День его жертвы повесть - 3

Эпилог

- Но объясни мне, почему?
- Я уже прожил одну жизнь. От начала и до самого, что ни наесть, конца… Эта, уже вторая. Кто-то там, - он грустно кивнул на потолок в рубке, - дал мне второй шанс. Теперь есть смутная надежда, что однажды, может быть, будет и третий, и четвертый, и пятый. Теперь есть уверенность, что всегда будет “после”!
- Ты же знаешь, что это не так…
- Ну почему же… Разве важно кто это будет? Тот, что есть сейчас, в данную секунду, здесь. Или ты исчезнешь, и ты же, очнешься однажды с твоей памятью, с твоей личностью, с твоей душой, и продолжишь прерванную жизнь, будто смерти и не было.
- Но это же будет смерть?
- Да. А ты думаешь, почему возникла Церковь? Они родились именно из этой идеи. Смерть вполне материальное продолжение жизни. Перерождение. Все просто и наглядно. Нет заумных трактовок вечной идеи, рейкорнаций, загробного мира. Но тема эта требует чего-то большего, чем стандартный набор анализатора генетического кода, и колбы воскресителя. Человеку нужно верить во что-то большее, во что-то необъяснимое. Ему нужно верить, а не знать… Для меня это будет конец. Но для меня же это станет и началом. Я продолжу свой земной путь до положенного мне конца. Или решу стать тем куском пластика и кучи синтетических органов, что вместят мою личность после биологической смерти. Я уже не буду в состоянии меняться психологически, я стану точной матрицей своего сознания в киборге. Но зато продолжу свою жизнь. Это буду я!
- Все ровно человек боится смерти. Ты сам это сейчас доказал.
- Конечно. Человек всегда был и есть и будет психологическим продуктом факта смерти. И все его силы и знания всегда будут направлены на то, чтобы победить ее. Но ему никогда не удастся это сделать… Даже звезды гаснут. Жизнь без смерти не имеет смысла. Нет пути, нет дороги, по которой стоит пройти за отпущенный тебе срок. Будь этот путь больше или меньше, от этого он не станет иным. Это и есть главное, что у человека есть вообще. Он приходит в мир нагим, и уходит из него так же без всего, только с памятью, и пониманием своего пути. Потому человек и стал человеком, осознавая, что пройти этот путь надо так, а не иначе. Люди разные, и цели у людей разные. Потому и пути получаются очень разные. Каждый делает то, что считает самым важным для себя и, иногда, других. В какой-то мере такой эгоизм в выборе святых понятий для каждого отдельного человека и есть то, что движет человечеством в целом. Если бы все считали что жить нужно по вполне определенным правилам, то и жизнь бы превратилась в огромный муравейник с одинаковым, бессмысленным копошением миллиардов, уже далеко не разумных существ. Разум - есть различный взгляд на мир. Будь он одинаковым, он не был бы разумом. Мы учимся, а не получаем знание разом, и видим все полученные знания в определенном ракурсе только нашего восприятия мира. Если бы мы получили все знания разом, они стали бы инстинктами и превратили бы нас в муравьев в муравейнике. Человеку нужен путь, чтобы пройти его. Он перестает быть человеком, как только у него этого пути не оказывается. Смерть есть предел и главная цель человека. Его финал, конец пути. Не победа и не поражение, - просто конец игры. – Он помолчал и еще раз задумчиво повторил, уже скорее для себя, чем для нее.
- Иначе человек не был бы человеком... Все это гнилое общество на Земле в упоении верит теперь, что смерти нет. Верит, хотя знает что это не так. Старое человечество превратилось в гнусное скопище пустых бездумных тварей, бессмысленно копошащихся в своих жизнях. Они идеальные слуги для государства, но именно поэтому они уже не люди. – Ева наверняка почти не слушала того, что он там пытался ей объяснить, но она старалась всеми силами найти хоть крохотную зацепку, в его размышлениях, чтобы заставить его остаться. На уровне эмоций может быть. Иного ей просто не оставалось. А он и говорил скорее ради себя, чем ради того чтобы его поняли.
- У тебя получается, что разум обязан ненавидеть порядок установленный на взращивании всего похожего, всего… - Но он ее перебил, продолжив свою мысль. – …одинакового. Посредственного. Примитивного. Простого. И как не ужасно это прозвучит для уха человека рожденного в обществе и воспитанного на его законах, - разум ненавидит  порядок. Увы, разум враг порядка, он стремиться к хаосу, сам того не ведая. Пытаясь вырваться из одинаковости, выстроенности и правил, он только тогда умудряется найти новый путь, по которому пойдут потом и все остальные. Он идет там, где для других есть запретная территория. Запретный плод. И выходя из общепринятых рамок, разум оказывается способен открывать то новое, что в будущем станет обыденностью для большинства. Он стремится к хаосу ради нахождения в нем неведомого доселе знания. Дабы затем привести хаос к порядку. Он любит хаос, чтобы выуживать из него то новое что неведомо было никогда порядку, и затем упорядочить и его… Чтобы идти дальше. Странно, правда?
- Лучшее у тебя вдруг стало худшим, а худшее, лучшим. Это неправильно.
- Лучшее, для кого? И худшее, для кого? Для общества? Для государства? Что они, в сравнении с самим существованием человечества. Только ничтожнейшие препятствия на пути эволюции рода хомо. Скромные препятствия, что сминаются в жерновах истории на протяжении всего существования человечества. Жаль, конечно, что человеку всегда было, есть и будет суждено проходить через кровь, злобу и ненависть. Но, наверное, это и есть его судьба. Счастливая жизнь убьет его раньше, чем любые войны. Он все еще зверь, стремящийся к свету разума. И препятствия эти, нужны ему. Необходимы, для того чтобы учиться их преодолевать.
- Но это же опять смерти, убийства… Почему же человек никак не научится жить без этого… - Она замолчала, и потом тихо сказала. – Я не хочу, чтобы ты шел на это. Мне все ровно, что это значит, мне все ровно как это важно или нет.
- Это важно для меня. Долг – слово грязное, сродни лжи, что обманывает тебя самого, заставляя подчиняться. Но я сам хочу этого.
- Ты хочешь убить столько людей?!
- Да.
- Тебе важно уничтожить родную планету?!
- Наверное, да. Это не будет концом, это будет началом. Человечеству необходима такая хирургическая операция, которая спасет ему жизнь. Иначе умрут все. Раньше были опустошительные эпидемии, чума выкосившая пол Европы, набеги Аттилы, теперь человечество слишком разрослось. Николо Макиавелли когда-то хорошо сказал: “Когда человеческое коварство и злодейство доходят до крайних пределов, следует по необходимости, чтобы мир очищался от людей посредством одного из трех способов, будь то чума, неурожай или потоп: дабы люди, оставшись в малом числе и настрадавшись, зажили бы благополучней и стали бы лучше.” – Они замолчали, надолго, боясь смотреть друг другу в глаза.
- Не уходи.
- Не могу.
- Тогда вернись. – Конрад улыбнулся. – Ты все же хочешь, чтобы я вернулся? – Она ничего не ответила, только резко отвернулась в сторону темного экрана.
- Жаль, наверное, не получится. Всему бывает начало и всему бывает конец. Вечности нет. Земля тоже не вечна. Тебе предстоит увидеть новый мир, каким он станет после того, что произойдет. Мне бы очень хотелось узнать, каким он станет. Подумай. Исчезнет то, что столько времени держало обитаемую вселенную в страхе. Страх уничтожит ее. Страх порождает ненависть, а не уважение… Вечности нет… - Сказав это, он еще раз уже тише повторил последнюю фразу сам для себя, а потом повернулся и медленно ушел. Спину холодил ее взгляд, он буквально сверлил позвоночник, настолько материальным казался. Но она не побежала вслед, и он улыбнулся этому. Молодец. Все должно быть правильно. Наверное, только поэтому он даже не сказал слов прощания.

***

   Корабль был готов. Посадочная площадка опустела еще несколько часов назад. Представители церкви ревностно хранили свои тайны. После падения Земли, и они вскоре уйдут в небытие. Они не смогут подмять под себя все колонии, а значит, человечество надолго погрузится в первобытный хаос. Оторванные от власти центра колонии станут развиваться по собственному пути, так как это покажется лучше им самим. И человечество получит тысячи новых ветвей развития. Тысячи новых шансов. Тысячи новых цивилизаций. И хоть одна, но станет той единственной что найдет, наконец, правильный путь, который выведет ее на новую ступень развития. Иногда, лучше распасться на множество крохотных частиц, чем продолжать оставаться единым гигантским монстром, бодро шагающим в пропасть. Смерть Земли станет открытием пути в будущее всему человечеству.

   Конрад вошел в корабль. В полной тишине закрыл шлюз. Опять один. Сел в пилотское кресло. Послал автоматический запрос на взлет. Его тут же дали. И он стартовал. Должны пройти еще несколько суток, прежде чем он достигнет точки выхода у Солнечной системы. Ему придется опять ждать. Ждать, зная, что это последние мгновения его жизни. Он думал, что это будет самым трудным, но оказалось, что в это время он научился любить жизнь, и он радовался, что так полно чувствует ее дыхание в последние свои дни.

***

   Земля приняла его тут же. Даже не запрашивая положенную информацию. Они ждали посла Церкви. Первого официального представителя организации, что доставляла им последнее время самые большие неприятности. Он аккуратно сел на огромное поле космодрома. Привычно надел дыхательный фильтр, натянул капюшон пониже на лицо. И вышел к шлюзу. Сейчас все задуманное висело на волоске. Либо они разрешат ему без досмотра проследовать до предоставленных ему апартаментов, либо придется запускать механизм прямо здесь, и тогда все…
   Шлюз открылся. Конрада обдало теплым и, если можно так оценивать атмосферу, маслянистым потоком воздуха. Прямо перед шлюзом уже зависла в полуметре над землей, черная правительственная машина на гравитационном генераторе. Дверь отползла в сторону, и на бетон взлетного поля спрыгнул маленький человечек в защитном костюме.
- И на родной планете они ходят в скафандрах, - Подумал он вдруг с грустью.
   Коротышка жестом пригласил его в машину. Конрад показал на стоявшего за ним робота погрузчика и несколько ящиков на нем. – Вы должны отвести это в мои апартаменты. Эти вещи должны быть транспортированы согласно законам о дипломатическом грузе, иначе никаких переговоров не будет. – Коротышка секунду потоптался на месте, затем сунул голову в машину и что-то сказал в переговорное устройство внутри. Затем, вынырнув оттуда, скрипучим голосом приглушенным дыхательным фильтром, ответил.
- Все ваше имущество доставят тут же в ваши апартаменты, не беспокойтесь.
- Они должны находится в пределах видимости, так что пусть лучше робот проследует за машиной.
- Ничего не имею против. Прошу. – И опять сделал жест приглашавший сесть в машину.

   Церковь всегда рассчитывала на психологический фактор, и теперь они не проиграли. Никому начинать серьезные долговременные дипломатические отношения с конфликтов, не хотелось. Возможно потом, они и пристрелят полномочного посла Церкви, но для начала захотят услышать все в том виде, в котором это хотят сказать им их противники. Теперь дело уже практически сделано. Стало чуть легче на душе. Конрад сел в машину, дверь закрылась, и загудел кондиционер, очищавший воздух, проникший в кабину. Через минуту коротышка сделал знак, что можно снять маску, и сам стянул с лица пластиковый комплект из трубок. Конрад тоже снял маску. На мгновение оглянулся и, убедившись, что робот с вещами, как привязанный тащится за машиной, вернулся в первоначальное положение.
- Я вижу вы форме “работника”? Представлять вашу… э-э-э организацию, будут всегда именно люди вашего ранга? – Ни к чему не обязывающий вопрос, но все же в нем был маленький укол. Они и тут знали, что есть на самом деле серая форма “работника” церкви. А Конрад выбрал именно этот серый фартук для того чтобы создать положенный эффект.
- Это не относится к тем вопросам, что я уполномочен обсуждать. – Буднично ответил ему Конрад.
- Интересно, а может в ваших вещах бомба, почему вы не хотите, чтобы их осматривали? – Конрад, изо всех сил сдерживая себя, холодно посмотрел на коротышку и ничего не ответил. Если бы тот только знал, насколько был близок к истине…
   Больше никто из них не произнес ни слова на протяжении всей дороги.
   Наконец, на горизонте замаячили шпили окраин города. Но до них они так и не доехали, в бетоне неожиданно нарисовался проем, и они въехали в гигантский ангар под землей. Дождались, пока до машины не доберется робот с вещами, и въехали на лифтовую платформу. Та скрипнула под тяжестью двух тяжелых машин, и устремилась вниз с приличной скоростью, что на миг Конраду показалось, что он очутился в невесомости. И падали они так долго, что прошили землю, пожалуй, на десяток километров.
- Вы так стремитесь нас закапать, что даже посла собираетесь принимать чуть ли не в центре планеты? – Саркастически заметил Конрад, когда лифт начал притормаживать, и почти уже остановился перед громадными воротами.
- Нет, ну что вы, нам просто хочется вас максимально обезопасить от возможных эксцессов со стороны толпы. Вы же знаете, каково общественное мнение по поводу вашей церкви. – Коротышка говорил с легкой, расслабленной улыбкой. Видимо он уже считал, что Конрад в его руках.
  Машина еще пару километров проехала по сверкающим коридорам. Остановилась напротив, выглядевших крохотными, в сравнении с окружающими циклопическими сооружениями, дверцами в стене. Его пригласили войти внутрь. За ним попятам проследовал робот, еле сумевший пролезть сквозь проем.
   Наверное, они хотели обезопасить себя этим подземельем от возможно провезенной им бомбы, но они даже и не подозревали, какой она может быть силы. Изобретение Сингана все еще было тайной для Земли. В любой момент он мог назвать кодовую фразу и вся планета исчезнет, в одно мгновение, превратившись в крохотную сверхновую, что поглотит и солнце, и окружающие его планеты. А затем сожмется собрав все вещество до которого сможет дотянуться. И продолжит гореть, став новой звездой. Уцелеет только Плутон и его спутник Хорон, с его маленькой исследовательской станцией, но и там все сгорит еще после первого взрыва от излучения. Одна фраза, или сломанный контакт, зашитый в ладонь. И конец родине человечества.
   Его провели сквозь громадный, по царски украшенный зал. И подведя к противоположной стене, открыли двери, ведущие в почти такой же зал, но, судя по всему, не имевший уже другого выхода. Это и были обещанные ему апартаменты.
- Прошу вас, располагайтесь, все официальные встречи назначены на завтра. В десять утра к вам явится администратор комплекса и уточнит расписание. – Коротышка подождал какого-то ответа но, не дождавшись его, закрыл двери и, судя по звуку шагов, удалился.

   Вот и все. Осталось только взвести механизм и… Тогда его не остановит уже ничто. Любое взрыв, любая деформация повлечет за собой мгновенный запуск реакции. Зачем все было надо делать так сложно? Гораздо проще было выбросить этот механизм еще в атмосфере. Лопар обещал, что у него будет шанс спастись. Неужели они сами в это верят?
   Он подошел к роботу и с усилием стащил с него первый ящик, там на самом деле все его вещи, документы. Апартаменты наверняка просматриваются и прослушиваются, так что спешить не нужно. Он тщательно разобрал все, что лежало в первом ящике, и снял второй. Притворившись усталым, он просто сунул в свертки руку и нажал спрятанный там рычаг. Он сухо щелкнул и у него в ладони запульсировал сигнал готовности к началу реакции. Теперь взрыв неминуемо свершиться через три с половиной часа. Дело сделано полностью. Он вынул руку из кульков, и устало повалился рядом с ящиком. На него вдруг навалилась жуткая апатия. Ничего больше не хотелось, не к чему было больше стремиться.
   Конрад встал и оглядел свое последнее прибежище. Огромный золоченый гроб. Стены расписаны великолепными мастерами, на потолках лепнина… Точная копия дворцового великолепия девятнадцатого века. Интересно для кого это все делалось? И вдруг ему страшно захотелось жить. Шансов не было, и он это превосходно знал, но он хотел бороться до последнего. Конрад не задумываясь, резко направился к двери. Распахнул их, и вышел в главный зал. В конце стояло несколько человек и беседовало. При его появлении они дружно повернулись в его сторону и замолчали. Он, не останавливаясь, захлопнул за собой двери и направился к выходу. Его так никто и не остановил. Он спокойно дошел до дверей ведущих в коридор до лифта. Он даже не думал над тем, что наврядли успеет улететь от столь стремительного взрыва, он просто бежал к своей свободе. К Еве. К мечте.
   Двери открылись, и за ними стояло два громадных штурмовика в тяжелой броне.
- К кому я могу обратиться по поводу визита на свой корабль? – Один из штурмовиков тяжело повернулся в его сторону, и что-то проговорил в переговорник.
- Я могу выйти? – Штурмовик посторонился. По-видимому, прямого приказа не выпускать его не было. Конрад вышел в куполообразный коридор. В одну и в другую сторону он простирался, казалось до бесконечности, и терялся в оба конца, сходясь в точку. Машины не было. Конрад обернулся к штурмовикам и повторил свой вопрос.
- Сейчас к вам подойдут. – Проговорил тот и отвернулся. Конрад стал ждать. Удерживая себя от страстного желания взглянуть на часы.
  Через минут десять из дверей зала вышел все тот же коротышка. Он явно не спешил.
- Еще раз здравствуйте господин посол. Мне сообщили, что вы хотите посетить свой корабль?
- Да, мне бы хотелось забрать оттуда некоторые свои вещи.
- Не стоит беспокоиться, мы доставим вам все, что только вам может понадобиться. – Конрад постарался успокоиться, и с минуту глядел на коротышку тяжелым взглядом.
- И все же я хочу воспользоваться своими вещами. – Ложь была примитивной, глупой, но, наверное, именно такие глупые выходки проходят в таких серьезных ситуациях. От тебя ждут какой-то сложно разработанной программы действий, а ты действуешь спонтанно, примитивно, руша все расчеты и прогнозы. Неизвестно что подумал этот коротышка и хозяева этого комплекса, что сейчас, наверняка следили за их разговором по мониторам, но тот только удовлетворенно кивнул и сказал. – Хорошо, подождите, сейчас прибудет транспорт.
   Ждать пришлось еще с пол часа. И как только коротышка вынырнул из дверей снова, как из глубины коридора послышался ровное шипение того черного лимузина.
- Я могу предложить вам совершить поездку над городом. Она была запланирована на завтра, но если вы хотите можно устроить ее прямо сейчас, раз уж вы хотите оказаться на поверхности… Так что если хотите…
- Нет, лучше доставьте меня на поверхность к моему кораблю. Надеюсь, его еще не весь обыскали?
- Ну как вы могли такое подумать.

   Конрад сел в машину, подождал пока туда сядет коротышка, и они молча проделали обратный путь на взлетное поле.
   Наконец вдали замаячил его корабль, а когда они подъехали, коротышка протянул Конраду дыхательную маску и он, надев ее, выбрался наружу.
   Дул все тот же мерзкий холодный ветер. Конрад сделал пять шагов до шлюза, сдвинул крышку пульта, набрал код. Створка медленно отошла. Он как можно спокойнее, забрался внутрь, вышел в коридор, в жутком напряжении добрался до рубки. Корабль наверняка напичкали подслушивающей аппаратурой, так что он был обязан и тут вести себя как ни в чем ни бывало, до самого взлета. В рубке, тут же направился к шкафу у противоперегрузочной капсулы, открыл его, взял оттуда крохотную коробочку с дисками полетного архива. Если они его не скопировали то, наверное, сейчас кусали себе локти. Это было и в самом деле довольно важная информация и она вполне могла погнать его на поверхность так что с точки зрения наблюдателей эта его выходка была полностью оправдана, так как по этим данным можно было легко просчитать все передвижения этого корабля в течении последних пары лет. Попутно он мельком взглянул на приборную панель. И тут же в глаза бросились нулевые данные по зарядке батарей и пустых баках горючего. Они просто выкачали его. Ну вот, затея с побегом и провалилась. Больше шансов нет. Он улыбнулся, на душе сразу стало как-то легко и свободно. Не надо было бежать, не надо было дергаться.
   Он выбрался на поверхность, закрыл люк шлюза, и сел в машину.
- Взяли?
- Да. Вы, кажется, предлагали экскурсию? Пожалуй, я бы сейчас не отказался. – Он обратился к коротышке легко, без прежней чинности. И того это несколько покоробило.
- Да, конечно, это можно устроить. – Он открыл маленькую коробочку у затемненного окна, и тихо, что-то спросил. Несколько раз кивнул и, повернувшись к Конраду, проговорил. – Сейчас нам дадут экскурсионный транспорт, и мы начнем облет. Вам продемонстрируют деловую часть города, граничащую с космодромом. Район Нью-Йорка, административной единицы тридцатого квадрата континента северной Америки. – И замолчал.
   Через пару минут у лимузина сел штатный аэрокар. Конрад привычно нацепил маску и быстро вышел. Обойдя машину, поднялся внутрь нового транспорта. Коротышка немного запоздал, и его пришлось ждать при открытых дверях. Не заботясь ни о чем, Конрад тут же стянул маску, и закашлялся от первого же вздоха. Воздух был с прогорклым привкусом мускуса.
- Не делайте этого, это может быть опасно… - Запоздало предупредил коротышка.
- У меня синтетическое тело, мне это повредит очень в малой степени, зато я очень хорошо прочувствую, что называется, атмосферу прародины человечества. – И он усмехнулся. Это видимо очень задело коротышку, и тот тут же надулся и отошел в дальний угол аэрокара. И дождавшись, когда прочистят воздух и сам, сняв маску, дал, наконец, сигнал на взлет. И как только они набрали высоту и стали видны небоскребы, затянутые дымкой, под потолком включилась голограмма, и появившееся там приятное женское личико заговорило.
- Мы очень рады, что вы выбрали именно нашу экскурсионную фирму для знакомства с современным мегаполисом. Вам будут показаны… - Конрад не слушал, его меньше всего сейчас интересовало то, что могли ему сказать об этом городе.
  Уже не скрываясь, он поглядел на крохотный циферблат переговорного устройства на запястье. Осталось два часа сорок минут. Еще достаточно. Коротышка заметил этот жест и сказал. – Экскурсия продлится всего полтора часа.
- А нельзя ли ее продлить, скажем, вдвое?
- Я должен связаться со своим начальством. – И он, достав переговорник, отвернулся и стал докладывать что-то голосом рапортующего генералу солдата. Видимо ему дали добро, и он, повернувшись к Конраду, просто кивнул, и заметил. – Мы сделаем чуть больший круг и охватим большее количество районов. – Потом немного потеплел лицом и добавил еще. – Вон там я живу, - и указал на непримечательный пик небоскреба, возвышавшегося на несколько километров ввысь.

   Они летели над неимоверной большой кучей прямоугольных коробок тянувшихся в небо. Они мало чем отличались друг от друга. И вся эта стена, сплетенная между собой арками переходов, мостами, громадными связками, тянулась до горизонта во все стороны.
- Где же ты, моя родная планета? Что же с тобой случилось. – Непроизвольно с тоской произнес он. Коротышка только покосился на него, но ничего не сказал.
   Город, город, один только город. И серое небо над ним. Мутный отравленный воздух желтым покрывалом накрывший все вокруг, казался каким-то нереальным маревом, застилавшим глаза. Через пару часов все это исчезнет. И видя этот мир, он уже не жалел о содеянном. Это было худшее из того, что могло произойти с Землей…

   И вдруг, он заметил на крыше одной из самых низких башен, приземлившийся частный звездолет. Он был крохотный, такие производились только на Земле. Там, кроме пилотского кресла совмещавшего в себе и противоперегрузочную капсулу, не было вообще больше ничего. Они использовались только для перелетов мелких чиновников. Криогенные капсулы позволяли совершать дальние перелеты, а для проведения ревизии, такие неожиданные посещения были самым главным коньком налоговой службы.
   Конрад вцепился глазами в крохотную фигурку человека вышедшего из корабля. Вот он, шанс. Конрад цепко окинул взглядом аэрокар, автомат, что управлял им сломать невозможно, а заставить сменить траекторию полета, можно было только с одобрения наземной службы контроля. И как можно спокойнее он обратился к коротышке.
- А нельзя ли спуститься к одному из зданий? – Коротышка удивленно поднял брови, и опять уткнулся носом в переговорник. Конрад не унимался и, указав на соседний к тому низкому зданию с кораблем на крыше, небоскреб, намекнул. – Допустим вон к тому…
   Коротышка оглянулся в указанном направлении и что-то еще сказал. Они уже пролетали мимо, как с земли пришло разрешение, и аэрокар даже немного тряхнуло, когда он неуклюже развернулся, и немного рыская носом, пошел в направлении указанного шпиля. Теперь его вел не автопилот, а оператор на пульте где-то на земле, и видимо делал это он очень не часто. Аэрокар пару раз дернуло в сторону, и он даже умудрился завалиться на бок при подлете, когда делал вираж над крышей. У Конрада внутри все сжалось в плотный комок. Корабль на соседней крыше был реальным шанс улететь раньше взрыва. Он уже просчитывал, с какой скоростью он должен будет выйти из атмосферы, а затем, наплевав на магнитное поле планеты, запустить сразу систему прыжка, и тогда он вылетит из этой точки вселенной черт знает куда, но главное, чтобы только исчезнуть отсюда. Потом если хватит горючего он сделает еще прыжок уже точно рассчитав координаты… Если… Если…

   Аэрокар на удивление плавно сел на плоскую крышу. Коротышка подошел к выходу и, посмотрев в сторону Конрада сам надел маску. Тому пришлось сделать тоже самое, потому как тот держал рычаг открытия дверей и намеренно ждал пока его подопечный не облачится в защитные фильтры. Он и вышел первым.
- В ваше время Земля была другой? – Неожиданно спросил его коротышка, тихим усталым голосом.
- Да. Совсем. – Он тут понял этого маленького человечка. Он тоже мечтал о  чистом небе, о свежем воздухе. Тут все мечтали только об этом. Но они даже и не знали что это такое. Поэтому это было для них сказкой, курортной роскошью из далеких колоний.
– Можно спуститься в здание? Что там? – Коротышка вздохнул, и ни у кого не спрашивая даже, пошел к двери к лестнице вниз.
– Какой то офис, кто его знает. Сегодня воскресенье, никто все ровно не работает.
   Конрад аккуратно подошел к краю. Выглянул оттуда, и нашел глазами ту крышу внизу. Ровно напротив правой стены здания. И довольно недалеко.
- Прошу, у этой серии на трехтысячном этаже всегда обзорные площадки, там открывается превосходный вид на город. – И коротышка открыл перед ним дверь.
   В здании было пустынно и тихо. Непонятный материал, покрывавший стены отливал разными цветами как масляное пятно в луже. Свет струился прямо из стен. Двери все были прозрачные, так что сквозь них было отлично видны и соседние здания за окнами. Они сели в лифт, и начали спускаться. Лифт был на воздушной подушке и очень плавно переместился на нужный этаж. Конрад тем временем пристально изучал, как коротышка управляется с сенсорным экраном. Оказалось, лифт можно было подогнать еще и на несколько разных выходов на этаже.
   Размышляя над тем, сколько ему останется времени для взлета, когда, и если, он доберется до того здания, Конрад вполуха слушал коротышку, говорившего что-то о городе и зданиях этого района, обходя этаж в обзорном зале.
   Это был трехтысячный этаж. Но соседняя крыша все еще была слишком низко. Скорее всего, на уровне где-то две тысячи девятисотого этажа. Здания были очень близко друг от друга расположены, и если вышибить стекло, то перепрыгнуть расстояние в несколько метров да еще с более высокого этажа было вполне реально. Конечно, оставался риск переломать ноги, но для него это был единственный шанс. Хотя в корабле могло не быть запасов, могло не быть горючего, могли быть не заряжены батареи, да мало ли что еще… Но он обязан был рискнуть.
 
  Конрад развернулся и неожиданно, резко ударил коротышку в основание черепа, и пока тот вяло оседал на пол, он уже сорвался с места и мчался к лифтам. Набрал нужный этаж, и с замиранием сердца ждал, когда цифра дойдет до нужного обозначения. Вот! Он, не дожидаясь рванул двери, и кинулся к первому же кабинету у правой стены здания. Выбил легкую дверь, глянул вниз. Нет еще высоко. Снова рванулся к лифту, спустился еще на пять этажей, выбежал, рванулся к стеклу, - высоко. Опять лифт и еще два этажа вниз. Опять рывок через кабинет, и вот оно, остается только выбить стекло. Конрад схватил стул и со всего размаха швырнул в прозрачное полотно. Тот отскочил, будто от бетонной стены. Он схватил, какой-то громоздкий прибор, и разбежался и изо всех сил кинул в стекло его. На нем появилась трещина, но ничего больше не произошло.
- Ага, значит и ты не вечное. – И он еще и еще раз швырял разваливающийся в руках агрегат. Но загадочная субстанция только покрывалось мелкими трещинами, но не поддавалась. Тогда он начал рыться в многочисленных ящичках стоящих по всему помещению бюро, вываливал на пол все содержимое ящиков. Он не знал что ищет, но подсознательно все же надеялся, что должен найти что-то полезное. Но в ящиках был всякий хлам. Тогда он раскачал один из тяжеленных столов, поднял его над головой, и обрушил на самую растрескавшуюся область окна. Стол, падая, придавил ему ногу и он вскрикнул. Но зато на стекле проявился просвет от врезавшегося в него металлического угла стола. Он поднял стол еще раз, и ударил в то же место, потом еще и еще раз. Трещина расширялась все больше, но этого не достаточно, чтобы выбраться, нужно будет разбежаться, чтобы прыгнуть. Конрад, тяжело дыша, остановился. Оглядел стыки стекла со стеной, и начал отрывать плотные пластинки на стыках стены и стекла. За ними оказалась какая-то вязкая масса герметика. Расковыряв и ее, он обнаружил болты. Но чтобы их отвинтить одних пальцев мало, да и времени это потребует гораздо больше, чем у него оставалось. Тогда он, повинуясь какому-то своему предчувствию, выбежал из комнаты, и вернулся на трехтысячный этаж, где все еще без сознания лежал коротышка. И нагнувшись над ним, стал обшаривать его карманы. И вот оно, - пистолет. Никелированная кроха, с запасной обоймой. Точно такой же был когда-то у Исаха в их первую встречу. Забрав его, он тут же вернулся на прежний этаж, и, выбрав более подходящее место  для разбега, в коридоре, выстрелил в стекло. В месте попадания образовалась маленькая аккуратная дырочка с мелкими трещинками вокруг, и оттуда потянуло гарью и мускусом. Он выстрелил пунктиром по всей высоте окна, сменил обойму, выстрелил ее всю, еще раз очертив пунктиром другую сторону, опять сменил обойму и сделал тоже сверху. И отбросив не нужный больше пистолет, побежал за столом.
   На сей раз, понадобился всего один сильный удар, и стол прошиб стекло вывалившееся наружу как старый матрас, и чуть не увлек Конрада за собой, зацепившись за его серый балахон. Его пришлось сорвать.

   Он встал и глянул в пропасть отделявшую его от соседней крыши. Высоты он раньше не боялся, но сейчас голова почему-то закружилась. Дна не было видно вовсе. Он глубоко вдохнул ядовитый воздух, заставил себя не закашляться, отошел назад…
- Стой стрелять буду…- Позади него стоял коротышка и держал наизготовку подобранный пистолет. Конрад только глянул на него краем глаза, и тут же сорвавшись, разбежался и прыгнул. Сзади послышался только сухой щелчок…

   Он будто взлетел, и та пара секунд, что он летел между двумя зданиями, настолько замедлилась, что он словно остановился в воздухе. Замер. Но вот под ногами наплыла черная поверхность крыши, и невероятно сильно ударило в ступни. Он упал и покатился по черной поверхности. С трудом, поднялся на ноги и, шатаясь, сделал шаг в сторону корабля. Но правая нога не послушалась и подвернулась под него, и он упал. Скорее всего, он сломал ногу, но боли он сейчас не чувствовал. Тогда только на руках, помогая себе одной ногой, и подволакивая вторую, быстро, по-тараканьему перебежал к люку. Дернул ручку люка, и та открылась. Это было первое везение за всю эту затею.
   Конрад забрался внутрь, Закрыл люк, шлюза тут не было, обычно такие корабли приземлялись либо в станциях, либо в закрытые правительственные боксы на планетах. Забрался в кресло пилота, аккуратно положил онемевшую ногу, и рванул рычаг активации корабля. Замигали огоньки, тестировавшие корабль. Он впился глазами в данные по заправке.
   Все было почти под сто процентов.
   И он взлетел.
   Он даже не заметил, что за ним устремились аж пять перехватчиков, но его видимо никто не хотел убивать, хотели еще взять живым. Никто даже и не думал, что он решиться на прыжок в магнитном поле Земли. И этот маленький кораблик, как только вырвался за пределы атмосферы, в ту же секунду растворился…
   А еще через пару минут, Земля и все окружающее ее пространство превратилось в огромный пылающий шар.

***

   Конрад расслабился только тогда когда рванул рычаг прыжка. И, почти одновременно, посмотрел на часы. Секунды отсчитывали последние мгновения жизни планеты.
   Он успел.
   В момент, когда произошел взрыв, он съежился в своем кресле, и ему по нервам ударила, наконец, боль из сломанной ноги. Он задохнулся от волны боли, и зажмурил глаза пережидая пока первая волна не пройдет. Затем заставил себя сосредоточиться, и посмотреть на показания искажения траектории под действием магнитного поля вперемешку с солнечной гравитацией. Цифра оказалась совсем ничтожной, но и она могла навести погрешность на пару десятков астрономических единиц. Ничего, в крайнем случае, прыгнет еще раз, топливо позволяет. Он набрал серию команд для противоперегрузочной капсулы, запустил систему входа в криогенный сон и, сжав зубы, дождался, пока капсула не закроется и не наполниться дыхательной жидкостью. Глубоко выдохнул и уже привычно вдохнул жидкость. Перед глазами промелькнули последние пузырьки. И дыхательная смесь стала медленно холодеть. Скоро она станет совсем холодной, а когда достигнет температуры минус пять градусов, он уснет, и проснется только когда прибудет в точку назначения. Даже жаль, что в криогенном сне все процессы замедляются, и нога не заживет. И он с этой мыслью отключился. Капсула покрылась инеем, температура тела упала, и дыхание его почти остановилось. Он спал. Ему снилась Ева, и то, что их теперь ждет впереди.

   Ему так и не присниться теперь ни одного кошмара, связанного с тем, что он самолично убил несколько сотен миллиардов людей, и с тем, что он уничтожил целую солнечную систему. Родную солнечную систему. За всю его долгую счастливую жизнь, у него так и не было ни одного плохого сна. Наверное, потому что сам он уже умер однажды…


декабрь 2002 - январь 2003