Стеб N1. Посвящается антифантастам и иже с ними

Первое собрание Антифантастов

Жили да были литераторы, или как там их называли? Неплохие, в общем-то: один даже закончил гуманитарный техникум...  как он там у гуманитариев называется? Гумникум, короче. Самого главного литератора звали Степан Иванович или что-то типа того. Писать Степан Иванович не любил, зато любил  выходить на трибуну. Бывало, выйдет и кричит, потрясая кулаком:
- Долой всяких там фантастов и фэнтезеров, мать их! Долой!
Ну, толпа его обычно яйцами - раз! - и закидает. С тех пор Степан Иванович на фантастов зуб заимел. Однако в открытую выступать боялся - если вдруг видел, что мимо фантаст проходит, отворачивался и презрительно в сторону сплевывал. За это ему дали партийную кличку Плевок.
Второй литератор был грустным и печальным человеком по имени Сашенька. На его лице застыла печать вечной безысходности, а глаза были застланы пеленой очень грустных слез. И еще печальных. Печальные были на левом, а грустные слезы - на правом глазу. Возможно, этот литератор был девушкой, однако я не уверен. Он любил писать очень печальные миниатюры. Это по четным дням. А по нечетным литератор писал грустные стихи. На фантастов и прочих фэнтезеров ему было наплевать, но он очень боялся Степана Ивановича, и поэтому, когда тот основал клуб антифантастов вступил в него одним из первых. На всякий случай.
Вот третьим литератором была сто пудов девушка. Звали ее Леночка. Она все время поправляла на носу большие очки и старалась свести подростковые прыщи. Бывало, сидит перед зеркалом, одной рукой прыщи сводит, а другой на клавиатуре срамные былинки набирает. А названия-то какие веселые подбирала: то “Эротические приключения похотливых козлов в женской бане”, то “Секс в новый год под елкой”, а то и просто “Как Никанор Васильевич раком… /далее вырезано бдительной цензурой/ ”. Талантливая, так сказать, девушка. В клуб антифантастов она поступила по политическим мотивам. У нее в 59-ом дедушку пьяные фантасты поймали и до смерти фантастическими рассказами загрузили.
Последним литератором был Вася -  лощеный молодой человек с чисто выбритым языком и прочими частями тела. О нем в клубе почти ничего не известно было, кроме того, что он когда-то сам писал фантастику, но, убедившись в том, что именно в ней сокрыт весь корень зла, порвал с этим пагубным увлечением и вступил в клуб антифантастов.
Ну вот собрался, значит, клуб на свое первое собрание или что-то типа того. Степан Иванович сразу на Леночку залез и орет:
- Долой!
Ну, Вася-то тоже был неробкого десятка - бац! - как врезал Степану Ивановичу и говорит елейным таким голоском:
- Вы, Степан Иванович, конечно человек гениальный, однако ж так мы фантастов не победим. Тут надобно что-нибудь другое выдумать.
Тут оживились все - Сашенька руку тянет:
           - Давайте напишем манифест! - кричит.
Тут ему кирпич на голову случайно упал - пришлось в угол заползти и скулить оттуда потихоньку.
Однако идея всем понравилась. Даже Плевок головой закивал, достал мелок и на стене размашисто начеркал:  “МоНеФеСт”. Все зааплодировали. Дальше думают.
А тут раз - пожар начался. Уже и столы горят, вон кровать занялась. Все быстренько наружу…  Вовремя! Дом как раз взял и развалился. Сидят на завалинке пригорюнившись. Только Плевок не унывает - ему-то что унывать - дом не его, а Леночки. Хотя, конечно, притворяется, что вместе со всеми рыдает. Только вот поплачет-поплачет - раз, из-за пазухи бутылочку достанет, смотришь, через полчаса уже под скамейкой валяется. А прочие антифантасты еще больше горюют: думают, погиб их предводитель.
Но тут Вася решил все в свои руки взять. Встает, штаны заправляет и говорит что-то типа того:
-  Господа! В этот трудный момент судьба нашего клуба лежит в наших сильных мускулистых руках, которыми мы… - и дальше в том же духе. Договорился до того, что проезжающая мимо машина завернула на тротуар и сбила его.
Лежит Вася на земле и в небо смотрит. А небо голубое-голубое. Почти зеленое. Облачка вон пролетают - одно на жареного бегемота похожее, другое - на Леночку. Ах, так это не облачко, а его одноклубчанка над ним склонилась! Ну Вася ей так вежливо говорит:
- Обзор, родная, не загораживай-то! - и бац ей! - прям в челюсть. А это, оказывается, вовсе и не Леночка была, а Сашенька.
Лежат они, значит, уже вдвоем и на небо глядят. Голубое-голубое небо. Почти красное. Ветерок складки одежды шевелит, стадо волков (или как там его? - стая, то бишь) мимо скачет. А впереди самый главный волк - Вова Бурый. Нет, не так - самый главный бурый - Вова-волк. Тоже ведь фантазер, етить колотить!
Тут как раз Степан Иванович очнулся - то ли волков не переносил, то ли просто страсти какие-то снились. Может, во сне на него фантаст какой напал? За пазуху шасть! - а бутылка-то пустая. Да еще и Леночка сверху почему-то сидит.
Как заорал:
- Украли! Помогите! Где милиция?
Тут - раз! - милиционер подходит. Так мол и так, чего орете, граждане, почему все на земле валяетесь, прописка у вас хоть московская? А ну-ка, документики предъявите.
Ну, все предъявляют - все в норме, все печати на месте. Только Вася в сторону ползет, лицо свое кавказской национальности прикрывает. Милиционер (а он был редкостной души националист) - к нему.
- А Ваши документики где, гражданин? - спрашивает.
Зарыдал тут Вася:
- Ладно, раскусили вы меня! Не Вася я никакой - Гоги я, Гоги!
Ну милиционер пожурил его ласково, потом к Плевку поворачивается, спрашивает:
- Спички есть?
Тот ему протягивает.
- А бензинчику?
Ну, делать нечего - дает ему всю канистру в руки.
Облил милиционер Гоги бензином, спичку над беднягой держит.
- Говори! - орет.
Молчит Гоги. Не сдается кавказец лихой.
- Говори! - бушует милиционер и ногой его слегонца пинает.
Тут уж свободолюбивая душа Гоги не выдержала - кинжал свой достает, кричит:
- Зарежю, дАрАгой!
Милиционера и след простыл.
Так первое собрание клуба антифантастов закончилось.


P.S. В нашем мире так мало понимания. Не надо друг друга любить, но понять-то можно?
P.P.S. Спасибо всем, кто понял этот опус.