Странность

В последнее время люди стали чаще смотреть ему вслед. Он бы понял, если бы оглядывались только молодые девушки с длинными ножками и упругой походкой. Понял, если бы к молодкам изредка присоединялись женщины постарше, а то и вовсе бабульки. Он даже готов был принять мысль о существовании некоторого количества молодых (и не очень) людей мужеского полу, коих могли прельщать его мужество и стать… Но оглядывались все!  Все, вне зависимости от пола, возраста, материального положения и партийной принадлежности.    
Обычно, конечно, люди просто проходили мимо, отстранено глядя в пространство.  Но, бывало (и чем дальше, тем чаще), прохожие резко тормозили и с недоумением глядели ему вслед. Они ни о чем не спрашивали и ни чего не требовали - просто смотрели с тупым удивлением, а потом, протерев глаза (или очки, или помотав головой, как будто отгоняя муху)  с удвоенной скоростью спешили по своим самым важным в мире делам.
       Он уже и плащ свой любимый в химчистку сдавал ( знаете, почем нынче такое удовольствие…), и шляпу поменял, и ботинки зачистил только что не до дыр. То же самое. Таращатся проклятые, как на муравьеда-альбиноса в зоопарке. Почти целыми днями он крутился перед зеркалом, пытаясь рассмотреть дефект прически. Ни-че-го! Чуть ли не два месяца мучений и метаний не привели ни к чему: прохожие продолжали оборачиваться и просверливать в нем дырки своими недоуменными взглядами.
  Его вежливые (и не очень) вопросы о причине столь пристального интереса вызывали в людях внезапные приступы стеснительности, немоты, а то и немотивированной агрессии. В конце концов он плюнул на все эти странности и непонятности. «Нехай глядять, коли глаз радую!» Постепенно ему это даже стало нравиться. Он стал одеваться ярко и броско, мог не бриться неделями и ходить в ватнике, мог сотворить на голове многоцветный «ирокез» или побриться налысо (это в его то отнюдь не подростковом возрасте). Он стал рассматривать каждый свой выход на улицу как театрализованное представление, где он единственный актер, а все остальные - зрители. В прихожей перед дверью он повесил огромное зеркало. Каждый раз, выходя на улицу, он придирчиво рассматривал себя в нём, оценивая производимое им впечатление. И не замечал небольшого призрачного нимба, парившего над его макушкой…