Наблюдательные башни

На следующий день по каким-то причнам активность в наблюдательных башнях внезапно увеличилась. Это началось во второй половине утра и к полудню, когда Рентхолл покинул отель, собираясь навестить миссис Осмонд, похоже достигло своего пика.   Люди стояли у окон и на балконах вдоль обеих сторон улицы, возбужденно перешептывались за занавесками и указывали в небо.
Рентхолл обычно игнорировал наблюдательные башни, возмущаясь даже малейшей уступкой факту их существования, но на дне улицы, где он был скрыт тенью, отбрасываемой одним из зданий, он остановился и, задрав голову, уставился на ближайшую башню.
Она нависала над Публичной Библиотекой в сотне футов от него, ее кончик парил не более чем в двадцати футах над крышей. Застекленная кабина в нижнем ярусе выглядела полной наблюдателей, открывавших и закрывавших окна, и мелькавших тем, что казалось Рентхоллу огромными деталями оптического оборудования. Он огляделся, посмотрел на более отдаленные башни, свисавшие с неба с трехсотфутовыми интервалами в любом направлении. Время от времени он замечал повторявшиеся  по мере того, как окна поворачивались и пускали солнечного зайчика, вспышки света.
Обычно слонявшийся около библиотеки пожилой мужчина, одетый в поношенный черный костюм с острым воротником, перешел через улицу к Рентхоллу и отступил в тень рядом с ним.
- Они словно готовятся к чему-то. – Он сложил руки козырьком над глазами и стал озабоченно вглядываться в наблюдательные башни. – На мокей памяти они никогда такими не были.
Рентхолл изучил его лицо. Несмотря на встревоженность, он явно был оживлен и энергичен.
- Не стоит чрезмерно беспокоиться, - сказал ему Рентхолл. – Это разнообразие – увидеть, что что-то вообще происходит.
Прежде чем собеседник успел ответить, он повернулся на каблуках и широко зашагал прочь по тротуару. Чтобы достигнуть улицы, на которой жила миссис Осмонд, он потратил десять минут, и все это время он упорно смотрел в землю, не замечая немногочисленных прохожих. Хотя и занятая наблюдательными башеями – четыре из них висели в ряд как раз вдоль середины – улица была почти пустынной. Половина домов была непригодна для жилья и находилась уже на полпути к полному одряхлению и ветхости. Обычно Рентхолл тщательно оценивал недвижимость, прикидывыая не покинуть ли ему отель и занять один из домов, но шевеление в наблюдательных башнях причиняло ему больше беспокойства, чем он был готов вместить, и ряд домов остался незамеченным.
Дом миссис Осмонд стоял на полдороге к тупику; калитка свободно болталась на ржавых петлях. Рентхолл поколебался под платаном, росшим у кромки тротуара, затем пересек тенистый сад и быстро вошел в дом.
Миссис Осмонд неизменно проводила полдень, сидя на веранде под солнцем и разглядывая сорняки в заднем саду, но сегодня она отступила в угол гостиной. Когда Рентхолл вошел, она разбирала старые бумаги, заполнявшие небольшой кейс. Рентхолл, не делая попыток обнять ее, подошел к окну. Миссис Осмонд наполовину задернула занавески, и он отодвинул их обратно. Почти прямо напротив дома была наблюдательная башня, нависавшая над паралелльными рядами пустых домов. Справа налево по диагонали к горизонту простирались шеренги башен, частично скрытые блестящим туманом.
- Думаешь, тебе стоило приходить сегодня:? – спросила миссис Осмонд, нервно поерзав на стуле полными бедрами.
 - А почему бы и нет? – ответил Рентхолл, изучавший башни, и засунул руки в карманы.
- Но если они захотят рассмотреть нас поближе, они заметят, что ты пришел сюда.
 - Я не могу поверить во все эти слухи, которых ты где-то нахваталась, - спокойно сказал Рентхолл.
- А что же тогда это, по-твоему, значит?
- Понятию не имею. Их деятельность может на самом деле быть такой же случайной и бессмысленной, как наша. – Рентхолл пожал плечами. – Возможно, они решат-таки рассмотреть нас поближе. Какая разница, если все, чем они занимаются, это разглядывание?
- Тогда ты не должен больше приходить сюда! – запротестовала миссис  Осмонд.
- Почему? Мне не верится, что они могут видеть сквозь стены.
- Они не такие глупые, - раздраженно сказала миссис Осмонд. – Они скоро свяжутся друг с другом, если еще не сделали этого.
Рентхолл оторвал взгляд от башен и терпеливо посмотрел на миссис Осмонд.
- Дорогая моя, этот дом не прослушивается. Все что они могут знать – что мы, может быть, штопаем наши молитвенные коврики, а, может, обсуждаем эндокринную систему ленточных червей.
- Нет, Чарльз, - произнесла миссис Осмонд с коротким смешком. – Нет, если они знают тебя. – Очевидно, удовлетворившись этой репликой, она расслабилась и взляа сигарету из пачки на столе.
- Вероятно, они меня не знают, - невозмутимо сказал Рентхолл. – Собственно, я совершенно уверен, что нет. Не могу поверить, что, если бы они знали, я еще был бы здесь.
Он заметил, что сутулится – верный признак обеспокоенности – и перешел  к дивану.
 - Школа откроется завтра? – спросила миссис Осмонд, когда он расположил свои длинные тощие ноги вокруг стола.
 - Должна, - ответил Рентхолл. – Хансон ходил сегодня утром в Ратушу, но там, как обычно, имеют крайне туманное представление о происходящем вокруг.
Он распахнул куртку и вытащил из внутреннего кармана старый, но аккуратно переплетенный экземпляр женского журнала.
- Чарльз! – воскликнула миссис Осмонд. – Где ты это раздобыл?
Она взяла журнал и принялась перелистывать замусоленные страницы.
- Один из моих источников, - сказал Рентхолл. С дивана ему все еще была видна наблюдательная башня над домами напротив. – Джорджина Саймонс. У нее целая библиотека таких.
Он встал, подошел к окну и задернул занавески.
- Чарльз, не надо. Я не вижу.
- Прочитаешь потом, - сказал Рентхолл. Он снова расположился на диване. – Ты пойдешь на сегодняшний концерт?
- А разве он не отменен? – спросила миссис Осмонд, неохотно откладывая журнал.
- Нет, конечно.
- Чарльз, я не думаю, чтобы мне хотелось. – Миссис Осмонд нахмурилась. – Что Хансон собирается поставить сегодня?
- Кое-что из Чайковского. И Грига. – Он постарался, чтобы это звучало заманчиво. – Ты должна пойти. Нельзя так сидеть, погружаясь в пучину полной апатии и бездеятельности.
- Я знаю, - 4капризным тоном произнесла миссис Осмонд. – Но у меня нет настроения. Не сегодня. Все эти записи навевают на меня такую скуку.  Мы их уже столько раз слышали…
- На меня тоже. Но, по крайней мере, это хоть какое-то занятие. – Он положил руку на плечи миссис Осмонд и начал играть с темными прядками за ушами, постукивая большими никелевыми сережками и вслушиваясь в их звяканье.
Когда он положил руку на ее колено, миссис Осмонд встала и, одернув юбку, принялась бесцельно бродить по комнате.
- Джулия, что с тобой? – раздраженно спросил Рентхолл. – У тебя неприятности?
Миссис Осмонд стояла около окна, показывая на наблюдательные башни.
- Тебе не кажется, что они собираются спуститься?
- Конечно, нет! – резко ответил Рентхолл. – И где только ты подхватила эту идею?
Он вдруг почувствовал, что дошел до белого каления. Ограниченные размеры пыльнорй гостиной, казалось, душили в нем способность здраво рассуждать. Он встал и застегнул куртку.
- Увидимся днем в институте. Концерт начинается в три.
Миссис Осмонд неопределенно вздохнула, отодвинула засов на дверях в сади с безжизненным, как у богомола, выражением лица медленно прошла через веранду туда, где открывался полный вид на наблюдательные башни.


Как и ожидал Рентхолл, школа на следующий день не открылась. После завтрака, когда они с Хансоном устали бродить вокруг гостиницы, они пошли в ратушу. Здание было почти пустым, и единственный чиновник, которого они сумели отыскать, ничем не мог им помочь.
- На данный момент у нас нет никаких инструкций, - сказал он им, - но вас уведомят, как только начнется семестр.  Хотя, как я слышал, эта отсрочка – на неопределенный срок.
- Это решение комитета? – спросил Рентхолл. – Иили очередная блестящая импровизация господина мэра?
- Школьный комитет больше не собирается, - сообщил чиновник, - и, боюсь, госполина мэра сегодня здесь не будет. – Прежде чем Рентхолл заговорил, он добавил: - Конечно, вы хотите продолжать получать ваше жалованье. Может быть лучшим выходом для вас будет потребовать его в Государственном Казначействе?
Рентхолл и Хансон ушли и принялись искать кафе.  Наконец они  нашли одно, открытое и сели под навесом, рассеянно посматривая на наблюдательные башни, нависавшие над гребными крыш вокруг. По сравнению с предыдущим днем, их активность значительно уменьшилась. Ближайшая башня была всего в пятнадцати футах, она висела непосредственно над пустующим конторским зданием на другой стороне улицы. Окна наблюдательного уровня оставались закрытыми, но каждые несколько минут Рентхолл замечал тени, снующие за стеклами.
В конце концов, к  столику подошла официантка, и Рентхолл заказал себе кофе.
- Думаю, я все же должен дать несколько уроков, - заметил Хансон. – Свободное время – это хорошо, но хорошенького понемножку.
- Это идея, - согласился Рентхолл. – Если ты сумеешь найти хотя бы одного заинтересовавшегося. Я сожалею, что вчерашний концерт провалился.
Хансон пожал плечами.
- Посмотрим, что будет, если я сумею найти какие-нибудь новые записи. Кстати, по-моему, Джулия вчера выглядела очень неплохо.
Рентхолл слегка кивнул головой в ответ на комплимент.
- Я бы хотел приглашать ее почаще.
- Ты думаешь, это разумно?
- А почему бы и нет?
- Ну, хотя бы поэтому, - Хансон направил палец на наблюдательные башни.
- Не вижу, чтобы это имело какое-то особое значение, - сказал Рентхолл. Он недолюбливал разговоры об интимном и уже собрался было переменить тему беседы, когда Хансон наклонился к нему через стол.
- Конечно, нет, но, как я понял, тебя упоминали на последнем собрании Совета. Один или два члена были очень критично настроены по поводу твоей выходки. – Он с легкой улыбкой взглянул на Рентхолла, хмуро уставившегося в свой кофе. – Несомненно, это со злобы, но вель твое поведение и впрямь слегка раздражает.
С трудом сдерживаясь, Рентхолл оттолкнул чашку.
- Ты не скажешь, какое им собачье дело?
- Никакого, в самом деле, за исключением того, что они являются исполнительной властью, и мы, я полагаю, обязаны выполнять их указания. – Рентхолл фыркнул. Хансон продолжил: - Что существенно, так это то, что ты можешь получить официальные инструкции на следующие несколько дней.
- Что?! – взорвался Рентхолл. Затем снова сел, недоверчиво покачивая головой. – Ты серьезно? – Когда Хансон кивнул, он грубо засмеялся. – Ну и идиоты! Не знаю, зачем мы с ними вообще связываемся. Порой их глупость меня просто потрясает.
- Постой, - возразил Хансон, - я их  понимаю. Учитывая вчерашнюю большую с уету в наблюдательных башнях, Совет, веротяно, полагает, что мы ничем не сможем противодействовать им. Откуда ты знаешь, может, они даже действуют по прямым инструкциям.
Рентхолл презрительно посмотрел на Хансона.
- Ты что, действительно веришь в эту чушь о том, что Совет связан с наблюдательными башнями? Это може дать ощущение безопасности паре-тройке простаков, но, ради ,ога, не приписывай это мне. Мое терпение уже и так почти на исходе. – Он осторожно следил за реакцией Хансона, пытаясь определить, ктот из членов Совета наделил того информацией. Рентхолла всегда болезненно задевала нехватка житейской хитрости. – Тем не менее, спасибо, что предупредил меня. Я полагаю, это значит, что, когда я завтра пойду в кино с Джулией, нас будет окружать атмосфера нездорового замешательства.
Хансон покачал головой.
- Нет. В настоящее время отменены все мероприятия без исключения. Ввиду вчерашних волнений.
- Но почему? – Рентхолл откинулся на спинку стула. – Неужели у них не хватает интеллекта понять, что в такое время нам необходимо использовать каждую возможность собраться вместе. Люди прячутся по углам, словно толпа робких призраков. Мы должны вытащить их, дать им что-то, что соберет их вместе.
Он задумчиво посмотрел через улицу на наблюдательные башни. За матовыми стеклами смотровых окон циркулировали тени.
- Какие-нибудь празднества, или, скажем, небольшой междусобойчик. Как ты думаешь, кто бы мог взять на себя организацию?
Хансон задвинул свой стул.
- Осторожнее, Чарльз. Не знаю, одобрит ли это Совет.
- Уверен, что не одобрит. – После того, как Хансон ушел, Рентхолл, оставшись за столом, вернулся к изучению наблюдательных башен.
Он просидел там еще полчаса, рассеянно играя пустой чашкой и поглядывая на немногочисленных прохожих. Посетителей в кафе больше не было, и он был рад возмоможности подумать в одиночестве, в этом миниатюрном урбанистическом вакууме, где нпичто не лежало между ним и рядами наблюдательных башен, уходящих в дымку над гребнями крыш.
За исключением миссис Осмонд, Рентхолл не имел, в сущности, близких друзей, которым мог бы излить душу. Со своей тонкой интеллигентностью и нетерпимостью к тривиальностям, он был одним из тех людей, в чьем обществе окружающитм трудно расслабиться. Определенная природная снисходительность, сдержанное, но несомненное чувство превосходства заставляло их сторониться его, несмотря на то, что многие отнюдь не считали его занюханным учителишкой. В отеле он держался замкнуто. Социальные контакты между постояльцами почти отсутствовали. В столовой и гостиной они сидели, погрузившись в старые журналы и газеты, изредка тихонько перешептываясь между собой. Единственным, что могло вызвать вспышку общительности среди жильцов, была какая-нибудь непривычная активность в наблюдательных башнях, и в такое время Рентхолл всегда сохранял абсолютное молчание.
Только он собрался встать, как на улице появилась коренастая квадратная фигура. Рентхолл узнал этого человека и хотел было повернуть сиденье, чтобы избежать общения с ним, но что-то в выражении его лица заставило Рентхолла все же слегка поклониться. Плотный выбритый до синевы мужчина шел легким скользящим шагом, его двубортный пиджак был распахнут, выставляя напоказ заботливо ухоженное брюшко. Это был Виктор Бордман, владелец местного третьеразрядного кинотеатра, временами – бутлегер, и вообще жулик.
Рентхолл никогда не разговаривал с ним, но зналб что, Бордман разделяет с ним тяжкую участь ношения клейма неодобрения Совета. Хансон утверждал, что Совет успешно пресекает незаконную деятельность Бордмана, но постоянное выражение самодовольного презрения к окружающему миру на его лице опровергало это утверждение.
Когда он проходил мимо, они обменялись взглядами, и физиономия  Бордмана тотчас же растянулась в хитрой улыбке. Улыбка явно адресовалась Рентхоллу, и заключала в себе предрешенность какого-то события, о котором Рентхолл пока ничего не знал, возможно, его приближающегося столкновения с Советом. Очевидно, Бордман ожидал, что Рентхолл безоговорочно капитулирует.
Раздосадованный Рентхолл повернулся к Бордману спиной и, пока тот вразвалочку брел по улице, наблюдал за ним через плечо.
На следующий день активность в наблюдательных башнях полностью прекратилась. Голубой туман, из которого они спускались к земле, был прозрачянее, чем на протяжении многих месяцев до этого, и воздух на улицах, казалось, искрился от  света, отраженного от смотровых окон. За стеклами не было заметно никакого движения, и небо словно застыло в неподвижности – все говорило о том, что наступил период затишья.
Тем не менее, Рентхолл обнаружил, что он почему-то взволнован больше обычного. Школа пока так и не открылась, но он испытывал странное нежелание навещать миссис Осмонд и все утро оставался дома, избегая улиц, как если бы старался уклониться от какого-то невидимого призрака вины.
Длинные ряды наблюдательных башен, простирающиеся до самого горизонта, напомнили ему, что в скором времени он может ожидать ""предписания"" Совета – Хансон не стал бы упоминать об этом случайно – ведь обычно именно во времена затишья Совет был наиболее активен в укреплении своей позиции, порождая поток мелких инструкций и поправок к ним.
Рентхолл с радостью оспорил бы полномочия Совета по какому-нибудь формальному вопросу, не касающемуся его лично, например, по поводу законности одного из постановлений, запрещающего собрания на улицах, но перспектива интриг, которые повлекла бы за собой вербовка союзников, вгоняла его в сильнейшую скуку. Несмотря на то, что никто в одиночку не мог пртивостоять Совету, большинство горожан было бы радо увидеть его падение, но казалось весьма маловероятно, чтобы они сосредоточились на своей оппозиции. Даже не говря о страхе, что Совет связан  с наблюдательными башнями, никто не встал бы на стоону Рентхолла, чтобы продолжить начатое им и миссис Осмонд дело.
Как ни странно, когда он днем зашел к ней, она, похоже, ничего не подозревала о таком неблагоприятном ходе событий.
Широко распахнув окна навстречу хлынувшему в них лучистому воздуху, она занималась уборкой дома и пребывала в приподнятом настроении.
- Чарльз, что с тобой? – упрекнула она его, когда он вяло плюхнулся в кресло. – Ты выглядишь точь-в-точь как встревоженная наседка.
- Я что-то здорово устал сегодня. Наверное,  это от жары. – Когда она села на подлокотник кресла, он положил ей руку на талию, стараясь собраться с силами. – В последнее время я совсем зациклился на Совете. Наверное, мне нужен какой-то способ самоутвердиться, а то я что-то совсем во всем разуверился.
Миссис Осмонд утешающе погладила его прохладными пальцами по голове и вкрадчиво взглянула ему в лицо.
- Что тебе надо, Чарльз, так это немного материнской заботы. Ты так одинок в этой гостинице, среди всех этих стариков. Почему бы тебе не снять один из домов на этой улице? Тогда я смогу присмотреть за тобой.
Рентхолл бросил на нее полный сарказма взгляд.
- А может, мне переехать сюда? – спросил он, но она вскинула голову, насмешливо фыркнув и подошла к окну.
Там она остановилась и пристально всмотрелась в ближайшую наблюдательную башню с закрытыми неподвижными окнами, висевшую в  сотне футов от дома – огромное копье, исчезающее в тумане.
- Как по твоему, о чем они думают?
Рентхолл небрежно щелкнул пальцами.
- Они, вероятно, ни о чем не думают. Иногда я сомневаюсь, есть ли там вообще кто-нибудь. Передвижения, которые мы видим, могут быть просто оптическими иллюзиями. Хотя окна и кажутся открытыми, никто фактически никогда не видел ни  одного наблюдателя. Исходя из тогоб что мы знаем, все это может быть всего лишь заброшенным зоопарком.
Миссис Осмонд посмотрела на него с сожалеющей улыбкой.
- Чарльз, ты выискиваешь какие-то странные метафоры. Я часто сомневаюсь, что такой же, как все, я  не могу даже представить, что ты сделаешь в случае… - Она оборвала себяб непроизвольно уставившись на наблюдательные башни, свисающие с неба.
- В случае чего? – лениво спросил Рентхолл.
- Ну, в случае… - раздраженно произнесла она. – Не прикидывайся  глупым, Чарльз, неужели мысль об этих наблюдательных башнях, нависающих над нами, совсем не пугает тебя?
Рентхолл повернул голову и пристально посмотрел на наблюдательные башни. Однажды он пытался сосчитать их, но это оказалось бессмысленным занятием.
- Да, они пугают меня, - сказал он уклончиво, - так же, как и Хансона, и стариков из гостиницы, и вообще каждого здесь. Но не так, как я пугаю школьников.
Миссис Осмонд кивнула, неверно истолковав его последние слова.
- Дети очень чувствительны, Чарльз. Вероятно, они догадываются, что не интересуют тебя. К несчастью, они еще слишком юны, чтобы понять значение наблюдательных башен.
Она селгка вздрогнула и накинула на плечи шерстяной джемпер.
- Знаешь, в дни, когда они суетятся за своими окнами, я просто еле двигаюсь, это ужасно. Я становлюсь апатичной, все, чего мне хочется – это сидеть, уставившись в стену. Вероятно, я более чувствительна к их…э-э-э… излучениям, чем большинство людей.
Рентхолл улыбнулся.
- А то как же. Не позволяй им угнетать себя. Почему бы тебе в следующий раз не надеть бумажный колпак и не исполнить пируэт?
- Что?.. О, Чарльз, не будь так циничен.
- Я и не собирался. Серьезно, Джуди, ты думаешь, это имеет какое-то значение?
Миссис Осмонд грутсно покачала головой.
- Сам попробуй, Чарльз, а потом расскажешь мне. Куда ты уходишь?
Рентхолл  задержался у окна.
- Обратно в отель, отдохнуть. Кстати, ты знаешь Бордмана?
- Когда-то встречалась. А что, у тебя к нему дело?
- Это ему принадлежит сад за стоянкой для автомашин?
- По-моему, да. – Миссис Осмонд засмеялась. – Собираешься заняться садоводством?
- Вроде того. – Помахав на прощание рукой, Рентхолл ушел.


Он начал с Клифтона, жившего этажом ниже. Сполнение служебных обязанностей в клинике занимало у Клифтона не более часа в день – смертей или болезней, в сущности, не было – но он сохранил, достаочную волю, чтобы культивировать хобби. Один угол своей комнаты он превратил в птичник, где жила дюжина канареек, и проводил немало времени, пытаясь обучить их каким-нибудь трюкам. Его суховатые жесткие манеры обычно утомляли Рентхолла, но он уважал доктора за то, что тот не скатился в полную летаргию, как остальные.
Клифтон принял его предложение осторожно.
- Я согласен с вами, что-то подобное, вероятно, необходимо. Хорошая идея, Рентхолл. Если ее провести в жизнь должным образом, то она может дать людям тот толчок, в котором они нуждаются.
- Главная проблема, доктор, заключается в организации. Единственное подходящее место – это Ратуша.
Клифтон кивнул.
- Да, это действительно проблема. Боюсь, я не обладаю должным влиянием на Совет, если вы это имели в виду. Не знаю, что вы сможете сделать. Вам, конечно, надо получить их разрешение, а они до сих пор не зарекомендовали себя как особые радикалы или новаторы. Они предпочитают поддерживать статус кво.
- Они заинтересованы только  в сохранении своей власти, - кивнув, небрежно добавил Рентхолл. – Временами я очень устаю от нашего Совета.
Клифтон взглянул на него и отвернулся к своим клеткам.
- Вы проповедуете революцию, - тихо сказал он, поглаживая пальцем клюв одной из канареек. Пока Рентхолл не скрылся за дверью, он подчеркнуто избегал смотреть на него.
Списав доктора со счетов, Рентхолл несколько минут отдыхал у себя в комнате, расхаживаяя по узкой полосе выцветшего половика, затем спустился в подвальный этаж, чтобы встретиться  с управляющим, Мулвэни.
- Я только провожу предварительный опрос. Я пока еще не обращался за разрешением, но доктор Клифтон считает, что идея превосходна, и нет никаких сомнений, что мы его получим. Вы сможете обеспечить поставку продуктов?
Мулвэни смотрел на Рентхолла с нескрываемым скептицизмом.
- Конечно, я смогу это сделать, но насколько вы серьезны? – Он оперся на солидный письменный стол. – Думаете, вам дадут разрешение? Ошибаетесь, мистер Рентхолл, Совет не поддержит вашу идею. Они закрыли даже кинотеатр, Так что вряд ли допустят проведение вечеринки. Ведь, не успеете вы оглянуться,как люди и впрямь начнут веселиться.
- Ну, я-то так вовсе не думаю, но неужели настолько страшит эта идея?
Мулвэни покачал головой. Ему уже явно надоел разговор.
- Получите разрешение, мистер Рентхолл, тогда и будем разговаривать серьезно.
- Разве так уж необходимо получить разрешение Совета? – напряженным голосом спросил Рентхолл. – Разве мы не сможем обойтись без этого?
Не поднимая глаз, Мулвэни сел за стол.
- Попробуйте, мистер Рентхолл, идея сама по себе замечательная.
 


Несколько следущих дней Рентхолл продолжал свои расспросы, всего переговорив с полудюжиной человек. Как правило, он встречал всю  ту же негативную реакцию, но, как он и ожидал, он вскоре заметил неуловимое, но тем не менее явное повышение интереса к его персоне. Как только он проходил по столовой, обычный отрывочный шум разговора моментально улетучивался, и обслуживание становилось чуть  быстрее. Хансон перестал пить с ним кофе по утрам, а однажды Рентхолл видел его потихоньку разговаривающим с секретарем горуправы, молодым человеком по имени Барнс. Это, решил Рентхолл, и есть хансоновский ""надежный источник"".
Между тем активность в наблюдательных башнях оставалась нулевой. Бесконечные ряды башен свисали со светлого туманного неба, смотровые окна были закрыты, и люди на улицах под ними постепенно погружались в обычное бездумное оцепенение, слоняясь по замкнутому кругу между отелем, библиотекой и кафе. Настроившись на решительный лад, Рентхолл почувстовал, к что к нему возвращается былая уверенность в себе. Учитывая, что пролетела неделя, он наконец обратился к Виктору Бордману.
Спекулянт принял его в своей конторе над кинотеатром, встретив кривой ухмлыкой.
- А, мистер Рентхолл, я слышал, вы собираетесь заняться увеселительным бизнесом. Гулянки с выпивкой и тому подобное. Вы меня удивляете.
- Вечеринка, - поправил Рентхолл. Стул, который предложил ему Бордман, был развернут к окну – умышленно, решил Рентхолл – и обеспечивал отличный вид на наблюдательную башню над крышей смежного с кинотеатром магазинчика. Свисая всего лишь в сорока метрах, она загораживала добрую половину неба. Металлические плиты, образовывавшие ее прямоугольные бока, были соединены каким-то способом, определить который Рентхолл затруднялся, не сваркой, но и не клепкой, почти как если бы вся башня была отлита in situ. Он пересел на другой стул, так чтобы быть спиной к окну.
- Школа еще закрыта, так что я подумал, что должен попытаться быть хоть как-то полезен. Мне за это и платят. А к вам я пришел, потому что у выас большой жизненный опыт.
- Да, я имею предостаточно жизненного опыта, мистер Рентхолл. Весьма разнообразного. Как один из подчиненных Совета, я желал бы узнать: У вас есть его разрешение?
Рентхолл уклонился от овета.
- Совет по своей природе – очень консервативная организауия, мистер Бордман. Конкретно в данный момент я действую по собственной инициативе. Я проконсультируюсь с Советом в соответствующий момент – позже, когда я смогу представить им практически осуществимый проект.
Бордман глубокомысленно кивнул.
- Это разумно, мистер Рентхолл. А что вы хотите конкретно от меня? Чтобы я организовал для вас все остальное?
- Нет, хотя я в самом деле был бы очень рад, если бы вы этим занялись. Я только прошу разрешения провести вечеринку на участке, являющимся вашей собственностью.
- В кинотеатре? Я не собираюсь убирать все сиденья, если вы это имели в виду.
- Нет, не в кинотеатре. Хотя мы можем использовать бар и туалеты, - сымпровизировал Рентттхолл, надеясь, что план не звучит слишком грандиозно.  – Старый сад за автостоянкой принадлежит вам?
Бордман на мгновение умолк. Ковыряя ногти ножничками для сигар, он хитро смотрел на Рентхолла со слабым намеком на восхищение в глазах.
- Так вы хотите устроить вечеринку на свежем воздухе, мистер Рентхолл? Я правильно вас понял?
Рентхолл кивнул, улыбнувшись Бордману.
- Я рад что вы с ходу уловили суть дела. Вы оправдываете свою репутацию. Так как насчет аренды сада? Конечно, вы будете иметь большую долю в прибыли. Собственно, если это послужит стимулом, вы можете забирать всю прибыль.
Бордман потушил сигару.
- Мистер Рентхолл, вы, несомненно, многосторонний человек. Я вас недооценивал.  Я-то думал, что вы просто имеете зуб на Совет. Надеюсь, вы знаете, что делаете.
- Мистер Бордман, вы сдадите сад? – повторил Рентхолл.
Губы Бордмана сложились в задумчивую веселую ухмылку, когда он посмотрел на наблюдательную башню за окном.
- Прямо над садом две наблюдательных башни, мистер Рентхолл.
- Я отлично знаю. Именно в этом главная привлекательность участка. Так вы можете дать ответ?
Двое мужчин молча разглядывали друг друга, затем Бордман почти незаметно кивнул. Рентхолл понят, что его план принят Бордманом всерьез. Он явно решил использовать Рентохлла в своих целях, ведь, однажды поправ власть Совета, он смог бы развернуть другую, куда более прибыльную деятельность. Конечно, вечеинке не суждено никогда воплотиться в реальность. Однако  в ответ на вопрос ,ордмана Рентхолл изложил предварительный план.  Они определили день провдения вечеринки – месяц спустя – и договорились встретиться в начале следующей недели.

 
Спустя две недели, как он и ожидал, появились первые вести от Совета.
Он ждал за своим обычным столиком на террасе кафе, окруженный  свисающими с неба тихии наблюдательными башнями, когда увидел  на улице спешащего Хансона.
- Присоединяйся. – Рентхолл пододвинул ему стул. – Какие новости?
- Никаких… Хотя тебе надо знать, Чарльз. – Он сухо улыбнулся Рентхолл, словно учитель, делающий замечание любимому ученику, затем окинул взглядом пустую террасу в поисках официантки. – Здесь ужасное обслуживание. Скажи мне, Чарльз, что это за разговоры о тебе и Бордмане? Я не поверил своим ушам.
Рентхолл откинулся на спинку стула.
- Не знаю, ну-ка, раскажи мне.
 -  Ну-у, я предполагаю, Бордман воспользовался каким-то твоим неосторожным  высказыванием. Эта история о вечеринке в саду, которую ты организуешь с ним на пару, звучит совершенно неправдоподобно.
- Почему?
- Но, Чарльз, - Хансон подался, пытаясь определить, что означает вызывающая поза Рентхолла. – Ведь ты не имел этого в виду всерьез?
- Но почему нет? Если я хочу, почему я не могу организовать пикничок, или вечеринку, точнее говоря?
- Это ничуть не меняет дела, - резко сказал Хансон. – Даже не считая других причин, - он выразительно посмотрел на небо, - остается фактом то, что ты служащий, подчиненный Совету.
Рентхолл засунул руки в карманы брюк и принялся раскачиваться на стуле.
- Но это не дает им права вмешиваться в мою личную жизнь. Похоже, ты забыл, что в моем контракте специально оговаривается запрещение подобной власти. Я не на постоянной должности – и разница в оплате это подчеркивает. Если Совет недоволен, то единственная санкция против меня, доступная им – это уволить меня.
- Они ее применят, не будь так самонадеян.
Рентхолл пропустил это мимо ушей.
- И пожалуйста, если они найдут кого-нибудь на мое место. Я что-то в этом сомневаюсь. Раньше они ухитрялись усмирять свою добродетельную щепетильность.
- Чарльз, это совсем другое дело. До тех пор, пока ты был блыгоразумен, никого  не интересовала твоя личная жизнь, но эта вечеринка – событие общественное и входит в компетенцию Совета.
Рентхолл зевнул.
- Мне порядком надоели все эти разговоры о Совете. С технической стороны дела вечеринка будет частным приемом, вход только по приглашениям. У Совета нет законного права соваться везде со своими распоряжениями. Если общественный порядок будет нарушаться, начальник полиции может принимать соответствующие мерны. В конце концов, из-за чего такой сыр-бор? Я пытаюсь организовать всего лишь небольшой безобидный праздник.
Хансон покачал головой.
- Чарльз, ты умышленно обходишь стороной суть вопроса. По словам –  Бордмана, эта вечеринка будет проходить на открытом месте, прямо под двумя наблюдательными башнями. Ты представляешь себе, какие могут быть последствия?
- Да, - тщательно выговорил Рентхолл. – Никаких. Абсолютно никаких.
- Чарльз! – Хансон нахмурился от такого явного богохульства и посмотрел на наблюдательные башни над улицей, будто ожидал, что с нних обрушится немедленная кара. – Послушай, дорогой мой, прими совет. Брось эту затею. У тебя нет ни одного шанса когда-либо претворить в жизнь свой безумный замысел, так зачем же нарываться на неприятности с Советом? Кто знает, какова окажется их реальная власть, если их рассердить?
Рентхолл встал. Он посмотрел на наблюдательные башни, висевшие в воздухе на другой стороне улицы, и ему пришлось сдержаться, когда легкое внезапное беспокойство шевельнулось в его душе.
- Я пришлю тебе приглашение, - сказал он на прощание и пошел в отель.


На следующий день секретарь городского управления сделал ему выговор прямо у него в комнате.  До этого Рентхолл коротал время за книгой в отеле, хотя по замыслу Совета наверняка должен был предаваться серьезным размышлениям. Он нанес короткий визит миссис Осмонд, но она выглядела взволнованной и была очень раздражительна, очевидно, из-за предчувствия приближающегося конфликта. Необходимость постоянно сохранять беззаботный вид начала утомлять Рентхолла, и он избегал улиц при малейшей возможности. К счастью, школа еще не открылась.
Секретарь Барнс – темноволосый энергичный мужчина – появился точно в назначенное время. Он отказался от предложенного Рентхоллом стула и остался стоять, держа в руке двойной лист плотной розовой бумаги, по-видимому, протокол последннего заседания Совета.
- Мистер Рентхолл, Совеь информирован о вашем намерении устроить вечеринку через три недели. Я уполномочен председателем Комиссии по Надзору выразить вам серьезные опасения Комиссии и предложить вследствие этого немедленно прекратить все приготовления и отменить праздник – по крайней мере на период расследования.
- Я сожалею, Барнс, но, боюсь, наши приготовления зашли слишком далеко. Мы уже разослали приглашения.
Барнс запнулся, окинув взглядом блеклую комнату Рентъхолла и несколько зачитанных книг, словно надеялся найти какой-нибудь скрытый мотив поведения  ее хозяина.
- Мистер Рентхолл, возможно, я должен пояснить, что это требование равносильно прямому приказанию Совета.
- Ну да, я знаю. – Рентхолл сел на подоконник и посмотрел на наблюдательные башни. – Мы с Хансоном изучили все это подробнейшим образом. И, как вы, возможно, сознаете, Совет имеет не больше прав приказать мне отменить эту вечеринку, чем прав запретить мне гулять на улице.
Барнс улыбнулся тонкой бюрократической улыбкой.
- Мистер Рентхолл, дело не в границах полномочий Совета. Этот приказ был отдан на основании полномочий, которые были даны ему вышестоящими инстанциями. Если вам так больше нравится, можете просто считать, что Совет принимает все решения согласно получаемым им инструкциям. – Он наклонил голову в сторону наблюдательных башен.
Рентхолл встал.
- Вот теперь, наконец, мы подошли к главному. – Он внутренне собрался. – Можете сказать Совету, чтобы он передал вышестоящим инстанциям, как вы их назвали, мой вежливый, но твердый отказ. Вы усвоили мою позицию?
Барн слегка отступил. Он суммировал высказывания Рентхолл, затем кивнул.
- Думаю, да, мистер Рентхолл. Вы, без сомнения, знаете, что делаете.
После того, как он ушел, Рентхолл задернул шторы и на кровать. В ближайший час он намеревался как следует отдохнуть.
Его последний решит ельтныйц разговор с Советом должен был состояться на следующий день. Вызванный на экстренное заседание Комиссии по Надзору, он поринял приглашение с готовностью, будучи уверенным, что полностью использует каждого члена комиссии, представляющего главную палату Совета. Ситуация давала ему возможность публично унизить Совет, объявив во всеуслышание, что они блефуют.
И Хансон, и миссис  Осмонд полагали, что он капитулирует без возражений.
- Ну, Чарльз, ты сам напросился, - сказал ему Хансон. – Однако, я думаю, они обойдутся с тобой достаточно мягко. Это вопрос репутации.
- Я надеюсь на обльшее, - ответил Рентхолл. – Они утверждают, что действовали по непосредственным указаниям из наблюдательных башен.
- Ну да… - Хансон сделал неопределенный жест. – Конечно. Понятное дело, башени не станут сами вмегиваться по такому заурядному поводу. Они полагаются на то, что Совет будет по-прежнему поставлять им комментарии  к наблюдениям; до тех пор, пока авторитет Совета пользуется уважением, они готовы оставаться в стороне.
- Такое устройство выглдит чересчур идеализировано. Как, по-твоему, осуществляется связь между Советом и наблюдательными башнями? – Рентхолл показал на башню через улицу. Закрытый ставнями наблюдательный ярус бессмысленно висел в воздухе, как некстати появившаяся гондола воздушного шара. – По телефону? Или они семафорят друг другу?
Но Хансон только засмеялся и переменил тему разговора.
Джулия Осмодн была столь же неопределенна в своих высказываниях, и столь же уверена в непогрешимости Совета.
- Конечгно, они получают указания от башен, Чарльз. Но не беспокойся.  У них есть чувство меры.  – они же позволяли тебе все время приходить сюда. – Заслонив своей широкобедрой фигурой наблюдательные башни, она предостерегающе покачала пальцем. – Это твоя главная проблема, Чарльз. Ты думаешь, что более важен, чем это есть на самом деле. Посмотри на себя: сидишь, сгорбившись, с лиу=цом, похожим на старый башмак. Ты думаешь, что Совет и наблюдательные башни готовят тебе какое-то ужасное наказание. Но они не готовят его, потому что ты этого не стоишь.



В отеле за обедом Рентхолл вяло ворчал, ощущая на себе взгляды незнакомых людей из-за соседних столиков. Многие привели с собой  зевак, и он решил, что днем на зседании будет полно народу.
После завтрака он уединился в совей комнате и предпринял неудачную попытку почитать до заседания в начале третьего. Снаружи длинными шеренгами из светлого тумана свисали наблюдательные башни. В смотровых окнах не было заметно никаких признаков движения. Рентхолл принялся в открытую изучать их, засунув руки в карманы, словно генерал, обозревающий боевые порядки неприятельских сил. Туман был ниже, чем обычно, заполняя промежутьки между башнями, так что на растоянии, где свободное пространство под окончаниями башен было скрыто крышами домов, башни казались прямоугольными дымовыми трубами, в клубах белого дыма вздымающимися к небу над индустриальным пейзажем.
Ближайшая башня была в семидесяти футах по диагонали слева от Рентхолла, над восточным концом парка, разделяемого другими отелями, расположенными полумесяцем. Как только Рентхолл отвернулся, одно из окон наблюдательной башни открылось и непрозрачное стекло метнуло копье света прямо в него. Рентохлл с внезапно замершим сердцем отскочил назад, затем снова подался вперед. Активность в башне прекратилась также моментально, как и появилась. Окна были закрыты, без всяких признаков движения за ними. Рентхолл прислушался к звукам из комнат выше и ниже его. Столь бросающееся в глаза событие, первый признак активности за многие дни и явный симптом приближающегося большего всплеска, должно было вызвать согласованное стремление постояльцев к балконам. Но отель оставался спокоен, и Рентхолл слышал, как внизу Клифтон рассеянно бормочет себе под нос около своих клеток.
Рентхолл окинул взглядом окна на другой стороне парка, но ряды высунувшихся лиц, которые он ожиидал увидеть, отсутствовали. Он осторожно осмотрел наблюдательную башню, допуская, что замеченное им открывшееся окно  можно заметить только из его комнаты. Такое объяснение удовлетворило его. Луч солнечного света рассекал воздух со странной силой, с какой были способны отражать лишь окна наблюдательных башен, безошибочно прицелившись Рентхоллу в горло.
Он оторвался, чтобы взглянуть на часы и чертыхнулся, увидев, что уже четверть  третьего. Ратуша находилась в доброй полумиле от отеля, и он прибудет туда взъерошенным и вспотевшим.
В дверь постучали. Он открыл и увидел Мулвэни.
- В чем дело? Я занят.
- Извините, мистер Рентхолл. Человек по имени Барнс из Совета просил передать вам срочно сообщение. Он сказал, что заседание сегодня днем отменено.
- Ха! – оставив дверь открытой, Рентхолл презрительно щелкнул пальцами. – Значит, они в конце концов передумали. Благоразумие – лучшая часть доблести. – Широко улыбаясь, он позвал Мулвэни обратно в комнату. – Мистер Мулвэни! Минуточку!
- Хорошие новости, мистер Рентхолл?
- Замечательные. Вы узнаете их по ходу дела, - сказал Рентхолл и добавил: - Подождите, вот увидите: следующее заседание Комиссии по Надзору будет закрытым.
- Возможно, вы правы, мистер Рентхолл. Кое-кто думает, что немного просчитался.
- В самом деле? Это весьма интересно. Хорошо, - вскользь заметил Рентхолл, затем показал Мулвэни  на окно.
- Скажите, мистер Мулвэни, когда вы поднимались ко мне, вы не заметили там какой-либо активности?
Он махнул рукой в сторону башни, не желая привлекать внимание именно к ней. Мулвэни, взглянув на парк, ведленно покачал головой.
- Не могу сказать, не больше, чем обычно. Какую активность вы имеете в виду?
- Ну, знаете, открывшееся окно… - Когда Мулвэни еще раз покачал головой, Рентхолл сказал: - Хорошо. Дайте мне знать, если наш дорогой Барнс снова объявится.
Когда Мулвэни ушел, Рентхолл принялся расхаживать по комнате, насвистывая рондо Моцарта.




За последующие три дня приподнятое настроение постепенно улетучилось.  К досаде Рентхолла, для отмененного заседания комсиссии не было определено новой даты. Он предположил, что оно будет проведено втихую, но члены должны понимать, что никакой разницы нет. Скоро каждый узнает, что Рентхолл успешно опроверг их утверждение, что они связаны с наблюдательными башнями.
Рентхолл нервничал из-за возможности того, что заседание отменено насовсем. Избежав прямого столкновения с Рентхоллом, Совет искусно обошел бы стоявшую перед ним опасность.
Одновременно Рентхолл подумывал, не недооценил ли он их. Конечно, они понимают, что настоящая мишень брошенного им вызова не Совет, а наблюдательные башни. Небольшая вероятность (как он ни старался прогнать эти детские фантазии, страх все еще оставался) того, что действительно существует некая таинственная связь между башнями и Советом, начала приобретать все больший  вес в его сознании. Вечеринка была ловко задумана как  невинный жест пренебрежения к башням, и будет трудно найти ей замену, которая не будет оскорбительной, и не запятнает его несмываемым клеймом позора.
Кроме того, как он постоянно напоминал себе, он не был способен начать открытый бунт. Первоначально он действовал, повинуясь мгновенному возбуждению, раздраженный зрелищем царящей вокруг него летаргической скуки и приглушенного страха, с которым все взирали на башни. Вопрос об оспаривании абсолютной власти Совета не стоял – по крайней мере, на этот раз. Рентхолл хотел лишь четко определить грани мира, и раз уж они попались в мышеловкуб то пусть хоть сыр съедят. Он также полагал, что потребуются усилия поистине героических масштабов, чтобы спровоцировать какую-либо реакцию со стороны наблюдательных башен, и что предоставляемую ими определенную свободу можно занести в их актив, как маленький, но весомый плюс.
В практическом, повседневном смысле, это отличие могло быть очень разительным, поскольку граница между черным и белым, между добром и злом всегда пролегает на некотором удалении от теоретической. Этот водораздел лежит в зоне полутеней, где находится и большинство радостей жизни, и где рентхолл чувствовал себя как дома. Вилла миссис Осмонд тоже лежала на этой территории, и Рентхолл был рад пересекать ее границы.
Томясь в ожидании новостей от Барнса, он ощущал, как в нем усиливается предчувствие поражения. Наблюдательные башни, казалось, заполняли все небо без остатка, и он раздраженно задернул шторы. На плоской крыше, двумя этажами выше его комнаты, весь день слышалось  непрерывное легкое постукивание, но он теперь избегал улиц и больше не ходил пить кофе по утрам. Наконец он все же поднялся по лестнице на крышу и из дверей увидел двух плотников, работавших под присмотром Мулвэни. Они укладывали грубый деревянный настил поверх покрытого гудроно цемента крыши. Пока Рентхолл разглядывал все это, прикрывая глаза от яркого света, из-за его спины на крышу вышел третий рабочий, в каждой руке державший по доске.
- Извините за шум, - извинился Мулвэни. – Мы закончим к завтрашнему дню.
- Что здесь происходит? – спросил Рентхолл. – Вы же не собираетесь устроить тут солярий?
- Именно собираюсь. – Мулвэни показал на доски. – Несколько кресел и зонтиков, это пойдет на пользу старикам. Так считает доктор Клифтон. – Он пристально посмотрел на Рентхолла, который все еще прятался в дверном проеме. – Вам тоже надо бы принести сюда кресло. Судя по вашему виду, немного солнечного света пойдет вам на пользу.\
Рентхолл поднял глаза на наблюдательную башню почти прямо у них над головами. Брошенный исподтишка камень долетел бы до нее и отскочил от рифленой металлической поверхности. Крыша была полностью открыта для множества наблюдательных  башен, висевших в воздухе вокруг, и Рентхолл подумал, что Мулвэни, пожалуй, сошел с ума – ни один из стариков не просидел бы на крыше ни секунды.
В этот момент Мулвэни показал на крышу с другой стороны парка, где шла аналогичная работа. Там был развернут ярко-желтый тент, и два места были уже заняты.
- Но как же наблюдательный башни? – понизив голос, нерешительно спросил Рентхолл.
- Что?… - Мулвэни отвернулся на мгновение, отвлеченный одним из плотников, затем ответил, - Конечно, вы сможете наблюдать все, что бы там не происходило, мистер Рентхолл.
Рентхолл в недоумении вернулся к себе. Не расслышал Мулвэни его вопрос, или это была бессмысленная попытка спровоцировать башни? Рентхолл с неумолимой отчетливостью представлял себе ту ответственность, которая ляжет на него, если произойдет целая серия мелких актов неповиновения. Может, он случайно выпустил на волю все подавленное негодование, что накопилось за годы?



К удивлению Рентхолла, гна следующей утро непрерывное поскрипывание лестничных ступенек возвестило о первой группе посетителей солярия. Перед обедом Рентхолл, поднявшись на крышу, обнаружил там около дюжины пожилых постояльцев, сидевших под наблюдательной башней, безмятежно вдыхая свежий воздух. Ни один из них нисколько не был смущен присутствием башни. В двух или трех местах полукруга, образованного сиденьями, загорающие встали, словно отзываясь на какой-то неслышный зов. Люди сидели на новоявленной веранде, или высовывались из окон, переговариваясь друг с другом.
Равным образом неожиданным было отсуствие какой-либо вызванной этим активности. Напловину спрятавшись за шторами, Рентхолл внимательно исследовал башни и один раз заметилчто-то, что показалось ему быстрым движением ставни смотрового окна, примерно в полумиле от него, но остальные башни,  тянувшиеся во всех направлениях длинными рядам, уходящими за горизонт, оставались тихими и загадочными. Туман слегка поредел, и длинные копья еше больше высовывались из неба, а их очертания стали болле темными и четкими.
Незадлого перед обедом его исследование прервал Хансон.
- Привет, Чарльз. Хорошие новости! Завтра откроется школа. Слава Богу, а то мне уже невыносимо надоело все это.
Рентхолл кивнул.
- Хорошо. Что же так неожиданно оживило их?
- О, я не знаю. По-моему, им все равно когда-нибудь пришлось открывать. Разве ты не доволен?
- Конечно, доволен. Я все еще в штате?
- Естественно. Совет на тебя зла не держит. Может, они и собирались увольнять тебя неделю назад, но сейчас кое-что переменилось.
- Что ты имеешь в виду?
Хансон внимательно посмотрел на Рентхолла.
- - Я имею в виду, что школа открывается. А в чем дело, Чарльз?
Рентхолл подошел к окну, блуждая глазами по рядам загорающих на крышах. Несколько секунд он выжидал, пока прекратится небольшая активность в наблюдательных башнях.
- Когда Комиссия по Надзору собирается заслушать мое дело?
Хансон пожал плечами.
- Они больше не беспокоятся. Они знают, что с тобой труднее иметь дело, чем с другими людьми, которыми они манипулируют. Забудь все это.
- А я не хочу забывать. Я хочу, чтобы слушание состоялось. Черт возьми, я затеял всю эту суету с вечеринкой специально для того, чтобы заставить их раскрыть свои карты. Теперь же они бешено отрабатывают задним ходом.
- Ну и что из того? Расслабься, у них и без тебя проблем хватает. – Хансон усмехнулся. – Кто знает, может теперь они будут даже рады получить приглашение.
- Ну так они его не получат. Знаешь, когда вечеринка не состоялась, все считали само собой разумеющимся, что я сдался.
- Но ведь она состоится. Ты давно не видел Бордмана? Он прямо-таки одержим, это явно будет потрясающее шоу. Будь осторжен – как бы он не оставил тебя за бортом.
Рентхолл в изумлении отвернулся от окна.
- Ты хочешь сказать, что он собирается действовать и дальше в том же духе?
- Конечно. Во всяком случае, выглядит это именно так. Он поставил большой тент над автомобильной стоянкой и распихал повсюду с дюжину ларьков.
Рентхолл стукнул кулаком в ладонь.
- Да он сумасшедший! – Он повернулся к Хансону. – Мы должны быть осторожны, что-то происходит. Я убежден, что Совет просто выжидает удобного случая, они специтально пустили все на самотек, чтобы перехитрить меня. Ты видел тех людей на крышах? Солнечные ванны!
- А что, неплохая идея. Разве это не то, к чему ты всегда стремился?
- Не так сильно как эти. – Рентхолл показал на ближайшую наблюдательную башню. Окна были закрыты, но свет, отраженный от них, сиял ярче, чем обычно. – Рано или позхдно последует короткая энергичная реакция. Вот чего ждет Совет.
- Это Совета не касается. Если люди хотят сидеть на крышах, это их дело. Ты идешь обедать?
- Сейчас. – Рентхолл спокойно встал у окна, внимательно разглядывая Хансона. Ему в голову пришел вариант, который он не предусмотрел заранее. Сейчас он судорожно искал какой-либо способ проверить его. – Разве уже пора? У меня встали часы.
Хансон взглянул на свои часы.
- Двенадцать тридцать. – Он посмотрел в окно, на башенные часы вдали за Ратушей. Одним из давнишних поводов для недовольства Рентхолла комнатой был нижний ярус одной из ближайших башен, висевший прямо перед циферблатом, аккуратно его заслоняя. Хансон вздохнул, подводя свои часы. – Двенадцать тридцать один. Жду тебя с минуты на минуту.
После того, как он ушел, Рентхолл сел на кровать, пытаясь найти рациональное объяснение этому непредвиденному обстоятельству и чувствуя, как его мужество медленно улетучивается.
На следующий день он столкнулся со вторым случаем.


Бордман брезгливо оглядел тусклую комнату, удивленный видом Рентхолла, сгорбившегося на стуле у окна.
- Мистер Рентхолл, вопрос об отмене сейчас никак не стоит. Можно считать, что праздник уже начался. Но все равно – в чем дело?
- У нас была договоренность, что это будет вечеринка, - напомнил ему Рентхолл. – Вы же превратили  ее в гульбище с плясками и кучей прилавков.
Ничуть не смущенный наставническим тоном Рентхолла, Бордман нагло усмехнуля.
- А какая разница? Все равно, мои истинные намерения – накрыть все крышей и превратить в постоянный парк увеселений. Совет не станет вмешиваться: сейчас они ведут себя на удивление тихо.
- Разве? Я в этом сомневаюсь. – Рентхолл посмот рел на парк. Повсюду сидели люди – мужчины без пиджаков, женщины в цветастых платьях – очевидно, забыв о наблюдательных юашнях, заполняющих небо в тридцати футах над их головами. Туман отступил еще выше, и теперь копья были видны почти на двести ярдов в высоту. Никаких признаков активности в башнях заметно не бало, но  Рентхолл подозревал, что она скоро начнется.
- Скажите, - спросил он невинным голосом, - разве вы не боитесь наблюдательных башен?
Бордман пришел в недоумение.
- Каких башен? – Он описал сигарой спираль. – Вы имеете в виду ледяную гору? Не волнуйтесь, у меня нет ни одной такой, все равно ни у кого не хватает сил, чтобы вскарарбкаться наверх.
Он сунул сигару в зубы и легкой походкой прошествовал к двери.
- До встречи, мистер Рентхолл. Я пошлю вам приглашение.


Во второй половине дня Рентхолл спустил вниз увидеться с доктором Клифтоном.
- Протсите, доктор, - извинился он, - вы не могли бы уделить мне несколько минут по профессиональному вопросу?
- Ну, только не здесь, мистер Рентхолл, по-моему, я не работе. – Он отвернулся от своих канареек, раздраженно нахмурившись, но смягчился, когда увидел на лице Рентхолла выражение полной решимости добиться своего. – Ну, хорошо, в чем дело?
Пока Клдифтон мыл руки, Рентхолл объяснил.
- Скажите, доктор, известно ли вам какое-либо устройство, пи помощи которого можно одновременно загипнотизировать   множество людей? Мы все привыкли к сценическим представлениям искусства гтпноза, но я говорю о ситуации, когда члены целого небольшого сообщества – к примеру, постояльцы этой и близлежащих гостиниц – будут принуждены принять убеждения, полностью противоречащие реальности.
Клифтон перестал мыть руки.
- Я думал, вы хотите видеть меня как специалиста. Я врач, а не шаман. Что это вы там еще задумали, Рентхолл? На прошлой неделе это была вечеринка, теперь же вы хотите загипнотизировать всю округу. Вам лучше быть поосторожнее.
Рентхолл покачал головой.
- Не я хочу всех загипнотизировать, доктор. Собственно, я опасаюсь, что операция уже проведена. Скажите, вы не заметили ккие-нибудь странности у своих пациентов?
- Не больше, чем обычно, - сухо заметил Клифтон. Он смотрел на Рентхолла с возрастающим интересом. – И кто же инициатор этого массового гипноза? – Когда Рентхолл молча показал пальцем на потолок, Клифтон глубокомысленно кивнул. – Ясно. Довольно зловеще!
- Вот-вот. Я рад, что вы меня понимаете, доктор. – Рентхолл подошел к окну, глядя на тенты внизу.  Он показал на наблюдательные башни. – Чтобы прояснить небольшую деталь, доктор. Вы видите наблюдательные башни?
Клифтон чуть запнулся, слегка придвинувшись к своему саквояжу, стоявшему на столе. Потом кивнул.
- Хорошо. Это меня успокаивает. – Рентхолл усмехнулся. – А то я цуже начал было думать, что остался последним нормальным человеком. Можете себе представить, что Хансон и Бордман оба больше не видят наблюдательные башни? Поначалу я подозревал, что это все происки Совета, но кажется маловероятным, что они обладают двозможностями, достаточными  для того, чтобы… - Он резко замолчал, заметив, Клифтон пристально смотрит ему лицо. – В чем дело? Доктор!
Клифтон быстро достал из саквояжа свою рецептную книжку.
- Рентхолл, терпение – основа всех стратегий. Для нас всех важно избегать чересчур поспешных действий. Я предлагаю, чтобы мы оба сегодня отдохнули. Вот, это поможет вам заснуть…



Впервые за несколько дней Рентхолл решился выйти на улицу. Опустив голову, злой из-за того, что доктор подловил его, он гнал себя по тротуару по направлению к жилищу миссис Осмонд, решив найти хотя бы одного человека, который еще сохранял бы способность видеть наблюдательные башни. На его памяти улицы давно уже не были так запружены людьми, и он был вынужден поднимать взгляд, обходя неторопливо прогуливающихся пешеходов. Наверху, словно эскадрилья, атакующая в каком-то акпокалиптическом авианалете, с неба свисали незамечаемые теперь гуляками наблюдательные башни, заслоняя  вид на дальнюю часть центрального бульвара.
Рентхолл прошел мимо кафе, удивился тому, что терраса заполнена попивающими кофе людьми, затем увидел шатер Бордмана на стоянке около кинотеатра. Из скрипучего граммофона неслась музыка, в воздухе развевались пестрые полотнища флагов.
За двадцать ярдов от дома миссис Осмонд он увидел большую соломенную шляпу, а затем и ее владелицу, выходящую из парадной двери.
- Чарльз! Что ты здесь делаешь? Ты так давно не появлялся, я хотела бы знать, в чем дело?
Рентхолл выхватил у нее из рук ключ и снова вставил его в замок. Закрыв за собой дверь, он остановился в темном коридоре, восстанавливая дыхание.
- Да что происходит, Чарльз? За тобой кто-то следит? Ты ужасно выглядишь, милый. Твое лицо…
- Черт с ним, с моим лицом. – Рентхолл овладел собой и прошел в гостиную. – Иди сюда, быстро. – Он подошел к окну и отдернул занавески, удостоверившись, что наблюдательные башни над противоположной стороной улицы все еще на месте. – Сядь и расслабься. Извини, что я так ворвался, но через минуту ты сама все поймешь. – Он подождал, пока миссис Осмонд неохотно устроилась на диване, затем оперся она камин, приводя в порядок свои мысли.
- Последние несколько дней были просто фантастичны, ты не поверишь, и в довершение всего я свалял величайшего дурака перед Клифтоном. Боже, я мог…
- Чарльз!..
- Слушай!!! Не перебивай меня, пока я не добрался до сути, мне еще есть что сказать. Кругом происходит что-то безумное…Похоже я – единственные, кто остался в здравом уме и трезвой памяти. Я знаю, похоже, будто я окончательно спятил, но на самом деле это не так. Почему, я не знаю. Хотя я боюсь, что это нечто вроде репрессии по отношению ко мне. Кстати, - он подошел к окну. – Джулия, что ты видишь из этого окна?
Миссис Осмонд сняла шляпу и покосилась на окно, затем нервно засуетилась.
- Чарльз, что происходит?.. Мне надо одеть очки. – Она беспомощно умолкла.
- Джулия! Тебе никогда раньше не были нужны очки, чтобы увидеть это. Теперь скажи мне, что ты видишь?
- Ну, ряд домов, и садики…
- Да, а еще что?
- Окна, конечно, и вон там дерево…
- А что насчет неба?
Она кивнула.
- Да, я вижу там нечто вроде тумана… Или мне это кажется?
- Нет. – Рентхолл утомленно отвернулся. Впервые он в полной мере ощутил навалившуюся на него бесконечную усталость.
- Джулия, - спросил он тихо, - ты не помнишь наблюдательные башни?
Она медленно покачала головой.
- Нет, не помню. Где они были? У нее на лице появилось участливое выражение. Она ласково взяла его за руку. – Что происходит, милый?
Рентхолл заставил себя встать прямо.
- Я не знаю. – Он постучал себя по лбу. – Ты не помнишь башни совсем, или только наблюдательные окна? – Он показал на наблюдательную башню, висящую напротив окна. – Там – над вон теми домами – была одна из них. Мы всегда видели ее. Ты помнишь, как мы раньше задергивали шторы наверху?
- Чарльз! Осторожнее, люди услышат! Ты куда?
Рентхолл отупело открыл дверь.
- Наружу, - сказал он скучным голосом. – Теперь не имеет никакого смысла оставаться дома.
Он проше через парадную дверь, потом, уже в пятидесяти ярдах от дома услышал, как миссис Осмонд зовет его, быстро свернул в боковой переулок и заспешил к ближайшему перекрестку.
 Он сознавал, что над ним в чистом воздухе висят наблюдательные башне, но не поднимал глаз выше уровня калиток и заборов, старательно разглядывая пустующие дома. Время от времени он проходил мимо заселенных, с семьями, сидящими во двориках, и однажды кто-то окликнул его по имени, напоминая, что школа открылась без него. Свежий воздух бодрил, а отблески солнечных лучей сверкали на мостовой с необычайной яркостью.
Через десять минут он понял, что забрел в неизвестный ему район города и  совсем заблудился, и что лишь воздушные ряды наблюдательных башен оставались его ориентирами,  он он все еще упрямо отказывался поднять на них взгляд.
Он зашел в беднейшие кварталы города, где узкие пустынны улицы были усеяны горами мусора, и между разваливающимися домами торчали покосившиеся деревянные заборы. Многие дома были лишь в один ж\этаж высотой, и небо казалось еще шире и просторней, с наблюдательными башнями, вытянувшимися вдоль далекого горизонта, словно гигантский частокол.
Рентхолл подвернул ногу, споткнувшись о каменный выступ, и, мучаясь, кое-как доковылял до доски от разбитого забора, валявшейся на вершине небольшой кучи мусора. Он сильно вспотел и развязал галстук, затем стал рассматривать разбросанные вокруг дома, ища обратную дорогу на знакомые ему улицы.
Наверху что-то двинулось, привлекая внимание. Заставив себя проигнорировать это, Рентхолл отдышался, борясь с головокружительным любопытством. Над замусоренной землей повисла неожиданно всеобъемлющая тишина, настолько абсолютная, что невольно создавалось впечатление играющей на полную мощность некой неслышимой пронизывающей музыки.
Справа от него, на вершине мусорной кучи он услышал медленные шаркающие шаги и увидел одетого в черный костюм с остроконечным вортником пожилого мужчину, обычно слонявшегося возле библиотеки. Мужчина по-чаплински ковылял вдаль, засунув руки в карманы, то и дело вглядываясь в небо ослабевшими глазми, словно ища что-то, что потерял или забыл.
 
Рентхолл посмотрел ему вслед, но ветхая фигура неверной походкой скрылась за полуобвалившейся стеной до того, как он собрался окликнуть его.
Наверху опять что-то шевельнулось, подхваченое тут же третьим молниеносным угловым движением, и затем целой серией быстрых мельканий. Окаменевший мусор у него под ногами замерцал отраженным светом, и внезапно все небо заискрилось, словно ожил сам воздух.
Затем, так неожиданно, все снова замерло.
Собираясь с силами, Рентхолл выждал до последнего момента, затем поднял лицо к ближайшей наблюдательной башне в пятидесяти футах над ним и взглянул на сотни башен, висевших в чистом воздухе подобно гигантским колоннам. Туман исчез, и копья башен были очерчены с небывалой ясностью.
Повсюду, насколько хватало взгляда, все смотровые окна были открыты. Тихо, не двигаясь, наблюдатели пристально смотрели на него.