best regards from the past

http://www.proza.ru:8004/2003/02/18-102

Вспомнил все.
Это — ты. Это — мы.
Кажется, я и забывать-то не хотел, любовь моя «с приветом», любовь моя неназванная, безымянная – я даже помню, что имена тебе каждый раз давал разные…
Вот пишу сейчас, а руки, которые ловили тебя за подол мокрой от дождя юбки, когда я, спотыкаясь, бежал за тобою по скользкой крыше, а сверху маленькими серебряными копьями сыпались молнии, вот эти руки – дрожат.
Вспомнил твой изящный цинизм на грани с ласковой доверчивой прямотой – именно так ты сейчас вернула меня на четыре года назад, руку протянула, улыбаясь рассветно…
Колено я обернул платком, потому что гора встретила меня неласково, я был грязен, а ты – безумна и солнечна.
Господи, о ком же я так плакал?…
Запяточки твои – только намеком, как неосторожное движение смычком по струне, случайно обозначившее смутно знакомую мелодию, которая похожа на медленный бег во сне – «Адажио» Альбиноне. Помнишь ведь?
Я не уверен был до конца.
Но это – ты.
Ты потерялась, я потерялся – верно говорят, что больше шансов встретиться, если один из нас стоял бы неподвижно и ждал. Но ни ты, ни я ждать не могли, не умели, ненавидели…. Порою мне казалось, что я давно мертв, и то, что я не соскользнул тогда с той мокрой грозовой крыши, ничто не меняет. Я ничего не делал, чтобы тебя найти.
Бесстыдным пиаром сочтут этот рассказ, этот крик, эту вывернутую наизнанку душу мою. Пусть.
Я расскажу тебе…
Я расскажу тебе, как каждый раз, проходя по истертой брусчатке Нашей Улицы, я старался ступать так, чтобы попасть в тлеющие на камнях твои узкие легкие следы…
Я расскажу тебе, как, сидя на каменном парапете Нашего Дворика и рассеянно выискивая взглядом где-то здесь много месяцев назад затерявшийся перстень, соскользнувший с моего пальца, я вдруг вспоминал, как ты бродила по этому парапету – тоненькая, светлая, руками касаясь ветвей, исчеркавших весеннее небо над нашими головами, смеялась, глядя на меня сверху вниз, и волосы твои тихонько щекотали твои щеки.
Я расскажу тебе, как холодным вечером в начале апреля, когда шел снег, я вспомнил тот же апрельский стылый вечер, только годы и годы назад, когда я ждал тебя в Нашем Кафе под низким серым небом, отогреваясь плохим коньяком – ты ведь никогда не приходила вовремя, насмехаясь над бессмысленно убегающим временем.
Я расскажу тебе, как при первых аккордах Нашей Песни меня захлестывало удивительное ощущение ломкой боли, которая заставляла меня молча улыбаться.
Я расскажу тебе, как, проезжая мимо дома, где ты жила, я отворачивался, словно мой взгляд мог превратиться в россыпь камешков, брошенных в твое окно, и что бы я сказал тебе, если бы ты вдруг появилась в волнистом стеклянном небе, усыпанном звездами, где колышется призрак занавески в цветочек.
Я расскажу тебе, как никогда не рассказывал о тебе никому, не упоминал твоего имени, и только последнему своему любовнику я в приступе ярости бросил в лицо одно из твоих имен, и он заплакал, отступил, ушел, а я остался с этим именем как с крохотной, одному мне ведомой меткой на моем теле.
Воспоминания о тебе были мне дороже тебя самой.
Прости меня.
Как все же лживы слова…
Вы – моя колдунья, мой бледный лунный эльф, моя королева, говорил я, целуя твои руки, а ты прятала улыбку в уголках сжатых губ, готовых расцвести дурашливым смехом.
Ты ведь вернулась, да?
Вернулась, чтобы услышать, как я ждал весну с тобой и без тебя?
Я расскажу тебе.