Найденыш

     На съемной квартире девчонки жили уже больше года. Их отношения складывались постепенно, пройдя все этапы становления: от настороженного присматривания друг к другу до непреодолимой тяги быть всегда вместе.
Теперь они и представить себе не могли жизни порознь.
   Просторная однокомнатная квартирка, бывшая когда-то, наверное, складским помещением, соединила под своими ветхими сводами две очень разные и очень похожие девчоночьи судьбы.
   Лиора была инвалидом, она всю жизнь просидела в инвалидном кресле, но это обстоятельство, казалось, совершенно ее не волновало. Она вела нормальную динамичную жизнь, совершенно независимо и свободно.            Достигнув определенного возраста, Лиора ушла из родительского дома, как это сделали почти все соседки-сверстницы. Работая бухгалтером в одной маленькой фирме и получая небольшое государственное пособие,  девушка, что называется, «встала на ноги». Материально, во всяком случае.
   Заехав в первую попавшуюся маклерскую контору на новой автобусной станции в Тель-Авиве, Лиора впервые встретилась с Сарой.
Молодой парень, сидевший за огромным столом, деловито щелкал по клавишам старенького компьютера и предлагал девушке вариант за вариантом.
- Вот, смотрите, - глядя на экран монитора, говорил он, - то, что вам надо:
комната большая, кухня, солнечный бойлер, холодильник, плита, частично меблированная и район неплохой. Правда, дороговато… вам бы компаньона найти, в самый раз было бы…
- Где же мне его искать? Я и в Тель-Авиве-то второй раз в жизни, - Сара
нахмурилась, - А дешевле никак нельзя?
- Нельзя, - решительно сказал молодой человек, - и деньги за три месяца
вперед, вернее, за четыре, учитывая мои комиссионные.
Нависла тягучая пауза. С одной стороны, Сара не знала, что ей делать: поискать еще пару вариантов и найти что-то похуже, но подешевле или сменить в который раз маклерскую. С другой стороны молодой человек решал: стоит ли возиться с не очень выгодным клиентом, будет ли вознагражден его «тяжелый» труд?
- А что за квартира? Где? Если без ступенек, то я бы не против войти в долю.
Голос Лиоры заставил молодого человека поднять глаза от компьютера и посмотреть на живого клиента. «А что, - подумала Сара, - это мысль, на воровку она не похожа, да и живая душа рядом что-то да значит…»
   Неделя притирок прошла безболезненно. Теперь Лиора знала, что ее новая компаньонка любит после холодного душа  по утрам горячий кофе, с одной ложечкой сахара. А Сара, в свою очередь, приносила подруге после вечерней ванны чай с мятой.
   Да, они были разные: одна любила читать книги, другая газеты; одна любила собак, другая, собирая объедки со стола, кормила всех окрестных кошек; одна предпочитала смуглых брюнетов, другой нравились голубоглазые блондины.
И все-таки было в них нечто, что роднило их души. Обе были молоды, красивы, полны жизни. Обе были лишены ханжества, хотели любви, но были пока нелюбимы.  И еще один существенный факт роднил их.  Лиора обладала стройной фигурой, у нее были, хоть и не ходячие, но красивые длинные ноги и сидение в инвалидном кресле не портило ее внешнего вида, а придавало ему скорее некую экзотичность. Сара обладала теми же внешними достоинствами, но с существенной разницей: от колен до пят ее ноги были испещрены безобразными шрамами.
Лиора, впервые увидев их, внутренне содрогнулась, но вида не подала, с расспросами не лезла, и Сара, благодарная подруге за подобную невнимательность, внутренне расслабилась, перестала стесняться и душными летними вечерами сидела спокойно в коротенькой футболке.
«К уродству привыкаешь так же, как и к красоте», - не раз думала Лиора, глядя украдкой на ноги подруги и ловя себя на мысли, что порой совершенно не замечает страшного дефекта.
Как-то вечером, расчувствовавшись после сентиментальной мелодрамы, подруги делились впечатлениями и каждая из них вспоминала свои любовные приключения.
- Эх, мне бы твои ножки тогда, - вздыхая, сказала Сара, - никуда бы этот
козел от меня не делся…
«А мне бы твои, - хотела было сказать Лиора, но передумала, - жалко ее: мое «богатство» на виду, а она свое прячет, стесняется…». И ей, сидящей в инвалидном кресле, стало до глубины сердца жаль здоровую, красивую, но не менее, чем она сама, несчастную подругу.
   Ноябрьские вечера Лиора обожала. Она вдыхала благословенную прохладу в близлежащем маленьком скверике, находящемся недалеко от автобусной остановки - там почти каждый вечер девушка встречала возвращающуюся с работы подругу. Иногда они заходили в большой супермаркет, делая нехитрые покупки, а порой, когда идти домой не хотелось, заглядывали в «Макдональдс», с удовольствием поглощая там чипсы, сочные гамбургеры и запивая все это колючей кока-колой.
  Сегодня Лиора знала, что не встретит, как обычно Сару с работы. Подруга эту неделю работала в Иерусалиме; поздно возвращалась и вставала чуть свет. Девушка собиралась уже уезжать, как вдруг до нее донеслось чье-то всхлипывание. Не предполагая ничего, она стала оглядываться. Улица была пустынна, лишь редкие автомобили прошмыгивали по засыпающей трассе.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Лиора увидела расплывающуюся в темноте, одиноко стоящую полную фигуру подростка.
- Мальчик, ты чего плачешь? Что случилось? Иди-ка сюда.
Но мальчик не двинулся с места, он перестал громко всхлипывать, но не сделал ни единого шага навстречу.
- Ну, иди сюда! Иди! Не бойся! – позвала его еще раз Лиора, - Ты потерялся?
Где твоя мама?
Услышав последнее слово, мальчик заплакал громче прежнего. «Что-то здесь не то, - подумала девушка, - вроде бы пацан взрослый, а ревет как дите недоразвитое». Мальчик тем временем присел на корточки, не переставая громко плакать и тереть пухлыми кулачками глаза.
- Ну не плачь, милый, успокойся, найдем мы твою маму, - начала уговаривать
его Лиора, подъезжая к плачущему ребенку все ближе и ближе.
Подъехав к нему вплотную, девушка захотела погладить мальчика по голове. И только ее рука коснулась ежика редких волос, как ребенок моментально прекратил плакать и поднял на нее мокрое от слез лицо.
«Боже… даун, - обожглась она догадкой, - только этого мне не хватало. Господи, что же мне с ним делать? И Сары, как назло, нет…» Она машинально отдернула руку, но мальчик тут же скривился и его маленькие раскосые глазки на огромном одутловатом лице наполнились невыразимым страданием.
«Бедный ребенок, он весь дрожит… и голодный, наверное, и страшно ему. Надеюсь, он не буйный», - подумала она про себя, а вслух добавила:
- Ну, все, все, маленький, не плачь. Пойдем со мной. Я тебя согрею,
накормлю, и маму твою отыщем. Давай ручку.
К удивлению Лиоры, он тут же встал, дал свою руку и послушно двинулся за ней. Она взяла его большую мягкую ладошку, положила себе на плечо:
- Держись, вот так.
Придя домой, девушка разогрела ему в микроволновой печи суп, сделала несколько бутербродов с пастрамой и помидорами. Ребенок жадно ел, а она, пододвигая ему бутерброды и пару раз подливая по половничку супа, незаметно его разглядывала.
Видно было, что ребенок ухожен и любим. Выглаженная рубашка, такие же выглаженные и чистые брючки, в кармашке на груди белый носовой платочек.
Он наконец наелся. Широко улыбнулся, обнажая редкие неровные зубки.
- Ну? Сыт?
Мальчик довольно закивал.
- Чаю с пирогом хочешь?
- Хочу, - она впервые услышала его голос.
- Тебя как зовут-то? – Лиора наполняла кипятком огромную белую чашку.
- Ичик…
- Ицик?
- Ичик, Ичик, - весело захохотал найденыш, кусая сладкий бисквит.
Он помог ей достать из кладовки поролоновый матрас, расстелить его возле своей кровати. Когда постель была готова, девушка повела мальчика в ванну, помыла ему личико, помогла помыть ручки. Он не сопротивлялся, наоборот: подставлял свою мордашку, смешно фыркая под ее ладонью.

- Ну, как тебе нравится? – теперь уже Саре Лиора наливала суп и
подсовывала бутерброд.
- Веселого мало. Бедная мать. Ей-то каково? – Сара сокрушенно покачала
головой.
- Вот – жизнь: И ноги у него есть, и шрамов нет, а пользы… эх…
- Да…у каждого своя ноша.
Девушки немного помолчали, словно каждая поднимала свою и в сотый раз проверяла, не стала ли та легче.
-    Так что делать будем, подружка? - первой нарушила молчание Лиора.
- Ничего, Не дрейфь. Справимся. Я завтра буду дома очень рано, еще до
обеда и зайду в полицию, там наверняка все о нем известно….
- Тогда я завтра отгул возьму. У меня есть еще несколько неиспользованных.
- Очень хорошо…
-    Ну, все, сладкая, иди ложись. Тебе завтра вставать ни свет ни заря. Я тут сама все уберу.            

Лиора проснулась от непонятного чувства тревоги. Не открывая глаз, пыталась разобраться в ее причине. Но только подняв веки, все поняла. На нее в упор, со своей блуждающей улыбкой, смотрел вчерашний дауненок:
- Ты чего, малыш? Иди ложись, еще рано.
Но малыш и не думал уходить, он непонятно мычал и девушка смогла разобрать только одно слово: «хочу». «Ничего себе заявочки, - со страхом подумала она, - чего это он хочет?»
- Чего ты хочешь?
Он опять замычал, указывая пухлыми ручонками на одеяло.
- Ко мне?! – недоуменно спросила она.
Но Ицик так счастливо, по-детски засмеялся ее догадке, что у Лиоры отпали все сомнения и она, откинув полог, заулыбалась ему в ответ:
- Ныряй!
И он нырнул. Мягким комком прижался к ее телу, уткнувшись носом где-то между подбородком и плечом. Она перестала дышать. Такое непонятное, волнующее, доселе неизведанное чувство начинало овладевать ею. Ежик его пегих волос нежно касался щеки и так доверчиво щекотало прерывистое дыхание. Она обняла ребенка, укрыла потеплее и пробормотав: «Сладкий…» стала гладить по голове.
Мальчик, ободренный ее ласкою, отстранил мордашку от плеча и тихо сказал:
- Носик, - он прикрыл глаза и подставил свой картофельный нос для поцелуя.
- Носик, - повторила Лиора и робко чмокнула его в бульбашку.
Ицик был счастлив, он теснее прижался к ней и продолжил игру:
- Газки.
- Глазки, - повторила девушка и поцеловала две неровные щелочки.
- Течки.
- Щечки, - ее губы коснулись двух розовых яблочек…
«Маленький… Какое счастье, что его так любят. Наверное, это утренний ритуал, с которого начинается день этого ребенка», - начало было рассуждать про себя Лиора, как вдруг Ицик заворочался и хрюкнув что-то уютное, четко произнес:
- Ма-ма…
 Первый раз в жизни ее жаловали таким хорошо известным и таким незнакомым титулом. «Мама… - повторила про себя девушка, - Я – мама. Боже мой, а моя мать никогда не любила меня так. Господи, как же она была жестока со мной, холодна и равнодушна». На Лиору нахлынули воспоминания. Как бы ни было ей тяжело в детстве, мать никогда не ласкала ее. «Не будь неженкой, - любила повторять она, - к ласке слишком легко привыкнуть, она расслабляет, а тебе надо быть сильной и надеяться только на себя». И она надеялась и всего в этой жизни добивалась собственными силами. И только сейчас, лежа под одеялом с чужим больным ребенком, девушка осознала, как безумно нуждалась в материнской нежности и ласке. Что-то горячее, зарождающееся в груди, стало подыматься к горлу, перехватив дыхание и обжигающей волною прихлынуло к глазам. Вначале слезы текли тихо, но потом грудной взрыв обиды вышел рыданием и она, боясь напугать ребенка, уткнулась в подушку и заплакала навзрыд. Но малыш не испугался: видимо, он часто видел свою мать в таком состоянии. Он взял пухлыми ручками заплаканное лицо девушки и произнес:
- Носик?
- Носик, - повторила Лиора и почувствовала, как две влажных створки его губ
прикоснулись к ее носу.
- Гаски?
- Глазки, - и уже глаза почувствовали мягкость влажного прикосновения.
- Течки?
- Щечки, - уже улыбалась успокоенная Лиора.

Прошло еще несколько лет. Лиора вышла замуж, родила близнецов, и каждое утро на протяжение долгих лет, в праздники и будни, в ее постель ныряли два родных существа, каждый из которых, отталкивая другого, обнимал мать за шею и, подставляя личико, щебетал:
-   Носик,… глазки,… щечки…