Сага о Стигмаоро глава 5

Отец и сын.

Маримар удалось увидеть Ингарру только в день собрания служителей. Ко Дворцу Шара девушку привезла в колеснице Гловирон. Вестфаллийка, погруженная в свои мысли, не особо много рассказывала о городе, хотя они проезжали множество красивых диковиных мест. Маримар молчала, но большинство попутных вопросов так и остались без ответов.
Когда коляска остановилась перед воротами Веремнээ, девушка легко спрыгнула первой, не сводя глаз со светлых стен Дворца и его купола. Вечером это сооружение вестфалльских мастеров выглядело еще прекраснее.
 – Пока не начнется собрание, я буду сопровождать тебя, – сказала Гловирон, – а после передам Фанделору. Прошу не задавать лишних вопросов и выполнять все мои просьбы. Это чтобы не вышло недоразумений. А потом я все тебе объясню.
 – У меня только один вопрос для начала.
 – Какой?               
 – Я должна буду присутствовать на самом собрании?
 – Думаю, это входит в планы Фанделора.
 – А ты будешь там?
 – Это уже второй вопрос, – заметила сухо Гловирон. – Я не имею привиллегий во Дворце, поэтому здесь я всего лишь твоя провожатая. Я останусь за дверями Главного Зала. Но это не должно волновать тебя. Твое дело – вести себя правильно в этих стенах.
 – Разве я что-то делаю не так? – удивилась Маримар.
 – Да, ты много говоришь. Нужно молчать. И слушать.
Вестфаллийка повела девушку во Дворец. Среди деревьев во дворе Маримар заметила нескольких служителей, одетых в длинные плащи разных цветов, которые стояли к ней спиной и тихо разговаривали.
Это были Шал-Да-Ву, Элвириэлл, Гловирас и Каладенн, которого крианец не позабыл включить в круг своих близких друзей.
 – Запомните, что бы ни случилось, мы на его стороне, – говорил полушепотом Шал-Да-Ву. – Мы должны поддержать его, иначе…
 – Мой брат стойко выдерживает свое испытание, – заметил Гловирас, сощурив серые глаза совсем так же, как это делал Гловир. Будучи стражем, он был одет в кожаные доспехи и голубой плащ поверх них; на груди его висел орден Парелен. – Никто в нашей семье не ломался под натиском сплетен и злостных речей в свой адрес. Никто в нашей семье вообще не ломался.
 – А разве я это говорил? – возразил крианец.  – Я в нем не сомневаюсь… но мое мнение в этом деле неоднозначно. Я не оправдываю Гловира полностью, я даже в какой-то мере осуждаю его. Но я его друг, я обязан быть опорой для него.
 – Ты никому не обязан, если делаешь это по принуждению, – в голосе стража послышалась звенящая нотка презрения.
 – По какому еще принуждению! За кого ты, вояка недоученный, меня принимаешь!
Гловирас вспыхнул при этих словах и сделал было шаг в сторону крианца, но тут между ними встал Элл.
 – Я попрошу вас держать себя в руках. И что вы доказываете друг перед другом, я не понимаю? Мне кажется, спорить об этом не имеет смысла… Я не придерживаюсь мнения Шал-Да-Ву, но и не настолько уверен, как ты, Гловирас. Поэтому, самое лучшее, что мы сейчас сделаем, это успокоимся и прислушаемся друг к другу.
 – Пойду прогуляюсь, один, – страж быстрой походкой пошел прочь.
Никто не остановил его.
 – Зачем ты так жестоко? – шикнул на крианца Элвириэлл. – Зачем напоминаешь о его неудаче в бою?
 – Но он меня тоже оскорбил…
 – Ты просто дурень!
Оба замолчали и посмотрели на Каладенна. Тот стоял и тихо глядел на них детскими глазами.
 – Я пойду догоню его, – спохватился он и убежал вслед за Гловирасом.

Маримар и Гловирон вошли в помещение дворца. Там было пустынно, повсюду на стенах горели светильники, наполненные живыми огоньками сансимир, освещавшие такие же барельефы, что были и снаружи дворца, только здесь они были раскрашены красками. Но больше всего потрясала колонна-статуя посреди зала, от пола до самого купола. Удивительно прекрасный вестфалл с длинными волосами держал на вытянутой вперед левой руке Шар Мироздания, правильной формы и словно светящийся изнутри, довольно крупный, чтобы пальцы смогли обхватить его полностью, но такой крохотный, если задуматься о гигантской силе, заключенной в нем.
Маримар остановилась перед статуей, пытаясь разглядеть выражение лица вестфалла. Но лицо это было слишком высоко, чтобы заметить мелчайшие детали. В тот момент Маримар показалось, что оно очень печально, словно виновато перед кем-то. И это глубоко затронуло сердце девушки.
 – Это он? – тихо спросила Маримар.
 – Кто? – так же тихо отозвалась вестфаллийка.
 – Аланделир.
Гловирон помолчала.
 – Многие в Совете были против этой статуи, потому как она почти возвеличивает Аланделира над остальными. Но по сути, это было правильное решение изобразить именно его. Ведь он был первым, кто обнаружил силу Шара. Самому ему не нравится эта работа скульптора, хотя выполнена она с мельчайшей точностью и очень схожа с оригиналом. Скорее всего, это потому, что Магистр обладает достаточной долей скромности.
Маримар несколько раз обошла колонну со всех сторон.
 – Тут надписи… Тариор, вэкралес, эмани, гаолор, – девушка вопросительно посмотрела на Гловирон. – Мир, доверие, честь и любовь?
 – Верно. Но если ты понимаешь вестфалльский, нет необходимости произносить слова на своем языке. Здесь, в Веремнээ, все говорят только на вестфалльском или на древнем фаллинском. Это правило.
 – Почему?
 – Слишком много вопросов!
На лестнице послышались шаги, и обе девушки подняли головы. Со ступеней сходил Фанделор, а за ним еще несколько сантанов.
 – Вы уже пришли… Спасибо, Гловирон, что привела ее.
Вестфаллийка молча кивнула, не глядя на него.
 – Собрание начнется с минуты на минуту. Пойдем, Маримар.
В этот момент во всем дворце послышалась дивная тихая музыка, словно исходившая из самих стен, и чей-то голос стал петь на древнем языке.
 – Что это? – удивилась Маримар.
 – Песня служителей. Идем.
По винтовой лестнице Фанделор повел девушку наверх. Пение становилось все более слышным. Теперь к первому голосу присоединился целый хор, но музыка по-прежнему была тихой.
 – Почему здесь все так бесшумно и пустынно?
 – Это обитель Шара. Здесь мы слушаем звуки внутри нас – голос Шара, ибо мы имеем с ним связь.
 – Я тоже должна слушать?
Фанделор улыбнулся.
 – Если ты услышишь…
Они подошли к дверям Главного зала, где их ждал Гловир. Он был одет в темный, как у Фанделора, плащ, а на груди его висел орден Тандаренен.
Сантан и ученик молча переглянулись, и Маримар не решилась нарушить это молчание своими вопросами. Лицо Гловира было спокойно, лишь в глазах читалось небольшое волнение. Девушка взглянула на Фанделора. Тот нахмурился, словно перед боем. Только сейчас Маримар заметила, что лицо его было гладко выбрито, волосы были расчесаны и мягкими каштаново-серебристыми волнами лежали на плечах, а на груди его с вызовом сверкал орден Сантанен. В этот миг Фанделор был совсем другим, нежели прежде, когда Маримар увидела его в первый раз.
Она перевела взгляд на Гловира. И он был совсем другим. Может, и сама она изменилась за это время?
Мимо них прошли трое учеников, все в плащах и с орденами. Фанделор и Гловир кивнули им в знак приветствия, но те лишь что-то шепнули друг другу и вошли в Зал. В дверях последний из учеников оглянулся на Гловира и как-то презрительно усмехнулся. Сын Глоунара тихо вздохнул, отвернувшись. Маримар заметила, что глаза его полны слез. Но через мгновение лицо его преисполнилось решимости.
Фанделор отворил двери в Главный Зал, и первым прошел вовнутрь. Здесь было достаточно многолюдно, но ощущения толпы не было. Каждый знал свое место, и потому никакой путаницы не должно было быть. У противоположной от дверей стены полукругом стояли 36 найшу, все одетые в черные длинные плащи с капюшонами, накинутыми на самые глаза. Лиц их не было видно, и от этого они показались Маримар какими-то ужасающими. Словно в такт музыке, продолжавшей звучать, они мерно и чуть заметно покачивались из стороны в сторону.
Перед найшу Маримар заметила три высоких круглых стола. То, что лежало на них, – а
это были, несомненно Шары Мироздания и их дардонны, – было покрыто струящейся темной тканью, и эта таинственность особенно привлекала внимание.
По обе руки от Шаров на деревянные скамьи с резными спинками рассаживались остальные служители, в основном это были сантаны и их ученики. Но встречались также и стражи, и хранители, и летописцы. Большинство служителей были вестфаллами или крианцами, и только совсем малую долю составляли люди и дардримы. При этом среди людей также было множество различных рас, поэтому распознать с первого взгляда представителя определенного народа было очень сложно. По сути, это было почти невозможно во время собрания служителей, ибо все они накидывали капюшоны на головы.
Поэтому и Фанделор, и Гловир также, едва вошли в Зал, набросили капюшоны. Маримар последовала их примеру, так как и ей выделили специальный плащ темно-изумрудного цвета для этого собрания.
Все трое сели на свободные места где-то в середине Зала. Маримар оказалась сидящей рядом с одним из стражей. Это был не Гловирас, которого она уже знала. Маримар не видела лица своего соседа, но его руки с длинными тонкими пальцами привлекли ее внимание. Сразу было видно, что он вестфалл. Однако что-то в нем было не так. Что-то хищническое было в том, как он сложил свои руки на коленях. На одном из пальцев его было надето стальное широкое кольцо с гравировкой в виде летящей стрелы. Незнакомец слегка повернул голову, и Маримар встретилась с ним взглядом. Что-то зловещее было в этих зеленых глазах, и в то же время они были немного взволнованны. Маримар как-то внезапно почувствовала, что этот страж чего-то усиленно ждет, и это ожидание мучит его. К тому же, ей в голову почему-то пришла странная мысль, что он – фалл. И Маримар точно почувствовала, что это так и есть. Эти непонятные ощущения удивили ее, но она не стала думать о них в тот момент.
Она отвернулась. Многие служители смотрели на Фанделора и его ученика как-то по-особенному, и Маримар почувствовала волну неприязни и осуждения, катящуюся в их сторону. Девушка многого не понимала и не должна была думать об отношениях между служителями, но в тот момент ей стало невыносимо горько. Она медленно положила свою руку на руку сидящего рядом Гловира. Вестфалл вздрогнул, но тут же тихо сжал ее пальцы. Маримар почувствовала, что он дрожит, и задумалась.
Вдруг она услышала разговор между фаллом и сидящей рядом с ним женщиной. Девушку удивило то, что даже сквозь звуки музыки, которые стали достаточно громкими, она отчетливо слышала каждое слово, произносимое говорящими, хотя они общались чуть слышно.
 – Ты зря волнуешься, Линделл, – говорила женщина, одетая как сантан. – Они благополучно доберутся и, главное, незаметно. Мы выбрали хороший день. Сегодня почти все стражи здесь. Особенно, Недремлющее Око.
 – Он действительно недремлющ, – отозвался фалл. – Я чувствую, он что-то подозревает. Он усилил контроль за северной границей.
 – С чего ты это взял, глупенький?
 – Мои ощущения никогда не подводили меня.
Маримар краем глаза заметила, как женщина положила свою ладонь на руку фалла.
 – Ты близко все воспринимаешь. Гловираса сейчас волнует его брат больше всего на свете, поэтому мы легко обведем его вокруг пальца.
 – Ты его недооцениваешь.
 – Но ты переоцениваешь. Не забывай, Недремлющее Око много раз давал промахи.
Линделл промолчал, нахмурившись.
 – Он давал промахи не потому, что ошибался, а из-за того, что его мало кто слушал. Но теперь он пользуется большим уважением среди стражей, ему верят. Он чуток, словно глаз орла.
 – Чтож, тогда мне нужно было самой взяться за него. Немного дурмана, и он позабыл бы обо всем на свете. Он падок до таких вещей. Недаром его лучший друг в последнее время – бутыль вина.
 – Что же ты не проявила свои чары и не затуманила его разум? – немного раздраженно поинтересовался фалл.
 – А ты, я вижу, так жаждешь моей измены!
 – Молчи, нас могут услышать…
 – Поздно опасаться, Линделл. Твоя репутация и так уже подпорчена связями с распутной Галенной.
Фалл бросил на свою собеседницу недовольный взгляд. Галенна, а это была она, медленно отвела глаза от его лица и стала оглядывать группу молодых учеников сантанов.
Маримар нахмурилась. Разговор незнакомцев заинтересовал ее хотя бы потому, что речь во многом шла о брате Гловира. Девушка огляделась, ища среди служителей высокого и всегда мрачного Гловираса, но его нигде не было.
 – С тобой все в порядке? – услышала она рядом с собой голос Фанделора, который словно вернул ее из забытия. – Ты так взволнованна.
 – Я просто впечатлена всем… этим великолепием… Он будет сегодня здесь? – неожиданно даже для самой себя спросила она.
 – Кто?
 – Магистр Аланделир. Вы ведь так зовете его?
 – Еще ни одно собрание не проходило без него. Его присутствие так же необходимо здесь, как и присутсвие Шаров.
 – Правда ли, что он такой… великий?
Фанделор помолчал.
 – Да, он велик. Хотя бы тем, что никогда не использует это величие в своих целях.
Сантан взглянул на сидящих вестфаллов в белых плащах. Один из них был Тариоделлом, главным претендентом на сан Главы Совета в случае, если Аланделир откажется от этого сана. Репутация Тариоделла была безупречна, он был мудр и великодушен, и, не будь на свете Аланделира, сам Фанделор с радостью отдал бы свой голос в пользу сына Тариаса. Но какой-то мелочи ему все же недоставало, чтобы стать равным Аланделиру, и мелочь эта была довольно существенна.
Внезапно пение служителей смолкло, и в Зале повисла тишина. Маримар с удивлением взглянула на Фанделора, но он лишь спокойно пожал ее руку. Через мгновение все служители поднялись с мест, повернулись лицами к проходу между скамьями и склонили головы. Маримар поступила также, но из-под капюшона украдкой все же наблюдала за происходящим. Ее слух вдруг как-то обострился, она слышала биение сердец каждого из стоящих, и это поразило девушку. Еще через миг она увидела идущих по проходу магистров.
Первым шел невысокого роста дардрим, Си-Луо, магистр Песчаного Шара. Его длинные одеяния были цвета пустынных дюн, а кожа отливала бронзой. Он был стар, но сила не покидала его.
Вторым шел Аз-Лава-Дар, магистр Пурпурного Шара, одетый в мантию цвета кровавого заката и длинную черную тунику. Его лицо было сурово, с правильными и хорошо прорисованными чертами, черное, словно ночная мгла, с прозрачными красными глазами.
Последним в Зал вошел Аланделир, Глава Великого Совета, магистр Лунного Шара. Он был выше других магистров, и оттого словно пытался сравняться с ними, опустив свою белокурую голову с золотым обручем в волосах. Лицо его было бледно, но настолько молодо и прекрасно, что думать о его древности не имело смысла. Маримар даже не пыталась отвести от него взгляд. Она словно хотела впитать в себя его образ, весь, в мельчайших подробностях. Она слышала, как тяжело он дышал, как стучало его сердце, глухо и прерывисто, словно после быстрого бега. Она чувствовала его боль, которую он усиленно скрывал, но эта боль проявляла себя мельчайшими капельками пота на его лбу и скулах. Он был напряжен и тревожен.
«Ну же, взгляни на меня хотя бы раз!» – внезапно мысленно сказала Маримар, и голос ее словно прозвучал в тишине. Но никто не услышал его. Никто, кроме Аланделира. Он встрепенулся и поднял голову, ища взглядом того, кто позвал его. Маримар тут же опустила глаза. Но она почувствовала, что он заметил ее, ибо сердце его застучало сильнее и чаще. И он увидел улыбку, тронувшую ее губы.
Магистры подошли к Шарам, и только тогда все собравшиеся сели. Трое из найшу сняли покрывала, и Маримар впервые увидела эти средоточения силы. Лунный, Пурпурный и Песчаный – три полупрозрачных камня спокойно лежали на столах, а вокруг каждого из них были аккуратно разложены двеннадцать его дардоннов. И ничего впечатляющего в них не было, как показалось Маримар. Впечатляющим был Аланделир.
Когда шелест плащей в зале стих, Аз-Лава-Дар вышел вперед и произнес:
 – Магистр Аланделир позволил мне сегодня вести собрание, и это великая честь. Могу сразу сказать, что никаких новых видений Лунный Шар не явил нам сегодня, но это не уменьшает нашей тревоги. Над нашим миром повисла тайная угроза, и все мы это замечаем. Опасность подстерегает нас на каждом шагу, и мы не знаем, в каком обличии она подкрадется к нам. Но знаем мы одно – что-то непременно свершится в ближайшее время, и неведомы последствия этого.
Один из приближенных Тариоделла поднял руку в знак просьбы говорить и, получив утвердительный кивок крианца, произнес:
 – Нас всех терзает это ожидание неизвестного. Мы хотим понять, что же случится с нами. Почему бы не воспользоваться силой Шаров, чтобы заглянуть в будущее и предотвратить ужасающие и гибельные последствия. Тогда зло не свершится.
 – Пока не свершится, никто не узнает, что ждет нас! – проговорил внезапно Аланделир, и все вздрогнули, не ожидая такой силы в его голосе.
Он оглядел присутствующих с высоты своего роста и словно сверху вниз, его синие глаза сверкнули.
 – Первое правило Великого Совета – не использовать ни один Шар для предсказания. Ибо история пишется только тогда, когда будущее закрыто для глаз. Второе правило – никогда не следовать мелочным желаниям, которые скрыты под маской стремления к благу, потому как и яд действует так же успокаивающее вначале, но только пока не растечется по всем жилам. И третье правило – не сметь ставить свою волю наравне с волей… не Шара, не Магистра – с волей судьбы!
Никто не посмел возразить, и зал погрузился в тишину. Аланделир опустил глаза, и Маримар опять почувствовала, как все его тело напряглось под новым приступом боли.
Аз-Лава-Дар снова обратился к собравшимся.
 – Ситуация находится под полным нашим контролем, и нет повода для волнения всей страны. Границы наши хорошо охраняются, любое проявление враждебности со стороны наших соседей будет замечено…
Магистр Пурпуного Шара не договорил, потому как двери в Зал внезапно распахнулись, и Гловирас или Недремлющее Око, как его называли между собой служители, решительными шагами прошел между рядов скамей к магистрам. Он почтительно поклонился всем троим, но подошел к Аланделиру и стал тихо разговаривать с ним.
Самое невероятное, но Маримар услышала каждое слово, произнесенное ими обоими.
 – Ваша светлость, Древор Тарт вернулся, – прошептал Гловирас с явной тревогой в голосе. – Я только что узнал, его видели на северных границах, как я и предполагал.
 – Ты предполагал? Откуда?
 – Сам не пойму, но так вышло. Он пришел от магов…
Аланделир бросил взгляд на темное пятно внутри Лунного Шара, которое почти полностью заполонило светлый камень.
 – Он пришел не один… – произнес магистр.
 – Верно, с ним юноша.
 – Его сын. Его и Даэлен, дочери Партигона. Сын человека и дочери сильнейшего из магов.
Гловирас молча кивнул.
 – Продолжайте собрание! – громко сказал Аланделир, а сам вместе с Гловирасом вышел из Зала.
Над служителями пронесся удивленный шепот. Кто-то даже начал разговаривать в голос.
Маримар недоуменно смотрела на свои ладони, лежавшие на коленях. Как она могла слышать разговор магистра и стража, когда даже стоящие рядом с ними найшу ничего не расслышали? Что все это значит?
 – Боюсь, случилось что-то непредвиденное, – пробормотал Аз-Лава-Дар. – Но вернемся. Сейчас у нас появилась новая проблема. Ветер бедствий дует с востока, со стороны фаллов…
 – Эта проблема родилась не только сейчас, – поднялся с места сантан Иофэт, – она существовала всегда. Я только недавно вернулся из Каменного леса, куда меня послали в очередной раз договориться с фаллами. Но это совершенно невозможно! Как вы знаете, они перекрыли мост через Тамуну, и Восточная дорога закрыта. Они нагло грабят проезжающие мимо повозки.  Было бы еще простительно, если б они только пугали торговцев. Но ведь они убивают их! Я сам едва избежал смерти. Фаллы абсолютно выходят из-под контроля, и совершенно неизвестно, чего они добиваются. Очевидно, войны. Но с какой целью?
 – С тех пор, как вестфаллы проложили Восточную дорогу, мой народ не раз пытался мирным путем решить эту проблему, – встал с места Линделл, и Маримар вздрогнула при звуке его голоса. – Вы же прекрасно знаете, что эта дорога там совершенно ни к чему. Тамуна священна для нас, а ваши торговцы выбрасывают мусор в ее воды и вырубают деревья на окраинах леса. Более того, эти торгаши еще и поселились неподалеку…
 – … а фаллы любезно решили стереть с лица земли эту деревушку.
 – Но это их земля, и они вправе делать все на ней!
 – Любезный страж, мы уже обсуждали это с королем фаллов, – сурово заметил Иофэт, – и пришли к кое-каким выводам. У нас нет другого пути на восток, кроме как этой дорогой, но фаллы не хотят этого принимать. Это их дело, они сами вызывают ответную реакцию. А вы, Линделл, в данное время находитесь на службе у Великого Совета, а это значит, что,какими бы ни были ваши предки, вы живете по законам Занидамир. И все, что происходит за пределами Лунных Гор, вас должно волновать меньше всего.
Линделл взглянул на него таким взглядом, что на мгновение Иофэту стало жутко. Но он не отвел глаз.
 – Прекратите этот мелочный спор! – вмешался Аз-Лава-Дар. – Боюсь, эту беду не решить за один вечер. Нужно много совещаться и, скорее всего, призвать сюда короля фаллов для переговоров. Но ни о какой «ответной реакции», Иофэт, дело пока идти не может. Мы не отвечаем войной на каждое мелочное зло.
 – Помяните мое слово, это зло выльется в большое горе однажды. Вы же не знаете, какие силы таятся в Каменном лесу и какого размера армия там собирается. А ведь если случится что-то непредвиденное, нам нечем будет дать отпор. Только… Шарами.
Аз-Лава-Дар побледнел, потому как в этот момент темное пятно внутри Лунного Шара запульсировало.
 – «Силу Шара никогда не применять для уничтожения зла, ибо еще большее зло пробудется», – прошептал он.
 – Вот именно. Народ Занидамир ищет мира и не учит своих сынов убивать. Фаллов нужно остановить, пока не поздно…
 – Успокойтесь, друг мой Иофэт, – поднялся с места Тариоделл; в голосе и в движениях его Маримар уловила силу и глубокое самолюбие. – Спесивости фаллов действительно следует положить конец. Отправим гонца, и пусть он приведет сюда короля фаллов, тогда мы и решим эту проблему.
 – Король фаллов горд. Он не послушает гонца и скорее всего убьет его.
 – Вы уже общались с ним. Вас он послушает?
Иофэт побледнел.
 – Мне кажется, вы посылаете меня на верную гибель.
 – С чего вы это взяли? – спросил, нахмурившись, Тариоделл.
 – Я не знаю, но я чувствую, что умру. – Иофэт посмотрел на магистров, а затем оглядел всех присутствующих. – Но я сделаю это для Великого Совета. Потому что никто другой из вас не решится пойти туда. Вы боитесь…
Никто не возразил ни слова. Иофэт сел в полной тишине. Но Тариоделл остался стоять.
 – Тогда я пойду вместе с тобой, – сказал он. – Я не боюсь.
 – В таком случае, если нет возражений, завтра на рассвете вы отправитесь, – произнес Аз-Лава-Дар. – И пусть сердце короля не будет столь жестоким… А теперь я хочу выслушать еще кого-нибудь. Есть ли вам что-либо сказать нам сегодня?
 – Да, позвольте мне право на слово, – со скамьи поднялся Кандарас. – Вы обсуждаете проблемы Внешнего мира. Но приглядитесь, все ли гладко между самими служителями? Я отвечаю, что нет. Пример тому – недавнее нападение Гловира, сына Глоунара, на моего брата Аданира, который сегодня по этому поводу не смог присутствовать на собрании. Насколько мне известно, это дело еще не разбирали.
По Залу пронесся шепот, многие стали оглядываться, ища глазами Гловира. Он сам поднялся, скинув с головы капюшон.
 – Пусть Совет приготовит мне Наказание , если я виноват.
Фанделор тоже встал, глядя на магистров из-под сдвинутых бровей.
 – Сын Глоунара считает, что его вину можно оспорить? – презрительно поинтересовался Кандарас.
 – Я нарушил множество правил, но я защищал честь магистра.
 – Неправда! Это всего лишь предлог, чтобы еще раз проявить всю ненависть к роду Кавира.
 – Во мне нет ненависти…
 – Тише! – взмахнул рукой Аз-Лава-Дар. – Достаточно споров на сегодня. Сын Глоунара просит Наказания. Он его получит. Пусть Всеведующий выйдет сюда.
С одной из передних скамей поднялся старый человек в белых одеждах и вышел к магистрам. Он знаком подозвал Гловира подойти. Вместе с вестфаллом подошел и Фанделор.
 – Я призываю только Гловира, – произнес Всеведующий старческим, но сильным голосом.
 – Он мой ученик, – твердо сказал сантан, – и я разделю его Наказание.
 – Твоя поддержка благородна, Фанделор. Но знай: не всякое наказание можно разделить. Я не могу решать чужие судьбы, но я многое вижу, – Всеведующий подошел вплотную к Гловиру и заглянул в его глаза снизу вверх.
Внезапно Маримар окунулась в вихрь каких-то посторонних звуков, слышимых только ей одной и Всеведующему. Она точно поняла, что слышит то же, что и старик. Какие-то голоса разговаривали и что-то кричали. Она не поняла что, но один голос показался ей до боли знакомым. Это был ее собственный голос.
Всеведующий отошел на пару шагов назад.
 – Вы ждете, что я пошлю его достать золотой меч из пасти спящего дракона или пройти сквозь лабиринты, населенные жуткими тварями. Может, так было бы лучше – для него. Но его ждет страшное наказание. Не сейчас. Оно впереди. Но скоро, скоро…
Гловир побледнел.
 – Ты пройдешь его один, сын Глоунара. Ты пройдешь его или погубишь себя.
Всеведующий собрался было сесть, но Кандарас остановил его возгласом:
 – И это все?
 – Что же вы еще хотите, юноша? – полюбопытствовал провидец. – Пройдя свое наказание в положенный срок, Гловир искупит полностью свою вину.
 – Это заговор! – воскликнул сын Кавира. – Он не может так легко отделаться за нанесенное им тяжелое оскорбление. Наш род требует, чтобы наказание было дано ему прямо сейчас.
Всеведующий покачал головой.
 – Тогда пусть Совет приготовит и мне Наказание, и я с честью пройду свой путь, – прозвучал в тишине чей-то голос.
Все обернулись. В дверях Зала стоял Аданир, а за руку его поддерживал юный Каладенн.
 – Я каюсь в своем проступке и жажду справедливости для наших семей.
Аданир прошел мимо рядов скамей и встал рядом с Гловиром.
 – Однако, – произнес Всеведующий, и легкая улыбка тронула его старческие губы. – Чтож, пусть будет так, коли вы желаете. Отныне положим конец распрям между родом Кавира и родом Глоунара. Я слышал, Гловир, Фанделор освободил тебя от обязанностей ученика?
 – Да, мудрейший, – прошептал, понурившись, вестфалл.
 – Аданир теперь тоже свободен от своих обязанностей. С этого момента вы становитесь самостоятельными сантанами.
По залу пронесся ропот.
 – Да, я не забыл, что они не прошли Последнее Испытание,  – продолжал Всеведующий. – Но не просто сантанами станут они. Я определяю вас как Дилаин . Пусть ваши дороги соприкоснуться и отныне не разойдутся до самой смерти. Каждый из вас может выбрать себе ученика, но куда пойдет один, туда пойдет и другой. Отныне все похвалы и наказания вы будете делить поровну.
С этими словами старец перевесил Ордена обоих вестфаллов.
 – И да не будет разницы для вас между семьей Кавира и семьей Глоунара, ибо сын Глоунара теперь носит герб Кавира, а сын Кавира – герб Глоунара. Пусть это испытание пойдет во благо вам обоим и всему вашему роду от предков до потомков.
Гловир и Аданир поклонились провидцу и сели на скамью рядом друг к другом. Фанделор же вернулся на место к Маримар.
Затем магистры выбрали для некоторых учеников, среди которых были Галенна, Элвириэлл и Шал-Да-Ву, их Последние Испытания, а для одиноких сантанов – новых учеников из молодого поколения вестфаллов, крианцев и людей. Гловир и Аданир пока учеников не получили. После этого собрание было окончено.
Фанделор вывел девушку из Зала на лестницу, где их ждала Гловирон.
 – Ну как все прошло? – прежде всего спросила она.
 – Гловир все расскажет тебе… А вот и он сам.
Гловир подошел к ним. Его  сестра заметила герб Кавира на его Ордене, но ничего не спросила.
 – Вот, новоиспеченый сантан! – Фанделор беззаботно хлопнул вестфалла по плечу. – Ты должна гордиться им, Гловирон.
 – Магистры попросили нас задержаться,– произнес серьезно Гловир. – Скорее всего, они приготовили нам задание, и возможно завтра я уже отправлюсь в путь… Я хотел сказать тебе несколько слов, Фанделор.
Они отошли в сторону.
 – Не знаю с чего начать, но я должен сказать, пожалуй, самые главные слова в моей жизни – проговорил вестфалл.
 – Гловир, не нужно…
 – Нет, выслушай меня. С тех пор, как я стал твоим учеником, я много раз задумывался над тем, почему судьба так несправедлива ко мне и почему ты так суров, хотя я все делал верно. Я не понимал этого. Но так же было и с моим отцом. Он всегда был строг со мной, строже даже, чем со всеми моими сестрами и братьями. Он многое мне не позволял, воспитывая во мне неприхотливость и волю. Я был недоволен им, но понял истину,  лишь когда он покинул нас навсегда. Я не успел поблагодарить его за все, что он сделал для меня. И я не хочу не успеть сделать это снова. Ты воспитывал меня так же жестко, поэтому я отождествляю тебя с моим отцом.
 – Я не достоин такой чести. Твой отец был…
 – Не тебе на этот раз решать это,– возразил Гловир. – Послушай меня. Я знаю, что сейчас глубоко виноват пред тобой, потому как запятнал твое имя своими проступками. Но я клянусь, что никогда более, где бы я ни находился и что бы я ни делал, твое имя не будет опорочено мной.  На самом деле судьба так благосклонна ко мне, как я того не заслуживаю, ибо она послала мне самого лучшего учителя, какие только бывают на свете. Все, что ты дал мне, я буду бережно хранить в своем сердце до самой смерти, и каждый, кого я встречу на своем пути, будет видеть во мне подобие тебя… Вот, это кольцо носил мой отец,– Гловир снял с указательного пальца золотой перстень. – Я знаю, что его должен носить ты…
Фанделор помолчал, глядя на кольцо в своей ладони.
 – Я никогда не думал, что ты скажешь мне такие слова, но я всегда ждал их. То время, которое ты назвал меня учителем, я не забуду, потому что оно самое лучшее в моей жизни.
 – И в моей тоже.
Фанделор внимательно посмотрел Гловиру в глаза.
 – Я не провидец, но почему-то чувствую, что мы видимся последний раз в этом мире.
Вестфалл погрустнел.
 – Признаюсь, я тоже чувствую это…
 – Тогда не будем говорить «прощай».
Они обнялись и пожали друг другу руки, а затем молча разошлись в разные стороны.
У дверей в Зал Гловира ждал Аданир.
 – Ты счастливец,– коротко бросил он. – Надеюсь, твоя счастливая звезда посветит и мне немножко.
Гловир положил руку на его плечо.
 – У каждого своя звезда, дилаи. Но путь у нас с тобой один. Идем!


Осторожно ступая по обрывистой узкой тропинке, в гору поднимались двое – отец и сын. Отец был невысоким, крепкого телосложения человеком с белыми волосами до плеч и недлинной бородкой, одетый в дорожный костюм дорогого пошива, украшенный драгоценными камнями, и темно-серый плащ с серебрянной каймой по краю. На поясе его виднелся меч в кожаных ножнах, а за спиной висели колчан со стрелами и огромный мощный лук. Дубовый посох, который этот человек держал в руке, был уже изрядно оббит, но все еще надежен и крепок.
За отцом неторопливо и грациозно шел высокий юноша, неся за плечами тяжелую котомку и опираясь на такой же посох. Никакого оружия у него не было, если только не учитывать, что любой уважающий себя молодой человек непременно прятал под одеждой острый клинок. Любой, но не этот. Казалось, война и смерть не имели для него никакого значения. Его глаза искали только самое прекрасное и восторженно светились, словно звезды над Лунными Горами. Да и сам он был порождением какой-то дивной грезы, ибо такой красоты, какою обладал этот юноша, не могло быть в бренном обычном мире. Он представлял собой такое несоответствие с грубым и озлобленным на вид отцом, что казалось странным даже то, что они вообще находятся рядом.
 – Надеюсь, этот пройдоха Линделл не обманул нас,– произнес отец, садясь на камень, и сплюнул. – Совсем я утомился. А если еще он не пришлет своего раба, то я пошлю его ко всем бесам, и плохо же ему будет, когда я доберусь до него.
 – Линделл говорил, что пришлет друга, а не раба, отец,– возразил сын.
 – Ай, не все ли равно, Эрилес? Тебе лишь бы перечить старому Тарту!
 – Вовсе нет! Позволь я понесу твой колчан, если тебе тяжело.
 – Прочь руки! – хрипнул отец, отпихнув юношу. – Тебе оружие доверять все равно что старухе строптивого коня.
 – Я умею обращаться и с оружием, и с лошадьми, отец,– обиженно проговорил Эрилес.
 – А я плевать на это хотел сейчас. Мне бы хлебнуть чего-нибудь…Тихо! Я слышу плеск воды. Где-то здесь есть ручей. Пойди найди его и наполни мне флягу!
 – Но я не слышу шума воды…
 – Пойди немедленно!
Эрилес послушно опустил котомку, отвязал флягу и пошел искать источник при свете взошедшей луны.
Он бродил довольно долго, обшарив все опасные закоулки почти отвесных скал, и наконец нашел родник, едва бивший между камней. Юноша склонился, набирая прозрачной водой флягу, как вдруг почувствовал чье-то присутствие рядом с собой и быстро поднял голову.
На камне в двух шагах от родника сидел человек, весь в черных одеяниях, с накинутым на самое лицо капюшоном.
 – Я долго здесь сижу, и вот наконец ты пришел,– произнес незнакомец странно глухим голосом.
 – Простите, я сразу не заметил вас… Разве мы знакомы?
 – Нет. Но давай познакомимся. Я Стигмаоро.
Эрилес внимательно всмотрелся в темную фигуру, что-то припоминая.
 – Я слышал это имя, но не могу вспомнить где и когда.
 – Неважно. Главное, что мы встретились. Кто ты?
 – Я Эрилес Тарт.
 – Идешь в Занидамир?
 – Да, вместе с моим отцом.
 – Кто тебя там ждет?
 – Пока не знаю… Я просто ищу свою судьбу и свое предназначение.
 – Да,– прошептал Стигмаоро, – ты найдешь… Не чувствовал ли ты сегодня особого волнения, как будто что-то случится, что-то очень важное?
 – Может быть,– отозвался юноша, подумав.
 – Я тоже. Поэтому я  и пришел сюда. Я знал, что встречу тебя именно здесь.
 – Вы ждали меня?
 – Конечно. Всегда.
Эрилесу показалось, что темный человек улыбнулся, но он не видел его лица.
Внезапно Стигмаоро поднялся каким-то молниеносным,  порывистым движением и подошел почти вплотную к юноше, который от неожиданности даже попятился.
 – Не страшно ли молодому человеку без оружия ходить по мрачным скалам одному? Мало ли что может случиться. Смерть наступает быстро и всегда не вовремя.
 – Я не боюсь смерти.
 – Ха! Не боишься… А меня боишься?
 – Немного,– признался Эрилес, почувствовав какой-то сковывающий ужас и леденящий холод в сердце.
 – Меня не бойся,– прошипел голос Стигмаоро как будто отовсюду. – Бойся тех, кто боится меня. Ибо в страхе своем они способны на измену, предательство, убийство…
 – Но кто боится вас?
 – Ты встретишь их на своем пути. Одни из них будут льстить, другие – бороться, а остальные – прятаться. Но все – бояться.
 – Чего бояться?
 – Силы,– таинственно произнес Стигмаоро, взяв Эрилеса за руку. – Тебя.
Сказав это, он резко повернулся и ушел по тропе между камней, унося за собой холодный ветер.
Юноша взглянул на свою руку, до которой дотронулся Стигмаоро. Она была холодна и бела, словно рука мертвеца. Эрилесу вдруг стало так жутко, что он побежал прочь от этого места, едва не выбросив флягу.
Отец ждал его с нетерпением.
 – Что с тобой? Ты словно бежал от полчища нуронов… Давай сюда флягу!
Эрилес дрожащей рукой протянул бутыль отцу.
 – Впредь будешь так долго ходить, я брошу тебя где-нибудь среди этих скал. К счастью для тебя мы почти пришли, и ты не заблудешься,– проговорил отец и сделал глоток, но тут же с шумом выплюнул воду. – Бес тебя раздери! – прорычал он, брезгливо вытирая рот. – В какой луже ты набрал этой тухлятины?
Эрилес испуганно оглядывался.
 – Пойдем скорее отсюда, отец. Здесь нечистое место.
 – В голове у тебя нечисто, тупица! – старый Тарт пнул котомку и зашагал по тропе.
Юноша поспешил за ним.

Пока они поднимались все выше по скалам, Эрилес напряженно вслушивался в тишину вокруг. Повсюду ему слышались странные звуки, напоминавшие хлюпающие шаги. А один раз где-то вдали он услышал страшный хохот и едва не оступился в пропасть, но удержался, подхваченный чьей-то крепкой рукой. Это был не отец, а кто-то высокий в голубом плаще.
 – Осторожней, – мрачно изрек незнакомец, оглядываясь.
 – Что это был за жуткий смех? – дрожащим голосом спросил юноша.
 – Хотел бы и я знать, но что-то подсказывает мне, что не время нам соваться сейчас в это дело.
Страж посмотрел на обоих Тартов.
 – Вы опаздываете, я уж и не надеялся, что вы придете. Здесь повсюду стражи, пройти незамеченными сложно. Правда, Линделл выбрал хороший день: сегодня многие из Глазастых пошли на собрание служителей. Но осмотрительность не помешает. Нам нужно спешить! Следуйте за мной и будьте бесшумны.
 – Куда ты поведешь нас? – спросил старый Тарт.
 – Линделл указал мне одно место. Там он и будет вас ждать.
Отец и сын последовали за своим провожатым. Страж двигался быстро и уверенно, словно всю жизнь проходил по острым камням. Возможно, так оно и было.
 – Отец, скажи, к чему такая секретность? – поинтересовался тихо Эрилес. – Разве мы преступники, что нам приходится скрываться под покровом ночи?
 – Твой отец малость пошалил в Великом Совете, – непринужденно отозвался Тарт, – и магистры поклялись убить меня, если я вернусь.
 – Неужели твой проступок так тяжел?
 – Хм… Я не задумывался об этом как-то… Я предал народ Занидамир и перешел на сторону нуронов во время последней битвы с ними. Благодаря мне погибло множество хороших вестфаллов, в том числе и один мой старый неприятель… Но не будем об этом.
Эрилес пораженно вздохнул.
 – Неужели у тебя были неприятели в Совете? Почему?
 – Тот человек однажды подло поступил со мной. И я с ним поквитался. Его наказанием могла быть только смерть…
 – Осуждающий на смерть сам ли не достоин смерти? – прозвучал чей-то голос.
Чуть выше по склону из-за камня вынырнул высокий страж с луком наготове, а за ним еще несколько вооруженных вестфаллов. Провожатый Тартов схватился было за свой лук, но первый страж громко произнес:
 – Брось оружие, Сейлирелл. Сопротивление бесполезно. Вы окружены.
 – Недремлющее Око, – прошептал старый Тарт, глядя на говорившего вестфалла.
 – Я должен убить тебя сразу, не теряя ни минуты, – презрительно сказал Гловирас, сощурив глаза, – но я хочу взглянуть в лицо предателя и убийцы…
 – Да, я виноват, – отозвался Тарт, и Эрилес ощутил в его словах ложь. – Но мое дитя… Взгляни на него, он здесь ни при чем!
Гловирас перевел взгляд на юношу. Прекрасное лицо Эрилеса было печально и напугано.
 – Я не убиваю невинных, – вестфалл натянул лук, – но с тобой все кончено. Прости, что делаю это на глазах у твоего сына…
Тарт сжал руки в кулаки.
 – Ну же, сын мой, не дай им погубить меня! – вскричал он.
И в тот же миг Эрилес вытянул вперед левую руку и воскликнул:
 – Деа Аринар!
Внезапная вспышка ослепила стражей и обволокла туманом темные сырые камни. Когда способность видеть вернулась к вестфаллам, обоих Тартов уже не было поблизости.
 – Обыщите всю местность, они не могли уйти далеко! – закричал Гловирас.
 – Это магия, – зашептали стражи, испуганно оглядываясь и опуская оружие.
 – Чего вы боитесь?! – воскликнул Недремлющее Око и с досадой отшвырнул лук.

Отец и сын наблюдали за суетящимися фигурками стражей из укромной пещеры, куда им удалось спрятаться.
 – Мама не советовала мне использовать свою силу для подобных целей, – виновато произнес Эрилес.
 – Чушь! Ты же не хотел бы остаться один в этом жутком мире? Пока ты со мной, тебе нечего бояться.
 – Нечего бояться? – не удержался юноша. – Эти стражи охотятся на тебя и грозят смертью, а ты говоришь – нечего бояться?
 – Да, это верно. Но теперь они будут бояться тебя.
 – Меня? – переспросил Эрилес и тут же вспомнил слова, произнесенные совсем недавно одним страшным голосом: «Но все будут бояться…Силы. Тебя.»
 – О чем задумался? – вернул его из забытия отец. – Идем! Кажется, я догадываюсь, где хочет нас спрятать Линделл.
Они вышли из пещеры и стали спускаться ниже по склону, планируя обогнуть Лабел Дамир с другой стороны.