Двойник

Уважаемые господа!
Представляю на ваш суд киносценарий. Если им заинтересуется продюссер или режиссер, рад буду встретиться. Жду ваших откликов.


                Д В О Й Н И К
        Мистическо - лирическая комедия

        1. Москва. Московский "хрущевский" двор.

     Лето 2004 года. Утро. Поют птицы. Ветер ласкает колосья на полях. Квакают и плюхаются в тину лягушки. Шелестят свежие листья на деревьях. Шумит вода в ручье. Зашуршал по траве ежик. К елке прислонилась семейка маслят. Высоко в небе плывет самолет.
Вдруг, минуя все это, пролетает с космической скоростью прозрачный, невесомый, голубой шар. Он влетает в Москву, пролетает МКАД, под ним проносятся автомобили, линии электропередач, дома, магазины, люди.
     Комната на 2-ом этаже московской «хрущевки». 10 метров. Стоит книжный шкаф с потрепанными обложками книг: Александр Дюма, Вальтер Скотт, Морис Дрюон, Александр Грин. У окна - письменный стол, заваленный журналами «За рулем», «Автомир», «железками», инструментами. Рядом на стене висит ковер, на нем фотографии мальчика: в пеленках; на горшке; в детском саду на качелях; первоклассник - за партой с девочкой; выпускной вечер - с гитарой в руках; чумазый с гаечным ключом. В углу стоит старенькая гитара. У стены под ковром - неразложенный диван-кровать. На нем спит молодой парень, лет 25-ти.
     Шар влетает в открытое окно на 2-ом этаже, ударяется о голову юноши, рассыпается снопом искр. В ту же секунду парень подскакивает на диване, трет глаза, потягивается. За стеной по радио раздаются сигналы точного времени и голос диктора: "Московское время восемь часов".
- Мам, мама.
     На кухне слышится шипение масла на сковороде.
- Проснулся, Гена? Ну, иди, быстренько рассказывай, что там нового в твоей Америке. У тебя, прям, как в "Санта-Барбаре" все происходит.  Соседки, вон, смотри, уже на лавочке собрались, ждут продолжение. Я им каждое утро новую серию рассказываю. Они даже "Сансет Бич" перестали смотреть, говорят, что у тебя сны интереснее.
Мать жарит на кухне блины. Влетает взъерошенный Гена.
- Мам, ну опять ты за своё. Что я тебе Добсоны что ли?
- Ген, да ты чего обижаешься? У тебя лучше, чем у этих Добсонов получается. Да с твоих снов можно сериал не хуже снять. Ген, ты  лучше скажи, эти Хард с Морриссоном все также резину тянут? Они еще вчера тебе обещали завещание твоего отца показать. Показали?
     В ванной слышится шум воды. Гена умывается.
- Гена, а ты на ужин к этому, как его, Тото Тёрнеру ходил? Он тебя давеча приглашал. А в чем жена его, Хонда, одета была?
- Мам, ну сколько можно повторять! Тед Тернер, а Тото – это Кутунья, певец такой был. И «Хонда» – это автомобиль. А жену у Тернера Джейн Фондой зовут. Известная, между прочим, актриса. Ты что фильм "Загнанных лошадей пристреливают ..." не смотрела что ли? А еще она аэробику придумала.
- А это, то что Томка, сверху, под музыку дрыгается, вес сгоняет. Я ей говорю, на тебе пахать надо, с твоей «Мадам Сижу» можно не один гектар вспахать. А она все задом крутит, ноги задирает, прыгает, аж штукатурка сыплется. Говорит, на «Суперсистему Шесть» у её денег не хватает, и потом чего почем зря химию глотать. Вон, ентот, как его, «Хербалайф» жрала, ни хрена не помогло, чуть в больницу с желудком не угодила.
     Мать накладывает в тарелку блины, ставит на стол сметану в пластиковой баночке. Гена мажет блины сметаной, сворачивает их в трубочку и ест, запивая чаем.
- А чем тебя там на ужине угощали? Там буржуи, поди, не блины лопают.
     Гена улыбается.
- Да, мам, там чего только не было. И осетрина, и балык, икра чуть ли не тазами. Даже устриц подавали.
- Это чего, этих лягушек что ли жрали? Тьфу, совсем поздурели буржуи окаянные. Это уже еда им не еда, рыбой, мясом обожрались, так теперь на жаб перешли.
- Мам, ну какие жабы. Лягушек французы едят, это их национальное блюдо. А устрицы – это такие раковины, тоже, правда, французское блюдо.
- Вон ведь. А этот, гад, очкарик, с пятого этажа все нам с бабками лекцию читал, что если бы не разбил Кутузов французов в Бородине, сейчас бы все во Франции жили. Это что ж, значит, ихних бы лягушек в раковинах ели, что ли?
- Мам, - засмеялся Гена. – Ты ему скажи, этому очкарику, что, если бы Петр Первый шведов под Полтавой не разбил – сейчас все бы в Швеции жили.
     На плите сильно зашипело и повалил сизый дым.
- Ой, заболталась с тобой, блин подгорел.
     Мать спешно сняла блин со сковороды.
- Ну, а из выпивки что было то там, у Тернера?
- Шампанского - залейся. «Мадам Клико». Я там, конечно, оторвался на полную катушку. Меня охранники под руки домой повели.
- Ну, вот, Гена, я тебе всегда говорила: много не пей. Ты, что хочешь, как наши соседи алкашом стать? Чтоб с утра руки тряслись? Чтоб десятку на пиво по квартирам бегать занимать?
- Мам, ну ты чего, разошлась, это же сон.
- Знаю я ваши сны. Егорыч рассказывает, что он аккурат по пятницам во сне каждый раз видит, что его на ночь закрывают в винном магазине, а там ящиков с водкой видимо-невидимо. Каждый раз жалеет, что проснулся, не допив ящик. Без закуси, видишь ли, тяжело идет. Вот, говорит, если бы его в гастрономе заперли, он бы пару ящиков запросто уговорил.
- Мам, да ладно про Егорыча, Мне эти "жуки" так и не показали завещание, ссылаются, что юристы еще не закончили работу с бумагами отца, что там много путаницы, - Гена сделал большой глоток чая. – Да, а ужин у Тернера хорош был, он какую-то годовщину своего CNN справлял. Почти все его телеведущие, журналисты, репортеры были. Там один приятный молодой корреспондент был, Майк, мы с ним так мило беседовали. Он тоже любит гольф, карты, рулетку. У нас с ним много общего.
- Ты хочешь сказать, что опять играл в свою рулетку. Я же тебе запретила. Сколько можно, когда ты за ум возьмешься? Сколько ты уже денег просадил. Считал? Лучше бы в ЖЭК перевел. Третий год пишем жалобы, чтобы дорогу заасфальтировали, а то не проехать, не пройти. Все ноги переломаешь, пока до дома дойдешь. Прокопьевна, из второго подъезда, так вчера шваркнулась, что еле подняли. А они: денег нет, пишите в Управу.
- Да не играл я в рулетку. Мы с ним договорились куда-нибудь отдохнуть съездить в теплые края, подальше от этого Нью-Йорка. Надоел, дышать нечем.
- Нью-Йорк ему надоел. Мать свою хоть бы глазком взглянуть пригласил. Не догадаешься.
- Мам, ну как же я тебя приглашу. Это же сон.
- Ну, да, действительно. А я уж размечталась.
     Гена допил чай.
- Майк обещал показать мне свои бейсбольные карточки. Он классный парень. Правда, там одна репортерша нам помешала договорить, Джейн, по-моему. Да-да, точно Джейн, я еще запомнил, что зовут ее, так же, как и Фонду. Но она мне совсем не понравилась.
     В это время на улице раздался гудок машины.
- Во, Серега уже приехал. Мам, ну я побежал. Целую.
     Гена чмокнул в щеку мать, быстро надел джинсы, кроссовки и майку с эмблемой автомобиля "Норд".
- Ну, вот, так толком ничего и не рассказал. Что я соседкам-то рассказывать буду. Опять придется что-то на ходу сочинять. Серега вон уже себе машину купил. А ты все другим делаешь, а сам хоть бы на мотоцикл паршивый заработал.
    Гена сбежал по лестнице, выскочил из подъезда и сел в поджидавшую его "восьмерку", которая сотрясала окрестности звуками оглушительного «рэпа». Машина выехала со двора, где на скамейке в ряд остались сидеть пяток старушек в ожидании продолжения сно-сериала.

          2. Московское представительство CNN

     В офисе за столом сидит молодая симпатичная стройная блондинка с серыми глазами - Джейн - журналист из CNN - и шеф московского представительства. У шефа включен телевизор. По каналам идет предвыборная рекламная борьба кандидатов в президенты России.
- Так, мисс, для начала разместитесь в гостинице. Мы Вам забронировали номер в Метрополе. Осмотритесь в Москве. Советую вечером посетить Большой театр, он прямо напротив Вашей гостиницы. Только будьте бдительны, некоторые ловкачи, для тех кто не знает русский язык, банкноту в сто рублей выдают за билет в Большой театр. Таким образом, можно поменять сто долларов по курсу один к одному, о чем русские давно и безнадежно мечтают.
Шеф засмеялся, показывая желтые от никотина зубы.
- Не волнуйтесь, я русский знаю хорошо, - корректно парировала Джейн.
- Обязательно сходите в Кремль, на Красную площадь, потолкайтесь в ГУМе – это их центральный шоп. Чтобы писать о России, ее надо сначала понять, понять ее народ. Надо пообщаться с простыми людьми, причем, чем представитель народа будет проще, тем больше можно понять русскую душу.  Хотя понять её невозможно. Русские сами себя вряд ли понимают. Вы первый раз в России?
- Да, в университете мы изучали Россию только по фильмам.
- Тогда я Вам обязательно советую сходить в народ. Затешитесь в какую-нибудь очередь или толпу, узнаете массу интересного о кандидатах. Я надеюсь, русские непечатные выражения Вы понимаете? Без упоминания мужских и женских органов у них не обходится  ни одна речь, особенно при оценке кандидатов. Первый тур выборов состоится в воскресенье. Так что действуйте. Дадим Вам машину. Правда, "Норд" уже старенький, но пока ездит. Другого, к сожалению, нет.
     Джейн поднялась к выходу.
- И запомните, то, что Вы видели в советских фильмах – фигня. Действительность здесь намного интереснее и непредсказуемее. Хотя за сто пятьдесят лет у них ничего не изменилось. Еще Гоголь писал, что в России две беды – дураки и дороги, так вот сейчас эти беды еще больше проявились.
     Джейн вышла на улицу. Охранник дал ей ключи от машины и показал ту, которая должна была стать ее боевым конем, но скорее напоминала измученного осла Санчо Пансы. Джейн села за руль, машина зачихала, задребезжала, кое-как завелась и, вся трясясь, выехала за ворота, окутав охранника клубами сизого дыма.


       3. Мастерская по ремонту импортных автомобилей.

     Кругом полно навороченных иномарок, "новых" русских и крутых стриженых парней.  Из-под капота одного джипа вылезает чумазый Гена.
- Ну, чо там, братан, у меня? - спрашивает один из крутых.
- Да тут ерунда. Клапана отрегулировать, маслице поменять, фильтры, ремень подтянуть...
- И скоко это будет стоить?
- Сейчас сделаю калькуляцию.
- Ты, это, давай без этих ваших заморочек. Я таких слов не знаю. Ты давай, чисто конкретно.
- Я думаю, тысяч семь будет.
- Да ты чо, братан, охренел?  На тебе пять, и давай по быстрому, а то меня братва в сауне ждет.
     С этими словами он достал из заднего кармана пачку долларов и дал ее Гене. У Гены расширились глаза. Слова застряли в горле.
- Доллары?! – еле выдавил он.
- А, чо, в тугриках, что ли берешь?
- Так ведь пять тысяч долларов? – выдохнул Гена.
- Чо, мало, ну, ты и хапуга. На тебе еще "штуку", и хорош.
     Он из другого кармана достал еще одну пачку потоньше и протянул ее совсем ошалевшему Гене.
- У нас же расчеты в рублях.
- Братан, ну, не нуди, сам сходи, поменяй. Чо я лох, в менялку стоять? Через час зайду, чтоб готова была. – И традиционные пальцы веером.
     Гена стоял с двумя пачками долларов и как рыба, попавшая на сушу, ловил ртом воздух.
     В это время к мастерской трясясь и подпрыгивая подкатила на своем дребезжащем, коптящем "Норде" Джейн. На голове у нее платок, на лице большие черные очки. Братва при виде такой машины шарахнулась в сторону.
- Где тут у Вас можно отремонтировать эту "тачку". Странно, почему все русские называют мой автомобиль - "тачка"? - обратилась она к одному из слесарей.
- Девушка, да это потому, что на Вашей машине можно только навоз возить. Вряд ли кто-нибудь за нее возьмется. Мороки полно, а навара с гулькин хрен.
- Не понимаю, какой может быть навар, это же не суп? И причем здесь хрен?
- Э, девушка, вам, иностранцам, этого не понять. А хрен редьки все равно не слаще. Вась, ты не хочешь это корыто посмотреть?
- Да, что у меня крыша съехала что ли? Тут намудохаешься, ядрёна кочерыжка, весь как свинья вывозишься и ни хрена не заработаешь. Да и качан трещит после вчерашнего, лучше пойду полечусь.
- Ничего не понимаю. Причем здесь крыша, свинья с хреном, качан с ядрёной кочерыжкой?.. Бог мой, какие у русских странные ассоциации с моей машиной? Наверное, ваш товарищ действительно болен и ему стоит полечиться.
- Девушка, Вы вон к Генке-Норду подойдите. Если только он возьмется. Вон он в джипе ковыряется.
     Джейн подтрусила на машине к Гене. Тот, услышав грохот и дребезг, вынырнул из-под капота. Джейн решила действовать решительно.
- Я американская журналистка. Автомобиль мне нужен для выполнения моей работы. Вы не имеете права отказывать мне в ремонте. Я вынуждена буду жаловаться в ваш профсоюз.
- Да Вы не волнуйтесь так, - Гена слегка опешил. – Я посмотрю ваше авто. А жаловаться все равно некуда. Профсоюзов у нас никаких нет.
- Странно, а кто же защищает ваши права? Решает ваши проблемы с хозяевами?
- Да, кто? – Гена пожал плечами. – А действительно кто?
     Джейн закурила сигарету.
- Вы - Гена Норд? Это, что - Ваша фамилия?
- Да нет, ребята дразнят. Ко мне "Норды" всегда ремонтироваться приезжают. Я по ним специалист. А что тут у Вас? Давайте посмотрим, - Гена открыл капот машины Джейн, наклонился внутрь.
- Та-ак, масло течет (струя масла бьет в левую щеку Гены), тосол уходит (струя тосола бьет Гене в правую щеку), клапана стучат (Гена подбородком касается двигателя и у него стучат зубы), подшипник гудит (Гена куда-то вниз протягивает руку и видно от боли издает протяжный гуд), ремень визжит (в это время визжит Джейн).
- Что случилось? - выскочил из-под капота Гена.
- Да мышь здесь у вас пробежала.
- Так, все понятно. - Гена опустил капот. - Закончу с этим джипом и займусь Вашей машиной. Часам к шести будет готова.
- Как к шести?! А как же мне передвигаться?
- На автобусе, - удивился Гена. – Здесь автобус ходит до метро. У нас все так ездят.
- Это у вас, - вздохнула Джейн. – У нас на автобусах ездят только нищие.
- Зато у нас автобус сближает людей, - обиделся Гена. – Каждый день встречаешь знакомые лица, они уже стали как родные, и если кого-то не увидишь утром, то волнуешься – не заболел ли человек. В автобусе узнаешь все последние новости, народные рецепты от разных заболеваний, все подробности из жизни богемы – кто с кем спит, кто от кого ушел. Да, что Вы, - уже разошелся Гена. – Я без автобуса уже и не представляю себе свою жизнь. И газет никаких не надо.
- Ну, что ж. Пойду в народ, как рекомендовал мне шеф, - вздохнув, сказала Джейн и вышла на улицу.
     По дороге к автобусной остановке она купила мороженое и села в подошедший автобус. Автобус покатился по московским улицам. Джейн попыталась узнать куда она едет и обратилась к стоящему возле выхода "замызганному" мужичку-бомжу с большими завитыми вверх усами.
- Ду ю спик инглиш?
     Мужик посмотрел на нее пьяными глазами, ничего не понял и на всякий случай сказал:
- Я сойду.
- О, ес ай ду! Хау а ю?
- Вижу, что хаваешь. – Зло посмотрел мужик как Джейн облизывала мороженое. - А я вот уже два дня не хавал. Эх довели, ироды, Росею... Ух я бы ентих кандидатов. – Он потряс кулаком. - Знаю я их всех.
- О, отлично, - воскликнула Джейн. – Я американская журналистка, пишу о выборах в России. Мне надо побольше знать о ваших кандидатах.
     Автобус остановился. Мужик вышел. Джейн - за ним.

      4. Мастерская по ремонту импортных автомобилей.

     Шесть часов вечера. В мастерской появляется Джейн. Она несет полный пакет чего-то. За столиком сидит чумазый  Гена и пьет чай.
- Как моя "тачка"?
- Порядок. Сейчас чай допью и покажу.
     Джейн ставит на стол свой пакет и достает из него бутылку водки, буханку черного хлеба, банку маринованных огурцов, шмат сала и банку хрена. Гена ошалело смотрит на нее.
- Что это?
- Ну как же. Это у вас называется "подмазать". Мне объяснили, что по-русски это значит бутылка водки, черный хлеб и соленые огурцы. Но от  ваших ребят я поняла, что вы здесь еще очень любите свинину с хреном.
- Девушка, где это Вы уже такого нахватались? У нас здесь не шарашка какая-нибудь, а солидный автосервис. И я кроме пива ничего не пью, а сало, вообще, терпеть не могу. Машину я Вашу сделал, будет летать как ласточка.
- Ну, слава богу, а то я уже замучалась в ваших автобусах ездить. У меня в голове полнейшая каша. Мы в Штатах даже и не подозревали, что Зюганов незаконнорожденный внук Ленина от Инессы Арманд, а Жириновский и Жванецкий родные братья.
- Господи, кто же Вам такую чушь рассказал?
- Один очень интересный человек. Раньше, он сказал, что был маршалом, лично знал Сталина, входил в правительство. А сейчас при новой власти его забыли, с работы выгнали, квартиру отняли. Он ушел в подполье и создал свою партию – «Первая конная».
- А как его зовут? – осторожно поинтересовался Гена.
- Сейчас, - Джейн открыла записную книжку. – Будённый. Красивая фамилия, - с чувством произнесла Джейн.
     Гена от смеха схватился за живот.
- Сенька «Бубённый». Ему эту кликуху дали местные бомжи, за его присказку: хода нет – ходи с бубей. Но ему больше нравиться «Буденный», он даже усы себе отрастил под знаменитого советского полководца. А настоящий уже давно умер и похоронен на Красной площади.
- Ну, вот, - вздохнула Джейн. – А я уже собиралась сенсационный репортаж подготовить.
     Она сняла темные очки и платок, и её чудесные светлые волосы рассыпались по плечам.
- Слушайте, - сказал Гена. - Мне кажется я Вас уже где-то видел. Вы у нас раньше ремонтировались?
- Нет. Но я знаю, что у вас, русских, это такой способ знакомиться. Со мной такие номера не проходят. Сколько, я Вам должна?
     Джейн явно была не в духе.
- Ну, зачем Вы так. Мне действительно Ваше лицо знакомо, - обиделся Гена. - С Вас три тысячи. Только рублей, а не долларов.
- Не считайте меня за дуру, я знаю разницу между долларом и рублем.
     Джейн расплатилась, села в машину и выехала за ворота.
     Гена пошел умываться и переодеваться. Через пятнадцать минут он вышел из гаража и увидел в ста метрах стоящую машину и голосующую Джейн. Гена подошел.
- Что случилось? У Вас опять поломка?
- Да, нет. Бензин кончился. Пятнадцать минут стою, хоть бы кто остановился. Это, что, у Вас в России так принято, что водители друг другу не помогают? Или это дискриминация женщин?
- Можно подумать в вашей Америке дискриминации нет. Суд Линча вы, между прочим, придумали. Бедные негры!
- Кто?! Негры бедные?! Да у нас скорее сейчас дискриминация белых происходит. Белый совершил преступление - его в тюрьму, без разговоров, а негра попробуй, сразу обвинят в расизме.
- Ну, ладно, хватит болтать. Давайте лучше толкнем Вашу машину. Здесь недалеко заправка.
     Джейн и Гена стали толкать машину. Джейн пристально всматривалась в лицо Гены. Вдруг она остановилась.
- А Вы знаете, мне Ваше лицо тоже знакомо. Вы не бывали в Штатах?
- Да, Вы американцы не далеко от русских ушли в оригинальности. Толкайте лучше машину, а то она назад покатится.
- Нет, я серьезно. Где-то я Вас видела.
     Они подкатили машину к колонке.
- Ну, все. Дальше Вы справитесь без меня. Если будут какие-то проблемы с авто, приезжайте, посмотрим.
- Подождите, - Джейн словно ударило током. - Стойте, я сейчас. - Она открыла заднюю дверь машины и достала фотоаппарат "Полароид". - У меня хобби, я фотографирую всех своих автомехаников.
     С этими словами она щелкнула фотоаппаратом.

                5. Гостиница.

     Вернувшись в гостиницу Джейн достала одну из американских газет, нашла фотографию самого богатого жениха США, наследника автомобильной корпорации "Норд" Генри Норда-четвертого и рядом положила фотографию Гены.
- Я не ошиблась, - произнесла Джейн, и глаза ее лукаво засветились. – Ну, Мэлани, держись!
     В голове Джейн сразу всплыла картина последнего приема у Теда Тернера.  Блестящие наряды, сверкающие улыбки, ослепительные бриллианты и изумруды, искрящиеся бокалы с шампанским. Молодые девушки, как мухи, облепили наследника корпорации «Норд» Генри Норда-четвертого. Каждая старается привлечь его внимание. Он галантно, но холодно им улыбается, общаясь в основном с мужчинами. Кроме того, два дюжих охранника постоянно оттирают в сторону особо рьяных особ женского пола.
     Из толпы поклонниц выскочила растрепанная (потому что девушки друг друга толкают, распихивают, чтобы быть ближе к телу Генри) подруга Джейн Мэлани.
- Вот стервы, - поправляя прическу, в сердцах бросила она.
- Ну, и чего ты туда лезешь? – спокойно произнесла Джейн.
- Да ты что, не соображаешь, это же Генри Норд! Это же миллиарды долларов! Самый лакомый кусок на брачном фронте Америки.
- Это я знаю, - вздохнув, ответила Джейн. – Но разве можно чего-то добиться в этой куче юбок. А у него кто-нибудь есть постоянная?
- Насколько я знаю, нет. Он практически нигде не бывает. Сидит безвылазно в своем пентхаусе на Пятой Авеню. Поэтому то такой ажиотаж и возникает при его появлении на какой-нибудь тусовке. Ну, ладно, нельзя терять время, пойду на второй круг. – С этими словами подруга Джейн врезалась в толпу соискательниц, разбросав в разные стороны нескольких претенденток.
     Джейн, вздохнув, пошла в туалетную комнату и неожиданно услышала разговор двух адвокатов-опекунов Генри Норда, которые курили в туалетной комнате.
- После смерти отца Генри стал совсем неуправляемым, - замети Хард.
- Да, из-за него пришлось тащиться на этот вечер, - поддакнул Мориссон.
- Естественно. Мы же не можем отпускать его одного. Надо контролировать каждый его шаг, его контакты, особенно с женщинами.
- Да уж, из-за этого я даже по ночам стал плохо спать. Как представлю …
- Не надо представлять. Надо не допустить этого насколько возможно.
- Но все равно рано или поздно он женится.
- Вот. Лучше, как Вы понимаете, поздно.
- Но он может потребовать завещание и все узнает.
- Будем тянуть время. А пока мы у кормушки нам нельзя его терять. И потом, дорогой мой мистер Мориссон, даже если он и прочтет завещание, что из этого. Он и так живет хорошо, катается как сыр в масле. Нет такой его прихоти, которая бы не была выполнена. Зачем ему взваливать на свои юные плечи все тяготы такого серьезного бизнеса? А здесь, Вы знаете, нужно трудиться в поте лица, от зари до зари. Разве может человек, который спит по двенадцать часов в сутки быть главой такой империи? Пусть резвится, наслаждается жизнью. А мы ему поможем ей наслаждаться.
- Да, но этот старый осел Генри Норд-третий полагал, что женитьба сделает Генри самостоятельным и солидным, как это случилось в свое время с ним самим, что жена способна сделать мужа настоящим мужчиной, а ответственность за семью сделает его сильным хозяином.
- Дорогой мой, Вы представляете какой должна быть эта женщина
- Какой бы она ни была, но он станет полновластным хозяином компании, а она по завещанию – членом Совета директоров и получит 10 процентов акций компании и еще 10 – за рожденного наследника. Это будет наш конец. Мы все потеряем, а еще если начнут копать…
Не паникуйте, мистер Мориссон. Мы контролируем ситуацию. Жениться – не стакан воды выпить. Мы будем подбирать достойную кандидатуру. Это тоже займет определенное время.
- А если он влюбится, если не послушает нашего совета?
- А вот этого мы не должны допустить. Напоите-ка его сегодня как следует. Пойдемте, нельзя надолго оставлять его одного. Эти дамочки словно с цепи сорвались.
     Адвокаты вышли из туалетной комнаты, Джейн поспешила спрятаться за столб.
     В туалетную комнату спустилась раскрасневшаяся взлохмаченная Мэлани.
- Ух, стервы, - в сердцах бросила она. – Всех бы поубивала. Все ноги поотдавили, прическу испортили.
- Ну, и куда ты лезешь? – иронично заметила Джейн. – Ты и впрямь рассчитываешь его заполучить?
- А что? Чем я хуже других?
- А чем лучше? Я считаю, это неприлично так навязываться.
- Ой-ой-ой, смотрите-ка, какие мы гордые. Да за такие бабки я готова его всего облизать.
- Ну, уж это вообще, мерзость. Что вы в нем нашли? Мне он совсем не нравится.
- Да, ладно. Тебе просто слабо. Ты знаешь, что у тебя никаких шансов, поэтому и выпендриваешься.
- Да мне просто противно смотреть, как вы его облепили, словно мухи дерьмо.
- Может быть я и муха, как ты выразилась, но я супермодель, мое лицо знает вся Америка. А ты захудалая журналистка. Уж тебе-то точно ничего не светит.
- Ты так считаешь? – завелась Джейн. – Ты уверена? А давай на спор.
- Чего, чего?
- На спор, что я захомутаю этого вашего супермена.
- Ой, держите меня. Чем же ты хочешь его поразить? Уж не своими ли внешними данными?
- Ну, что ты, душечка, исключительно своей головой.
- Ну-ну. И на что держим пари?
- На твою новую машину.
- Против твоей квартиры.
- Идет.
     И они стукнули по рукам.
     Джейн уверенно поднялась в гостиную и, удачно миновав толпу поклонниц, оказалась рядом с Генри. Он в это время, взяв под руку, беседовал с молодым смазливым журналистом Майком Слэйтоном.
     Джейн сразу взяла быка за рога.
- Мистер Генри, меня зовут Джейн Смит. У меня к Вам есть одно очень важное дело.
- Мисс, - поморщился Генри. – Я не занимаюсь делами на отдыхе. Я, вообще, предпочитаю ими не заниматься.
- Но, я уверена, это дело заинтересует Вас. Я знаю кое-что очень важное для Вас.
- Мисс, обратитесь, пожалуйста, к моим адвокатам. Они занимаются всеми делами.
- Но это касается лично Вас. Уделите мне вечер. Мы посидим с Вами в каком-нибудь ресторане и я уверена… Вы не пожалеете. – Джейн раскинула свои великолепные светлые волосы по плечам.
- Не знаю, я очень занят, я не готов…
     В это время с воинственным видом подошли Хард с Мориссоном.
- Эта молодая особа хочет сделать какое-то предложение. Мне некогда, поговорите с ней.
     И Генри, взяв под руку молодого человека, в сопровождении охранников вышел в другую комнату.
- Что Вы хотели предложить, мисс? – воинственно спросил Хард.
- Я хотела поужинать с мистером Нордом, - с вызовом бросила Джейн.
- Это не возможно, мисс. Всего хорошего.
     Фыркнув, Джейн повернулась и пошла.
- Узнайте кто эта особа, мистер Мориссон.  Надо ее изолировать, - донеслось до её ушей.
     Джейн увидела злорадную улыбку на лице Мэлани.
- Ну, что, подружка, когда отдашь ключи?
- Еще не вечер, - бросила на ходу Джейн и удалилась с приема.

     Джейн также вспомнила, как на следующий день ее вызвал шеф отдела новостей и предложил отправиться в командировку в Россию, освещать выборы российского президента. Джейн поняла чьих рук это дело.
Еще через день она летела в самолете в Москву и тут вдруг прочитала в газетах на первых полосах, что адвокаты Генри Норда-четвертого разыскивают своего подопечного, который внезапно исчез в неизвестном направлении.

     Картины воспоминаний исчезли. Джейн сидела в своем номере в Метрополе, в Москве и вертела в руках фотографию Гены.
- Да, я не ошиблась, - лукаво улыбнулась Джейн. – Ну, Мэлани, ты лопнешь от злости. И адвокатишек этих я прижму к стенке. А этот лопух никуда не денется, не открутится. Действуй, Джейн. Сама судьба дарит тебе этот шанс.
     С этими словами Джейн, подбоченясь, подошла к зеркалу, гордо подняв вверх подбородок: «Как поживаете, миссис Генри Норд? Чего изволите, миссис Норд?»
- Класс!
     И она залилась звонким смехом.

                6. День второй

     Целый день Джейн крутилась на улицах Москвы, брала интервью. Улицы кипели предвыборными потоками: красными, белыми, зелеными и даже пивными. Повсюду митинги, лозунги, транспаранты, демонстранты.
В шесть часов вечера Джейн подъехала к знакомому автосервису. Из ворот показался Гена. Джейн посигналила и подъехала к нему.
- Садитесь. – Она открыла дверцу автомобиля. – Подвезу.
- С ума сойти. С чего бы это, - изумился Гена.
- О, я так благодарна Вам, Гена, - сказала, заигрывая, Джейн. – У Вас золотые руки. Вы – Левша.
- Да, нет, я – правша, - удивился Гена.
- Я не это имела в виду. Вы такой же удивительный мастер, как ваш знаменитый Левша.
- Ну, это Вы мне льстите, - смутился Гена.
- Нет-нет, не скромничай. Я не встречала таких мастеров нигде, даже у нас в Штатах. Ты просто волшебник.  – Она неожиданно перешла на «ты». - В Нью-Йорке у тебя была бы лучшая мастерская. К тебе бы ездили на своих автомобилях Арнольд Шварценэггер, Шарон Стоун, Джек Николсон.
- Ну, Вы прям скажете, - краснея, проговорил Гена.
- Да, а что ты думаешь, у них тоже ломаются машины. В общем, Гена, я хочу тебя отблагодарить. – И она томно повела глазами, ближе пододвигаясь к нему.
- Вы и так хорошо заплатили. Я лишнего не беру.
- Ты меня не понял. Я приглашаю тебя в ресторан.
- Спасибо, конечно. Но я чего-то не очень понимаю, зачем все это?
- Ну какой ты непонятливый. – И Джейн часто задышала, подставив чуть ли не под нос Гене свою довольно привлекательную полуобнаженную грудь. – Неужели тебе надо все объяснять словами. И называй меня просто Джейн.
- Хорошо, Джейн, если ты этого хочешь. Странные Вы – американцы. – Пожал он плечами. – Только в восемь вечера я должен быть дома.
- Это почему? – удивилась Джейн.
- Должен – и всё, - отрезал Гена.
- Тебя ждет дома жена?
- Нет. Я не женат.
- Прекрасно! Куда же ты торопишься? Восемь часов – это детское время.
- Это мое дело. Если не устраивает, я выхожу. – С этими словами Гена открыл дверцу авто.
- Ну, куда же ты, глупый, я пошутила. Поехали. – И Джейн тронулась.
     Они подъехали к ресторану «Националь». Гена упирался, не хотел идти. Джейн, взяв его под руку силой повела к входу. В дверях дорогу преградил швейцар.
- Извините, мисс, - вежливо произнес он. – У нас элитный ресторан. Мужчина должен быть в вечернем костюме. – Он кивнул в сторону Гены.
- Всё. – Гена вырвал свою руку из объятий Джейн. – С меня довольно. Благодарствуйте, мисс. Я поехал домой.
- Подожди. Сейчас мы все исправим. Действительно, что у тебя за вид. Мужчина должен носить дорогой смокинг.
- Что хочу, то и ношу. Это я уж как-нибудь сам решу, - обиделся Гена и пошел к метро.
- Ну, подожди, не обижайся, - догнала его Джейн. – Сделай мне приятное. Пойдем.
     Она затащила недовольного Гену в подземный город товаров на Манежной площади. Они зашли в мужской магазин. Гена все упирался, но она заставила его померить красивый черный смокинг с белой рубашкой и бабочкой. Она вместе с продавцами осмотрели Гену.
- Всё, выписывайте, мы берем. Не раздевайся дорогой.
- Так, хватит, с меня довольно. Я не буду это одевать. И потом уже семь часов. Я тебя предупреждал, что в восемь мне надо быть дома.
- Дорогой, не удобно, на нас смотрят люди, - сказала Джейн, улыбаясь продавцам, стараясь замять инцидент. – Зайди в кабинку, поправь смокинг и пойдем. Я жду тебя, мой дорогой.
     Гена зашел в кабинку.
- Он у меня такой стеснительный. Это он от смущения, - говорила она, оправдываясь перед продавцами. – У нас скоро торжественное событие, он волнуется. Да и я тоже. Вы не обращайте на него внимания. Ну, где же он? Ты скоро, дорогой?
     Один из продавцов подошел к кабинке, заглянул за шторку и с изумлением откинул ее. На вешалке висел смокинг с белой рубашкой и бабочкой. Но Гены там не было. Все продавцы сочувственно посмотрели на Джейн.
- Фак! Фак! Фак! – в сердцах сквозь зубы прошипела Джейн. – Черт возьми, осталось всего три дня. Не отчаивайся Джейн, возьми себя в руки. Еще не все потеряно.

                7. День третий.

     Снова весь день Джейн бегает по городу, берет интервью, посылает из редакции отчеты в Нью-Йорк.
     Вечером она снова на посту, у автомастерской.
     Гена вышел из ворот, но, увидев Джейн, снова исчез.  Джейн вздохнула и, стиснув зубы, пошла за ним.
- Ну, что Вам надо? Что Вы меня преследуете? – встретил в штыки ее Гена.
- Прости меня, дорогой, я поняла свою ошибку. Прошу тебя, не обижайся. Давай снова будем на «ты».
- Да я не обижаюсь, - спокойно сказал Гена. – Я просто не понимаю тебя. Зачем тебе все это?
- Эх ты! Ты так ничего и не понял? - У Джейн от досады хлынули слезы.
     Оставшиеся в мастерской люди стали с недоумением смотреть на них, не понимая как это такая красивая стройная иностранка упрашивает этого захудалого мастеришку, рыдая у него на плече.
- Ну, хорошо, успокойся, я простил тебя.
- Тогда поедем куда-нибудь, - сказала Джейн, вытирая слезы.
- Поедем, только не в ресторан. И в восемь – я должен быть дома.
- Хорошо, - вздохнула Джейн.
     Они приехали в Сокольники. В парке гуляли парочки молодых людей, мамы с колясками, на лавочках сидели пенсионеры и шахматисты.
     Они бродили по тенистым аллеям. Гена рассказывал Джейн о своих планах по созданию автомобиля 21 века с двигателем, который будет использовать мазут, сетовал на то, что нужны деньги на производство и опробование этого двигателя, и что он в гараже по выходным из подсобных материалов уже создает его.
- Вот, если бы у меня были деньги, я бы уже сделал этот двигатель. Ты представляешь, это была бы революция во всем автомобилестроении. Двигатель будет развивать такую мощность, что бензиновым даже не снилась. А главное – экология. Не будет СО, СН, тяжелых металлов. Из выхлопной трубы будет выходить пар, как из чайника. Я вижу тебе не интересно.
- Нет, почему же, - еле сдерживая зевоту, сказала Джейн. – Только я ничего в этом не понимаю.
- Какой же я болван, - стукнул себя по голове Гена. – Кто же с девушками говорит о машинах. А ты любишь Шекспира? – вдруг спросил Гена и стал на чистейшем английском языке читать сонеты Шекспира.
     Джейн с удивлением смотрела на него. 
- У тебя прекрасный английский. Где ты учился?
- Нигде, - пожал плечами Гена. – Просто однажды взял английскую газету и стал читать, и все понял. Я сам даже удивился. Я уже прочитал много книг на английском. Но больше всего люблю Шекспира. В оригинале он гораздо красивее, чем в переводе. Вот, например. – И он снова стал читать сонет. Джейн помогала ему, когда он запинался. И они весело смеялись.
- А ты знаешь Есенина? – спросил Гена. – Из русских поэтов он мой самый любимый.
- Нет, - пожала плечами Джейн.
     И Гена начал ей читать. Они шли по аллеям и вдруг увидели компанию тинэйджеров, которые «мучили» гитару.
- Кто же так играет, - поморщился Гена. – Дай-ка инструмент, - обратился он к гитаристу.
     Гена взял гитару, подстроил струны и начал играть и петь. Он сыграл русскую песню, затем песню из репертуара «Битлз». Все смотрели на него. Независимые тинэйджеры – с восхищением, Джейн – с изумлением, даже проходившие мимо люди останавливались и слушали с добрыми улыбками на лицах.
- Ой, сколько время? - вдруг неожиданно прервался Гена.
- Без десяти восемь, - спокойно с теплой улыбкой сказала Джейн.
- Черт, - выругался Гена. – Я побежал.
- Подожди. Куда ты? – Джейн бросилась за ним.
- Дядь, сыграй еще, - донеслось сзади.
     Гена и Джейн выбежали из парка.
- Что с тобой? Куда ты так летишь? – кричала на ходу Джейн.
- Мне надо срочно домой.
- Ну, хорошо, я тебя подвезу. Садись. – Джейн открыла дверь своей машины.
- Черт, как же я упустил! – Гена рухнул на заднее сиденье. – Запомни, Сиреневый бульвар 56, корпус 2, третий подъезд, второй этаж, квартира 35.
- Зачем такие подробности, - удивилась Джейн. – А ты ничего. Я даже не подозревала, что у тебя такие таланты. Где ты так научился играть и петь? У тебя голос не хуже Маккартни. Ты меня сегодня решил покорить? Тебе это почти удалось.
     Она обернулась на заднее сидение и увидела спящего Гену.
- Ни фига себе! – вырвалось у нее. – Вот это фокус! Я ему почти что в любви объясняюсь, а он дрыхнет! Ну, это просто наглость! А ну, давай, просыпайся. – Она стала трясти его за плечо.
     Гена был в полной отключке.
- Нет, вы только поглядите на него. Сколько мужиков у моих ног валялось. И каких мужиков! Но, чтоб такое… Это просто уму не постижимо. Ну, я тебе сейчас покажу!
     Джейн остановила машину, вышла, открыла заднюю дверь и плеснула на Гену водой из бутылки с минералкой. Безрезультатно. Она стала лупить его по щекам. Все впустую.
- Эй, да ты не умер ли часом? – Она пощупала пульс. – Нет, жив. Бог ты мой! Надо же так дрыхнуть! Что же мне теперь с ним делать? Может, выбросить на улицу, чтобы проучить? Да, вроде жалко. Если он так спит, то его разденут и разуют, а он и не почувствует. Фак! Ну, надо же было так влипнуть. Придется везти его домой.
     Джейн не сразу нашла в куче однотипных «хрущевок» дом Гены, выволокла его из машины и с трудом затащила на второй этаж.
     Она нажала звонок. Дверь открыла мать Гены.
- Ой, сынок, - всплеснула она руками. – Я уж волноваться стала. Время скоро девять. Он всегда в это время спит. Помогите мне его до дивана дотащить.
     Мать и Джейн дотянули Гену до дивана и уложили. Вышли в большую комнату.
- Вот чумовой! – покачала головой мать. – Спасибо, что не бросили его. Не знаю, что с ним делать? Мы уж его и врачам показывали, и к этим, как их, экстрасексам водили. Все говорят, нормальный здоровый парень. Но спит, как убитый, по 12 часов в сутки. Как в восемь вечера заснет, так до восьми утра пушкой не разбудишь. Его из-за этого и в армию не взяли. Сначала думали, – косит. Медкомиссия специально до восьми вечера сидела, ждала пока заснет. А потом как ни будили – бесполезно. Прапорщик, который в казарме на первом этаже кричит: «Подъем!», - а на третьем все вскакивают, и тот разбудить не смог. Так с белым билетом и выпроводили. Правда, сны удивительные видит, что он в Америке живет и там сын какого-то большого миллионера, ну, этого, как его, главного у них по машинам.
- Генри Норда? – осторожно поинтересовалась Джейн.
- Во-во, этого самого Норда. Папаша его недавно помер и он теперь наследником всего капитала стал. Он как утром проснется, так словно новую серию из сериала рассказывает. Вот на днях был на приеме у этого, как его, Теда Тернера из CNN. Слышали о таком?
- Да-а, - все больше поражаясь, протянула Джейн.
- Во, я его тоже по телевизору как-то видела. Видный такой мужчина. Красавец, седой, статный. Жена его, тоже интересная, как ее, Хонда, артистка.
- Фонда, - поправила Джейн.
- Правильно, Фонда. Она где-то в каких-то «угнанных лошадях» играла. Видели?
- Видела, - улыбнулась Джейн.
- И эту, как её, акробатику придумала.
- Аэробику.
- Точно. Я вот тоже решила ей заняться. У Томки кассету попросила. Так я не успеваю за ними. Они как заведенные: и ногами дрыгают, и руками машут, два притопа, три прихлопа. Я через пять минут вся взопрела, давленье подскочило, круги перед глазами. А они ведь целый час на кассете прыгали, хоть бы что. Откуда ж столько здоровья взять? Ой, да чего ж мы стоим-то. Пойдемте в кухню, я Вас чаем напою.
     Они прошли на кухню. Мать налила чайник, поставила на плиту. Джейн села на табуретку у кухонного стола.
- Ой, а как Вас зовут? - поинтересовалась мать Гены. – А то мы даже не познакомились. Гена ни разу девушек домой не приводил. У него с ними как-то не клеится. Встречался после школы с одной. Но она все на танцы хотела сходить, а он спать ложился. Так и расстались. А теперь одни железки в голове, да еще на гитаре бренчит.
- Меня Джейн зовут, - сказала девушка. – А Вас?
- А меня Мария Сергеевна. А Вы иностранка, что ли? Имя у Вас какое-то не наше и акцент?
- Да, я американская журналистка, работаю как раз в том самом CNN.
- Батюшки, а где ж это Вы с моим охламоном познакомились?
- Я у него машину ремонтировала.
- А-а, он у меня, говорят, в этих машинах большой специалист, - Мария Сергеевна понизила голос, боясь как бы сын не услышал похвалы. – Из куска дерьма, извиняюсь, конфетку сделает.
- Мария Сергеевна, а что Вы там про сны говорили, - вспомнила Джейн.
- Сны, - протянула Мария Сергеевна. – Сны – это целый сериал. Вы смотрите «Санту - Барбару»?
- Смотрела как-то.
- Так это еще интереснее.
- Ну, а что-нибудь Вы можете еще вспомнить из этих снов? – поинтересовалась Джейн.
- Могу. Опекуны у него такие противные, что-то скрывают от него. Про наследство никак не говорят. Один такой маленький, толстенький, лысенький, на кота плешивого похож.
- Хард, - вырвалось у Джейн.
- Да, точно. Он Вам, я вижу, уже тоже рассказывал. А второй худой, длинный, и нос крючком.
- Мориссон, - выдохнула Джейн.
- Так вот они всё темнят. Никак завещание не показывают. А Гена рассказывал ему там весело. В квартире сделали и сад, и кинозал, и компьютерные игры, и этот, как его, кебельбан, шарами кегли сбивают. Как дети, прям. На улице, правда совсем не бывает. Это плохо. Дышать воздухом надо. Что там этот искусственный сад. И в компьютеры зрение портит. Я ему всегда говорю, не сиди много у компьютера. От него зрение портится. А у женщин, я слышала, даже на беременность влияет. Вы не работаете на компьютере?
- Работаю. Сейчас без него никуда.
- Так вот, Джейн, я Вам, как мать, советую, бросьте Вы эти компьютеры. От них один вред. Я, вон, всю жизнь в магазине за прилавком проработала, никаких компьютеров в глаза не видела. Сначала счеты были, теперь калькуляторы. И всё хорошо. И не надо мне никаких этих компьютеров. Вот Вы журналистка. Ну зачем Вам компьютер?
- Ну, я получаю информацию по Интернету, печатаю статьи, передаю отчеты по E-mail.
- Всё это ерунда. Возьмите записную книжку, печатную машинку. Зато зрение не испортите и детки будущие здоровыми будут.
- Хорошо, - улыбнулась Джейн. – Я подумаю над Вашим предложением.
- Так вот, чего рассказывала. - Мария Сергеевна налила закипевший чай, поставила на стол варенье. – Да, а больше всего я возмущаюсь, что Гена увлекся азартными играми.
- Гена играет в казино? – удивилась Джейн.
- Да нет, не сам Гена, а во сне. Он там и в карты играет, и в рулетку. И смотрю его это засасывает. Я уж ему говорила, чтобы он прекратил, а то все наследство спустит. Да Вы угощайтесь. Варенье своё, с огорода, крыжовенное. У нас дача есть в Бронницах, 15 соток. Мы там и огурцы, и помидоры, и перец выращиваем. Кусты есть: смородина, крыжовник, малина. Пять яблонь: белый налив, коричное, антоновка и пепин - шафран два дерева, - с особой гордостью подчеркнула мать. – Но это еще полбеды. Самое страшное, что он начал выпивать и помногу, и почти каждый день.
- Гена пьет? – удивилась Джейн.
- Да, нет, не сам Гена. Гена кроме пива ничего в рот не берет. А этот, что во сне. Беспокоюсь я за него. Совсем ведь сирота остался. Мать, еще когда маленьким был, на самолете разбилась. А папаша вот недавно от инфаркта помер. Он же еще дитё, ровесник моего Генки. А там вокруг него такие акулы капитализьма плавают. Эти харды с мориссонами. И ведь подсказать некому, научить уму-разуму. Так ведь, знаете, чего учудил, охламон. Он от них сбежал. Вот. Куда-то в какую-то Апакульку.
- Акапульку,- мягко поправила Джейн.
- В неё, самую. С приятелем каким-то сбёг, таким же лоботрясом. А где это хоть? А то я переживаю. Куда это два пацана, одни, без взрослых в какую-то Акапуньку рванули. Тьфу, язык сломаешь.
- Да Вы не переживайте. Это рядом, в Мексике находится. Туда многие американцы ездят и молодые, и старые. Там замечательные пляжи, море, - мечтательно проговорила Джейн. - Мария Сергеевна скажите, а девушка у него есть? Постоянная.
- Да, нет, я же Вам говорила, как вот после школы с Маринкой из соседнего дома встречался, так больше вроде никого и не было.
- Мария Сергеевна, я про сон спрашиваю, - поморщилась Джейн.
- А-а, про сон. Вроде нет. Во всяком случае про девок никогда не рассказывал.
- Ну, спасибо, Мария Сергеевна, за чай, - засобиралась Джейн. – Мне пора. Еще статью готовить надо.
- Вы заходите, Джейн. Вы мне очень понравились. Сразу видно серьезная девушка, не то, что наши вертихвостки. Я Вам по-нашему, по-бабьи, скажу, такого мужика, как Генка ни в жисть не найдешь. Вы посмотрите вокруг. Одна алкашня, гвоздя в доме забить не могут. А Генка не такой. За ним, как за каменной стеной будешь. Вы не подумайте, что я, как мать своего сына рекламирую. Да я бы сама за такого пошла. Он же всё делать умеет: и стирает, и готовит, и по дому, и в машинах…
- Спасибо, Мария Сергеевна, - улыбнулась Джейн. – Я подумаю. Дайте мне номер Вашего телефона.
     Она записала номер, спустилась по лестнице и вышла из подъезда.
- Хорошая девка, - вздохнула Мария Сергеевна. – Да не про нас. – И закрыла дверь.

     Джейн вернулась в свой номер в гостинице. Села за стол. Разложила перед собой газету с фотографией Генри Норда и полароидовое фото Гены. Долго смотрела, переводя взгляд с одной фотографии на другую.
- С ума можно сойти, - проговорила она. – Такого быть не может. Этот спит 12 часов в сутки, и этот тоже. Что же это получается? Когда один спит, - перевернула одну фотографию, - другой бодрствует. И наоборот, - перевернула оба фото наоборот. – Значит, это один и тот же человек. Но как же такое возможно?! Ведь он спит сейчас дома, в своей квартире, в Москве, и в то же время гуляет там, в Акапульке. Фу, - она встряхнула головой. –
Бред какой-то. Дурдом. – Она потрогала лоб рукой. – По-моему, милочка, ты перегрелась со своей безумной идеей. У тебя уже начались глюки. Такого просто быть не – мо – жет, - протянула она. – Хотя, постойте-постойте, Я читала, что однажды лорд Байрон находился в Греции, он был болен, в сильном жару, и в это время в Лондоне многие люди видели его прогуливающемся по набережной. Это фантомы! Да-да, я о них слышала. Это фантомы. Значит, это не бред. Но, говорят, фантом появляется, когда человек сильно болен или очень напрягся. А эти, вроде бы здоровые и спокойные. Ничего не понимаю. – И она перевернула обе фотографии. – Да, пошли они… Главное довести свой план до конца. А кто из них фантом мне наплевать.
     Она погасила свет, разделась и легла спать.

            8. День четвертый. Суббота.

     Все утро Джейн провела на улицах. Она брала интервью, записывала агитационные речи и лозунги различных партий и направлений. Москва бурлила. Народные массы кипели и пенились, как морская вода во время прибоя.
     Она позвонила Гене и пригласила его в ресторан. Он долго отнекивался, но не устоял перед чарами Джейн. Она назначила ему встречу в тихом уютном ресторане «Рыцарский клуб» на Воробьевых горах.
     По дороге Джейн заехала в ювелирный магазин и купила дорогое кольцо с брильянтами.
     Подъехав к ресторану заблаговременно, Джейн о чем-то пошепталась с фотографом, который снимал всех желающих получить на память свой вид на фоне Москвы. Джейн протянула ему двадцатидолларовую купюру и еще раз строго проинструктировала. Фотограф покивал головой.
     В назначенное время к ресторану подъехал Гена. Он подошел к машине Джейн. Она обняла и поцеловала его. Гена немного обалдел от неожиданности. Потом Джейн достала из машины полиэтиленовый чехол, в котором перевозят одежду.
     Наблюдавшие за ними сверху фотограф и другие праздные зеваки увидели следующую изумившую их сцену. Джейн протянула Гене чехол, он его оттолкнул. Девушка взяла юношу за рубашку и по ее виду было видно, что она уговаривает его. Гена долго размахивал руками, порываясь уйти, но Джейн не отпускала его. Она снова уговаривала, гладила по груди, по голове, а он уворачивался от ее руки. Наконец, он сдался, взял протянутый чехол и ушел в ближайшие кусты. Девушка обернулась и сделала знак фотографу.
     Через пару минут Гена вышел из кустов в смокинге, белой рубашке и бабочке. Свои джинсы и рубашку он бросил в машину Джейн. Она взяла его под руку и под восхищенно изумленные взгляды верхнего яруса пара проследовала в ресторан.
     Минут через тридцать наш фотограф заглянул в ресторан. За одним из столов веранды, увитой плющом, сквозь который открывался изумительный вид на Москва-реку, Лужники и всю Москву, сидели Джейн и Гена. На столе стояла бутылка марочного грузинского вина, закуски и горячее в горшочках.
     Увидев фотографа, Джейн достала из сумочки футляр с перстнем и протянула его Гене. Разомлевший и подобревший Гена открыл футляр и надел кольцо на палец Джейн. Всю эту процедуру фотограф очень подробно заснял на своем аппарате, а также и другие кадры, когда Джейн обняла Гену и поцеловала.
     Гена смотрел на все эти чудачества американки с ироничным недоумением, но уже не сопротивлялся.
     Ровно в семь вечера молодая пара поднялась из-за столика и направилась к выходу. На улице наш фотограф протянул Джейн кассету.
     Девушка подвезла Гену на машине домой и на прощанье по-дружески протянула руку. Тут уж Гена проявил инициативу. Он обнял Джейн и они слились в долгом нежном поцелуе.

             9. День пятый. Воскресенье.

     Выборы. Джейн с утра на одном из центральных избирательных участков. Приходят люди голосовать: веселые молодые, холеные лоснящиеся, хмурые злые, спокойные равнодушные. Зашел бодрый Юрий Михайлович Лужков. К нему не подступишься. Джейн взяла несколько интервью и, уставшая, поехала домой в гостиницу. Она приняла душ и стала писать репортаж. Через пару часов она сняла трубку и позвонила Гене.
- Алло, - раздался в трубке уже знакомый голос.
- Хай, хани, это я.
- Привет, - обрадовался Гена. – Ты где? Что делаешь?
- Я в гостинице. Умоталась с вашими выборами. Завтра улетаю.
- Как, уже?! Мы увидимся сегодня?
- Не знаю, - устало произнесла Джейн. – Я жутко устала. Ноги не ходят.
- Хочешь, я приеду к тебе, если это удобно.
- Удобно. Правда, у вас здесь обычно девушек приглашают в номера.
- Ничего. Мы сломаем эту традицию.
- Да-а, - протянула Джейн. – Но ваши девушки за это берут деньги.
- Клянусь честью, гусары денег не берут, - засмеялся Гена.
- Тогда, жду, - ответила Джейн и положила трубку.

     Джейн заканчивала репортаж, слушая последние новости по телевизору, когда в дверь постучали. Она, как была в одном халатике на голое тело, так и пошла открывать.
     На пороге стоял Гена с цветами, бутылкой шампанского и коробкой конфет. Увидев наряд Джейн, где больше было открытого, чем закрытого, он немного смутился. Девушка постаралась запахнуть халатик поглубже.
- Извини, я в таком виде. Устала от официальных нарядов. Проходи.
     Гена прошел в номер, сел в кресло.
- Ну, что, выпьем за ваши выборы, - сказала Джейн, присев на кровать. – Пусть победит самый достойный кандидат.
- А что за это пить, - махнул рукой Гена. – Они все достойны, когда кандидаты. Давай лучше выпьем за тебя. Ты знаешь, я рад, что твоя машина сломалась и ты приехала к нам ремонтироваться.
- Мне тоже было приятно познакомиться с тобой. Ты классный парень. Я думаю, у тебя все будет хорошо.
- Хочется верить. Хотя моя странная особенность вряд ли кому-нибудь понравится. Я знаю, мать тебе об этом рассказала. 
- Да, и еще о твоих снах. Ты знаешь, это очень забавно. Я вот, например, свои сны совсем не помню.
- А я не просто помню, я чувствую их, живу в них. Эти события происходят со мной, только с другим, но это тоже я. Я ощущаю все предметы, людей, я чувствую запахи… Это не сон, это жизнь, вторая, параллельная жизнь. Я просто не могу понять, как это происходит. И тебя я помню. Ты была тогда на той вечеринке у Тернера. Ты тогда хотела мне что-то важное сказать.
- Так значит, это ты! - воскликнула Джейн. – Ты – Генри Норд-четвертый! А как же ты все это проделываешь? У тебя что, сапоги-скороходы есть? Или сверхскоростной самолет?
- Нет, это не я. И нет у меня никакого самолета. Я сам не понимаю, что это такое. Когда я здесь, я чувствую, что это я и никто другой. Но когда я сплю, мне кажется, что я там, тот, другой. В общем, не знаю, что со мной происходит.
- Скажи, а я тебе нравлюсь? – спросила Джейн.
- Нравишься.
- А тебе, тому, я понравлюсь?
- Не знаю. Тот для меня чужой. Я не знаю и не понимаю его. У него другая жизнь, другие интересы. Мне становится порой обидно, мне нужно хотя бы тысяч десять долларов, чтобы доделать свой двигатель, а он может эти десять-двадцать тысяч просадить в казино за одну ночь. Я работаю, а он развлекается. Я живу в маленькой «хрущевке», а он в огромных хоромах. Нет, это точно не я. Я не хочу быть им. И еще потому, что у него одна очень дурная наклонность, но об этом я тебе не расскажу. Мне стыдно.
- Успокойся, глупый, это всё сон. Просто такой необычный сон. И всё. Не бери в голову. Живи как живется. Давай выпьем за тебя, за твой двигатель, за твой чудесный голос.
- Джейн, ну, зачем ты смеешься? – смутился Гена.
- Я говорю искренне, поверь мне. Ты чудесный мальчик. – Она погладила его по голове. – И все у тебя будет о’кей.
     Они чокнулись и выпили. Джейн включила музыку.
- Я хочу с тобой потанцевать. – Она положила руки ему на плечи, он обнял ее за талию и они стали медленно кружиться под звуки чудесной песни Хулио Иглесиаса «Карузо».
     Гена прижимал к себе это красивое гибкое тело, излучающее флюиды безумной сексуальности. Упругие груди, поднимаясь от вдохов, надавливали на его грудь, а обнаженные бедра терлись о его ноги. Не в силах сдержать свой порыв, Гена стал целовать её нежные плечи, её гибкую шею, её прекрасные светлые волосы. Джейн откинула голову назад и закрыла глаза, наслаждаясь всем телом от этих страстных прикосновений. Легкий халатик соскользнул с ее плеч и Гена захлебнулся в аромате красивого обнаженного тела. Он подхватил ее на руки и они рухнули в розовую пену простыней и подушек. Он целовал и целовал ее, не переставая: губы, щеки, глаза, уши, шею, волосы, грудь, живот, бедра. Джейн стонала, погрузившись в сладостное небытие, она словно оторвалась от земли и взлетела в сверкающее пространство блаженства и неги. Она задыхалась от нахлынувшей жаркой волны страсти, и тело ее извивалось от сладостного томления.
     О, что было потом! Взрыв, фейерверк страсти и чувств! Как землетрясение, как извержение вулкана! Подушки и простыни разлетались в стороны! Это продолжалось миг, это продолжалось вечность!

     Утомленные и счастливые они лежали на остатках растерзанной постели.
- А ты – потрясающий любовник, - сказала, вставая, Джейн и поцеловала Гену в губы. – Я сейчас приду. – Она набросила халатик и пошла в ванную.
     Когда она вернулась Гена спал, накрывшись углом простыни, с блаженной улыбкой на лице.
- Да, - усмехнулась Джейн. – Пора к этому привыкнуть.
     Она достала фотоаппарат, поставила его на автомат, легла рядом с Геной, и фотоаппарат заснял картину их сексуальной битвы.

     Ровно в восемь утра сноп искр рассыпался вокруг головы Гены, он открыл глаза и долго не мог понять, где он находится. Он встал с кровати, осмотрел всю комнату, заглянул в ванную и туалет. Вдруг на столе он увидел записку: «Прощай, милый Гена. Мне с тобой было очень хорошо. Прости меня, если сможешь. Надеюсь, что твоя мордашка сослужит мне хорошую службу. Целую, глупыш. Джейн.»

           10. Нью-Йорк. День первый.

     Нью-Йорк. Аэропорт Кеннеди. Приземлился самолет из Москвы. Джейн вышла и самолета, взяла такси и приехала в свою квартиру. Она приняла душ, сварила себе кофе. Раздался телефонный звонок.
- Алло, - Джейн сняла трубку.
- Джейн, - раздался на другом конце провода голос ее подруги Мелани. – Джейн, я еле дождалась, когда ты приедешь. Тут у нас такие события происходят! Пока ты пропадала, тут весь Нью-Йорк стоял на ушах. Представляешь, Генри Норд куда-то исчез. Полиция и ФБР сбились с ног. Все думали, что его похитили с целью выкупа. Но самое потрясное, что он сегодня сам объявился. Ни с кем не разговаривает, заперся в своей комнате и никого не пускает.
- Ну и что, - как можно более равнодушно ответила Джейн, листая в руках фотографии с Геной. – Подумаешь, какие страсти.
- Да, ты что! – изумилась Мелани. – Ведь если его не похитили, значит у него любовная интрижка на стороне.
- Ну и что, - еще более равнодушно сказала Джейн.
- Тебя это больше не волнует? – удивилась подруга. – Может быть, ты уже готова отдать мне ключи от своей квартиры?
- Нет проблем. Приезжай.
- Странно. Ты так легко сдалась? Может быть, ты знаешь, кто твоя конкурентка?
- Знаю.
- Знаешь и молчишь! – взорвалась Мелани. – Ну, говори!
- Не сейчас. Возьми с собой Сабрину и Джулию и приезжайте вечером ко мне. Я хочу организовать маленький девичник. Пока. – И Джейн положила трубку. – Так, - потерла она руки. – Рыба наживку заглотила.

     Вечером квартиру Джейн сотряс многократными переливами дверной звонок. На пороге возникла шумная компания молодых девиц.
- Джейн, как мы рады тебя видеть, - бросились они обнимать подругу. – А по какому поводу у нас девичник?
- По поводу моей помолвки, - спокойно ответила Джейн. – Хочу попрощаться со своей одинокой жизнью.
- Ты с ума сошла, - воскликнула Сабина. – Зачем тебе это? Мы с Патриком уже второй год живем вместе, но мы свободные люди, и каждый может в любую минуту уйти.
- Я бы на месте Патрика уже давно ушла, - мило улыбаясь, уколола Джейн.
- Джейн, так открой скорее имя этого счастливейшего из мужчин, - не без иронии произнесла Джулия.
- А мне ты обещала рассказать про подругу Генри Норда, - вставила Мелани.
- Все по порядку. Давайте лучше сначала выпьем.
     Джейн разлила вино в бокалы.
- Девочки, вы не представляете какой это потрясный мужчина. - Джейн закатила глаза и покачала головой. – С виду вроде такой скромник, тихоня, но на самом деле просто ураган, вулкан, сексуальный монстр. А как он ухаживает! Море цветов, шампанского… Я не смогла устоять, хотя он мне никогда особо не нравился.
- Ну, не томи. Кто же это? – в один голос закричали подруги.
- И главное, встретились в Москве. Оказывается, он специально полетел за мной, узнав, что у меня командировка. Он мне прохода не давал. Жить, говорит, без тебя не могу. На коленях стоял и умолял стать его женой. А иначе, сказал, уеду в Сибирь и брошусь в лапы медведя. Я не верила ему. Я долго не решалась. Ну, думаю, как я вас своих милых подруг оставлю, погружусь в эту рутину семейной жизни. Но он был так настойчив, сказал, что покончит с собой, если я откажусь. Он залез на Останкинскую башню, это их телевизионная башня в Москве, и собрался прыгать. Народу собралось. – Она отхлебнула шампанского. - Ну, в общем, я не устояла. И мы с ним обручились. – И Джейн покрутила перед носом подруг брильянтовым перстнем.
- Ну, же, - выдохнула Мелани. – Кто он!
- Вот, смотрите, - Джейн бросила на стол пачку фотографий, которую подруги мигом растащили.
     Увидев фото, Мелани охнула и закатила глаза. Джулия и Сабина, изумленно переглянувшись, уставились на Джейн.
- С ума сойти, - произнесла Джулия.
- Глазам не верю, - изумилась Сабина.
- Ой, держите меня, я сейчас умру, - пролепетала Мелани.
     Джейн, внутренне торжествую, с невозмутимым видом наполнила свой бокал и стала потягивать вино.
- Девочки, что случилось? – наивно спросила она.
- Она еще спрашивает, - пришла в себя Мелани. – Да ты представляешь, что ты натворила.
- Что? – пришло время удивляться Джейн.
- Ты же разрушила все воздушные замки, ты разбила сотни несчастных сердец. И мое тоже, - Мелани зарыдала. – Как мне теперь жить?
     Первой пришла в себя фотомодель Джулия.
- Ну, ты даешь, скромница. Чем же ты так захомутала этого плейбоя? Уж не своими ли длинными ножками?
     Джулия встала демонстрируя в разрезе платья свою ножку, растущую от ушей.
- Ну, что ты, моя дорогая, - парировала Джейн. – Исключительно своим умом.
- Вы уже спали? – Сабина повертела фотографией, где были изображены Джейн и Гена в постели.
- Да, а что здесь такого? – пожала плечами Джейн.
- Они уже спали, - еще громче зарыдала Мелани. – А я так мечтала родить ему дочку.
- Глупая, я рожу ему сына и получу за это мил-ли-ард, - поцокала языком Джейн.
- Миллиард? – в один голос сказали Сабина и Джулия.
- Миллиард?! – пуще прежнего разрыдалась Мелани. – Ты украла у меня миллиард баксов.
- И когда же ваша свадьба? – поинтересовалась Сабина.
- Я думаю, скоро. Мы известим вас об этом.
- Пойдемте, девочки, нам надо подготовить свадебные подарки, - сказала Джулия.
     Девушки поднялись, взяли под руки рыдающую Мелани и направились к выходу.
- Мелани, не забудь оставить ключи от машины, - бросила вслед Джейн.
     Когда за ними закрылась дверь, Джейн залилась звонким смехом. Придя в себя она встряхнула своими прелестными волосами и подошла к зеркалу.
- Ну, что, подруга, каша заварилась. Отступать поздно. Завтра все газеты будут пестреть анонсами. Хитрая Сабина прихватила парочку фотографий.
     На секунду Джейн закрыла лицо руками, но потом словно встрепенулась, стряхнула с себя нерешительность.
- Генри я припру к стенке, рассказав ему всю правду про наследство и про то, как его надувают адвокаты. Докажу, что нужна ему. Ведь я умна, красива. Если Гена полюбил меня, так значит и он полюбит. Ведь они же одно целое. Он ведь должен помнить нашу последнюю ночь. Пусть она ему только снилась, но ведь это же было. Ему было хорошо со мной. И мне было хорошо с ним. Только с кем с ним. С Геной? С Генри? И кого люблю я?
Фу, я совсем запуталась. Ведь это один и тот же человек. Почему же я задаю себе эти вопросы? Что-то меня тревожит. Что-то на душе у меня не спокойно. Но ведь странно. Я ведь этого хотела. Я добивалась стать миссис Норд. Так что же тогда со мной происходит? Что за червь сомнений вдруг начал меня грызть?
     Джейн присела на диван. Налила вина. Выпила почти залпом. Налила еще. Выпила. Снова подошла к зеркалу.
- Всё, прочь сомнения. Я стану миссис Норд, я стану богатой. Эти адвокатишки не смогут расстроить нашу свадьбу, я этого не допущу. За их мошенничества Генри им не поверит, а я настою на том, чтобы их уволили.
     Джейн снова налила бокал вина и поднесла его к зеркалу.
- А любовь… А любовь – это сказка для маленьких девочек. Главное положение в обществе, деньги, связи…
     Джейн кинула взгляд на фотографии и вдруг слезы нахлынули на нее. Она поставила бокал. Села на диван и заплакала.

             11. Нью-Йорк. День второй.

     На утро все центральные газеты пестрели фотографиями и анонсами о помолвке Генри Норда.
     Хард и Мориссон ехали в лимузине, изучая газеты.
- Как же это могло случиться, мистер Мориссон?
- Ума не приложу, мистер Хард.
- Как же мы проглядели эту авантюристку? Я же просил сделать так, чтобы её удалили подальше от Нью-Йорка.
- Её и так удалили дальше некуда, в Россию. Но ведь и Генри, оказалось, полетел за ней. Там у них, судя по газетам, все и состоялось.
- Мистер Мориссон, а не может быть это газетной уткой, подделкой, фотомонтажом?
- К сожалению, нет. Эксперты дали однозначный ответ - фотографии подлинные.
- А что говорит Генри?
- Он молчит, заперся в своей комнате, никого не хочет видеть, ни с кем не разговаривает.
- Почему? Что произошло?
- Он говорит, что хочет жениться, но никто его не понимает.
- Что значит никто не понимает, если весь Нью-Йорк сегодня жужжит как потревоженный улей. Я приказал отключить все телефоны. Мог бы хотя бы посоветоваться с нами. Мы ведь ему не чужие. Что из себя представляет эта особа?
- Журналистка, 24 года, окончила Бостонский университет, работает корреспондентом отдела новостей на CNN, три года назад потеряла родителей, которые погибли в автокатастрофе. Наркотики не принимает. Бойфренда нет. В общем, зацепиться не за что.
- Жаль. Еще не все потеряно, мистер Мориссон, Вы помните о примечании старого Норда. Надо отделаться малой кровью. Расстроим свадьбу, барышне дадим отступного, а там видно будет. Кстати, Вы пригласили её?
- Да, за ней поехал Джек. – Мориссон посмотрел на часы. – Я думаю, они должны сейчас подъехать.
     Лимузин подкатил к фешенебельному дому на Пятой Авеню. Следом за ним тут же остановился второй. Из первого автомобиля вышли Хард и Мориссон, из второго – Джейн.
     Они церемонно поклонились друг другу и проследовали в дом.

     Хард, Мориссон и Джейн поднялись в пентхауз Генри.
- Где Генри? – поинтересовался Хард у прислуги.
- В своей комнате, - ответил слуга. – Не выходит.
     Все подошли к двери комнаты Генри. Хард постучал.
- Генри, мой мальчик, открой, мы хотим поговорить с тобой.
- Я же говорил, что никого не хочу видеть, - раздался за дверью голос Генри.
- Генри, что ж ты скрывал от нас такую радостную весть? Мы же не враги тебе, твои друзья – наши друзья, мы не против твоего увлечения.
- Это не увлечение, это серьезно, - отвечал Генри.
- Надеюсь, ты хорошо подумал. То, что ты сделал, это весьма серьезный поступок. Надо было нас поставить в известность.
- Вы меня все равно бы не поняли.
- Ну, мы же не бездушные, Генри. Мы сами были молодыми и тоже любили, - вставил Мориссон.
- Да, мистер Мориссон? – удивился Генри. – Вот никогда бы не подумал, глядя на Вас, что Вы на это способны.
- Ну, почему же, - пожал плечами Мориссон. – Я ведь тоже человек и ничто человеческое мне не чуждо. И мистер Хард меня поддерживает.
- Ба! - воскликнул Генри. – А ведь и правда! Как же я раньше то не догадался. То-то смотрю вы всё время вместе.
- Генри, - снова вступил Хард, неодобрительно окинув взглядом Мориссона. – Открой же дверь, мой мальчик. Давай поговорим.
- Нет, не открою. Пошли все вон.
- В чем дело, мой мальчик, ты влюблен, у тебя должно быть прекрасное настроение, а ты всех гонишь?
- Прекрасное? – взорвался Генри. – С чего ему быть? Все было так замечательно, нам вместе было так хорошо. И вдруг мы поругались из-за какого-то пустяка, ерунды. Разругались в пух и прах. Меня больше не любя-ат, - И Генри разрыдался за дверью, как ребенок.
- Вы поругались? – тихо со злорадством спросил Хард у Джейн.
- О ля-ля, - вполголоса произнесла Джейн. – Ситуация осложняется. Придется брать крепость штурмом. Главное, не дать ему опомнится.
- Милый, я вернулась, я забыла все плохое, мы снова будем вместе, я люблю тебя, - Это уже Джейн произнесла вслух, вложив в сказанное всю душу. На минуту ей даже самой показалась, что она говорит правду, так искренне она вошла в роль.
     Дверь приоткрылась. На пороге появился ошарашенный Генри.
- А, это ты, Джейн, - вяло произнес он.
     Он хотел еще что-то сказать, но Джейн бросилась ему на шею и стала обнимать и целовать его. Дверь за влюбленными медленно закрылась и из-за нее доносилось только отчаянное мычание Генри, рот которого был прочно заклеен поцелуем.
- Да, - вздохнул Мориссон. – Похоже, мистер Хард, мы потерпели фиаско. Боюсь, мы уже не контролируем ситуацию.
- Наверное, Вы правы. Но не будем торопиться. Назначим свадьбу через полгода, к Рождеству. А за полгода может многое измениться. Дайте в газеты официальное сообщение о предстоящей свадьбе.
     Они медленно направились к выходу.

            11. Нью-Йорк. День третий.

     Все центральные газеты пестрели заголовками о предстоящей к Рождеству свадьбе наследника автомобильного гиганта «Норд» Генри Норда-четвертого и мисс Джейн Смит, о которой газеты выдумывали всевозможные небылицы, начиная с того, что она незаконнорожденная дочь президента Буша-младшего и кончая тем, что её настоящие родители живут в России, в Сибири, а она заслана КГБ для подрыва автомобильной промышленности Соединенных Штатов Америки.
     Джейн проснулась утром с сильной головной болью. Залезла в душ, но состояние не улучшилось. Вышла из ванной, заварила крепкого кофе. Раздался телефонный звонок. Джейн с силой вырвала шнур из аппарата.
     Она со злобой взглянула в зеркало.
- Эх ты, дура! Надо же было так влипнуть. – И отвернулась.

     Через некоторое время она была в офисе шефа новостей. Там сотрудники-мужчины смотрели на нее оценивающе, а сотрудники-женщины с нескрываемой завистью.
     Она зашла в кабинет шефа и закрыла за собой дверь. Через некоторое время сотрудники услышали удивленные возгласы директора и требовательные тона Джейн.
     Через десять минут она вышла из офиса, взяла такси и отправилась в аэропорт.
     Пару часов спустя в небо взмыл лайнер с Джейн на борту и взял курс в сторону Москвы.

                12. Москва.

     Шесть часов вечера. Автомобиль Джейн остановился напротив знакомой нам автомастерской. Джейн открыла окно автомобиля и закурила. Из мастерской выезжали автомобили, выходили люди. Прошло минут пятнадцать. Гена не появлялся. Джейн вышла из машины и подошла к цеху. В дальнем углу, склонившись над грудой металлических деталей, на корточках сидел Гена. Он обернулся на стук каблуков. Свет лампы ослепил его и он смог различить только стройную фигурку и легкие развивающиеся волосы.
- Что? Опять машина сломалась? Загоняй, - почти равнодушно сказал он.
     Джейн подошла ближе, присела перед ним на корточки, хотела обнять.
- Испачкаешься, - отстранился Гена.
- Я люблю тебя, - вдруг тихо, глядя Гене в глаза, сказала Джейн.
- Кого меня? Мультимиллионера или автослесаря, холеного плейбоя или грязного работягу? Я понял, ты использовала меня, чтобы стать его женой. Миссис Норд – это звучит гордо.
- Но ведь это все равно ты.
- Нет, это не я, я тебе говорил об этом. Мы совершенно разные люди.
- Ты знаешь, я это тоже поняла. Я думала, что та наша ночь… В общем, всё будет также. Я буду с тобой.
- Не обманывай себя. Тебе нужны были деньги и положение в обществе, но не он, и тем более не я. Я выполнил свою миссию. Больше я тебе помочь ничем не смогу. Прощай.
     Он поднялся на ноги. Она тоже.
- Не прогоняй меня. Ты мне нужен. Я прошу тебя.
     Гена увидел её глаза полные слез.
– А я вот тут со своим двигателем мучаюсь. Пусковое устройство нужно другое. Сейчас коплю деньги на детали. В России такие не производят.
     Гена улыбнулся.
- Подожди, я сейчас умоюсь и переоденусь.

     Минут через десять они вышли из мастерской, сели в автомобиль и поехали.
- Я теперь собственный корреспондент CNN в России. Буду освещать события в вашей стране. Все ваши горячие и холодные точки.
     Вдруг автомобиль Джейн зачихал, запрыгал и остановился.
- А я буду постоянно чинить эту рухлядь.
     Гена и Джейн рассмеялись. Он обнял девушку и нежно поцеловал. Она обвила его шею и они снова слились в долгом поцелуе.
- Куда поедем? – спросила Джейн, когда машина снова завелась.
- А куда ехать? – Гена посмотрел на часы. – Какой смысл. Время уже начало восьмого. Ты же знаешь, что со мной каши не сваришь.
- Поедем к тебе, - предложила Джейн. – Мне понравилось твоя мама и варенье из крыжовника.
- Мамы дома нет. Она поехала на дачу. А вареньем я тебя угощу.

     Они подъехали к дому Гены. Поднялись в квартиру. Гена включил музыку и пошел на кухню поставить чайник.
- Правда, есть у меня нечего, - раздался голос из кухни.
- Спасибо, - улыбнулась Джейн, - я не голодна. Только варенье.
     Играла лирическая музыка, Джейн с улыбкой разглядывала фотографии на стене в комнате Гены.
     Гена вошел в комнату с подносом, на котором стояли две чашки чая и вазочка с вареньем.
- Прошу.
     Они сели на софу за журнальный столик.
- Я люблю тебя, - проговорила Джейн.
- Я тебя тоже люблю. И теперь я тебя ему не отдам.
     Посуда со звоном полетела на пол, потому что влюбленные бросились друг другу в объятия.
     Музыка играла и играла нежные лирические мелодии, кружились стены и потолок, кружили звезды в вечернем небе вокруг тонкого месяца. Все играло и пело вокруг. Время остановилось. Оно замерло, чтобы не мешать двум любящим сердцам.

     Они лежали на софе уставшие и счастливые. И улыбались друг другу.
- А сколько сейчас время? – вдруг встрепенулся Гена. – Он поднял с пола наручные часы и остолбенел.
- Что случилось? – гибко потягиваясь, словно изящная дикая кошка, произнесла Джейн.
     Гена все также остолбенело смотрел на циферблат, затем потряс часы, поднес их к уху.
     Вдруг Джейн тоже подскочила на софе.
- Да ведь уже одиннадцать!
     Они ошалело смотрели друг на друга. Первым пришел в себя Гена.
- Вот это здорово. Теперь я не просплю самое интересное. И ты от меня никуда не убежишь.
     И он обняв Джейн, рухнул вместе с ней в постель.

                13. Нью-Йорк.

     Хард и Мориссон шли по длинному коридору медицинского центра. Впереди шли люди в белых халатах. Коридор тянулся и тянулся, поворачивая то налево, то направо. Наконец все подошли к последним дверям в конце коридора. Двери распахнулись и все вошли в огромное хранилище, в котором морозно клубились пары жидкого азота. В огромной стене были вмонтированы огромные стеклянные окна-иллюминаторы.
     Автоматика выкатила одну из ячеек. Это оказался стеклянный параллелепипед больших размеров, в котором в каком-то растворе покоилось тело Генри Норда-четвертого.
- Он просил передать вам это, - сказал доктор и протянул Харду конверт.
     Хард вскрыл его. Они с Мориссоном жадно стали его читать. Текст был следующего содержания:
     «Мне все надоело. Меня никто не понимает. Я хочу любить и связать свою жизнь только с любимым человеком. В мое отсутствие всем моим имуществом и бизнесом компании поручаю заниматься моим адвокатам господам Харду и Мориссону. Меня разморозить только, когда в этой стране официально разрешат однополые браки».

     Хард и Мориссон переглянулись. Хард подпрыгнул на месте и радостно хлопнул Мориссона по плечу.
- Отлично, старина! Я думаю, мы с ним не скоро увидимся. Надо закончить кое-какие дела, чтобы не было шума. Надеюсь, господа, мы договоримся о цене этой тайны.
- Безусловно. Это наша профессия. Все тайны мы замораживаем.

     На следующий день во всех крупных газетах замелькали крупные заголовки.
«Автомобильный принц решил удалиться от дел».
«Генри Норд-четвертый удалился от суеты бренного мира и посвятил себя богу»
«Новый тибетский монах – Генри Норд»
«Бедная мисс Смит получила материальную компенсацию»
«Джейн Смит не стала миссис Норд, но стала богаче на 10 миллионов долларов».

                К О Н Е Ц