Первое сентября

Четверг после дождичка. Погожее утро.
Я сижу на кухне, завтракаю гренками и какао. Есть не хочется – слишком рано. Из угла над холодильником вещает радиоточка:
Рекордные урожаи собраны хлопкоробами Узбекистана. Каждый четвертый советский школьник наденет в этом году новую форму.
Пограничники Дальнего Востока осваивают новые ракетные катера. Не уйдут теперь далеко японские браконьеры.
Встречный план выдвинули труженики БАМа. Бригадир-гагановец Тарасов уверен, что его рабочие не подведут. В прошлом месяце бригада Тарасова сдала свой участок досрочно.
В Москве открылась...
Мама выключает радио и торопит меня:
- Степан, заканчивай, и руки мыть! Уже много времени.
Половина восьмого. Пора в школу. Первый раз в первый класс.

Мы выходим из дома и идем по еще не высохшей мостовой, мимо закрытого книжного магазина, мимо дворника, выметающего желтые с коричневыми пятнами листья из лужи. Я жмурюсь от чуть греющих лучей осеннего солнца. Через плечо на ремне несу школьный портфель, обычный, какие продавались тогда в Детском Мире, в руках букет белых астр. Астры мама купила накануне, она не любит гладиолусы.

Потом была торжественная линейка и первый и единственный урок. Урок Мира, на котором я узнал, что Япония докатилась до того, что свежий воздух там продается за деньги.

В то время в нашей стране не было секса и спида, проституток и наркоманов, киллеров и хилеров, менеджеров и олигархов, пиара и промоушена. А был ЗАСТОЙ. Стабильное и доброе время, когда даже за самую ярую антисоветчину не давали больше четырех.