Желудь на краю леса

Стою, как желудь на краю леса….

Эта Матвеева фраза выбила из колеи дней на пять. Что-то отвратительное чувствовалось в ней – сон не шел, всюду было потно и тягостно – мысли цеплялись за нее, отскакивали, уходили- и возвращались, кружась в беспокойствии древнейшего из танцев.
Причем сам Матвей изначально не хотел задеть. Он пассировал уже как дней пять, когда пришло известие о смерти его ближайшего друга, Семена. Матвей знал за две недели – и, почувствовав необходимость, начал готовиться к пассированию сразу. Собрался, очленистоногил. Отдал мне клюшку для гольфа – и в этом был знак.

Я понял позже. Вы, возможно, не поймете.

Начал пассирование – оно состояло в том, что он непрерывно курил свою огромную трубку и, смело управляя воздушными массами, создавал и удерживал вокруг себя целое облако дыма – так, что казалось, что он парит на облаках. И он действительно парил – как мог. Семена дожидался…

У каждого Матвея свой секрет.

И у этого был. Напополам с Семеном. И один другому должен был свою половинку вернуть – вроде как не нужна она ему там.

Я секрета не знал – но, пользуясь давним знакомством с Матвеем и кое-какими его задолженностями по обязательствам, которые он нес в силу своих пристрастий – сидел на облаке вместе с ним. Сам не пассировал – того, что мог предложить Матвей всегда хватало. К тому же дело изначально было не мое. Так - парил, смотрел…

Прошло время… Пришел Семен. Улыбнулся. Но.
Как-то виновато.
Далекой улыбкой улыбнулся Семен.
Не увидел меня. Это даже лучше, конечно. Но.
То, что он сделал затем – просто и ужасно. Как три копейки. НЕТ!
Как две копейки.

Он начал рвать и метать… Главное, чего он добивался – это возвращение в состояние находящегося не только на облаках. Но и на своем заду. Он хотел сидеть своей жопой на стуле – так он сказал.
Стул был подставлен.
Он сел. Положил ногу на ногу. Взглянул сквозь меня на Матвея и его трубку.
- Я могу затянуться?
- нет.
Это ответил я – уж кто знает законы облачного пассирования, как не просто я!
- нет.
Это уже повторил Матвей – что бы и Семен услышал.

И вот тут-то и появилась эта фраза… Зловеще ухмыльнувшись, немного побагровев в своей манере – и все еще на заду! – Семен выплюнул ее в лицо сосекретнику.

И ушел.      

Матвей курить не перестал – но облако в один момент как-то рассосалось… мы оказались в его доме – и все говорило нам, что вернулись мы не зря.

Пора было прибираться – я и сразу же слинял, оставляя этого странного человека в его странном доме, закутанного в свою Богом забытую судьбу и подпоясавшегося самыми хмурыми намерениями.   

Затем был звонок. Из всего, что сказал мне Матвей, я услышал лишь это. Другое не слушал – не хотелось. Когда же после общения анализировал – понял, что ошибся. Слишком много одновременно делал – ну, да не об этом речь…

Было действительно слишком это услышать.
Под конец я даже помер. Такова вечная игра реальности...
Эх, жизнь – жестянка!
Или – мячик для гольфа.