Хренотень на снегу

Александр ВОРОНИН

ХРЕНОТЕНЬ НА СНЕГУ

Юрик слушал вполуха, глядя сквозь немытые стекла куда-то в небо. Он и чай пил как-то машинально. Наконец, Ленка заметила это.

- Тебе не интересно?

Он не сразу посмотрел на нее.

- Отчего же? Продолжай.

- Ну, так вот. Если бы она что-то конкретно говорила, какие-то замечания делала... А она в общем высказывается. В основном, о том, что разряды повысили, а мы все плохо работаем. А то идет к директрисе и сидит там. Ты знаешь, что они в одном доме живут, и Любка ей мясо носит? А та потом выходит и тоже начинает - вы должны лучше работать. Ясно ведь, что Любка науськивает. Она что, хочет всех выжить?

Юрик встал с кровати, подошел к полке с магнитофоном.

- Я уже понял, что Любка - стерва каких мало. Есть старое выражение - хочешь узнать, каков из себя человек, дай ему власть, - сообщил Юрик, перебирая кассеты.

- Стерва, - подтвердила Ленка. - Я в туалет.

Юрику попался Митяев. "Давно не слушал", - подумал он и сунул кассету в магнитофон. Заиграла песня "С добрым утром, любимая". Юрик, вслушиваясь в слова, подошел к окну. Снег уже почти прекратился. Так, сеял мелко, несерьезно. На улице было пустынно и холодно, как сегодня у него на душе.

В комнату вошла Ленка, вытерла руки, послушала, поморщилась и выключила магнитофон.

- Включи, - не поворачиваясь, сказал Юрик.

- Да ну, не хочу эту бодягу слушать. Давай инструментал поставим. - И она начала рыться в кассетах.

Юрик подошел к магнитофону, перемотал песню на начало, включил воспроизведение и вновь встал у окна. Ленка обреченно вздохнула, села к столу, налила чаю и принялась сооружать бутерброд.

- Вот интересно, а если бы я тебе написал такое на асфальте под окном, к тому же крупными буквами?

- Ты же не идиот? - бросила Ленка, откусывая кусок бутерброда.

- Что?

- Ну, Митяев сам поет, что эту надпись сделал какой-то местный идиот.

- Вообще-то я идиот.

- Нет, ты умный, и я тебя за это люблю.

- Был бы умным, не парился бы в свои тридцать пять лет в общаге, - внезапно взорвался Юрик. - В народе давно говорят, если ты такой умный, то почему без денег?

- Вот когда закончишь вырезать свою галерею калевальских героев, тогда, наверное, деньги появятся, - предположила Ленка, доев бутерброд и вытирая уголки губ.

- Работа штучная и будет стоить слишком дорого.

- Ты поэтому сегодня какой-то весь не в себе? Или, скорей, в себе. Переживаешь? Или думаешь, как старуху Лоухи сделать посимпатичней? - Ленка пересела на кровать, взяла с прикроватной табуретки ручку и стала что-то чиркать на обоях.

- Я думаю о том, что завтра день Святого Валентина.

- А-а!

- Символ, так сказать возвышенной влюбленности. Да и вообще влюбленности, хотя она, наверное, всегда возвышенная.

- Да, наверное.

Юрик заметил лукавый взгляд Ленки.

- Что ты там изобразила?

На обоях было нацарапано: "Юрик - балда и большая умница". Митяев пел уже про то, что "себя еще будет нисколько не жаль".

- Да уж, умница, - с горечью сказал Юрик. - Три года назад я мог тебя в бар затянуть на бальзам, а сейчас ты мне пельмени таскаешь.

- Не комплексуй. Зато ты талантливый. Можешь из всякого дубья сделать скульптурку, которая и не скульптурка вовсе, а произведение искусства. Мы сексом будем заниматься?

- Какой к черту секс, блин, когда я не пойму, что у нас за отношения.

Ленка молчала. Юрик зло выключил магнитофон.

- До каких пор у тебя будет твой бывший муж жить?

Ленка молчала.

- Тут, как ни кинь, везде клин. Всем от этого хреново, кроме него. А он квасит и по пьяни тебя со свету сживает. Зачем ты его пустила?

- Я знаю, что я дура. И может быть, он меня когда-нибудь убьет. Но мне его стало жалко. Он так просился...

- Брось. Просто ты устала от моего безденежья, а он с халтур баксы привозит. И что теперь?

Ленка молчала.

- В однокомнатной квартире? С бывшим своим мужиком? Чего он вцепился в тебя как клещ? Ну, конечно... Лично мне ясно, почему.

- Он спит на кухне.

- Ага, расскажи.

- А как иначе? Я же люблю тебя.

- Да не верю я в кухню. А любовь ты себе придумала. Может, конечно, что-то и тянет тебя ко мне, но это какая-то малая часть души. А вся остальная ты там - в своей клетке со своим бывшим мужем!

- Но я люблю тебя, дурак, - нервно бросила Ленка, вдруг осознав или почувствовав, что Юрик ее слушает, но не слышит. - Как ты не понимаешь этого, не видишь, дубина бесчувственная?

- Все, блин, Лена, хватит! Хватит слов, хватит чувств. Тебя ждут дома. Будь добра, не обманывай его ожиданий.

- Все творческие натуры - шизоиды, ненормальные, козлы. Ты меня задолбал. Натурально задолбал. Ну, и катись-оставайся. Творец!

Ленка кинулась к вешалке, со второй попытки надела шубу, открыла дверь, бросила зло "хрен с тобой!" и ушла. Юрик остался стоять у окна и видел как она почти бежала в сторону остановки маршрутного такси, и ему каждым ее шагом становилось еще холодней и пустынней. Криво усмехнувшись, он достал резцы и очередную заготовку. Но настроения работать не было. Тогда он включил телевизор, лег и до поздней ночи тупо смотрел сериалы.

Проснулся Юрик довольно рано - от холода. Через оставленную открытой форточку в комнату изрядно насочилось зимней стужи. Даже руку за сигаретой из-под одеяла не хотелось высовывать. Докурив в мрачных раздумьях до фильтра, Юрик все-таки заставил себя встать, чтобы закрыть форточку и поставить на электроплитку чайник. Вытаскивая из-под кровати тапочки и ежась, он пропел экспромтом: "В день Святого Валентина я остался без любимой..." и пошел к окну, повторяя фразу.

Было уже достаточно светло, и он отчетливо увидел то, что наверняка предназначалось только ему. По краю подъездной дороги чернели неровные буквы: "Я люблю тебя, дубина!". Мрачное, как на похоронах лицо Юрика, озарила широкая улыбка.

- Ага! - изрек он. - Песенку-то надо менять! - и громко загундосил, активно жестикулируя и пританцовывая. - В день Святого Валентина я люблю тебя, дубина! Да!!! В день Святого Валентина я люблю тебя, дубина! Йез!!! В день Святого Валентина... Да, я дубина! Сто раз дубина! Но я исправлюсь. А интересно, чем она эту хренотень написала?

6-7.02.03