.
На сей раз, он вез контрабандный товар, с подпольных “филиалов” проекта. При помощи украденных приборов, подпольные организации, минуя государственные налоговые структуры, сами выращивали новых воскрешенных, и по сниженным ценам, перепродавали готовый товар, таким как он, “представителям” церквей колоний. Они даже не тратились на обучение живого материала. И так как эти экземпляры были и качеством чуть похуже, то и работа их ждала не самая легкая и лучшая. В результате, эти нелегалы, так и не будучи зарегистрированными на Земле, становились тайным резервом купившей их планеты, и та, имея разрешение на лимитированное количество поселенцев, на практике, могла позволить себе продолжать заказывать новые партии колонистов с Земли до набора этого лимита, сетуя на недостаток рабочей силы, и грозясь покинуть колонию. Хотя и имела при этом, уже раза в два больше людей. А Земля, боясь потерять верного сырьевого вассала, гнала все новые и новые партии воскрешенных. Однако никогда не превышала установленного лимита. Центральное правительство безумно боялось восстания, которое бы непременно возникло, если бы планета смогла развиться в достаточно высокотехнологичную цивилизацию, а этого не могло произойти, без достаточно большого количества человеческого материала.
Так что и выходило так, что Конрад, вроде как способствовал чему-то вроде тайной подготовки к восстанию. Он знал, что с ним вряд ли случиться что-нибудь хуже, чем очередной принудительный контракт, и, в крайнем случае, его просто переправят в еще более удаленную колонию, с записью в личном деле: “…посещение центральных районов не рекомендуется”. Возможно, поэтому он предпочитал считать себя простым контрабандистом. Мелким жуликом, вынужденным как-то устраиваться в мире, который решил ради своих нужд вытянуть его аж из могилы. И делая то дело, которое хоть как-то вписывалось в его представление о возможном. Для него это была простая торговля. Корабли - были теми же старыми морскими кораблями, искусство пилотирования, - наукой лоцмана и капитана. И он не забивал себе голову никакими иными соображениями. Он был жив, хотя и умер уже раз, и знал, что быть живым, гораздо лучше, чем быть мертвым…
Глава 3
Полет
Еще целый час он просто сидел и смотрел на черное полотно потерявшего звезды неба. После криосна, очень долго приходится приходить в себя, реакции замедлены, голова соображает туго, и надо для начала просто переждать этот первый момент пробуждения всего организма. Только тогда можно полноценно начать работать. Но сонливость не пропадала. Потом вздохнул, локтем двинул контакт на панели управления, и, подождав, пока на обзорный экран не опустятся защитные щиты, встал и направился в единственную на корабле каюту, находившуюся прямо за рубкой. Обошел противоперегрузочную капсулу, огромным саркофагом стоявшую в центре рубки, устало махнул рукой перед сенсором двери в каюту, и прошел внутрь через открывшиеся створки. Помещение каюты было довольно маленькое, но для корабля этого класса вполне даже достойное. Тут была для него и спальня и столовая одновременно, других помещений, кроме двигательного отсека, и трюма, на корабле не было. В корме еще была маленькая каюта для техника, но она была еще меньше этой. А техника на корабле не держали никогда.
В сегодняшнем обществе во всем процветал минимализм. Жилье на Земле представляло собой, напоминающие могилы, комнаты, два метра в длину, два метра в высоту и метр в ширину. Так, он жить бы точно не смог. Для человека прожившего почти всю жизнь под открытым небом, такое скромное представление о минимуме пространства, необходимом для жизни человека, его раздражало. Оставалось сравнивать “земные квартиры” с его “шикарной каютой”.
Хотя все равно, в стальной коробке, несущейся, черт знает с какой скоростью в пустоте, он хотел бы иметь хоть немного больше воздуха для дыхания, хоть чуть больше света, и, по крайней мере, не стукаться каждый раз о косяки стальных проемов люков…
Конрад заказал себе стандартный обед, и через пару минут на маленький откидной столик в центре каюты опустился алюминиевый поднос с заказом. Ел он без удовольствия, пища была незнакомой и безвкусной, но прекрасно поддерживала жизнь, да от нее ничего другого и не требовалось. Ту пищу, к которой привык он, уже давно ели только самые богатые люди планеты. Мясо. Птица. Свежие овощи, фрукты: все это было деликатесом, редкостью. Стоимость такого обеда, вздумай он заказать себе подобную роскошь на Земле, обошлась бы ему в месячную прибыль от его контрабандных перевозок. А на корабле таких яств не было и в помине. Зато в колониях, подобная пища была достаточно распространена, и хотя и синтезированный ее аналог был дешевле, натуральные продукты могли с ним конкурировать хотя бы из-за вкуса. Возможно, и только из-за этого он внутренне радовался, что скоро окажется дома…
Дома.
Странно, он уже давно рассуждает о маленьком домике на краю космодрома на Стиксе, как о родном доме.
Это была не самая спокойная и мирная планета, там был не самый лучший климат, не самые гостеприимные животные, но она гораздо больше походила на Землю, такой, какой ее знал он, нежели Земля настоящая. Три луны, попеременно устраивающие обязательные еженедельные затмения далекому голубому солнцу, и нагоняли на побережье гигантские приливы, затопляя берега материков на сотню километров вглубь, вынося миллионы причудливых головоногих и кальмаров на берег. Птицы склевывали их, стаями роясь над берегом, шумно возвещая о своей еженедельной трапезе.
Эти птицы были главной головной болью поселенцев. Громадные, с кожистыми крыльями, они напоминали вытянутых летучих мышей. И не столько были опасны, сколько раздражали своим шумным присутствием. Они ничего и никого не боялись, и даже начав их убивать одну за другой, нельзя было от них избавиться. Они умирали, и все ровно не улетали. А на следующий раз их прилетало, казалось даже больше.
Да и эти жуткие приливы, которые смывали все на протяжении всей береговой линии на сотню километров вглубь материка. Потому, на берегах океанов, селиться было невозможно. Оставались только редкие, изрытые волнами прибрежные скалы. Но их было мало. Берега половины самых крупных материков, уже давно превратились в гигантские пустыни, заросшие очень густым покрывалом красных водорослей. Медленно поднимавшаяся суша, только в сотнях километрах от берега начинала приобретать нормальный вид, с деревьями, кустами, и странной черной травой – самой яркой отличительной чертой Стикса. Единственный вид растений обнаруженный на планетах земного типа, не использующий фотосинтез, а напрямую вытягивающий всю питательную массу из почвы и используя только тепло солнца, накапливая его черными тонкими стеблями.
Высокая, бархатистая, волнами шевелящейся от малейшего дуновения ветра, трава эта была настолько удивительным явлением природы, что одно время даже считалось что это вообще новая форма жизни, нигде и никогда не встречающаяся более. Потом оказалось, что ее завезли с Земли первые поселенцы, какой то любитель редкостей решил привить на планете земные растения, и навез их в колонию как в Ноевом ковчеге, каждой твори по паре. Удивительным образом прижилась очень редкая пещерная форма водорослей, поменяв пигментацию с белой на черную.
Там где была эта трава, можно было не опасаться приливов. Да и птицы ее не жаловали. Даже хищные звери сюда не забирались, они, почему-то также не жаловали бескрайние поля, покрытые только этой травой. Она сорняком заполняла громадные пространства, где уже не могли прижиться никакие другие растения. Зато людям она пришлась по вкусу, и все семь крупных поселений на планете были окружены искусственными посадками этой самой “травы забвения”.
Планета была гигантской, но со слабым собственным магнитным полем, еле хватавшим для удержания собственной атмосферы, ее ядро давно остыло, и состояло далеко не из металлов, а сжатые в недрах легкие каменные породы, не давали столько энергии, чтобы масса планеты оказалась критической для жизни на ней человека. Сила притяжения была всего то один и две десятых же. Почти как на Земле. Зато горизонт был неимоверно далеким, и даже стоя на вершине горы, все ровно казалось, что ты находишься на огромной плоскости, уходящей в туманную бесконечность.
Только каждая десятое, в среднем, солнце в галактике обладало собственными планетами. И только один из сотни подобных спутников, имел пригодные для колонизации параметры. Да и это не значило, что на планете обязательно должна была быть жизнь, там просто оказывалась достаточно ровная поверхность, с нечастой вулканической деятельностью, тихая спокойная атмосфера, и хоть отдаленная температурная пригодность для обитания человеческого существа.
Чаще всего поселения так и ограничивались группой геологических разработок, из десятка шахт разбросанных по всей поверхности. А вот пригодных миров для нормальной жизни людей, да еще и без вспомогательных защитных средств, обнаружено было всего с десяток, а это только один процент от общего числа существующих колоний. Так что Конраду, получалось, очень повезло с местом приписки по его контракту. Для жизни человека, Стикс оказался просто находкой, но вот выгоды от планеты не было практически никакой. Тут не было никаких полезных ископаемых, все возможные минералы и руды были, каким-то странным образом рассеяны по всей планете настолько мельчайшими залежами, что добывать хоть что-то было бы просто нерентабельно. Зато лучших для жизни условий и придумать было нельзя. Со временем Стикс стал одним из главных мест в галактике, куда съезжались крупные дельцы со всех колоний. И за довольно короткий промежуток времени, планета стала самой промышленно развитой колонией восточного сектора галактики. Тут были и самые современные верфи, и самая лучшая перерабатывающее оборудование, даже лучшая в галактике исследовательская база, расположенная вне Земли, находилась именно тут. Но планета была гигантская, и заселить ее, а тем более обеспечить развитие, при существующем “колониальном лимите” Земли, было почти неосуществимым занятием. Возможно и поэтому, Стикс стал самым главным заказчиком нелегальных поселенцев во всей галактике.
Конраду нравилась его, теперь родная, планета, он был во многих колониях, но нигде не ощущал того, что чувствовал на Стиксе. Туда и вправду хотелось вернуться…
Глава 4
Контейнер
На следующее утро он как обычно встал, оделся, и прошел в рубку, снять показания приборов. Затем вернулся в каюту и, позавтракав, направился на ежедневный обход трюма. Это было его единственная забота, на время всего перелета. Одиночество, скука, и примитивная каждодневная рутина, где не было места ничему другому. Он, правда, приспособился ежедневно уже под вечер сидеть за экраном дублирующего компьютера в рубке, и просматривать историю Земли, старательно пытаясь понять все то, что свершилось за последние столетия, что он пропустил. Но это занятие только наводило на него скуку. Ничего особенного и исключительного он не находил, все было практически тоже: войны, грабежи, нападения, со все большими и большими жертвами в итоге. Ничего нового. А со стороны это единообразие истории казалось еще большим.
За этот полет, основательный осмотр контейнеров он проводил в первый раз. То, что он зашел в трюм перед запуском гипердвигателя, было не в счет, он только проверил наличие повреждений. А теперь, добравшись до стройных рядов контейнеров, выстроенных одна на другую вдоль стен, и напоминавших бочки вина в подвале замка, просматривал показания датчиков на бортах капсул. На втором десятке, глаз привык к виду постоянно одного и того же, и он просто бросал взгляд на панель управления и, не видя никакого отличия от предыдущих, продолжал идти дальше. Еще один ряд долой, еще один…
И вдруг он остановился, сам не понимая, что же его собственно остановило. Он моргнул. На панели самой крайней капсулы все данные были в норме, но вот он все же остановился. Почему? Конрад еще раз оглядел длинный ряд черных гробов. И пристально вгляделся в стоящую перед ним капсулу. Она была явно из другой серии. Коричневого цвета, с более сглаженными краями, с поцарапанным красноватым антибликовым покрытием на стекле. Он не разбирался в этих различиях, но явно видел, что все остальные капсулы немного другие. Ну да что ему за дело, другая, так другая, главное что целая. И он, не придав этим различиям особого значения, пошел дальше. Больше никаких отличий во всей партии контейнеров он не обнаружил. И на обратном пути, когда он возвращался наверх в рубку, и проходил по верхней лестнице, он все же перегнулся через перила, припомнив ту странность что, привлекла его внимание, и оттуда сверху, постарался определить, что же ему не понравилось тогда в этой капсуле. Такая же, стоящая ровно в том же положении что и другие, она ничем не выделялась на фоне остальных, только чуть отличаясь цветом. Шесть рядов капсул, по три капсулы в колонне, по шестьдесят капсул в ряду.
Он пригляделся еще раз. И вот оно, заметил: ряд, в котором она стояла, был чуть больше чем остальные. Она выступала в проход ровно на половину своей длины. Да и остальные в этом ряду были чуть ближе друг к другу. Конрад быстро спустился в трюм, и не поленился, пересчитать контейнеры в этом ряду. Их оказалось шестьдесят одна…
Эта была лишней!…
Он пересчитал все остальные капсулы, потратив на это все время до вечера. Всего их оказалось семьсот двадцать одна, а должно было быть семьсот двадцать. Одна действительно была лишней…
Все другие были лакированные, черные, новые, а эта… Темно коричневая, с массой старых глубоких царапин на поверхности. Если не приглядываться, ее действительно было трудно заметить среди десятков других, но стоило только всмотреться чуть внимательнее…
Сквозь мутное, от осевших на внутреннюю часть капсулы, соляных отложений, проглядывал силуэт человека в стандартном противоперегрузочном костюме. Стандартная маска, стандартный комбинезон. Мерное вздымание груди, закрытые глаза.
Он спал! Спал, а не был в состоянии криостаза! Узкое вытянутое грубое лицо. Длинные волосы. Усики, испанская бородка. Редко кто выглядел сейчас подобным образом. И… шрам, разрезавший всю правую щеку от глаза до скулы. Глубокий, рваный, с двумя лучиками, смотрящими в сторону носа…
Тела воскрешенных выращивают в течении двух трех недель. Синтетические копии человеческого тела, получившие сознание, и в течение этих двух месяцев они формируются под облик носителя принятого сознания, спавшего внутри. Да, механизм синтеза всегда копирует внешность личности носителя, сверяя ее с генетическими данными, но никогда не воспроизводит прежние увечья. Это нереально, просто невозможно…
В капсуле определенно был чужой.
Конрад машинально посмотрел на датчики. Сердцебиение, дыхание, мозговые ритмы. Все в норме. Зачем тому было пробираться на корабль? Разве трудно просто сесть на рейсовый звездолет? Если проблема в деньгах, так это вообще глупо. Капсула, даже такая старая, стоит много дороже чем билет хоть на другой конец галактики.
Он еще раз посмотрел на приборы. Все они должны были быть подключены к главной энергетической магистрали корабля, но по всем показателям, получаемым в рубке, капсул было положенное число, значит, у этой должен был быть автономный источник энергии. Он осмотрел ее со всех сторон, даже заглянул под днище. Ничего. Никаких проводов, никаких генераторов. Он приложил ладонь к стеклу и принялся разглядывать то, что внутри. И действительно. В ногах мексиканца, как тут же окрестил про себя чужака Конрад, лежала маленькая коробочка стандартного генератора, и от нее к руке вели два тонких провода. В кулаке был зажат крохотный пульт управления. Тот сильно рисковал. Если бы во время разгона эта коробочка хоть чуть сместилась, ему бы попросту раздавило ноги. Видимо, было, зачем рисковать.
Вот значит как. Вся автоматика отключена. Пульт управления генератором в руке. И получается, в любой момент, как только кончится действие снотворного, он очнется и сможет одним легким движением пальцев включить капсулу на расконсервацию, и выбраться из нее без ведома корабельного компьютера…
И все-таки это “заяц”. Кто бы мог подумать? Конрад усмехнулся и еще раз глянул на лицо в капсуле. И саркастически произнес. – Интересный ты, должно быть, человек… Но что точно, так это то, что ты попал не на тот корабль. – Он снял с соседней капсулы внешние зажимы, они все ровно не нужны, раз те капсулы на полном автомате, и защелкнул на створках капсулы чужака. И добавил еще раз. – Совсем не на тот корабль… – Он похлопал на прощание по гладкому стеклу рукой, и отправился в рубку.
Вот она, старая привычка проверять груз. Скука от медленно текущего времени на корабле заставляла придумывать себе различные, иногда бессмысленные, занятия. Ритуалы. И вот один из них сейчас помог.
Ему предстояло еще с месяц торчать в одиночестве с этими гробами. Люди в них были в криогенном сне. А этот спал от примитивного наркотика из самой капсулы. Значит, он хотел проснуться раньше остальных. Гадать для чего ему это было нужно, наверное, было бессмысленно. Главное, что теперь ему, на время всего полета придется продолжать, каждые пару дней вкалывать себе максимальные дозы, дабы замедлить обменные процессы в организме и не подохнуть в этом саркофаге от жажды или даже голода. К концу полета он явно окажется не в лучшей форме. Ну ничего, сам виноват.
Конрад зашел в свою каюту и заказал кофе, подождав немного, подобрал из приемника горячую чашку, и вышел в рубку. Сел в кресло, расслабленно откинулся на спинку, и поставил уже начавшую обжигать руку, чашку, прямо на главный экран пульта. Закинул ноги на спинку соседнего кресла, и застыл, перебирая в памяти те дела, что надо переделать за время полета: Протестировать работу всех внутренних систем. На всякий случай. Если в полете откажет хоть одна, вот тогда уже будет поздно. А это - реактор, контроль охлаждения, генераторы, система жизнеобеспечения; все, от регенераторов воздуха и кондиционеров, до отопления и автоматического климатизатора. Надо сменить фильтры, поставить новые предохранители на систему дальней навигации, записать показания самописца главного курсоуказателя, они пойдут в архив. Лучше сделать это сейчас, чем на планете, там дел будет и без этого предостаточно. Это все удастся растянуть на неделю, не больше…
Он вздохнул, ругнулся про себя на свой контракт, что заставлял его шататься по галактике еще целых три года, без права перевода, и на своего шефа в колонии, что посадил его на “корабль-одиночку”. Потом, чуть приподняв голову, взял в ладонь чашку, и отпил глоток обжигающе горячей жидкости. Кофе был дрянной, синтезированный, как и все здесь. Но другого не было.
Три года. А затем вся жизнь впереди, только твоя. Он уже скопил приличную сумму, ее вполне хватит, чтобы открыть свое маленькое дело. Купить склад прямо на кромке космодрома на Стиксе… Рядом с домиком. И жить. Просто жить, радоваться жизни, не глотать больше этот мерзкий смог на Земле при каждом прибытии, и не торчать месяцами одному в пустом корабле полном гробов с замороженными полутрупами. Ему все ровно, есть ли разница, в криогене они, или мертвы. Да еще этот… в шкатулке с сюрпризом.
Конрад уставился в потолок и задумался. Что ему все же было надо? Решил сбежать от кого-то? Исчезнуть с Земли? Так всех и так с нее гонят. Всеми правдами и неправдами, любой ценой стремясь загнать в колонии. Кем бы тот ни был, ему, получается, нужно было выбраться с земли нелегально. Но зачем? Даже за самое страшное преступление его бы просто отправили в какую-нибудь колонию, и не больше. Чем хуже, тем дальше его бы загнали. Хочешь сбежать с Земли, дай в морду первому же попавшемуся копу, и тебя мигом вышвырнут с планеты, лишив права на жительство, если конечно останешься живой после посещения полицейского участка…
Нет, он этого не понимал.
Вдруг на пульте, прямо на главном экране заморгал сигнал тревоги, точно на месте отпечатка от кружки кофе. Конрад нехотя встал с кресла и, облокотившись на пульт одной рукой, (в другой была кружка) уставился в расплывшиеся, быстро сменявшие друг друга, символы. Стер ребром ладони круглый отпечаток от донышка чашки, и постарался вникнуть в то, что вызвало этот сигнал. Причина, вызвавшая сигнал тревоги была не опасной, иначе бы иллюминация пошла бы по всей рубке. Следящий контур системы жизнеобеспечения обнаружил повышение влажности в грузовом отсеке. Ничего страшного, скорее всего кондиционер барахлит. Двумя движениями он отключил сигнализацию, и мониторы замолчали. Подумал, что на завтра надо будет устроить проверку. И уже собирался сесть обратно в кресло, как неожиданно уловил какие-то звуки в коридоре. Капанье, хлюпанье, какие-то тихие шлепки. Он изумленно поднял голову и глянул на дверь. Через мгновение люк отъехал в сторону…
На пороге, глубоко дыша, весь облепленный синими комками геля из противоперегрузочной капсулы, в промокшем насквозь костюме, стоял тот самый мексиканец. Он ничего не говорил, только стоял, облокотясь на косяк, и злобными маленькими глазками смотрел на пилота. Глаза эти были какими-то жуткими, серыми, почти серебряными. Глаза альбиноса. Со светлыми зрачками. Жуткие глаза, мертвые. Такие бывают у старых работников морга, когда постоянных контакт с формалином, так странно действует на пигментацию зрачков. В глазах появляется, будто белая поволока.
Ни шока, ни даже удивления Конрад от произошедшего так и не испытал. Почему-то было только интересно, как тот сумел изнутри снять внешние зажимы. И тут он глянул чуть ниже. У того в руке был зажат маленький черный предмет. Пистолет! Древний, пулевой. И дуло его было направлено Конраду точно в живот. Теперь стало ясно, и как он выбрался. И понятно, почему весь в геле, и отчего повысилась влажность в грузовом отсеке. Он просто прострелил стеклянную крышку. Стекло хоть и закаленное, а против вольфрамовой пули вряд ли устоит…
И тут до него дошло.
Все выводы, что он сделал, пронеслись у него в голове буквально за каких-нибудь пару секунд после появления мексиканца. Но и это было чрезвычайно долго.
Тот, наконец, отдышался и перестал сипло шипеть легкими. Сплюнул прямо на пол, и свободной рукой тыльной стороной ладони отер лицо от геля. И заговорил, не спуская с пилота глаз.
– Значит, не на тот корабль попал? Зря ты это с зажимами, ох зря. В капсуле не было больше снотворного, не будь у меня этой игрушки, – он дернул рукой с пистолетом, - так бы там и загнулся через недельку другую. Нехорошо. – Он замолчал, разглядывая Конрада.
– Один? – Уже другим тоном спросил он. Голос у него был подстать внешности, сухой, резкий, чуть с ленцой, и театральными распевными нотками.
- Да. – Значит, тот его слышал. Конрад даже допустить не мог, что тот был в сознании, когда он проверял капсулы, мозговые ритмы показывали глубокий сон, хотя, наверное, все датчики были перенастроены. Если тот мог пойти на такой риск, так что ему стоило отключить систему диагностики?
- Хорошо. Пошли вниз. – И отойдя в сторону от проема, сделал приглашающий жест пистолетом, который так и не сводил с него.
- Стрелять вам тут не советую, обшивку пробьете.
- А я не промахнусь. Вперед! - Конрад подчинился.
Мексиканец заметно прихрамывал на левую ногу, но так, как хромают люди уже давно привыкшие к своему увечью. Конрад непроизвольно оглянулся, и бросил взгляд на ногу. Та была на десяток сантиметров короче другой. Мексиканец на это остановился, и еще выше поднял пистолет. – Вниз, и быстрее. – Оставалось надеяться, что тот не собирается, сунуть его в пустую капсулу и закрыть его там до конца полета. Почему-то это была первая мысль, что пришла Конраду, объясняющая, почему этому пришельцу понадобилось вести его в трюм.
В грузовом отсеке, он долго капался в карманах мокрого комбинезона. Потом достал скомканную бумажку, и стал ее расправлять одной рукой на стене, не сводя глаз с пилота.
- Теперь активируй капсулы номер 8885756, 8885934, 8883421, 7774673 и, - и он, сощурившись, начал вглядываться в расплывшийся номер, - и 7775342. – Конрад пожал плечами и пошел вдоль рядов к первому номеру.
- Я все номера не запомнил…
- Ничего, я напомню.- Конрад набрал код активации на капсуле 8885756, датчики замигали, и пошел отсчет вывода человека из криогенного сна.
- Потребуется время…
- Знаю, продолжай. Следующий. – Они пошли к следующему номеру. Когда был включен пятый, последний, мексиканец расплылся в улыбке, и махнул ему пистолетом в сторону коридора в рубку.
- А теперь вернемся и подождем немного. – И добавил грубее. - Пошел!
В рубке, он все так же прислонившись к косяку, остановился у выхода в коридор и, не сводя пистолета с Конрада, который спокойно вернулся к своей недопитой чашке с кофе, и стал ждать.
- Что это ты такой спокойный? – Наклонив голов на бок, спросил, подождав немного, мексиканец.
- А что, я должен делать? Бояться?
- Ну, вроде как, положено.
- Я привык боятся того, что знаю, того что понимаю. А здесь я ничего еще не понимаю. Так что ж бояться? Рано еще. Отобрать пистолет я не могу… - Конрад помолчал и добавил. – Пока не могу… Так что мне остается только допить кофе, и ожидать продолжения.
- Ну, жди. – Он оглянулся на шум сзади. Но никто так и не появился, послышались крики, и ругань. И все тут же затихло.
Конрад сидел в пилотском кресле, развернувшись лицом к “зайцу” и допивал кофе. На душе на самом деле не было ничего. Вот кофе был ужасный, и только оскорблял своим вкусом свое благородное название.
Долгие одиночные полеты сделали его тугодумом и страшным занудой. Но зато научили воспринимать спокойно все, что бы ни случалось вокруг. Все пилоты были такими. Перелет был, как долгое, растянутое во времени бессмысленное сидение во чреве здоровенной консервной банки. И тщательно изо дня в день приходилось напоминать себе, что ты все-таки, когда-нибудь выйдешь из нее. Тишина, покой, никаких волнений, только долгое, рутинное торчание на борту. Где от нечего делать, хочется лезть на стену. Оттого и чугунные нервы, и апатия ко всему, что происходит вокруг.
В коридоре вновь послышался шум, и из-за спины мексиканца появился двухметровый здоровяк с пепельными волосами и красным лицом.
- Хорошо сработано, грамотно. – Не останавливаясь, тут же проговорил тот, и звонко хлопнул мексиканца по плечу, и тут же стал вытирать, испачкавшуюся руку, измазанную полузасохшим гелем, о свой комбинезон. Мексиканец ничего не сказал, только сунул тому пистолет в руку, и вошел в дверь каюты. Здоровяк неловко повертел в руках пистолет, тщательно обтер его, и озорно сощурив глаза, стал нагло разглядывать сидевшего напротив пилота.
Из каюты послышался плеск воды и шум душа.
- Если это ты его так уделал, то я тебе не завидую. Исах у нас чистюля. – Заговорил здоровяк. – Ты пилот? – Конрад скучающе кивнул.
Из коридора в рубку вошли еще двое. Один, побритый налысо, с очень вытянутым черепом, приветственно махнул рукой здоровяку. – Здорово Ван, Исах стоит своих денег. Не ожидал от него такой прыти… – А за ним и девушка, довольно красивая, с черной копной вьющихся волос, но явно растерянная, и бледная, до синевы. От отсутствия косметики, белые губы слились с бледным лицом. Она тут же отошла к противоположной стене, и села в углу на пол, обхватя колени руками, и уткнувшись в них лицом, время от времени тяжело сглатывая.
- Где остальные?
- Идут. Тут вот какая проблема… Одну капсулу открыли не ту. Ну не с Джимми. Какой-то из новых, лепечет бессмыслицу. Им, кажется, даже никто ничего не объяснял. – Тот хохотнул. - Мы его обратно затолкали. Наверное, у Исаха с номерами путаница вышла. Ничего, сейчас разберемся и поднимем нашего пилота, а этого… – Он глянул в сторону Конрада, и махнул рукой в обзорный экран. Конрад непроизвольно даже оглянулся, посмотреть, что там такое могло появиться новое. И только после этого до него дошло, что мог значить этот жест. И он заметно забеспокоился. На груз ему было плевать, на этих “зайцев” тоже, если им надо чтобы их куда-то доставили, он спокойно это сделает, безо всяких ненужных эксцессов. Все ровно отвечать им. А его шефу заплатит страховая компания. Единственное чего надо было опасаться, это то, что на груз документы были поддельные. Но и это можно было пережить, в конце концов, свалить все на эту веселую компанию. А теперь вдруг речь зашла и о нем самом, причем в каких-то очень нехороших, мрачных тонах.
- Подождите. Я не понял, что значит “этого” туда? Куда туда? – Лысый удивленно посмотрел в его сторону, будто не ожидал, что кто-то там вообще может заговорить. – Туда значит туда. И никуда больше. – Он опять хохотнул. – Коул, ты и займешься. – Здоровяк кивнул в сторону Конрада, и поиграл пистолетом. - Ну а где этот… Турист, чтоб его. – Коул сморщился, провел по лысой голове пятерней. – Шляется где-то. Он никак от дыхательной смеси отплеваться не может. Первый раз, гадкое ощущение, понимаю. Потом привыкнет, но теперь проклинать капсулу будет еще долго.- Он повернулся к девушке и ехидно спросил. – Как спалось, понравилась? – Та только на секунду подняла на него голову и, кашлянув, вернулась в первоначальное положение. – Из коридора послышался топот ног, и в рубку, зашел еще один, высокий, худой, и такой же с виду растерянный в точности как и девушка, парень лет двадцати,- двадцати пяти.
- Ну вот, все и в сборе. Стоп, надо еще пилота найти. Ева, давай обратно вниз, проветрись немного, и посмотри соседние капсулы от той, куда мы того… ну что обратно сунули. Давай, давай, быстро, сделай что-нибудь.– Девушка, и только что пришедший парень, вяло, поплелись обратно в коридор. – А ты куда? Сиди тут. – Коул схватил парня за рукав и затащил обратно в рубку. И обратившись уже к Конраду, продолжил. – Вот когда будет свой пилот, тогда второй нам будет и не нужен…
Конрад холодно глянул на него, и усиленно постарался придумать хоть что-то, что могло бы помочь выбраться из этой ситуации, но в голову что-то ничего вразумительного не приходило…
Судя по всему у них только один пистолет, раз Исах, уходя, передал его другому. Пока это было единственное предположение в пользу Конрада. Но и оно оказалось только предположением. Ван, пошарив за пазухой комбинезона, достал громадный старинный излучатель. Мощная машинка, армейский вариант. По сути, самое совершенное ручное орудие убийства, что придумал человек, исключая разве что такое же, но более тяжелый его вариант. Оружие у них было, а значит, это вся история, далеко не случайная прогулка.
Из каюты вышел Исах, переодетый в запасную форму Конрада. Она была ему великовата, и он закатал рукава, а штанины всунул за голенища высоких шнурованных ботинок. Молча оглядел всех, заложив левую руку за спину. Надолго задержал взгляд на Конраде, и саркастически спросил. – Не будете ли вы столь любезны, и не разрешите ли вы мне воспользоваться вашей формой? – И не дожидаясь ответа, повернулся к Коулу. – Мое дело сделано. Корабль ваш. Дальнейшее меня не касается. Все. Я думою пора рассчитаться…
- Прекрасная работа, я рад, что нам порекомендовали именно вас… - Исах недвусмысленно отвернулся и, подойдя к Вану, взял у него с колен пистолет. Проверил обойму, и сунул его в карман. И обернувшись к лысому, повторил вопрос. – Контракт был до момента овладения судном. Теперь я только пассажир нашего уважаемого пилота. И хотел бы получить свои чаевые.
Коул занервничал. – Но мы сейчас направляемся на станцию, где все окажемся в безопасности… и там…
- Здесь. – Он произнес это спокойно, но в слове этом оказалось заключена такая энергия, что все в рубке замерли.
- Ладно, - потухшим голосом ответил Коул. Достал маленькую коробочку и положил ее на пульт. Исах взял ее двумя пальцами, открыл. Там что-то блеснуло, он долго разглядывал содержимое, не меняясь в лице, потом закрыл ее и, обернувшись к остальным, шутовски поклонился и заявил. – Контракт выполнен и оплачен. - И вытянув больную ногу сел в кресло второго пилота. Конрад не удержался и спросил. – Что там? – Исах медленно повернулся к нему вместе с креслом. – Плата.
– Какая плата?
– Моя плата…– И улыбнулся.
- Но что за плата? – Не унимался Конрад.
- Я уверен, что вы не хотите этого знать. – И отвернулся. Приятным этот человек не был. Но он был единственным, кто хоть как-то определенно показал себя в этой истории. И явно был не лучшим другом остальных.
- Интересно, сколько стоят ваши услуги? – Решил зайти с другого конца Конрад.
- Зависит от требуемого объема работ. – Исах опять повернулся к нему, теперь уже игнорируя все, что происходило вокруг. Коул злобно попытался что-то ему сказать, но передумал.
- Допустим, надо захватить этот корабль обратно.
- Предыдущий контракт предусматривал передачу вашего корабля этим людям.
- Он не мой.
- Тем более. Чего беспокоится?
- Меня, как я понял, хотят отсюда вышвырнуть в космос. А после этого воскрешения уже как-то не предусматривается.
- Контракт на вашу доставку к станции… - Он наклонил голову, и некоторое время смотрел в пол, а затем закончил. – …в невредимом виде, будет стоить восемьдесят пять тысяч. – Одновременно, он непринужденно развернулся к Коулу и остальным, и очень ловко вынул пистолет и наставил его в пространство, ровно между Ваном и Коулом.
- У меня нет столько…
- Жаль. – Исах тут же спрятал оружие, и отвернулся в сторону, ничуть не смущенный тем, что и Ван и Коул, и даже этот молодой парнишка, при этих его движениях, попеременно то цепенели, то расслаблялись. Ван неприятно посмотрел в его сторону и пробормотал под конец.
- Не шути так больше Исах. Нехорошо это. Я ведь и вправду подумал…
- А я не шутил. – Все вновь уставились на Исаха. – Вы знаете меня, вы знаете, как я работаю. Если бы у него были деньги, я бы не дал вам его убить. Это был бы мой контракт…
В рубку вошла Ева, теперь окончательно пришедшая в себя, подтянутая, с выпрямленной спиной, уверенная. И быстро сказала только одну фразу.
- Джимми мертв.
- Как? – В этой группе верховодил явно Коул, остальные только молча смотрели на нее.
- Единственная, поврежденная капсула, досталась ему. Та в среднем ряду, с трещиной на оболочке.
- Ты уверена?
- Да, это он.
- Черт возьми. – Коул с размаху швырнул в стену бывший у него в руках герметичный пакет, провезенный с собой в капсуле. Единственный кого нисколько не заинтересовало это сообщение, был Исах. Он пару секунд, разглядывал свои ногти, и затем обратился к Конраду. – А сколько у вас есть?
- Что?
- Сколько вы можете заплатить за вашу защиту?
- Быстро соображаешь. Я получается единственный пилот?
- Вы можете довести их до нужного места добровольно, либо под угрозой физического насилия.
- А какая разница? К тому же никуда я их не могу довести, если у них нет необходимых координат.
- Они есть. – Встрял Коул. – При выходе в пространство около колонии Стикс, надо будет прыгнуть к одной станции…
- На корабле, после прибытия к колонии, запасов будет, еще где-то на неделю пути, необходимо будет подзаправиться, поменять кое-что…
- Поменяем. Заправимся. Все как положено. Ну, так как?
- А кто-то хотел меня за борт выкинуть?
- За этим дело не станет. Откажешься, корабль все равно на автомате нас доставит до колонии. А до аварийного космодрома я сам как-нибудь дотяну. Не велика наука. – Конрад пожал плечами, а тот продолжил. - Потом придется пилота искать. Мы потеряем на этом несколько часов. Не больше. Решай. – Конрад особенно не размышлял, собственно тот факт, что ему придется все же их куда-то вести, его не особенно радовал, но и альтернативы этому не было.
- Сколько?
- Что сколько, - опешил Коул.
- Услуги пилота, которого вы наймете на Стиксе, будут стоить дорого. Там пилотов мало. Провинция. И все они работают на компанию. Так сколько вы намерены заплатить мне за услугу? – Коул побагровел. А Исах, улыбнувшись, захлопал в ладоши. – Браво! Но риск не оправдан. У него нет денег.
- Я лично, тебе кости переломаю! – Взревел Коул, и медленно начал надвигаться на Конрада. – Исах наклонил в сторону пилота голову и заговорщически прошептал. – С каждым его шагом мои услуги дорожают. Еще можно успеть меня нанять…
Но Коул на полпути остановился, и начал приходить в себя.
– Все, либо ты соглашаешься, либо я рискну и захвачу пилота на Стиксе. БЕС-ПЛАТ-НО! А тебя суну в реакторный отсек и на время подниму стержни замедления реакции. От тебя будет фонить весь перелет, зато дней за десять ты сгниешь заживо.
Конрад знал, что очень рискует, но ему теперь совершенно не хотелось подчиняться этой обезьяне. И он все же рискнул еще раз. – Пятьсот кредитов. Неужели нет такой мелочи? Пилот стоит за рейс, до пяти тысяч. Решай… - Коул долго молчал. Потом сделал шаг к сидевшему у стены парню, за шиворот поднял его, и вытащил у того из кармана сверток. Отсчитал пять пластиковых купюр, и вернул парня в первоначальное его положение. Тот даже не сопротивлялся. Только оправил на себе одежду, и сунул кошелек поглубже.
- На. Держи. – Коул кинул на пульт деньги и, развернувшись, удалился в коридор. Конраду было несколько неловко принимать деньги, только что вытянутые из чужого кошелька, однако он посчитал так, что парень этот все ровно из их же компании. И аккуратно собрал кредиты с пульта. Они не оплатили бы и одной заправки, но тут скорее было дело принципа. Он его все же дожал.
Исах сидел напротив и улыбался во весь рот. – Господин капитан, не соблаговолите ли предоставить нам место для проживания, ваш корабль не блещет удобствами.
- Удобства предоставляются согласно классу купленных билетов. А у вас даже не третий класс…- Непроизвольно, в тон ему, также саркастически отозвался Конрад. – Придется вам размещаться в грузовом отсеке, в ваших же капсулах. – Из-за двери в коридор выглянул Коул. – Сам будешь спать в своей капсуле. – Голос был злой, и продолжать пикировку теперь было просто глупо.
- Ну вот. Со всем и разобрались. – Подал голос Ван. Он поднялся и тихо вошел в каюту. Видимо и впрямь, Конраду жить там уже не придется.
***
Следующие два дня все поставили на свои места. Они летели, куда им надо, Конрад вез груз к Стиксу, надеясь, что сумеет оставить его на станции, тем самым, соблюдая контракт своего нанимателя. В результате, скорее всего, даже само это происшествие окажется никем не замеченным. Заявлять в полицию было бы глупо. Его товар был контрабандным. А сам товар в этом случае будет доставлен в пункт назначения с минимальными потерями. Вот только что будет дальше?
Конраду пришлось довольствоваться пилотским креслом. Ван и Коул заняли его каюту. Оказалось, что все же Ван, является лидером группы. И словоохотливому Коулу досталось место у стены в каюте, на сложенных на полу термопокрывалах. Исах и Айра, (это тот что “заплатил” пятьсот кредитов), забрались на другой конец корабля. Там была каюта техника, заваленная запасными деталями. Техника на корабле не было с момента его схода со стапелей верфи на Стиксе, и та не использовалась. Зато теперь вот, пригодилась. Ева, хотела сначала вернуться в капсулу в грузовом отсеке. Но Коул на нее нехорошо поглядывал, точнее очень даже хорошо, со вполне определенными намерениями. И она устроилась в противоперегрузочной стационарной капсуле Конрада, прямо в рубке. Видимо надеясь, что если будет на виду, это ослабит все поползновения Коула.
И в этой милой компании им теперь предстояло провести почти два десятка дней. А, скорее всего, и больше, если лететь придется далеко. Обнадеживало то, что хотя бы пиратами они не были, это было ясно. Но вот кто они?
Глава 5
Эпохи
- Как давно вы здесь? – Это были первые слова, что были адресованы ему Евой. Был вечер по корабельному времени. Он по привычке сидел, в ставшем теперь ему ложем, пилотском кресле, и пил кофе. Это была земная привычка, пришедшая из прошлой жизни, тот клочок из далекого прошлого, что не хотелось уже терять. Сигарет тут не было, и кофе единственное, что могло их хоть как-то заменить.
- Два года. Только два года. – Он обернулся и бегло окинул ее взглядом. Она сидела на вскрытом саркофаге капсулы, усталая и немного растерянная.. Милое, почти детское, личико, обрамленное черными волосами, собранными теперь в какую-то сложную прическу, грустные большие глаза… Он для себя решил, что, пожалуй, ему было приятно, находится рядом с ней.
- Мало. – Согласилась она. - Но больше чем я.
- И сразу вляпалась в такое дело? – Она грустно улыбнулась. - Еве сейчас видимо очень захотелось с кем-то поговорить.
- Я была директором по туризму, на Лиатоне. Слышали? Туристическая Мекка. Рай. Планета, которую не успел загадить даже человек. В 2637 году, корпорация Лиры, которой принадлежал курорт, решила ее продать, а чтобы сделать это наиболее выгодно, отстроили новый гостиничный комплекс. Меня туда перевели в качестве нового директора по туризму. Это был взлет в карьере. Красивый, чистый, стремительный. – Она замолчала. – Строили быстро, из дешевых материалов, но так чтобы все блестело и переливалось. А когда в здании на презентации собралось больше ста тысяч человек, весь комплекс сложился как карточный домик. – Она, почти на минуту, замолчала, а Конрад спокойно ждал продолжения, и только потом она продолжила, тихо выдохнув первую фразу. - Я там тоже была… Это потом, уже тут, из архивов, выяснилось что на практике они выдали случившееся за теракт проведенный конкурирующей фирмой и на этом еще и заработали обанкротив десяток крупных страховых компаний. А погибло там больше половины из приглашенных… - Она опять замолчала. - И вот, перед глазами все рушится, вокруг крики, смерть, боль, а потом темнота, и через мгновение ты уже в капсуле, оживаешь… Вокруг суетятся люди в комбинезонах, светлое помещение, а справа и слева от тебя такие же колбы с такими же как и ты… И выясняется, что это не госпиталь, не больница…, что прошло больше ста лет… - Она замолчала уже надолго.
- У всех так. Или почти так. Хочешь услышать мою историю?
- Если хочешь рассказать…
- Все просто. Двадцатый век. Начало двадцать первого. Глупый турист решил заполучить массу острых ощущений. Забрался, как он решил, в самую глушь. По дурости… И в этой глуши его убили, обидно, всего лишь, из-за хороших ботинок. Никаких ассоциаций, никакого геройства вперемешку с катастрофами. Глупо и просто…
- Двадцатый век? – Она надолго замолчала, а потом тихо спросила. - Как тогда жили?
- Самое удивительное, что почти что так же. Не было вот этого. – Он хлопнул ладонью по креслу, – не было вот этого, - он кивнул в сторону затемненного защитного экрана. – Но всегда были их заменители. Самолеты, морские корабли. Изменилась только техника. Остальное как было, так и осталось… Интересно, что собой представляют вот они. – Попытался изменить тему Конрад, и кивнул головой в сторону каюты.
- Я толком даже и не знаю. Мы с Айрой из одной партии, только, только прошли идентификацию, должны были пойти на мнемокодирование на профессию. Я даже контракт еще не видела. И тут заявились вот эти. Сделали заказ на оживление “воскрешенного”…
- Кого?
- Я даже и не знаю. Компания выполняет любые заказы. Главное чтобы они оплачивались. Но тут что-то вроде не заладилось. Частицы того, что должны были воскресить, оказались идентичны с банком данных на каких-то преступников что ли. И их задержала охрана… - Она отвернулась и замолчала. - Не знаю, зачем я это сделала.
- Что сделала?
- Сбежала с ними. Началась суматоха, все разбежались, послышались выстрелы. Вся последняя группа оказалась в самом центре. И охрана стреляла прямо сквозь нас. Несколько человек убили. – Она усмехнулась. – Охрана перестреляла тех, кого должна была защищать.
- Вы только материал. Мясо. Тут везде так, не удивляйся. Убьют - восстановят.
- Но вот они не стреляли в людей…
- Коул и Ван?
- Да. Они не убили ни одного. Наверное, поэтому я и побежала в их сторону, а не в сторону охраны. И Айра тоже.
- Не ожидал. – Конрад был и на самом деле удивлен рассказом. У этой парочки, оказывается, были принципы. Странно даже… В это время, и в этом хаосе…
- И что потом?
- Да ничего. Нам было некуда идти, а они нам предложили убраться с Земли с ними.
- Бесплатно?
- Видимо да.
- Что значит “видимо да”?
- Ван постоянно хотел о чем-то со мной поговорить. Кажется с Айрой тоже. Не знаю. Но все время откладывал. Присматривался, наверное. Так ничего и не знаю. В капсулу первый раз попала, так чуть не захлебнулась…
- Это со всеми так. – Он непроизвольно улыбнулся.
- И ничего смешного. – Она, к его удивлению, не обиделась, а тоже заулыбалась.
- Почему? Очень смешно. От этого не умирают, зато каждый, кто знает, что такое противоперегрузочная капсула, всегда очень веселиться, когда через нее приходиться пройти новичку. Мерзкое, тяжелое испытание. Но веселое, при взгляде со стороны.
Они надолго замолчали. Тусклый свет от приглушенного освещения, бросал тяжелые тени на стены. Он разглядывал Еву, пытаясь уловить что-то неопределенное в ее облике, будто специально скрытое, но все ровно заметное. Красивая, чуть угловатая, с внешностью, которую встретишь разве что в представительствах дорогих фирм.
“Лицо компании”. Он таких не любил. Слишком чопорное поведение, нарочитая холодность, а в результате все та же обыкновенная ни чем не примечательная натура. Вот и она, будучи именно такой в жизни, оказавшись в этой истории, тут же растеряла и холодность свою, и деловые замашки. Сразу превратившись в обыкновенного человека. Со страхом, с попыткой найти у кого-то защиту, спрятаться, исчезнуть…
- Как будет потом? – Прервала она его размышления.
- Что будет?
- Через месяц, через год… Мне кажется, что это не я. Мне ведь отроду всего дней десять. – Она грустно улыбнулась.
- Ты. Ты это. Поначалу всегда так. Тебе сказали, что ты теперь в теле искусственной копии, вот и кажется что оно не твое. Это самовнушение, не более того. Радуйся, теперь ты проживешь раза в два больше чем твое прежнее тело. Почти не состаришься, не будешь болеть. Надо искать лучшие стороны во всем этом. Подобный вариант не так уж и плох. Живым лучше быть, чем мертвым... – У косяка мелькнула тень. Там стоял и слушал их разговор Исах. Поняв, что его заметили, он развернулся, и стоя вполоборота к двери, пробормотал. – Ведь знают, что издохли, а все ровно твердят: умрешь, – воскреснешь, живой, - мертвый. – И уже удаляясь, тихо добавил, ворчливо. – Пол мира верит, что смерти больше нет, хотя в школах учат о том, что никто никого не воскрешает…
- А он прав. – Задумчиво сказал Конрад, глядя в спину удаляющегося Исаха. Ева сидела оцепеневшая, с испуганными глазами. Она явно не подозревала, что их могут подслушивать.
- Да, может быть. – Тихо сказала она. Больше на откровения ее не тянуло. Но в тот вечер Конрад понял одну очень странную для себя вещь: Люди что оказались на его корабле были отнюдь не теми, кем предстали ему в первые часы знакомства, и разбираться в этой истории, ему теперь уже придется совсем по иным соображениям, чем простое любопытство. Ему стало интересно. Он хотел знать, что же произошло. Хотел понять даже и того же Коула, и Вана, что не стреляли в находившихся в здании компании воскрешенных, тогда как государственные служащие, не задумываясь, палили в мечущихся в панике людей.
***
Прошло еще десять дней, жизнь на корабле приобрела вполне размеренное состояние. Оставалось еще примерно столько же. Странно, но время перелетов в подпространстве не зависело от расстояния между пунктом отбытия и пунктом прибытия в реальном пространстве. Это могла быть и соседняя звезда за пять парсеков, а могла быть и звезда в другой галактике, откуда даже звездочки нашей галактики не видно. До соседней звезды можно было долететь и за девяносто дней, это было максимальным временем перелета. А до звезды из другой ветви вселенной, за несколько часов (узнать бы только серию цифр координат…). Цикличность подпространства, варьировалась от семнадцати часов, до девяноста пяти суток. И именно в этот временной промежуток и входили все перелеты. Вообще навигация в космосе, после открытия подпространства стала делом сложным и очень хлопотным. Вся вселенная несется во все стороны с гигантскими скоростями. Разлетается, вертится вокруг своей оси, вокруг светил… И просчитать точку прибытия во всем этом хороводе, даже для сложнейших бортовых компьютеров дело практически нереальное. Слишком много факторов, о которых просто нет сведений, управляют движениями галактик, звезд, и тем более планет. И слишком велика доля ошибки, которая может стать для корабля роковой. Поэтому просчетом координат в каждую конкретную единицу времени той или иной обнаруженной звезды, занимается специальная исследовательская бригада из нескольких кораблей разведчиков. Координаты с точным указанием времени заносятся в главную базу данных навигации, и оттуда уже запрашиваются частными кораблями. Но погрешности все ровно составляют довольно значительные величины. За единицу времени, со вторым знаком после запятой, при скорости перемещения той или иной звезды в тысячи километров в секунду, этот второй знак, за пару месяцев, накручивал до той же тысячи километров. Это конечно мелочь. Но за год набегает прилично. А если учесть что некоторые колонии не посещаются по нескольку лет, то иногда при выходе из гиперпространства обнаруживается, что ты находишься почти в атмосфере газового гиганта, и на всех парах, тут же начинаешь рвать свой двигатель, пытаясь не потонуть в брате нашего Юпитера. Или выскакиваешь настолько далеко от светила, что приходится поднимать звездные карты этого района, чтобы найти ту звезду, что на самом деле является точкой назначения. А потом еще неделю лететь в нормальном пространстве, посылая сигналы СОС, потому что до ближайшей станции оказывается гораздо большее расстояние, чем хватит на корабле энергии и припасов. Потому в редко посещаемые районы лететь было небезопасно. А вот к “регулярным” колониям можно было отправляться смело. Были, конечно, еще и такие вещи как “врата” – автоматические координаторы гиперпространства, служившие приемной точкой входа в гиперпространство, и переправляющие корабль до таких же точно врат на другом конце. Но такие сооружения имелись всего в десятке развитых миров, и были слишком дороги, как в сооружении, так и в эксплуатации. Так что так и остались больше символом престижа, а не средством передвижения.
Обычно каждый пилот, сдавал в архив службы навигации текущие координаты планеты, станции либо звезды, и согласно большому количеству данных, рассчитывалось всегда довольно точное местоположение выхода. Для Конрада такая примитивная система расчета координат точек прибытия у такой высокотехнологичной цивилизации, в которую превратилась, на данном этапе человечество, вызывало, по меньшей мере, удивление. А в связи с тем, что он был еще и пилотом, так и возмущение. Каждый раз, погружаясь в подпространство, он отчетливо чувствовал, что шанс вынырнуть где-нибудь посреди звезды, или вообще незнамо где, в открытом пространстве, у него как в лотерею выиграть. Один к ста, - как говорила статистика. Процентов девяносто дорогу назад находили, прыгая на знакомые координаты, а вот десять процентов из “выигравших” счастливый билетик бесследно исчезали. И даже такой скромный процент Конрада не устраивал. Крохотная ошибка в наборе цифр, маленькая поломка в гипердвигателе, ошибка в переданных координатах планет… И фьють! Ты на другом конце вселенной без шанса найти обратную дорогу…
Как раз Айра, как выяснилось, когда-то работал на одном из исследовательских кораблей простым учетчиком. Т.е. вносил изменения в данные о траекториях планет системы где-то в районе 2350 года. Тогда одна из новых колоний решила отделиться самым простым и эффективным образом. Они в течение некоторого времени отсылали ложные координаты со своими кораблями…, а другие к ним и не залетали. Покупать там было особо нечего, продавать тоже, а всем достаточно выгодным уже занимались торговцы из самой колонии. И вот, когда те объявили о своей независимости, центр естественно послал к ним эскадру-миротворца, и та очутилась в чистом пространстве. Да еще и плотно заминированном. Половина кораблей погибло прежде, чем они поняли, в чем собственно дело. Тогда послали исследователей отыскать исчезнувшее солнце заново. По первым координатам, высчитали примерное положение, и отправили координаторов, чтобы те уточнили точки выхода. Этими координаторами оказались корабли исследователей с Айрой на борту одного из них. И в результате очередной диверсии, половина кораблей была подорвана. Колонию потом все же нашли и закидали тектоническими зарядами. Цветущий мир превратился в вулканический серно кислотный ад. Колонию закрыли. Бунтовщиков, что остались в живых, переправили в различные миры на тяжелые работы. С главарей сняли матрицы для использования сознания в примитивных промышленных роботах. А Айра воскрес через столетия, и теперь торчал на угнанном корабле и понятия не имел, что его ждет дальше. Зато он превосходно знал все о навигации, а Конрад, довольно смутно представлял себе, как ему придется по координатам, что якобы были у Вана с Коулом искать некую станцию.
Если сказать честно, Конрад просто боялся лететь на неизвестные координаты. Он даже точности официальных, переданных навигационной службой, координат не верил, и летал только по известным маршрутам, а тут по рядочку цифр, да еще на замусоленной бумажке из кармана комбинезона Вана. К тому же один раз, с цифрами он уже ошибся. Исах перепутал номера контейнеров.
Конрад теперь по долгу беседовал с Айрой, пытаясь почерпнуть хоть сколько-нибудь полезные сведения, что помогли бы ему добраться до этой мифической станции. А сам попутно думал, как бы, после того как свалит груз, сдать их всех полиции, чтобы не рисковать лишний раз и никуда не лететь.
Глава 6
Реликвия
Получалось так, что он был самым старым из всех: 20-й век. Много из того, что было ясно для остальных, было категорически непонятно ему, и по одной этой причине он отдалялся от этой компании. Сидя в стороне и только слушая их разговоры о таких вещах, что сам не мог даже попробовать понять. Это не были технические дискуссии, не были какие-то заумные размышления. Только бытовая болтовня, шутки, разговоры о играх, названий которых он даже никогда не слышал. Это удручало, зато он заметил одну особенность. Они почти точно так же относились к нему. С каким-то ничем не подкрепленным, сдержанным пиететом. Это стало заметно, только в середине полета. Разница между ними в реальном времени оказывалась в половину тысячелетия. Гигантский промежуток времени. Двадцатый век для них, оказался чем-то вроде древней забытой сказки, которую они еще помнили в детстве, но сейчас уже все совершенно забыли. От Вана он отстоял на шестьсот лет, от Коула, с разницей в тридцать лет, примерно на столько же. Айра, жил от его времени в трестах с половиной годах. Ева еще дальше…
Тема реального возраста уже и не поднималась. Цифры, которые начали звучать, когда за очередным обедом начался разговор о времени, в которых они родились, сразу вскрыла пропасть разделявшую их всех. Эта разница поначалу просто заинтересовала, и тут же разделила. Странно, но это, оказывается, имело для всех огромное значение. И хоть они и не хотели себе в этом признаться, но все ровно верили, что это что-то должно было значить. Конрад, вдруг оказался древней реликвией, антиквариатом. Ван и Коул почти одногодками, они и раньше знали об этом, но не придавали этому особого значения. Для них была еще более важная связующая - их идея. Ван, будучи военным, в свое время, оказался в качестве командира группы отвечающей за ракетный обстрел взбунтовавшейся колонии на Марсе, еще в самом начале формирования центрального правительства. Тогда шли десятки мелких войн за независимость. Единое правительство стремилось как можно быстрее принудить подчиниться себе все мелкие государства, и самым ярым их противником оказался практически родной брат Земли - Марс. Дальние колонии, только начавшие свое развитие, всецело были рады стать частью великой империи человечества, а вот Марс отказывался наотрез. И его естественно заставили подчиниться силой. Первым бомбил Марс как раз крейсер, на котором стрелком был молодой Ван. Удар пришелся на восточные города маленького государства с системой самоуправления. Синдиком одного из уничтоженных городов был Коул. И он погиб одним из первых. Нажатая кнопка Вана, убила его будущего лучшего друга Коула. Ван еще прожил больше тридцати лет, прежде чем сам канул в небытие, убитый взбунтовавшимся экипажем, после того как родное Земное правительство оставило его крейсер на стопроцентную смерть, просто потому что легче было приказать им погибнуть, чем гонять его на базу для ремонта. Дешевле…
История этого знакомства была странной и жуткой, но и то, что они, в конце концов, стали лучшими друзьями, говорило о них очень многое.
Айру и Исаха разделяло всего семьдесят лет и это их объединяло по той же причине что и Ванна и Коула, хотя они были гораздо сильнее не похожи друг на друга, чем это можно вообще себе представить.
Ну а Конрад мгновенно приобрел вид реликвии. Артефакта, откопанного где-то в древних захоронениях. Оказывается, они вообще ничего и не знали о его времени…
Его Исаха его отделяло три сотни лет. И, несмотря на то, что он прожил на этом свете в виде человека, в течение двадцати семи лет, пиратствуя по всей галактике, даже он, посматривал в сторону Конрада, с какой-то непонятной заинтересованностью, как на что-то старое, древнее, замшелое.
Исах был убит в одной из стычек, и был воскрешен одним из первых на начальном этапе проекта, и прожил тут уже больше сотни лет в качестве свободного гражданина, все это время, продолжая заниматься своим древним ремеслом.
***
Время в полете летело медленно, а в маленьком пространстве жилой зоны корабля состоящей из коммуникационного коридора для обслуживания корабля, рубки да двух крохотных кают, избавиться от постоянного внимания соседей, было невозможно. И они говорили, говорили и говорили, непроизвольно все больше и больше узнавая, друг о друге.
Последние дни как всегда оказались самыми тяжелыми. Часы до выхода в пространство начали обратный отсчет: Семь суток. Шесть суток. Пять суток. И тут, наконец, открылось то, что разом рассказало Конраду все об этих людях. Все они как обычно сидели в рубке, и разговаривали на разные темы, и тут вдруг речь зашла о том случае, что загнал их на корабль Конрада.
- …Я только одного понять не могу, зачем же вам все это было надо? – Бежать? Зачем? Что вы хотите от жизни такого, чего можно получить за счет чужих жизней? – Ван глубоко наклонил голову, оставив всем разглядывать его пепельную шевелюру, потом тихо сказал Конраду. – Пошли. - Встал и вышел в коридор. Пришлось последовать за ним. Они спустились в грузовой отсек, и в этом громадном зале, тот, наконец, ответил.
- Нельзя это при всех, понимаешь? Айре дела нет до наших проблем, ты, наверное, тоже знать не хотел бы по большому-то счету? А Еве и подавно. В мое время была такая пословица: Чем длиннее язык, тем короче жизнь…
- В мое время она тоже была.
- Да? Ну ладно… Пойми, попробуй по крайней мере. Ты человек чужой, и недолго ты тут, и родился черт знает когда. Не понял, наверное, ничего из того, что тут творится. Но одно я знаю определенно. Во все времена были люди, что оказывались против того, что делает правительство. Они часто были лучше этой власти, просто потому что идеи их были искренни. Они всегда были против, потому как видели зло, творимое этой властью, и не видели того зла, что могут сотворить сами, пытаясь эту власть уничтожить самыми простыми путями. Сейчас все несколько иначе. Но, по сути, все то же. Вот мы, я, Коул - есть те, кто работает над самой сложной задачей во вселенной. Как сделать так, чтобы власть на Земле имела противовес, дабы не стать абсолютной. Главное понять, что паритет тут должен быть обязательно. Только равновесие способно скорректировать действия государства. Если они будут сильнее, они смогут нас уничтожить и стать всесильными, если мы окажемся настолько умелыми, что сможем свалить их, то сами станем властью, и пока снова найдется такой, что сумеет организовать равнозначную нам сегодняшним, оппозицию, пройдут столетия. Вот и приходится делать эту работу, при которой знаешь, что победы не будет, но понимаешь что и иначе нельзя.
- И нет цели, прийти к власти?
- Ты все понял хорошо. Нет, такая цель есть, но она не достижима. Потому что смысл организации в уравновешивании власти, а не уничтожении ее.
- И как, интересно, практически это выглядит? – Тот рассмеялся.
- А, как и всегда! Убийства, теракты, громкие послания, информация, разоблачения чиновников. Это грязное дело, как и сама власть, и время давно уже смыло налет романтики с нашего труда. Мы нужны, но дела наши очень грубые и неприглядные. – Он замолчал, опять низко опустив голову. И заговорил только через минуту. – Ты, наверное, многого не знаешь. Я тебе расскажу, а ты решишь идти с нами или нет.
- Вербуешь? – С издевкой в голосе, произнес Конрад.
- Нет, - просто ответил он, - вербуют не так. Просто я тебе расскажу, а ты послушаешь. Если не поверишь чему, можешь прочитать все в исторических справках. Он сделал жевательное движение и начал говорить, смотря в сторону от Конрада.
- В начале двадцать второго столетия Земля оказалась на грани самоуничтожения. И не за счет войн, не за счет даже перенаселения. Она погрязла в собственных отходах. Никакие экологически чистые технологии уже не помогали. Отходы начали становиться главным сырьем для переработки. Постоянные засухи, перемежающиеся наводнениями в Европе, Америке, масса климатических курьезов. Все это оказалось более опасным для выживания вида, чем мифическая угроза из космоса или ядерная война. Люди задохнулись в собственных фекалиях. Остался один выход - Космос. Все силы были брошены на разработку технологий связанных с массовой колонизацией ближних планет. Затем все бросились и дальше. Было создано “Правительство Глобального Спасения” они потом и составили костяк будущего “Единого Мирового Правительства”. Все знания, что были накоплены человечеством, были брошены на поддержание проектов Правительства Спасения. Они получили безразмерную власть во имя великой цели спасения человечества от вырождения. Ради сохранения самого ценного, что есть во вселенной - разума. Братьев по разуму так и не встретили, вот и бросились спасать сами себя. А как это у людей всегда выходило? Человечество ради собственного выживания было готово на все. Началась повальная экспансия. Заселение новых планет, поиск новых звездных систем, колониальные экспедиции, разлетевшиеся во все стороны разведчики. Весь мир стал работать только на эту великую идею. Символом этого движения в космос стали самые святые идеи. Спасение человечества, движение в будущее, прогресс технократической цивилизации под лозунгами: “Будущее для ваших детей, Истинное счастье для потомков. Чистые города, голубое небо, полевые цветы… здоровые дети…” На этой волне, в течении полтораста лет, была создана гениальная инфраструктура на Земле, что стала производить высококлассные корабли, с гипердвигателями. Огромное количество учебных заведений готовило первоклассных спецов, чтобы эти корабли водить и обслуживать. Человечество ринулось во вселенную, чтобы завоевать, поработить ее, покорить и заселить ее всю собой… Оно как ТАРАКАНЫ расползлось по галактике!
В то время политическим анекдотом, за который сгнаивали на урановой каторге в поясе астероидов, был: “Человек произошел не от обезьяны, а от таракана. Так же живуч, так же вреден, и так же быстро расползается по вселенной.”
В эти годы государство оказалось всемогуще. Гигантская организация, с бесконечными полномочиями и прикрытая от любых ошибок самыми святыми целями. Цель оправдывает средства. Иезуитский священник Бузенбаум говорил “Если дозволена цель, то дозволены и средства” вот они и использовали все средства. Трансплантаты из человеческих органов, принудительное проведение экспериментов на людях. Они говорили, что это твой долг, отдать почку государству! Людей использовали хуже, чем лабораторных мышей. Начали появляться программы прогнозируемого целенаправленного выведения сверхчеловека. Чистая Евгеника! Все, как в вашем двадцатом, но пару веков спустя. И не бандой фанатиков, а разумными людьми, но просто всего-навсего ставшими во главу гигантского государства. На психику видимо это действовало одинаково. Власть это болезнь… Наверное можно пройти через огонь воду и медные трубы, и остаться человеком, но вот испытание властью не выдержал еще никто…
И маховик истории раскрутился. Человек в космосе уже навсегда. Власть государства бесконечна. И оно не хочет отказываться от нее. Ни способно отказаться, ни как само по себе, ни как отдельный чиновник, работающий на него. Проект “воскрешение” тоже из ряда этих программ вивисекции на людях. Не знаю, хорош он или нет, раз уж мы живы, но он есть часть всей этой машины. Огромный скачок в технологиях не стоит того чтобы его делать на костях. Подобные жертвы уже не нужны. Человечество добилось своего, и нет смысла продолжать жить “любой ценой” завоевывая космос. Но государство всегда костно, и власть для него важнее людей…
В общем, однажды, еще на самой заре возникновения единого правительства, появилась организация, что не захотела, чтобы уроки истории повторились вновь. А они потом и повторились, но в гораздо меньших масштабах, чем могли бы. Короче… Сейчас мы считаем, что правительство должно стать несколько либеральнее… – Он замолчал.
- Все? – Спросил Конрад.
- Да, все. А что ты ждал еще? Это вся картина мира. Власть у государства абсолютна. На данном этапе это зло. Это всегда зло, но тогда даже я признаю, что это было необходимо…
Конрад знал уже все то, что рассказал ему Ван. Но смотрел он на это под совершенно другим углом. Все это казалось ему всего лишь вечным круговоротом ошибок. Повторением их... Клятвой, что никогда не вспомнят о них в будущем… И новое повторение… Но теперь это был взгляд современника, и он даже поверил ему. Но, как и на великие идеи культа смерти, на всю эту кутерьму ему было глубоко наплевать. Ему нравилось жить, а эти люди видимо жить не очень-то любили, раз занимались этим ремеслом. И в этой компании ему все больше и больше начинал нравиться Исах. Он, по крайней мере, точно знал, чего хотел.
Хотя, в конце концов, в каком веке, какой нормальный человек любит родное государство. Любит его полоумный идиот, не видящий ничего дальше собственного носа. Можно любить страну, родину, родной дом. Но государство… Особенно в виде жирной рожи чиновника, это, по истине, смахивало на какое-то жутко грязное извращение. Конрад про себя даже улыбнулся своему сравнению.
- И как вы собираетесь добиться своего?
- Нас миллиарды, мы гигантская организация. Когда людей много, совсем иначе планируется подобная деятельность. Мы с Коулом, должны были добыть убитого нами же на Земле Сингана, одного из лидеров и представителей организации на планете, это уже не секрет… - Конрад переспросил, не поняв сказанного.
– Убили своего же?
– Да. Иначе его бы убили земные службы. Труп легче перевести. Так вот. Он изобрел новое оружие, некий вариант нового тектонического заряда. Его, естественно, решили воскресить на Земле, чтобы получить нужную информацию. Но мы успели уничтожить его останки. Выбросили в море там, где его никогда не найдут. Он теперь в желудках акул всего западного побережья. Оставили только волос. По нему его воскресят у нас. Жаль только, нас засекли в здании компании, когда мы последние коды его информационных копий стирали. Мало ли что. Вдруг информацию уже успели снять? Это только говорят, что смертной казни на Земле больше нет. Все есть. С врагами режима они борются всеми средствами, видимо чуют, что что-то заваривается. А теперь вот везем его останки на нашу планету, там есть свои воскресители, вот и восстановим его, и он поделиться своей информацией, и начнем действовать… Ну вот и все, что я могу тебе сказать. Если потребуешь, чтобы я сказал больше, мне придется тебя убить… - Конрад улыбнулся.
- А меня соберут по частям и, как ты говорил, “я поделюсь информацией”. – Ван улыбнулся в ответ.
- И правда. Тем более все. Решай сам. Ты человек новый. Узнал о нас и хорошо. Пройдет время, сам решишь, как быть.
- Почему не предложили Айре или Еве?
- Айра мальчишка. Ему даже если предложишь, он либо загубит все своим рвением, либо наотрез откажется. Я таких нутром чую. А Ева… Ева дело особое. Я ее, если честно, не очень понимаю. То ли она пойдет, то ли наоборот лучше с ней об этом не заговаривать. Коул от нее не отстанет. А оставить ее на станции тоже глупо. Она слишком много о нас знает. Я даже и не знаю, как и поступить. Как сложится, так и сложиться…
- Решать все равно ей.
- Возможно… Да. Но надо знать, говорить с ней или нет.
- Вы слышали, о ее истории с аферой строительными материалами на курортном комплексе Лиатона?
- Да. Вот поэтому, думаю, она и может согласится. Зуб на власть есть. Но все остальное… Понятия не имею, зачем она может пригодиться. Скоро начнется очень большое дело, нужны, только те, на кого можно совершенно точно положиться…
- Знаешь,- Конрад сам удивился, что прервал его на полуслове и сказал это. – В наше время, такие как ты, походили больше на провокаторов…- Ван среагировал великолепно, то есть никак. Он пожал плечами, и ответил.
– Думай что хочешь. Я все сказал. Давай наверх, что ли? Когда надумаешь, скажешь.
- Ладно. – И они поднялись в рубку.
Еще пару дней разговоров на эту тему не было. Все тихо мирно, жили, как и раньше. До подлета оставалось всего несколько дней, и все напряженно ждали конца перелета.
На перевалочной станции, находящейся на орбите Стикса, они оказались в точно назначенное время. Когда створки шлюза открылись, перед Конрадом, за которым уже стоял улыбающийся Ван с пистолетом, приставленным тому к спине, точно в области печени, оказался, не привычный стыковщик, а один из представителей церкви. В черном балахоне, закрывающем его всего, и надвинутом на глаза капюшоне. В этом своем облачении, он гораздо больше походил на монаха двадцатого века, чем тому самому, наверняка бы хотелось.
- Пилот второго класса Конрад Либски? – Спросил он.
- Да. А в чем собственно… - Пытаясь говорить непринужденно, произнес Конрад. Печень свою он несказанно любил, и расставаться с ней из-за нервозности Вана, не хотел.
- Вас хочет видеть представитель священного синода всех церквей Стикса, брат Лопар.
- К сожалению, вынужден отказаться. Слишком много дел. - Тот, явно не ожидал отказа. И на минуту задумался над ответом. Да и Конрад никогда бы и не отказался, если бы не ткнувшее ему в бок стальное жало излучателя.
- Вы работаете на церковь. И дела ваши могут быть связаны только с ней. Следуйте за мной. – Священнослужитель не повернулся, а стал ждать реакции Конрада. Тот нервно, дернул рукой, пытаясь почесать затылок, но Ван, ткнул его дулом, и пришлось руку медленно опустить. Однако положение оказывалось безвыходным. Ван это понял, и шепнул Конраду на ухо. – Скажешь ему, что пойдешь с ним только после того, как начнут разгрузку. Параллельно, начнут заправку, и перезарядку систем жизнеобеспечения. Когда разгрузимся, закроем шлюз и улетим. Понял?
- Я обязан подчиниться, это корабль церкви…
- Делай, что я сказал.
- Ладно. - Дело висело на волоске, жизнь его тоже, по крайней мере, его печень. Он громко проговорил священнику слова Вана. Тот с минуту разглядывал его, потом кинул взгляд на Вана, и ничего так и не сказав, удалился, гулко стукая каблуками тяжелых ботинок по стальному полу ангара.
- Если он сейчас не пойдет стучать в полицию, то я буду не я. – Ван, наконец, опустил излучатель и медленно отошел к стене.
- Так не лучше ли было бы дать мне сходить побеседовать с тем Лопаром. Наверняка речь об очередном грузе, и ничего больше. Очередная контрабанда тел… - И Конрад понял что проболтался.
- Так твой груз контрабанда? Ха! Ну ты фрукт. А я то думал… - Ван встал у стены шлюза в расслабленной позе. И почесал дулом излучателя свою шевелюру. Ну что ж, тем лучше, значит, тот не пошел докладываться полиции…
- Да, скорее всего он пошел перекрывать весь этот ангар. Захваты кораблей у нас не редкость. Мы тут не на Земле. Дальняя колония. Все бывает…
- Ничего прорвемся.
К шлюзу уже ехали здоровенные погрузчики. Коул в рубке уже распорядился о начале разгрузки. Да, что ни говори, а действовали они слажено.
- Все. Дело сделано, пошли в рубку. Груз твой разгрузят, и мы тут же улетим. Они решат, что корабль захватили, и объявят нас в розыск. А мы полетим на нашу станцию. Все для тебя будет идеально. Координаты введу я…
- Нет! Только я…
- Ничего, иначе тебя придется убить, причем так, что уже навсегда. Я аккуратно это сделаю. Не волнуйся. А потом тебя переправят в какую-нибудь колонию, и ты честно обратишься в полицию, чтобы сообщить об угоне корабля. Соглашайся на подобный вариант, он самый простой для тебя. – Конрад, слишком отчетливо представил себе, как Ван “аккуратно” вводит серию цифр в бортовой навигатор. Как после прыжка их выкидывает в пустое пространство, даже без признаков обитаемых систем в округе. И как потом они медленно задыхаются в корабле, когда кончатся запасы воздуха и энергии для его регенерации, так и не найдя обратной дороги. Станция, как он понял, должна находиться в чистом пространстве, вдали от любой звезды, так ее легче спрятать. А выкидывает корабль обычно на расстоянии плюс минус две-три астрономические единицы. С такого расстояния не то, что стацию, планету иной раз трудно обнаружить. Ван совершенно не понимал, о чем говорил. Он привык лететь в чужих кораблях, для которых такие перелеты не более чем прогулка, из-за отличного сканера, которого на этой малютке не было и в помине. Он хмуро кивнул, и посторонился, пропуская вперед себя, погрузчик. Конрад и Ван, оказались разделенными громадной его массой, и тут появился явный шанс избавиться от общества этих сумасшедших…
Конрад, даже не думая, зачем он на это все же решается, поднырнул под ограждением люка, и спрыгнул на опустившийся мост для погрузчиков. За две секунды он очутился под днищем корабля, а еще через секунду был у коммуникационного люка. Рывком сорвал пломбу, вытащил ручку, и изо всех сил потянул на себя. Крышка вначале только еле-еле поднялась и, наконец, вышла из своего гнезда. Он с трудом сумел толкнуть ее в сторону, и уже действуя руками как рычагом, сдвинул ее в сторону. В ту же секунду послышался рев Вана, и тяжелый топот ног по трапу. Но Конрад уже прыгнул в систему коммуникаций под поверхностью посадочных площадок, и теперь что есть мочи бежал по лабиринту ходов, заваленных шлангами, витыми связками силовых проводок, и светящимся оптико-волоконным линиям связи. Еще один поворот, и будет тупик с люком на поверхность. Если он не сумеет его открыть, то придется ждать здесь. Найти его в этом лабиринте будет уже практически невозможно. Но он все ровно с силой надавил на ручку люка изнутри, и она поддалась, освобождая зажимы. Осталось только поднапрячься, и поднять крышку. Он уперся ногами в перекладину лестницы, и изо всех сил налег на крышку, та скрипнула и начала подниматься. И тут же, его словно подбросило. Он, все еще держась за ручки крышки, оказался в коридоре, опоясывающем всю зону посадочных площадок. Вокруг было, по крайней мере, сотни две тяжелых вооруженных штурмовиков. А крышка была подвешена на гидравлической руке военного робота. Конрад аккуратно спрыгнул на пол, и тут же был подхвачен под руки, двумя человекообразными танками. Его провели сквозь замершие ряды штурмовиков куда-то через несколько дверей, в маленькую, плохо освещенную комнатку с затемненными полупрозрачными стенами. Скорее всего, тут раньше должен был находиться распорядитель погрузочными роботами. Но теперь тут находилось несколько военных чинов, и двое представителей церкви в балахонах. Когда это интересно, церковники, успели спеться с военными? – Удивленно подумал Конрад. Его отпустили, и два штурмовика исчезли за дверями.
- Конрад Либски? – Опять послышался тот же голос, что и на посадочной платформе перед кораблем. Шел он все из-под того же капюшона одного из церковников.
- Да.
- Все еще не хотите встретиться с братом Лопаром? – В голосе послышались насмешливые нотки.
- Я думою вы понимаете, почему я тогда отказался …
- Да. Да, конечно. – Вступил в разговор второй представитель церкви. – Сейчас вы поговорите с капитаном, и скажете ему все, что произошло на борту, а уж затем мы займемся нашими делами. – Потом нагнул в его сторону голову, и многозначительно добавил. – Расскажете абсолютно все. Вы меня поняли? Господин капитан полностью в курсе дел, и не нужно ничего скрывать. – Этот Лопар видимо полностью был уверен, что разговаривает с одним из верных последователей церкви. Да, впрочем, почему он должен был думать иначе. Конрад работал на церковь. Возил грузы для церкви, нарушая федеральный закон. Сейчас сбежал с захваченного корабля, якобы чтобы предупредить о факте пиратства…
К нему подошел капитан, маленький с изъеденным мелкими ямками лицом. Если бы сейчас был двадцатый век, то он подумал бы что это последствия оспы.
- Либски, я бы хотел знать, что происходит на борту вашего корабля. Сколько людей? Как он был захвачен? И кто наиболее опасен… - Конрад быстро и четко ответил ему на все вопросы, упомянув только что ни Ева ни Айра, не имеют к похищению никакого отношения, а только были захвачены, через несколько часов после воскрешения на территории компании. Его слова все ровно проверялись на детекторе лжи, так что скрывать, что бы то ни было, оказывалось бесполезно. Зато он превосходно знал эту систему и напирал только на реальные правдивые факты. Несколько раз повторил одно и тоже в разных вариациях, на что детектор наверняка давал положительный сигнал. Капитан, время от времени оборачивался к офицеру сидевшему за столом у маленького портативного устройства, и тот кивал ему. Священнослужители тихо стояли в уголке и ждали.
- Ну что ж все наши данные подтверждаются, спасибо за сотрудничество. – И капитан в ту же секунду дал команду на штурм. За стеклом масса штурмовиков чуть колыхнулась, и стала, как в длинной очереди, переступая с ноги на ногу, продвигаться к выходу. Из-за стены отгораживающей коридор от посадочной зоны, послышались крики и тяжелое грохотание тяжеловооруженных штурмовиков. Странно, что для захвата одного корабля, потребовалось человек двести профессиональных солдат. Что-то в этой затее было не так, и Конрад уже начал догадываться что именно. Полиция и армия, были совершенно разными структурами. Полиция в колониях всегда была в большинстве и всегда подчинялась только центру, тогда как армия находилась в полном подчинении местных властей, и была по большому счету номинальной структурой, иногда только при особо важных операциях ее базу использовали для приема пополнения использовавшегося для уничтожения пиратских баз. Так что военные всегда были в колониях сувенирными солдатиками с тяжелым вооружением, и совершенно бесполезные на практике. Скорее всего, церкви удалось, как-то переманить на свою сторону военных начальников на Стиксе, и теперь, минуя полицию, они могли легко разбираться со своими проблемами при помощи штурмовиков.
- Ну а теперь можно и поговорить. – Не обращая внимания на начавшуюся кутерьму вокруг, обратился к Конраду Лопар. – Как у нас дела с грузом?
- Почти все в полном порядке. Один контейнер треснул при работе бустеров, но там, как потом оказалось, находился пилот этих… Далее, четыре контейнера были заняты ими же. На счет воскрешенных, что там были, не имею ни малейшего представления, где они. Один контейнер лишний. Старый, но хороший, по стоимости он возместит потерю четырех воскрешенных…
- Ты правильно мыслишь, очень правильно. Мне нравиться, что ты заботишься о святой… э-э-э, собственности церкви. Потери всегда страхуются, так что эти незначительные утраты даже принесут прибыль. Твоя оплата будет переведена на счет в полном объеме. А поговорить я бы хотел с тобой вот о чем. – Лопар замолчал, глянул в сторону второго священника, и тот мгновенно сорвавшись с места, исчез за дверью. – У нас есть маленькая проблема в одном дальнем секторе спиральной галактики в созвездии треугольника. Потом ознакомишься, она занесена в усовершенствованный каталог Месье под номером 33. от нас удалена на 1.8 миллиона световых лет, от Земли на 2.7, но это неважно, координаты одной из звезд полностью определены, время перелета двое суток с колонии Стикс. Но проблема в том, что этими координатами занимаемся только мы. О самом их существовании не известно на Земле абсолютно ничего. Созвездие треугольника вообще не входит в интересы правительства. Как ты знаешь, им вполне достаточно одной нашей галактики. Исследования дальних звездных систем прекращено пол века назад в связи с нецелесообразностью. К тому же определить координаты звезды в чужой галактике несоизмеримо сложнее, чем в нашей собственной. И то, что мы вообще набрели на эти координаты, надо считать чистейшим божьим промыслом. Мы хотим там обосноваться. Доступа, для государственных структур туда не будет, и это место сможет стать нашей тайной базой на время гонений святой церкви. А они будут, обязательно будут…
- Господи, подумал Конрад, опять тайная база, как же все они мне надоели, там заговор, революция, здесь мистики эти церковные… - Перелеты туда доверяют только самым верным нашим людям, ты доказал свою верность сегодняшним поступком, и мы даруем тебе великую честь получить сан священника, и право на перелеты к звезде Лайель. Там на небольшом спутнике наша главная колониальная база. Ты будешь заниматься все тем же, перевозить крупные партии воскрешенных, механизмы, законсервированные заводские линии, перерабатывающее оборудование. Все что нужно. Но все это должно быть в полной тайне. В случае обнаружения тебя полицейскими силами, отвечай как любой пират - или уходи, или уничтожай патруль, до того как он сумет передать твои координаты. Это главное условие. Зато твой контракт сокращается на год, и получать за каждый перелет ты будешь уже по… сто двадцать тысяч кредитов. – Последнее, он произнес с явным нажимом. Лопар прекрасно понимал, что кредиты будут самой главной приманкой. Не таким уж фанатиком он был, как оказывается.
И что было делать Конраду? Его посвятили в одну из главных тайн церкви. Вот так просто, ни с того ни с сего… Хотя возможно в глазах Лопара все это выглядело иначе. Конрад был воскрешен всего два с небольшим года назад. И потому имел смутное представление о том, что происходило в современном мире. Но при этом уже успел доказать свою преданность церкви. А теперь, хотя об этом и не говорили прямо, но если он откажется, его наверняка просто выкинут со станции вместе с мусором, прямо на солнце. Этот способ избавления от нежелательных свидетелей практиковался в церкви. Зато деньги ему бы не помешали. А сто двадцать тысяч он не заработает и за десять лет. И тут с непроизвольно начавшейся дрожью в коленках он подумал о координатах звезды находящейся аж в другой галактике. Это же сколько новых координат: перемещение самой галактики относительно нашей, кручение спиральной галактики, перемещение звезды… Он, только подумав об этом, глубоко вздохнул и с шумом выдохнул. Но Лопар понял его правильно. И весело заметил. – Координаты точные. Там постоянно дежурит наша исследовательская станция, и скоро будут построены входные ворота почти как на Земле. Средства у церкви есть. Тогда останется вводить только пеленговую координату и код входа. Не беспокойся. Все будет просто…
И Конрад согласился. Он рад бы и отказаться, но, как и всегда ему попросту не оставили выбора…
Глава 7
Работник
Посвящение в сан, оказалось довольно долгой процедурой, даже в условиях, что это было формальностью. Он обязан был стать теперь официальным представителем церкви. Ритуал затянулся на два часа, и ему довольно-таки надоел, хотя его порадовала его красочность, напомнившая древние ритуалы, что даже он видел только в кино в своей прошлой жизни. Под конец, его облачили в подобие двустороннего серого фартука, который вместе с застегнутым поясом превращался в стандартную форму “работника церкви”. Ему этот балахон всегда напоминал противорадиационную защиту, которую носили ликвидаторы чернобыльской аварии. Но такую носили все фанатики. И даже на Стиксе, где церковь была, что называется в фаворе у власти, такие были в положении полусумасшедших. Их сторонились и боялись. Они были посланниками центра, и выполняли практически любую работу. Так что это очень хорошо показало, кем же его считают на самом деле. Хотя ему почему-то показалось, что его посвятят в священники, как обещал Лопар. Но Конрад даже и не удивился. Ему всегда было хорошо известно, как часто люди ошибаются, принимая желаемое за действительное. К сожалению, эту серую форму теперь придется носить на Стиксе постоянно. Теперь он “работник церкви”… Ничего с этим не поделаешь, презираемый, фанатично преданный как все считали, полусумасшедший раб церкви.
Церемония и посвящение началось сразу после начала штурма корабля, они спешили, и он так и не знал еще, чем все кончилось.
С первых же секунд, как вышел из ворот представительства церкви на станции, Конрад почувствовал на себе все истинное отношение людей к своей новой форме. Люди отворачивались, отводили глаза, даже священники старались сойти с дороги. Раньше и он, поступал так же, но только теперь почувствовал, как это ощущать на собственной шкуре.
“Работники” были связующим звеном церкви. Все, что делалось организацией, делалось именно ими. Церемониальные службы, вся эта мишура была только занавесом гигантской организации, и все это знали, и эти серые люди и были теми, кто составлял главную действующую касту церкви. Они были руками церкви, кровью ее, заставляющую жить весь это организм. Фанатики, иногда откровенные сумасшедшие, не терпящие неподчинения и сами подчинявшиеся беспрекословно. Страшные серые прислужники культа. Их всегда было мало в колониях, они всегда были в разъездах, но они были самые главные носители идей культа, хранители и обладатели его. Все эти священники были только тонкой связующей нитью, их, с остальными верующими. И он вдруг очутился в их рядах. Они и впрямь считали его фанатиком? – Он задавал себе этот вопрос, хмурясь, оттого что все встречные заметив его, напряженно отворачивались, пытаясь, не дай бог, встретиться с ним взглядом. А когда хорошенькая девушка, которой он в задумчивости по привычке улыбнулся, вдруг шарахнулась в сторону, он в бешенстве выругался, и почти побежал к зоне посадочных площадок.
Штурм давно кончился. Штурмовики, скучая, бродили в окрестностях, со снятой наполовину амуницией, и тем самым были хоть чуть похожи на людей, чем два с лишним часа назад. Но даже они старательно обходили его.
Конрад легко нашел капитана, который говорил с ним, и поинтересовался, что тот знает о захваченных террористах. Капитан не видел, как Конрад подошел, и на голос обернулся с довольно приветливой улыбкой, но как только увидел форму, тут же лицо его осунулось, и он только пробормотал.
– А, вот вы кто значит. Да. Ладно. – И отводя глаза, быстро ответил. - Все закончили за десять минут, взяли троих. Этого. Вана Дига, кажется. Коула Свенсона, и Айру Лимбо. Остальных на корабле не было, мы обшарили его весь, но видимо те успели убраться за вами в коммуникационные колодцы. Так что они на станции, скоро отыщем… - И отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Конрад еще потоптался некоторое время рядом, но офицеры косились в его сторону и старательно расходились в стороны, так что через пару минут в плотно забитой людьми комнате, вокруг него образовалось некое пустое кольцо отчуждения. Тогда он резко развернулся и вышел в ангар.
***
Теперь ему должны были дать новый корабль, и Конрад, стараясь больше не думать о том, что за медвежью услугу он получил от Лопара вместе с этим мерзким балахоном, отправился забрать свои вещи на новую посудину. Попутно размышляя, что надеяться на то, что она будет чуть лучше этой его машины, не приходится. Церковь была скупа и не особенно любила расточать средства на новую технику, считая ее также как и людей, инструментом для достижения своих целей. Но надежда, что ему предоставят что-нибудь более достойное, все же оставалась.
Он поднялся на борт старого корабля медленно, будто боясь разбудить его. Прошелся по пустым коридорам до трюма, теперь вычищенного и пустого. С того места, где он стоял, стала видна та накипь, что осталась от поврежденного контейнера. Он подошел к ней и носком ботинка поцарапал металл пола. Как все быстро переменилась. Всего несколько часов назад он был на борту этого корабля и думал только над тем, как сбежать от группы террористов, а теперь ему не хотелось покидать этот корабль. В его форме теперь нормально жить на Стиксе будет невозможно, и о домике у космодрома придется забыть, о своем бизнесе тоже. Скорее всего, ему совсем придется отказаться от будущего в этой колонии. А так же и тех, что он посетит, напялив этот тяжелый серый фартук. Уж лучше бы ему дали эти балахоны священников, В них верят, их почитают, их слушают, и под их капюшонами не видно лиц… А тут… Он пнул гофрированные листы пола носком ботинок.
Конрад не любил перемен, любых, даже если они вели к лучшему. Размеренность спокойных полетов вполне его устраивала. Теперь же о спокойствии придется забыть. Да и нормальной жизни у него больше не будет. И кто же интересно из этих святош решил, что он истинно верует в эту их басенку про вечную жизнь через смерть?
Конрад прошел в рубку, там явно хорошо постреляли, вся переборка, разделявшая каюту и рубку, была насквозь изрезана энергетическими лучами военных излучателей. Сквозь дыры была видна и смятая пастель, и разбросанные вещи, сорванные дверцы нескольких ящиков. Тому, кому достанется этот корабль, придется очень хорошо поработать, чтобы привести его в порядок. Он вытащил из-под кровати свой старый вещевой мешок, и стал складывать туда все, что уцелело. Оказалось, за время, проведенное на корабле, у него набралось приличное количество вещей. И мешка уже не хватило. Тогда он подобрал свернутое в рулон термополотно и стал связывать из него мешок. Затем в получившийся сверток накидал оставшиеся вещи. И вдруг из расправившихся складок серебристого материала, выпала маленькая бумажка. Он осторожно подобрал ее, уже догадываясь, что это может быть.
Там была серия цифр, те самые координаты станции. Первым позывом было тут же выкинуть ее, но, подумав, он ее все же свернул этот кусочек пластика как можно более аккуратно, и сунул в карман, решив, что потом затолкает куда-нибудь поглубже, уже на новом корабле, и до поры до времени забудет, а там мало ли что…
Глава 8
Бумеранг
Покидать корабль, на котором прожил уже два года, и который уже в полном смысле этого слова стал родным, оказалось очень тяжело. Конрад несколько раз обошел его весь, заглядывая в углы, так ненавистные ранее, потертые из-за постоянной коррозии плохого металла внутренних переборок, и с удивлением обнаруживая, что в груди щемит от расставания с этой кучей металлолома.
А еще ему вдруг вспомнились и Айра и Ева и Исах, что прожили с ним бок о бок, в этом корабле целых двадцать три дня. Ван и Коул почему-то не вспомнились. Они как-то оттолкнули его от себя сразу, несмотря на то, что были очень, как оказалось, неплохими людьми. Было в них что-то от тех фанатиков в форме. Конрад тут же остановил себя, он сам теперь был в такой же форме, возможно еще более ненавистной. Но разница между ними все ровно оставалась. Он совершенно точно не был фанатиком.
Однако тяжелый серый балахон “работника” с прорезью для головы, было теперь его одеждой навсегда. У них не уходили на пенсию… Хорошо еще, что церкви было наплевать на то, что делают ее “работники”, подразумевалось, что все, что сотворено их руками, идет на ее благо.
В секунду, когда он вспомнил всю эту компанию, вдруг стало немного неловко за свой поступок, он же практически предал их всех, сбежав. Единственное что его оправдывало это то, что он сделал это по наитию, не раздумывая, а только используя подвернувшуюся ситуацию. Но легче от этого на душе ему все ровно не стало. Еве, и Айре ничего не будет, наоборот, они только смогут легализоваться в этом мире. И это уже было хорошо, а вот Исаха ждет незавидная судьба. Он далеко не паинька…
Перед глазами промелькнул образ Евы. И стало еще грустнее, оказалось, он уже привык к ее обществу на корабле, и теперь потеряв ее, ему стало очень тяжело. Он вдруг подумал, что, наверное, смог бы все-таки довести корабль по чужим координатам до станции. В крайнем случае, можно было бы вернуться. Риск был не таким уж большим, как он себе вообразил. Он начинал жалеть о своем поступке.
***
Вещи все были собраны, делать на корабле было больше нечего, его ждало новое назначение, снова грозившее изменить установившейся порядок вещей. Конрад последний раз оглядел рубку, закинул на спину сверток термосберегающего полотна, отодранного когда-то от внутренней обивки жилой зоны и, подобрав вещмешок, поплелся к шлюзу. И уже собирался выходить, как вдруг заметил два чуть отошедших куска обшивки. Раньше этого не было. Конечно, это могли сделать штурмовики, когда прочесывали корабль но, все же, стараясь подольше задержаться на корабле, он подошел проверить. Конрад дернул за край щитка, и тот удерживаемый только одним болтом отвалился в сторону, открыв технический проем, где проходили кабели. Между внешней оболочкой и термопрослойкой, вместе с магнитной радиационной защитой было небольшое пространство в пол метра, и там вполне мог бы поместится человек. Конрад заглянул внутрь, и тут же наткнулся на дуло черного пистолета, смотрящего ему прямо в лицо из-за панелей.
- Исах? – Спрашивать было бессмысленно, это был он. Скрючившись у стены, он затравлено глядел на Конрада, и не переставал в него целиться.
- Ева с тобой?
- Да. – Чуть успокоившись, тот расслабил руку, но пистолета так и не отвел.
- Вас ищут на станции. Они считают, что корабль уже обыскали достаточно. Если они не решат повторить обыск, у вас есть шанс смыться.
- И ты им не поможешь? – Саркастически спросил Исах. – На тебе форма работника, ты выдал группу Вана властям…
- Вы угнали мой корабль, а Ван собирался заставить прыгать на недокументированные координаты. Это же рулетка, пятьдесят на пятьдесят. Такие эксперименты не для этого корабля. Это почти верная смерть.
- Ты уходишь с корабля? – Заметив мешки, спросил он.
- Мне дали новый корабль. Так что прощай… Хотите, бегите на этом, он полностью загружен…
- Постой. Так ты что, не выдашь нас? – Конрад глянул в сторону выхода и демонстративно задумался на минуту, разглядывая Исаха.
- Нет.
- А может, еще поможешь выбраться?
- Где Ева? – В свою очередь спросил Конрад.
- Здесь за углом.
- Покажись. – Из-за угла вынырнуло знакомое лицо, и они, молча смотрели друг на друга пару секунд.
- Тебе лучше легализоваться сейчас, потом будет сложнее. Исаха я вытащу, а тебе лучше…
- Я сама знаю, что мне лучше. Контракт на пять лет, и кабала, в какой-нибудь дальней колонии…
- Тебя, скорее всего, припишут к церкви, они не любят выносить сор из избы. А там…
- Мне все ровно.
- Тогда что ты хочешь? Всю жизнь скитаться в положении беглеца?
- Не знаю… Ничего не знаю…
- Выходи и отправляйся в представительство компании. Это лучший выход.
- Нет.
- Ну и зря. Одного я еще, может, вытащу. Но двоих… Я попросту не знаю, что с вами делать.
- Значит вытащишь? – Заинтересованно осведомился Исах. Он явно не был таким параноиком как Ван или Коул.
- Вытащу… Значит так. Выбирайся, и вытаскивай эту… И марш в трюм. Там в углу два ящика для инструментов, они завалены всякой дрянью, выбрось все, и забирайтесь внутрь. Я покидаю свои вещи сверху, и вывезу ящики на транспортном каре в новый корабль, а там и решим что дальше. Сброшу вас на следующей же остановке, и дело с концом. Согласен? – Исах оглянулся назад, покусывая губы, потом коротко кивнул и одним движением оказался в коридоре, и даже и не думая кого бы то ни было вытаскивать. Конраду пришлось помочь Еве самому.
Они ту же, быстрым шагом, направилась в трюм. А Конрад, вернулся в рубку и подобрал все оставшиеся тряпки. Забрал два старых скафандра, какие-то ненужные уже мешки, что валялись на дне ящиков. И со всем этим барахлом пошел в грузовой отсек.
Замаскировать их удалось довольно быстро и просто. Вариант вполне годился для их перемещения, и Конрад теперь усиленно размышлял над тем, что же им делать дальше. Уже на корабле.
Он вызвал малого робота погрузчика и, приказав тому подобрать два этих ящика, велел следовать за собой. Использование робота обойдется ему в кругленькую сумму, зато ни у кого не вызовет подозрений. Хотя какие могут быть подозрения к человеку в форме “работника” Он беспрепятственно проследовал до самого посадочного блока Б-8, где должен был находиться новый корабль. Предъявил документы на входе, и прошел внутрь закрытых посадочных площадок принадлежавших церкви Стикса. Как “работника” его даже не удостоили взглядом охранники, и молчаливо пропустили внутрь вместе с роботом. С какой-то точки зрения эта форма была даже выгодна.
На посадочном треугольнике стояла громада новенького корабля класса “Пиранья”. Довольно неплохого, полувоенной марки, легкого судна. Для перевозки груза, тот приспособлен был плохо, но как корабль для сложной навигации был великолепен. И если это был его новый корабль, то это лучшее что ему могла бы предоставить церковь для ее нужд, учитывая ее скупость. Он дал указания роботу следовать в направлении Пираньи, а сам пошел оформлять документы. Надо было спешить, иначе в металлических ящиках беглецы попросту задохнутся.
Корабль был предназначен именно для него, что и подтвердил служащий в маленькой комнатке администрации посадочной площадки. Он тоже оказался “работником”. И Конрад впервые почувствовал симпатию, направленную на его форму от другого человека. Тот приветливо улыбнулся и, не мешкая, тут же собрал все документы, что должны были быть подписаны, и переданы в архив. А так же передал ему новый контракт, в котором указывалось, что теперь ему оставалось работать только два года, после чего он становился “свободным в своем выборе места жительства и профессии”. Наконец его отпустили, и Конрад быстро прошел к шлюзу корабля. Как можно быстрее заставил загнать робота внутрь, и закрыл шлюз. Только после этого откупорил ящики, и стал стаскивать все тряпки с обоих. И Исах и Ева были в полном порядке, красные немного от духоты в ящиках, но живые и здоровые.
Отправив робота назад, и собрав свои вещи все в тот же кулек термоткани, Конрад, не обращая внимания на чертыхающихся беглецов, вылезающих из контейнеров, стал подниматься в рубку, те через минуту молча поплелись за ним. Корабль был достаточно большой, чтобы ему потребовался бы экипаж из пяти человек, но церкви не нужны были лишние глаза и уши, и они сажали на такие корабли только одного пилота. Это вообще было любимым делом у Церкви, все поручения давать только одному человеку.
Кают было пять, как и предусмотрено штатным расписанием, и, забросив вещи в самую ближнюю из них к рубке, Конрад одним движением включил главный компьютер, и запустил режим тестирования систем. Корабль был в полном порядке. Все системы в норме, навигационная система заряжена всеми последними данными, чего и в помине не было на его старом компьютере, была даже система автопилота, где корабль сам выбирал, когда ему войти в подпространство и когда выйти. Это было совершенно бесполезной вещью, так как любой пилот больше доверял самому себе, чем даже самому распрекрасному автомату, но все ровно было приятно.
Убедившись в том, что корабль в полном порядке, Конрад, наконец, сорвал с себя этот серый балахон, оставшись только в пилотской, черной форме колонии. И только после всего этого крутанулся в кресле, и посмотрел на обоих беглецов, что столбами торчали у него за спиной.
Оба они пристально наблюдали за его действиями. С момента, что они оказались на борту, прошло всего несколько минут, и нервозность еще осталась. Последний раз, когда они виделись на том корабле, положение их было диаметрально противоположным. Оружие было у них, и Конрад должен был подчиняться, а теперь уже он спасал их. Оружие, правда, все ровно было у них, но положение переменилось разительно.
- И что теперь будем делать? – Спросил Исах.
- Еве лучше всего сдаться. Тебя я довезу куда-нибудь подальше и высажу на торговой станции или в колонии, и все быстро забудется. Нам тут жить, когда-нибудь встретимся и сочтемся.
Исах посмотрел в сторону, глубоко нагнув голову, затем, молча кивнул, и тут же скрылся за дверью. Видимо полностью согласившись с вариантом Конрада. А Ева, стояла, не двигаясь, и смотрела в стену.
- Нет.
- Что нет?
- Я не пойду сдаваться. Уже поздно, тогда придется выдать и Исаха.
- Это почему это?
- А как я объясню где я укрылась на корабле что меня не нашли штурмовики? – Конрад некоторое время думал, перебирая варианты, но особо много доводов к ее версии не нашел, однако перечить не стал, она права, риск был, хотя и небольшой.
- Ладно, решай сама, высажу с Исахом, а там уж сама…
День его жертвы повесть - 1
© Copyright: Тиль, 2003
Свидетельство о публикации №203020100020
Свидетельство о публикации №203020100020
Рецензии
Приветствую, Тиль. Начал читать – понравилось. Но есть замечания.
Начало слишком долго публицистично. Теряется интерес к произведению.
"погрязшее в грязи … воняющую зловониями… по барабанным перепонкам как барабанная дробь.. криогенных контейнеров с людьми в криогенных капсулах"- мелочи, которые можно вычистить.
По моему, несколько страниц публицистичного начала при желании можно трансформировать в целую художественную книгу. Или же – представить текст, как пересказ сюжета предыдущей (пока ненаписанной книги).
Может быть, начать с момента, когда Конрад проверяет груз и находит лишнюю капсулу? Читатель сразу "ловится" на интригу. А предыдущий материал встроить в последующий текст, как воспоминания.
Успехов,
Анатолий Комиссаренко 09.10.2003 03:14 • Заявить о нарушении
Начало слишком долго публицистично. Теряется интерес к произведению.
"погрязшее в грязи … воняющую зловониями… по барабанным перепонкам как барабанная дробь.. криогенных контейнеров с людьми в криогенных капсулах"- мелочи, которые можно вычистить.
По моему, несколько страниц публицистичного начала при желании можно трансформировать в целую художественную книгу. Или же – представить текст, как пересказ сюжета предыдущей (пока ненаписанной книги).
Может быть, начать с момента, когда Конрад проверяет груз и находит лишнюю капсулу? Читатель сразу "ловится" на интригу. А предыдущий материал встроить в последующий текст, как воспоминания.
Успехов,
Анатолий Комиссаренко 09.10.2003 03:14 • Заявить о нарушении
Зря понравилось… ой зря… более сырой вещи я еще не выкладывал… :))))
Я вообще то думал начать с того, как он из капсулы вылазит… потом отступление, описание мира, и дальше… :)
Тиль 09.10.2003 04:09 Заявить о нарушении
Я вообще то думал начать с того, как он из капсулы вылазит… потом отступление, описание мира, и дальше… :)
Тиль 09.10.2003 04:09 Заявить о нарушении
Сейчас сел перерабатывать… надо же в порядок привести раз написал. :)
Тиль 28.10.2003 08:26 Заявить о нарушении
Тиль 28.10.2003 08:26 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.