Ты не была...

Ты не была прекраснее всего, с чем мне приходилось соприкасаться в жизни…в твоих глазах не кружились воронки и быстрины горного ручья… твои волосы не трепал проказник   ветер, заставляя меня  судорожно сглатывать невидимые комки в горле… и что я, если на улицах люди смотрели на тебя, лишь удивленные угловатыми, полу птичьими движениями-бросками рук да резкими гортанными звуками, заполняющими все и вся, проникающими во все щели, половицы, трещинки и в общем - то являющие собой естественную среду твоего обитания…
Ты не плыла, чуть…незримо касаясь поверхности, да и то вовсе по недоразумению, нет, ты упрямо рассекала воздух, будто и в нем видела очередную стенку  на твоей дороге… Размашистые шаги, напряженный поворот головы, ботинки, смахивающие на мужские и абсолютно наплевательское отношение к окружающему мирку выделяли тебя из толпы пресных обывателей… правда лишь для того, чтобы, оскорбившись за попранное общественное спокойствие, задвинуть еще глубже. А ты… ты была всегда наготове, с обухом в правой руке и ушатом ледяной воды в левой… ты… зверек этой улицы…этого дня…такое, непохожее ни на что…нечто.
Ты не была прекраснее всего на моей перештрихованнй вдоль и поперек памяти… отнюдь…ни бледность кожи, ни волосы цвета вылинявшей соломы, ни глаза… глаза, ровным счетом ничего не выражающие, по крайней мере, для непосвященных, этому не способствовали.
Но ты была. Об этом кричал твой запах, текущий по лестнице, вниз, под дверь и на улицу… ставящий на тротуары, деревья, спины собак и стены домов метки о твоем присутствии. Была… да и кто мог этого не заметить под звон твоих колец… шелест соприкасающихся губ, что готовились изречь что-то в очередной раз равно банальное и эпохальное…движения твоих коленей… будто система шарниров, вызывающая легкое удивление… и очередное сомнение о принадлежности данного обычному homo sapience. И голос…да, голос, который в минуты его самостоятельной от тебя жизни искупал, оправдывал все то, что являлось твоим скафандром ежедневного пользования.
Твой голос… услышав, понимаешь, почему ты – это ты… Легкие, игристые верхние нотки били в небо, отдавали ванилью и конфетти, слегка хмелили, так, до первого нездорового смешка и уходили вниз… окружали благородным металлом, блеском софитов, пригоршнями винограда … словно по коктейльной спирали спускали … почти не придерживая, чтоб начала кружиться голова… и роняли на дно…а там - душная чилийская сельва… аромат мускуса и корицы … влажные от страсти тела, что переплелись до неузнаваемости, утратили форму и пол… и шторм… и темный ром…и сухой ветер, срывающий крыши с соломенных хижин и переворачивающий утлые скорлупки- суденышки… и теплый ирландский плед… и миролюбивое потрескивание сухих сучьев в огне…
Завораживающе… томительно - неясно было его происхождение и наличие у такой особы как ты … но это, по сути, было второстепенно… перед фактом такого явления.
Ты не умела говорить красиво, но при такой мелодии все самые глубочайшие сентенции превратились бы в полнейшую ерунду, так, шелуху случайно попавшую в чашку мейсенского фарфора… так что это  не имело никакого значения.
Ты вообще не имела никакого значения – ни стратегического, для Министерства Обороны, ни общественного, для окружающих, ни даже личностного, осознание и прочувствование которого подвластно лишь действительно любящим. Для этого следовало самому обладать способностью испытывать любовь - тем, что у тебя отсутствовало напрочь, как классово чуждый сознанию элемент.
И самым пронзительным было то, что ты это знала… тебе казалось, что знала всегда…с начала и вглубь… каждое зеркало привычным льющимся монологом напоминало… и знание твое обрело форму привычки… той, что намертво пустила корешки и угнездилась там, где и прочих – душа.

Могла ли ты убежать? Хотела ли ты закричать..? По-настоящему, так, чтоб изо рта потекла пена вперемешку с твоим  вечно таимым негодованием и острым чувством несправедливости данной иррациональной системы. Чтобы все, шаркающее, плюющее, пьющее пиво с замусоленной сигаретой в зубах, насыщающее желудки сомнительными гамбургерами, а 
не посягающий ни на что сверх изученной меры интеллект разлетающимися книжонками в мягком, довольно претенциозном переплете… всегда похожие друг на друга, как долгие метры оранжевой нитки с одной и той же деревянной катушки…чтобы оно все наконец посмотрело на тебя…на, а не сквозь…
Что бы было?
Может… разбилось бы стекло…с жутким грохотом осыпалось вниз…к подошвам ботинок…и сразу стало можно дышать… не экономя на каждом движении… и не думая, куда его, это движение сделать… можно прямо… или вверх…да, ты же всегда туда хотела…хотели твои пальцы мятежные и странствующие по площадям чужих страниц и чужих тел…  хотела голова, уставшая вжиматься глубоко в плечи… вывернуться…отразить удар…ударить…и…и даже голос, тот, который казалось жил от тебя автономно, не делал авансов и не брал в долг… тот самый, которому нет и не было дела до всех… в том числе и до своей примитивно- пришибленной, озлобленной оболочки… стремился оторваться…без расписки и последнего "прости"…
Что бы тогда с тобой было…?
Неизвестно. Да и ненужно. Ведь… все так, как есть.
Ты идешь по лабиринтам улиц, вытянутым и причесанным под линейку… ты иногда мокнешь под  обычным дождем… как и все… разные маршруты… схожий смысл…за неимением цели и права… учатся жить без них.
Ты…. Ты не была прекраснее всего из виденного, прочувствованного мною…не помню, где, как и зачем… но скорее всего, я тебя люблю…и это тоже странная мысль, с которой стоит научиться жить…
Жить ведь можно со всем. И ты это точно знаешь.