Дежа-вю

Вечер... Куда нас кривая завезла?.. Где проснемся?.. Никто пока не знает... И знать не хочется, лучше принять стакан забвения... Память - зачем она нужна, ведь я не хочу знать, что было, я предпочитаю, чтобы вчера не существовало. Память - это свеча, она горит, но я хочу, чтобы она погасла. Я хочу, чтобы была только текущая секунда. Память - это ответственость, память - это жалость, память - это грусть, память не позволяет нам взлететь... И я смотрю в зеркало, в усталых глазах отражается вчера. Там наше детство, где наши пальцы нажимали на курок игрушечного автомата. И я хочу забыть войну, в которую играл всю жизнь и, к сожалению, продолжаю играть... Мой белый флаг никто не видит, никто не слышит моих призвов о мире. Это дежа-вю... Я тут, я там уже был. Я это помню.

Всё ещё вечно, память всё ещё при мне... Где тот пистолет, который я могу приставить к виску? Я нажимаю курок, но мои мозги на месте, а мои руки закрывают глаза - я вижу реку, мои руки закрывают уши - я слышу марш, мои руки закрывают рот - я говорю правду. Я стою у стены, ты хочешь стрелять. Я смотрю тебе в глаза, твои губы шепчут: "Позвони мне..."

И я наливаю, чтобы забыть...

Но потом будет утро, и всё повторится, всё та же головная боль, отражение в зеракале тошнит от реальности, в окне те же деревья, которые то жёлтые, то покрыты листвой. Фотографии давно сгорели, но нельзя разбить все зеркала. Газета в моих руках превращается в гипс, в котором я раз за разом отливаю посмертную маску этого мира. Но даже если разломать печатный станок, во мне говорит память поколений, и я пробую на вкус этот мир, осторожно вытягивая ложноножки. Я тянусь туда, где свет, лучше бы оставался в темноте, но инстинкт попалам с постоянной, как Вечный Жид, надеждой заставляют меня обжечься в очерердной раз. И вроде бы давно уже пора научиться не верить, пора бы уже давно перестать бояться, что ты не придешь. А ты и не придешь, ты бродишь где-то в чудесных лесах, но я до сих чувствую твоё присутствие за левым плечом. Ты сейчас среди деревьев, а я в пустыне, где дюны залиты бетоном, а тургор пытается победить асфальт. В душе перестал цвести саксаул, и текила заменяет воду... Я тыкаю кнопки, ты берёшь трубку, паланкин закрывает тебя от солнца, дюна от суховея, душа в солнечных очках. Мы говорим, но у нас только микрофон, мы договорились о встрече, я ждал тебя в семь у фонтана, ты в девять под часами. Я в понедельник, ты в пятницу...

И опять вечер. Я помню - я ждал. Я знаю - я жду. Я увижу - я буду ждать... Я знаю, потому что помню. А помню, потому что видел. Это эллипс, а ты летишь по гиперболе, я сгорел под этим сонцем, я - выженная пустыня, где живут змеи и умирают скорпионы, но почва жаждет воды, чтобы зацвесть. Ты летишь к звездам... Я смотрю в небо, я ищу звезду, ей суждено упасть, но нет уюта в пустыне, нет уюта на асфальте, облака закрывают небо, снег больше не тает на ладонях, но кровь не замерзает, потому что по венам течет спирт. Твоя точка замерзания - это точка кипения моей крови, и не просите меня стать донором. А за окном устал падать мой снег. Лучше дай мне воду, чтобы разбавить спирт, поставь чайник на песок, я сварю тебе кофе. И нашу беседку увьёт плющ, мы ляжем в его ладони. Нас укроет туман, а роса будет светить солнцем. А память...

А что память? Это всего лишь пачка старой фотобумаги, которую мы сложим на полку, а негативы мы просто сожжем...

17 января 2003, Ванкувер, Британская Колумбия