Все понятно!?

Мой сосед Игорь лежал с аппендицитом в больнице и стал невольным участником очень курьезной ситуации. Рано утром в палату зашел дежурный врач и четко ему приказал:
- Соловьев, готовьтесь! В одиннадцать будем вас оперировать!
- Да, но я – совсем не Соловьев! – справедливо возмутился тот.
- Как это – не Соловьев! Сергей Петрович Соловьев, палата №4. Что вы мне голову морочите?
- Да, но меня уже прооперировали, еще вчера! И я не Соловьев, а Фролов. Игорь Иванович.
- Но это же четвертая палата?
- Да!
- Значит Соловьев. И давайте без ваших шуточек – мы тут серьезно работаем. Запускать нельзя – надо срочно резать. Без промедлений!
- Да пошли вы все, со своим Соловьевым вместе взятые! – рассердился мой сосед – я вам по-русски говорю: МЕНЯ УЖЕ РЕЗАЛИ!
- А, понятно, - задумался врач, - значит, вас уже оперировали, но не записали?
- Вот именно!
- А как ваша почка?
- Какая почка?
- Ну, ваша почка, не болит?
- А с чего она вообще станет болеть? Аппендикс болит, его мне удалили! – Игорь уже был на пределе.
- Как аппендикс, зачем аппендикс? У вас тут четко записано: «Соловьев, операция на почке». И нет никакого аппендикса!
- А вы допишите – и не морочьте мне это самое место!
Врач что-то энергично внес в обходной лист и поторопился на выход. Парню аж плохо стало от подобных хитросплетений. Он сразу представил себя на операционном столе, опять! Вместо какого-то Соловьева, будь он неладен! Хотя, этот человек и не виноват, что сонные врачи, как обычно, все перепутали. Игорь осторожно прощупал правую почку и лишний раз убедился, что все это абсурд, что с этим у него нет никаких проблем. Только слегка отдавало болью в сторону отсутствующего аппендицита. Сосед глубоко  вздохнул и попытался уснуть.
Вечером в палату зашел тот самый врач, с упреком посмотрел Игорю прямо в глаза и громогласно произнес:
- Зачем вы сказали, что вас уже прооперировали?
- Ну да, прооперировали! – ответил сосед и кивнул на собственный разрез.
- А зачем вы мне Соловьевым прикинулись?
- Да ну вас, со своим Соловьевым! Сумасшедшие вы тут все! – в сердцах прокричал он. Казалось, еще несколько подобных фраз – и у него сорвет крышу. От той непомерной тупости, что пристально сверлила его больничную непринужденность сквозь плотные докторские линзы.
- Вот видите, вам все равно, еще и грубите, а мы из-за вас этого самого Соловьева с большим опозданием прооперировали, едва только успели. А то еще неизвестно, что могло произойти – по нашей с вами халатности. Непорядочно так себя вести, не по человечески! Вот так-то…
- Ну, извините, что я – не Соловьев, а всего лишь Фролов – «сдался» сосед.
- Не извиняйтесь! Возможно, вы не виноваты. Возможно, эта ошибка в записях все карты перепутала. Но что, так сложно было мне по-человечески объяснить, что вы – это совсем не он, что вы – абсолютно другой?
Игорь отчужденно улыбнулся и понял, что сумасшествие – не за горами. Вскоре его выписали, но эту характерную для нашей медицины историю он еще долго рассказывал всем своим знакомым. А то и правда, Соловьев-то этот – совсем не виноват!
Живешь и удивляешься:   
Вроде бы, одним языком все мы разговариваем, но разными ушами друг друга слушаем!