Президент часть 2

                На кушетке, на спине.
Как наяву, вижу Первый День моего Президентства.
       Очнулся я, будто бы,  в Кремле, в новой своей квартире.
Я лежал в одежде, но без ботинок на широком  диване, укрытый моим домашним пледом. Возле меня стояла жена и, первыми её словами были:
      -Юрик, а как ты считаешь, удобно ли охранника, который сегодня гуляет с нашим песиком Гошей, попросить, чтоб он и цыпочек покормил?
  Я спустил ноги с дивана и смурной своей головой уже придумывал подходящую к случаю трёхэтажную фразу, чтоб по достоинству и наиболее правильно определить место её цыпочек в данной ситуации.
   Тут в комнату  вошел сияющий, как медный самовар, Ястреб-Женский с кучей бумаг в руках.  Я поцеловал жену в щечку и сказал:
     -Извини, подруга, ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ДЕЛА!
Жена вышла, сделав предварительно моему визитеру весьма милый реверанс. Ястреб-Женский, начал с поздравления:
     -Ну-с, Юрий Александрович, теперь Вас следует называть только ГОСПОДИН ПРЕЗИДЕНТ!
    -Вот и называйте меня “Господин Президент” и никакой я вам не “Юрий Александрович”!
Уж теперь и не припомню, спросонья я ему схамил или от наркоты голова не прошла окончательно, но Ястреб-Женский обалдел,  вытаращил глаза от удивления и не успел даже  рта раскрыть, как я, закрепляя свою позицию, сказал  ему сердито:
       -Давайте, что там у вас, не будем зря терять дорогое Государственное время!
    Он раскрыл папку, достал первый лист, протягивает мне:
        -Господин Президент, тут ничего серьёзного, можете подписывать не глядя!   
         -Посмотрим, посмотрим, для интереса.
Он замолчал, но по перекошенному выражению его лица мне стало ясно, что не на такого “Фунта” они рассчитывали!
    Бумаги, которые мне принесли,  были проектами указов об установлении повышенных должностных окладов всей камарилье, затеявшей эту авантюру.
   Я не первый раз замужем, посмотрел, понюхал и спрашиваю:
       -А где виза Минфина, и как это согласуется      с Бюджетом?
Ястреб-Женский пятясь задом забормотал:
      -Хорошо, хорошо, учтём все Ваши замечания !
Следующим визитёром был Коля. Я ему:
    -Привет, авантюрист! Как ты-то прошел сюда?
    -А я и не думал отсюда выходить: как вас вчера привезли в отключённом состоянии, то и Я и супруга Ваша, на правах близких родственников…
   -Ну, с тобой все ясно! Что прикажешь дальше делать? Ждать пока прикончат?
    -Дядя, Юра, у меня друг в дивизии Дзержинского...
 -Постой! Ты что это, Государственный переворот затеваешь?
  -Дядя Юра, это ОНИ государственный переворот затеяли, а Вы -законный Президент!
  -Ну, хорошо. А как ты себе всё это представляешь?
 -Да очень просто: дядь Юр, офицеры,  жизнью рискуют, а получают втрое меньше этих прохвостов! Вот, я приготовил кое-какие бумажки...
   -Коля, указ подписать - раз плюнуть! Где потом деньги взять?
  -ДУМА! От неё вреда больше, чем пользы, а денег жрёт, не одну, -три дивизии прокормить можно!
  -Ну, а как с остальной армией быть?
 -А мы с Вами остальных, пока, не просим беспокоиться, мы только дивизию Дзержинского приглашаем!
 -Ну и что ОНА тут будет делать, Парламент по-новой расстреливать?
 -А ОНА и не придет сюда, ОНА в это время только будет на марше!
  -Что это ещё у тебя за “ЭТО ВРЕМЯ”?
 -А это, дядь Юр, то время, когда они узнают, что дивизия Дзержинского уже движется к Москве.
  -Э! Давай, подпишу! Что у тебя там? Семь бед, -один ответ!
 Я вручил ему трубку телефона с шифратором-дешифратором. (Обо всех этих президентских штучках мне наболтал охранник, когда я у них в “карантине” отсиживался.) Коля убежал.
 Голова прошла. Я спокойно умылся, переоделся в чистое, как перед боем, и направился в свой рабочий Президентский кабинет.
    Охрана, видимо здорово проинструктированная, вытягивалась по стойке “смирно”, холуи забегали вперед: -“Здрасьте, здрасьте, поздравляем!” Словом, жизнь продолжалась, будто ничего и не произошло.
- Сидел в  ожидании бури, перелистывал страницы Конституции, гарантом которой со вчерашнего дня являлся. Во уже мне всё переболело: ни страха, ни сожаления. Полный покой.
-     Часов в двенадцать в кабинет вошел Помощник:
-        -Господин Президент, к Вам Гусь Иван Александрович. Примите?
- Не успел я рта раскрыть, как услышал громогласное:
-        -Президент меня примет, никуда не денется, ступай, ступай, служивый, лапай свою машинистку. У нас с Господином Президентом  небольшой разговор есть!
- И в кабинет вваливается Гусь, в парадной  генеральской форме. Помощник пулей выскочил в приёмную.
 Гусь не стал разводить антимонии. Потрясая бумагами, как я понял, теми самыми, с которыми давеча приходил Ястреб-Женский, он начал довольно вежливо:
  - Ты что, дед, себя всерьёз за Президента понимаешь? Пять минут тебе на переосмысление ситуации и…
       -Что “И”?
    - И на этом кресле, вместо тебя, будет сидеть актёр, который играя Президентское выступление у меня в Красноярске, вполне заслужил ОСКАРА!
В это время “запипикал” мой сотовый. Я извинился, взял трубку. Коля. По голосу почувствовал, что он рад до соплей:
       -Дядя Юра, включите телевизор!
       Я медленными шагами прошел от своего стола до тумбочки, буквально мимо Гуся, в упор не замечая его, взял пульт, нажал “НТВ”. Полутора метровый экран показал нам с Гусём мчащиеся танки, обсыпанные бравыми гвардейцами  с боевыми знамёнами и лозунгами типа:
       “Смерть предателям!”
  “Не допустим второго 93го!”,
  “Маслов -наш президент!”
Голос диктора, при этом, сообщал, что Страна устала от авантюристов, что в нескольких  военных округах введено положение повышенной боевой готовности, что вся Российская армия готова встать на защиту Конституции и Президента Маслова.
      Гусь сделался бледным, как полотно, видимо никак не ожидал боевой генерал попасть в список предателей России!
        Я, в свою очередь, чувствовал печенкой, что сейчас или никогда! Что нужно продолжать блефовать, блефовать, не теряя темпа!
     Я посмотрел на Гуся сверху вниз (хотя он выше меня ростом, на голову!):
      -Ну что, “Упал-отжался?”. Ступайте прочь. Ждите моих распоряжений. А пока,  -считайте себя под домашним арестом. Всякая попытка связаться с сообщниками будет истолкована как...
      -Да я...
      -Молчать! Кррру-гом! Шшшагом марш!
Гусь поспешно выскочил из кабинета.
      Начиналась эпоха правления Юрия Второго…
       Я всхрапнул, и перевернулся на бок.


                На правом боку.

На следующий день на прием к Президенту пришел Пермяков. Мялся, мялся, насчет погоды. Я помог ему:
      -Гений Максимович, не ожидали такого поворота?
     -Признаюсь, не ожидал. Вы произвели на меня впечатление порядочного человека!
      -А что я “непорядочного” сделал? Кормушку вашу прикрыть решил? И прикрою! Кстати, я рад, что именно Вы права качать зашли. С вами по делу договориться можно. Давайте, присаживайтесь. Коньячку? Водочки?
     -Ну что вы, с утра-то!
     Мы сидели с ним 12 часов. Обедали, делали “творческие” перерывы, Странно, но у нас  почти не было разногласий. В части образования, медицины, собственности. Вопросов внешней политики я не касался, дураком,  перед ним показаться не захотел, а вот в вопросе о правах человека каждый из нас своё мнение высказал и тут мы крепко поспорили.
 И ещё,   сошлись мы с ним  в том, что в государственном аппарате нашем никакие секреты удержать невозможно. “Как холодную воду в заднице” - сказал я, чем изрядно шокировал своего собеседника.
   Поэтому, уже со следующего дня я сочинил два указа:
о роспуске Государственной Думы, как не оправдавшего себя института и о созыве Государственного Совета при Президенте Российской Федерации. Совет должен был назначаться из профессионалов высокого класса. Людей, известных всей стране. С чистой совестью, как “солдаты Дзержинского”.
Для начала, в состав этого совета я включил всю компанию, которая выбрала меня тогда “Зиц председателем”. А пока, суть да дело,  вызвал кое-кого с Лубянки.
    Ходил у меня, скромного, незаметного пенсионера в друзьях один очень большой человек.
 В памятном, 1943 году, вытащил я его, полуживого, из под обстрела. И он мне,  что бывает не часто, этого не забыл. Меня лично, тогда, тоже, искалеченного быстренько с фронта домой отправили, а другу моему спасённому, другая судьба была предназначена. Его вылечили и он благополучно до Берлина дотопал. Много наград заслужил.
    После Войны его в особую школу направили. Встречались мы с ним редко. Он ничего мне про себя ничего не рассказывал, а мне и рассказывать не надо было: я что, не понимал, что он во внешней разведке работает?
   Так вот. Встретились мы с ним на моей, естественно, территории, пошушукались, как получше государственные секреты сохранить.
   Товарищ с Лубянки заверил меня, что самое милое дело это, -летальный исход, но уж если человек и в дальнейшем пригодиться может, то, в крайнем случае, - Лефортовский изолятор. Там хорошие “одиночки” имеются.
Посоветовал, также, мне мой товарищ в  ихнее, Лубянское  НИИ обратиться. Какое, не скажу.
 Представили мне там одного совершенно засекреченного умельца. И показал он мне браслетик. Ей,-ей! У Джеймса Бонда такого не было!
   Размером, как обычный, для часов. Но, однажды нацепив его на руку, снять уже невозможно. Из белого металла. То ли циркониевый, то ли из нержавейки. Главное: в нём такой микроскопический передатчик вмонтирован, что хоть из подземелья или из космоса, иль из бункера железобетонного, но все разговоры своего хозяина успешно доложит на специальный пульт. И не страшны этому браслетику ни вода, ни мороз, ни поля электромагнитные, ни удары. Боится он только радиации, но такой, какую и сам хозяин браслетика принять не захочет.
 Порадовал меня умелец, да тут же и огорчил: браслетик этот имеется только в одном экземпляре, стоит он бешеных денег и тиражировать его в промышленных условиях можно будет только через несколько лет.
   Я не растерялся:
     -А муляжей, внешне похожих быстренько настрогать сможете?
    -С нашим удовольствием: наручники у нас делают быстро и прочно!
Я заказал тысячу. Срок установил, -неделю.
      Через неделю созываю свой новый Госсовет. То, сё, затем продемонстрировал собравшимся возможности моего браслета, и под предлогом «особой обстановки» в Государстве, как временную меру, прошу всех, кто считает себя настоящим патриотом, нацепить  этот браслет, поносить его с полгодика. Дабы отбить охоту у всяких провокационных элементов склонить Государственных людей к неправомерным поступкам.
       Поморщились Госсоветнички, но браслетики нацепили. Кроме небольшой горстки сверх-демократов, усмотревших в этом нарушение прав человека. Среди строптивых оказался, конечно, Новоявленский. Все «сопротивленцы» были тут же изгнаны мной из Госсовета.
      Был разработан особый регламент прохождения всех предложений и новаций, имеющих Государственное значение.
С каждым новым предложением, каким сырым и незрелым оно бы ни казалось, Член Совета, не делясь ни с кем, должен явиться к Президенту.
        В случае, ежели Президент даёт “добро” на разработку закона, предложивший (далее -разработчик),  направляется с сопровождающим лицом в специальную закрытую ЗОНУ.
          В этой Зоне разработчику предоставляются все возможности для работы: справки, книги, новейшая радио информация. Обеспечиваются идеальные бытовые условия. Всё доставляется -в Зону, но обратно, -ничего. Связь с семьёй, друзьями прекращается вплоть до утверждения данного закона и его опубликования. Средства личной связи -пейджеры, сотовые телефоны, а также иные средства связи как то: служебные собаки, голуби, учёные тараканы -лицам, находящимся в Зоне, как разработчикам, так и, обслуживающему персоналу, иметь при себе не разрешается.
   Разработчик имеет право потребовать себе в помощь Консультантов и пригласить кого-нибудь из членов семьи. Но тогда, приглашенные в Зону, также подпадают под ограничения в передвижении и общении с внешним миром.
        Обслуживающий персонал Зоны, за исключением ограниченного количества связных, назначаемых Президентом лично, не вправе иметь связь с внешним миром весь срок правления избранного президента.
 Зона охраняется по высшей категории предприятий “Особого режима” с “Голой” пропускной системой для всех лиц, включая курьеров и самого Президента.
     Транспортировка грузов внутрь Зоны осуществляется ленточным конвейером с обязательным контролем обратного хода ленты жестким рентгеновским излучением десятикратной смертельной дозы. Авто транспорт, включая Президентский, на территорию зоны не допускается.
       Зону  организовали  на базе одной из многочисленных номенклатурных дач Брежневского периода вблизи секретного ядерного объекта. Так что, обошлось “малой кровью”.
          Одним из первых законопроектов, обсуждавшихся в зоне, были изменения и дополнения к Уголовному Кодексу... Здесь, естественно, за основу взяты ПРАВА ЧЕЛОВЕКА.
      В преамбуле так прямо и записали: “Человек, нарушивший Права другого человека, лишается права претендовать на применение Прав Человека к себе самому”.
 Побывав с инспекционным визитом в Бутырской тюрьме, я пришел в ужас от увиденного.
       Поэтому, одной из первых мер стало строительство новых, автоматизированных следственных изоляторов.
      В непосредственной близости от базы ракет стратегического назначения бульдозерами была спланирована весьма  солидная площадка: километр на километр. Насыпан слой песка сантиметров, эдак  50, поверх песчаной подушки уложена сетка из арматурного железа №18. Затем, на эту сетку снова слой песка, уже поменьше: сантиметров 20. А уже потом, на подготовленную таким образом “подушку”, поставлены “на попа” горловиной вниз железобетонные трубы для канализационных коллекторов длиной по 6 метров, с внутренним диаметром 120 см. Интервал между трубами в ряду -полтора метра, интервал между рядами труб -также полтора метра. Пространство между трубами до горловины засыпано  песком. Сверху на торцы труб уложены крышки из пуленепробиваемого стекла.
          В стенки труб, вмонтированы защищенные бронированным стеклом видео- переговорные      устройства.
     Ну чем не камера -одиночка?  И камера и изолятор “в одном флаконе!” А дальше- вопрос техники: никакого обслуживающего персонала: диспетчер с вышки управляет автоматом, который по специальным рельсам, уложенным вдоль  рядов труб, раз в сутки проезжается по всей территории.
         У каждой трубы остановка: автомат крышку открывает, парашу вынимает, ведро с дневной пайкой опускает. Ведро и параша -это один и тот же сосуд: утром ведро с харчем, вечером -параша.
 Паёк царский: триста грамм хлеба и литр воды.
          В Ленинграде честным людям по 125 грамм выдавали, а всякую сволочь мы будем бесплатно народным хлебом кормить?
      Остановка автомата три секунды над каждым люком. Зазевался, -сам виноват, кушать будешь только завтра.
    И никаких тебе перестукиваний, и никакого туберкулёза. И никаких “паханов” и никаких “авторитетов”! Гигиенично и охрана неподкупна: ввиду отсутствия таковой!
    Объект обнесён шестью рядами колючки. Сверху ЗАПАД смотрит со спутников, -ничего не понимает! Не иначе Русские новый завод по производству урана построили!
Бутырская тюрьма значительно разгрузилась, а вскоре,  и совсем опустела.
Постепенно в мою «новостройку» были переведены подследственные из всех изоляторов России.
      Следствие велось тут же. рядом, в специальном ЦЕНТРЕ. Компьютеры, новейшее криминалистическое оборудование, лаборатории, хранилище «вещдоков» и абсолютная «прозрачность» всех следственных действий.
Заключенных вызовами не беспокоили: все допросы и очные ставки велись через видеотелефоны, вмонтированные в стенки труб.
Ну, это всё скучные Государственные дела. А что же стало с нашим бытом? Как мы устроились?
Естественно, я живу в Кремле. Мебель казённая, харч дармовой. Медицина, -по первому требованию. Велел из дома с десяток любимых книжечек собрать: Пушкина, “Золотого теленка”, Щедрина “История одного города”, да свои, бесконечно любимые произведения...
  Поручил одному спецу с моих компьютеров все мои “творения” перебросить на здешний. Тут такой крутой стоит, не знаю даже, как он и называется!
  Велел рояль “Стенвей” в столовую поставить, молодость вспомнить захотелось: одним пальцем “Чижик-пыжик” отчебучить! Да так, чтоб на всю Москву звучало!
  А поскольку мне предстояло с Главами других государств контачить, решил на английский “поднажать”, может, что и вспомню со школы на старости лет?
    Спецы посоветовали метод Илоны Давыдовой,
«с проникновением”, чтоб даже ночью в подкорку мозговую слова записывались. 
   Пришлось двух учительниц из Англии выписать со средним тамошним образованием, с условием, чтоб они русского языка совсем не знали и со мной, чтоб, круглосуточные занятия проводили. Появились вскоре две. Лет по 25 –28. Симпатичные, только вертлявы очень и намазаны не в меру. Но, может у них там, в Англии, в школах мода такая?
 Квартиру мою Московскую заперли на ключ, “шестерку” у подъезда поставили. Жена в Кремль со мной не поехала, не то, чтоб побоялась, а просто время подошло помидоры сажать.
 Пришлось на даче на соседнем участке домик для охраны поставить. Соседи не возражали, мало того: они были счастливы услужить!
Там жену Президента, Первую Леди страны, и караулили круглые сутки четыре бездельника: воду ей носили, с собакой гуляли, дровишки для гимнастики кололи, с деревенскими девками амуры крутили.
     “Литературные” дела мои хромали: весь день приходилось общаться с министрами всех сортов. Неоднократно навещал Зону, авто-изолятор посещал, как там у них? Ну, и чего греха таить: изучение английского отбирало немало сил!
    Провёл большое совещание  работников МВД. Причём, генералов и полковников сразу исключил из списков. Постарался со своим штабом через управление их МВДешных кадров собрать практических работников: следователей, оперативников, надзирателей, чином не выше майора.
    Устроил нечто, вроде маскарада: все в масках, у каждого пишущая машинка. Ясно зачем? -Чтоб друг друга не боялись. Надеялся, что хоть так половину правды узнаю!
Первый и единственный вопрос, который я им задал:
    -Верите ли вы, что тюрьма исправляет преступника?
 Полученные ответы обработал на компьютере.
   Результаты потрясающие: 58% опрошенных, заявили, что преступника только могила исправит. Исследовав по отпечаткам пальцев на машинке ответы остальных 42%, обнаружил, что из них 40% сами сидели или наворовались настолько, что сидеть им, -не миновать, а остальные 2% исповедуют  учение баптистов -евангелистов седьмого дня. Непротивленцы злу, понимаешь!
Пришлось внести кое-какие коррективы в уголовное законодательство. Нет, нет, что вы! Смертную казнь я не вводил. Как можно-с! Что скажет Европа?
     А вот в инструкции по применению оружия карательными органами в экстремальных ситуациях, я внес небольшие исправления.
Послал один экземпляр исправленной инструкции в соответствующее  учреждение, куда-то за Пермь. Потом взял с них справочку о численности контингента. Поубавилось малость.
    Ещё поработал над  инструкцией. Направил во Владимирскую область экземплярчик.  Ответ пришел более утешительный. Вот так! Методом проб и ошибок. А то, сразу по всей Империи, понимаешь!
     С Народным Образованием поработал. Поручил сперва дельным ребятам, из демократов, которые, пошукать по Стране, почитать все учебники, которые издаются. Сейчас ведь у нас свобода, все врут кто, во что горазд. Словом, поручил детально  изучить вопрос:
    -А чем сейчас головы детишкам заси...пардон! ЗАБИВАЮТ.
    Положили мне на стол материальчик. Вызвал я на ковёр Министра просвещения. “Чему это ты, -говорю, -братец детей учишь? Почему это у тебя дедушка Ленин одной картошкой в мундире питается? И как же это так получается, что Николай, который при Ленском расстреле 200 человек загубил, - Кровавым называется, а товарищ Сталин, который загубил миллионы несчетные по-прежнему в Отцах Всех Народов числится?
 Ну и другие каверзные вопросы задавал, я ведь, вообще-то, очень вредный!
И порешили мы с ним так:  пусть посидит в моей трубе, подумает. Там воздух чистый, не жарко. Ведь моим проектом никакого отопления в той системе не предусмотрено. А то, мало ли что Американцы со своих спутников подумают?
   А с его, министра этого снятого, последователем мы так договорились:
     -Учить парикмахерш и проституток 10 лет незачем. К чему девочкам лучшие годы жизни портить?
    -Алкашам и наркоманам Бином Ньютона, также,  знать не обязательно. А вот,  прочесть, куда им “ВХОД ВОСПРЕЩЕН” и где для них “ЗАКРЫТО”, они должны уметь.
      Поэтому: для всех без исключения вводится бесплатное ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ НАЧАЛЬНОЕ образование.
 Для нормальных рядовых товарищей государство не поскупится и на СРЕДНЕЕ образование. Но, извольте выдержать конкурс!  Причем, сперва идет НЕПОЛНОЕ СРЕДНЕЕ, типа бывшей семилетки, потом уж десятилетка. Обязательно СПРОФИЛИРОВАННАЯ.
     То есть, не надо заставлять человека учить ботанику, ежели у него к физике тяга. И, наоборот, для чего способному литератору знать биквадратные уравнения?
   Договорились мы также и о том, что детишки, способности которых явно выпирают из общего ряда, должны пользоваться особой заботой Государства.      Выявление таких “вундеркиндов” должно производиться, как минимум,  двух, трёх ступенчатой комиссией, на строго анонимной основе, чтоб решающим в выборе были способности ребенка, а не кошелёк его родителей.
 Много еще о чём говорили. И о рутине программ и о скудоумии преподавателей. Решили, что если уж  нет сейчас такого количества “Тихоновых” из “Доживём до понедельника”, может и не надо, пока, этого, всеобщего одурманивания?
 С проверкой знаний, как выяснилось, тоже не всё в порядке. Решили, что кроме основных выпускных экзаменов, следует проводить ещё и проверочные, не столько для учеников, сколько для педагогического персонала. Выборочно, конечно.
      И коль скоро на тех, проверочных экзаменах выяснится, что ученик, получивший, скажем, «5» по истории утверждает, что Казань брал Шаймиев в 1990 году, а Москву Юрий Долгорукий построил специально возле ресторана «Арагви», то преподавателей данной школы, для первого раза, послать на строительство шоссейных дорог в Западную Сибирь. Всех! И держать их там, болезных, до тех пор, пока сами не расскажут, кто из них взятки с родителей берет. А уж затем разговор устроить персональный.
      Высшее образование, естественно, сделал бесплатным. Стипендии установил вдвое выше пресловутого «прожиточного минимума». Чтоб не надо было ребятам по ночам вагоны разгружать, а девушкам спать с толстосумами. Пусть учится молодежь! Зато конкурс установил железный: в институты могли пройти только настоящие таланты.
 С Новоявленским я сумел поговорить. Долго он мне мозги пудрил и о искаженной демократии, и о правах человека. Наконец, я спросил:
    -Ты будешь работать или только  будешь трепаться всю жизнь?
    -Я подожду следующих выборов...
На следующий день моим указом партия “Яблоко” была распущена. Новоявленскому, вне конкурса, было предоставлено место Старшего Научного Сотрудника в одном из экономических институтов Москвы.
   Частенько, по выходным я заезжал в авто-изолятор, побеседовать с Подберезовским. Ложился около его трубы на коврик, люк сдвигал кто-нибудь из моей охраны и очень мило мы с ним беседовали. Интереснейший человек, между прочим!
 К Бороздину я даже не заглядывал, хотя его труба рядом. Быдло, грубиян, обыкновенный советский ворюга!
Любил я «в народ» выходить. Оденусь, бывало в армяк свой изношенный, в котором собаку по парку прогуливал, охранников человек 5 с собой прихватывал, также под бомжей разодетых. И, пошел хромать по метро да по магазинам!
На бронированной машине подвозили меня к какому-нибудь проходному подъезду. «Туда» входил я Президентом, «оттуда», -бомжом. Охрана в условленном месте уж поджидает. Еду в метро в таком непрезентабельном месте. Стою, естественно. На местах для инвалидов юнцы с проводами в ушах сидят. Обращаюсь к первому из них:
    -Мальчик, может уступишь дедушке местечко?
Мальчик только «Гы-ы!» в ответ:
          -А может я тоже инвалид?
Я знаком охраннику подмигиваю: помоги, мол, человеку инвалидом стать!
Наглый сопляк опомниться не успел, как руки-ноги переломанными сделались.
      -Вот теперь, милое дитя, ты сидишь здесь на законном основании!
Остальная шантропа  в миг, повскакала с мест, от страха обмочились- обкакались. Лепечут, сквозь слёзы:
    -Мы не знали, мы не будем,  мы не хотели…
Я даю наказ референту, чтоб проследил: никакого бесплатного лечения подонку не устраивать. Пускай он теперь ещё со своими родителями разбирается!
       А телеоператор придворный всю сцену эту для программы «ВЕСТИ», конечно, запечатлел. Пойдет на всю Страну под рубрикой: «Президент встречается с массами.»
        Прогуливаясь по городу, замечал я неоднократно, как капризные дети, а порой, и их откормленные, сверх меры, мамаши, хлеб наземь бросают. Откусит такой милый бутуз от сдобной плюшки кусок и «швырь»   плюшку на тротуар: -«Не хочу, не вкусно!».
       Или бабуся, божий одуванчик, из булочной вышла, на храм Божий перекрестилась, и весь батон хлеба голубям раскрошила! А ведь мусорить хлебом дело совсем не Божье! Противоречие получается.
       Вспомнились мне военные годы, когда я крошки со стола собирал и не в помойку, а в рот себе отправлял, и грустно мне стало глядеть на эти все безобразия. Процитировал я (про себя!) Некрасова:
       «-В мире есть царь, этот царь беспощаден. Голод, -названье ему…» и вплотную занялся соответствующей воспитательной работой.
     Поручил Государственному Совету внести в Конституцию и, соответственно, в Уголовный Кодекс специальные статьи об аморальности пренебрежительного отношения к продуктам питания, Министерству Внутренних дел разработать специальные предложения воспитания провинившихся.
       Конечно, в данных статьях были приравнены к Государственной измене действия (или бездействия), приводящие к потерям сель-хоз продуктов при сборе урожая, его транспортировке и хранении. А также, нарушения технологии на предприятиях пищевой промышленности, приводящие к выпуску некачественной, или опасной для здоровья продукции. Причем, не устанавливалось никакой разницы, будь это хозяйство Государственное или частное.
      Но не забыты и бабуси с бутузами-карапузами, выбрасывающие хлеб на землю.
      На широких Российских просторах  были построены спец-пансионаты, куда направлялись несознательные  граждане от семи до семидесяти лет. Там, в зависимости от пола и возраста они распределялись по роду занятий и подвергались усиленной диете.
        За всё время моего правления не было зарегистрировано ни одного случая, чтоб гражданин, прошедший курс воспитания в этих пансионатах, (конечно, если ему посчастливилось оттуда выйти!) швырял хлеб на землю или выбрасывал на помойку чуть завядшую на срезе колбасу.
       Очень огорчало меня такое распространенное явление, как продажа фальшивых дипломов, аттестатов, водительских прав и прочих документов.       Граждане, промышляющие подобным ремеслом, равно, как и их клиенты, были приравнены к фальшивомонетчикам.
       Нарко-торговцы, приравнивались к отравителям, лишались Прав Человека и, следовательно, не попадали под действие Европейской Конвенции.
       Ну, и ещё кое-какие мероприятия провел, касающиеся убийц и насильников.
      Далее. Предприниматель или директор предприятия, задержавший зарплату трудящимся более, чем на 10 дней, автоматически попадал в мою «трубу». А там уже выясняли, какие у него были уважительные причины!
       Радикально был решен вопрос с трудоустройством гражданок самой древнейшей профессии.
       Здесь, для консультаций был приглашен губернатор Цацков. Под его руководством был устроен некий компьютерный центр, регулирующий вопросы секс-спроса и секс-предложения. Были увязаны вопросы медицинского контроля и скользящего налогообложения.
    В обоих Столицах и некоторых Губернских городах были открыты публичные дома.
       Вспомогательный персонал и администрация эжтих учреждений набирались только из представительниц прекрасного пола. Как правило, это были дамы, наработавшие определенный стаж по основной специальности.      
         Был установлен строгий контроль за соблюдением нравственности: дети до 12 лет допускались в публичные дома только в сопровождении родителей.                Институт сутенеров был упразднен. Те, кто продолжал заниматься этим нелегально, попадали сначала в вышеописанные трубы, а затем, после установления всех явок и паролей исчезали при очередной попытке к бегству.
       Статистика показала, что уже, в первые три года после введения этих мер, количество больных венерическими болезнями уменьшилось на порядок. Число матерей-одиночек сократилось вчетверо, а количество разводов уменьшилось в 16 раз!
      За этот же период не было убито ни одной проститутки.
По роду своей Президентской деятельности мне приходилось достаточно часто принимать Высоких гостей из разных стран тут, в России, и самому пришлось порядком поколесить по Миру.
      Это так говорится, «поколесить!». Летать, конечно! На президентском самолете. Я полеты переношу нормально. В смысле дипломатии сложностей никаких не возникало: МИД прекрасно готовил все материалы заранее, речи мне писали, весь церемониал отработан до мелочей. Никакой отсебятины я не допускал: мало ли что! Брякнешь, как Ельцын, а потом, расхлебывай.
     Какие они, главы  стран, хотите знать? Да люди, как люди. Жак Шеррак, например, руку крепко жать любит, от Арафата пахнет чем-то противным, а этот, Саудовский, забыл, как звать, бабник, пробы ставить негде! Даже из моего самолета стюардесс себе на прокат требовал! Ну, тут уж я, дудки!
      Однажды в Англии, я осмелел и решил, что пора от услуг переводчика отказаться. Зря, что ли, столько сил на изучение языка потрачено!
       Сказал, своему, на приеме у Елизаветы ихней: дуй, мол, до хаты, сам справлюсь!
 Ну и «поговорил»! Елизавета краснела, бледнела, но из-за стола всё же не вышла: Английская выдержка!
       После, говорят, спрашивала своих:
       -Где это господин Маслов English изучал?
Ну, ей сказали, конечно, что педагоги мои «до того» в Ливерпульском порту на панели работали.
      Кадровые вопросы я решал также, неординарным способом: никакого кумовства, -только все свои!
     И за справедливость, радел, как мог.
      Попался, скажем, кто на изнасиловании. Я к тому судье его направлял его судить, у кого или дочь, или сестра, или жена жертвами этого дела когда-то были.
     Ограбление, скажем, с убийством. Я велю таких присяжных подобрать, которым ограбление или убийство близкого знакомо не только по детективам!
    И представьте: снисхождения в приговорах, почему-то, не было!  Даже всякие, там, красноречивые Падлы, Кучерявы и Якубинские ничего сделать не могли, и взятки, почему-то, не действовали!
       А тут ещё всякие вопросы реорганизации промышленности, подъём сельского хозяйства. Мудрено!
… Я дёрнулся и перевернулся на левый бок…

             На левом боку.

Прошло несколько лет после третьего, законного срока моего Президентского правления.
 К тому времени Белоруссия уже объединилась с Россией. Крым, левобережная часть Украины, включая Киевскую, Житомирскую, Одесскую и Николаевскую области по-прежнему стали Российскими. Государство стало называться Великороссией. Так что, всё в порядке: другая страна, заново идет отсчет Президентских сроков!
 О том, что когда-то в стране были выборы, народ, вообще, уже стал забывать.
 По телевизору странные вещи показывают:
 -стоит, к примеру, чемодан на пустой вокзальной платформе и диктор объявляет:
-Граждане, может кто-нибудь узнает этот чемодан? Может кто-нибудь знает хозяина этого чемодана?
 Или, сценка на улице: солидный гражданин в пальто  степенно выходит из магазина. Тут же выскакивает взъерошенная женщина и кричит:
-Стойте, стойте!
Гражданин в пальто инстинктивно начинает убегать. Наконец его ловят. Запыхавшаяся женщина, а это кассирша магазина, с укором выговаривает гражданину в пальто:
 -Ну, что же вы сдачу взять забыли,  ведь на меня подумать могут!
Молоденькие девчонки гуляют допоздна на улице. Мама кричит одной из них из окна:
-Люсенька, уже поздно, иди домой!
Отец вмешивается:
-Ну дай же ты поиграть ребенку, она не маленькая. У них уже свои интересы.
       -Интересы, интересы! Вот изнасилуют твою дочь, тогда узнаешь!
       -Да брось ты, Маша, чепуху пороть: в стране последнего насильника в позапрошлом году кастрировали.
         Все железные двери в квартирах и подъездах давно сданы на металлолом: в моду вошли стеклянные…
… Я сбросил с себя одеяло, которым был укрыт, и снова перевернулся на спину…

                Снова на спине.

       Прошло некоторое время. Москва. Красная площадь. Похороны Президента Великороссии. На артиллерийском лафете усыпанный цветами гроб красного дерева.
      В гробу, -Я. Тихо, так лежу, но тайком чуть-чуть подглядываю: интересно, всё же!
      По радио весь день звучит траурная музыка.
      На трибуне Мавзолея, где уже несколько лет вместо мумии Разрушителя России основан “Музей коммунистического террора”, Маршал Дегтярный Николай Иванович. Неподдельная скорбь омрачает его лицо. Он только что закончил свою речь.
     Ударил оркестр.
       И тут, началось нечто невообразимое: демократы, завладев трибуной Мавзолея, требовали заклеймить позором приспешников Президента.
      Расталкивая всех, на Мавзолей выскочил изрядно помятый временем Жиринский, он кричал, что русских людей снова одурачили, что покойный Президент никакой не сын полка и не Маслов вовсе, что у него обыкновенная еврейская фамилия. Жиринского  столкнули с трибуны.
       Стоявший на трибуне Патриарх, протолкался к микрофону. Он взывал граждан к совести и просил не омрачать смутой и Бого-непотребными делами неожиданную кончину Президента.
     Откуда-то, из небытия, возник неряшливый  старик Анпилов и истерическим криком стал призывать трудящихся Москвы уничтожить ненавистный режим…
        В России разгоралась ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА....

      …Я проснулся от треска автоматных очередей. Весь в липком поту. Первая мысль:               
         - Где я?  Кто я?
       Знакомые стены. Вот люстра, за которую меня всё время пилит жена. Пианино, заваленное разным хламом.
     Со стены на меня строго смотрит портрет Владимира Владимировича: я, вообще-то кумиров не признаю, но Маяковский, -моя слабость.
      На кушетке рядом со мной храпят жена и её подруга. Обе одетые.
     Встал кое-как. С правой ноги! Включил телевизор:
     -В Чечне взрывают, в подъездах убивают, цены повышают…
     -Нормальная жизнь! Никаких кошмаров!
И на душе сразу стало так легко и спокойно.

                Конец

Дубки.  2000 -2002год