Неожиданная любовь

  Первый раз я увидел её поздно вечером на Крещатике. Около восьми часов вечера, почти как всегда, я закончил работу и решил прогуляться по Крещатику до станции метро «Площадь Льва Толстого». Так вот, весьма медленно, довольно таки вдумчиво бродил я, значит, по его весьма красивой и превесьма цветущей левой стороне, где в преизобилии находились серенькие лавочки в причудливой каштановой аллее, на которых то тут, то там взахлёб целовались парочки, да с таким упоением, что не обращали ни малейшего внимания на прохожих, некоторые из которых заглядывали им, чуть ли не в рот. Был довольно тёплый летний вечер. Народу было просто немереное количество. Но, не смотря на это, гулялось мне вполне хорошо. Таким образом,  не спеша, я уже почти дошёл до Бессарабской площади и ни одной хоть мало-мальски свободной скамейки – все они были заняты всевозможным народом, начиная от возраста и заканчивая благосостоянием. Но тут, вдруг, совершенно неожиданно я увидел её. Она была девушкой, сидящей на скамейке в одиночестве. На своём веку я повидал  немало красоток на всяких разных фестивалях и концертах, представлениях и конкурсах, и даже просто на улице, но её красота… Я попытаюсь, точнее выразиться – её правильность чёрт поразила меня. Я остановился чуть поодаль, за деревом так, что она не могла меня видеть, и безнаказанно её рассматривал. Над её скамейкой как раз светил фонарь и его свет, бликующий и одновременно дающий прекрасные, живописные тени на её лицо, мягко струился сверху, благодаря чему я прекрасно видел всю её фигуру. Лицо девушки не было симметричным. Но зато очень легко запоминающимся: довольно ровные, я бы даже сказал чересчур ровные губы, слегка вытянутые вперёд скулы, очень аккуратный маленький носик, глубоко посаженные и слегка раскосые глаза синего цвета, да, да именно синего, лично впервые воочию видел глаза чистого синего цвета, удлинённые ресницы, слегка были распушены, весьма выгодно подчёркивали глаза тоненькие ниточки чёрных бровей, волосы, цвета вороного крыла, были аккуратно убраны назад и резинкой связаны в хвост, спускающийся чуть ниже плеч. Меня в ней поразили сразу две вещи: это её, сногсшибательная, до ужаса, если так можно выразиться,  правильная красота, практически без единого изъяна, во всяком случаи для меня, я просто видел перед собой, этакого ангела во плоти; а во-вторых – это весьма интересное и вместе с тем довольно-таки интригующее сочетание синего, идеально синего без примесей, цвета глаз с волосами воронова крыла. Это смотрелась как-то весьма необычно и между тем очень оригинально и экстравагантно. Одета она была в лёгкое ситцевое платье, чёрного цвета с незатейливым рисунком. На шее поблёскивала цепочка, судя по блеску явно из благородного металла, а в уши были продеты серьги из того же таки блестящего металла, на левой руке у неё находился перстень. Этот образ мгновенно, раз и навсегда, очень чётко запечатлелся у меня в голове. Единственное про что я забыл упомянуть, так это то, что на ногах у неё находились чёрные незатейливые туфли с невысоким каблуком.
  Вот так я и стоял, как дурак, не смея пошевелиться, дабы не спугнуть застывший лёгкий, задумчивый образ девушки, словно птицу, готовую при малейшем движении взмыть вверх и испариться, навсегда улетучившись из моего сознания. Любовался я всего лишь секунду-другую, как вдруг меня привлек блеск у неё на щеке, я внимательно присмотрелся и … Да, сомнений быть не могло! Она плакала! Я тогда переменил свою первую точку поведения, которой решил, во что бы то ни стало следовать, а именно: немножко полюбоваться издалека на недосягаемую красоту, грустно вздохнуть и пойти дальше. Вероятнее всего я так бы и поступил, не заметь я этого блеска слезинки на её щеке, благодаря которому резко изменилась вся моя дальнейшая жизнь. Но не буду забегать вперёд, всё по порядку.  Да. Я хотел пройти мимо, поскольку был крайне стеснительным и чтобы мне запросто так подойти к незнакомой  девушке на улице и заговорить, надо было б, как минимум, чтобы рак свистнул. Но тут я спрятал свой комплекс боязни незнакомых девушек на улице в задний карман джинс. Меня в тот момент осенило: человек, особенно если это прекрасная девушка, просто так, для своего удовольствия не плачет. Может быть ему, вернее ей, нужна какая-либо помощь. И если я пройду мимо неё, то буду себя чувствовать последним свинтусом. Это было пожалуй единственное, что могло меня заставить подойти к ней. И, набравшись смелости, а может храбрости или…, ну вобщем, чего-то набравшись (но не того чего вы подумали), я таки подошёл к ней и присел радом на скамейку. Начинало холодать, я это осознал когда почувствовал её тепло на себе и удивился, как это ей не холодно в таком, весьма тонком и чересчур летнем платье. Но она не дрожала от холода, да и вообще, по-моему, не замечала его, а если и замечала, то не придавала этому замечанию большого значения и не выражала по данному поводу ровным счётом никаких особенных эмоций (разве что была весьма грустна). Единственное, что я заметил, так это то, что у неё по щекам текли слёзы, довольно размеренно и однообразно, так если бы они были запрограммированы для этого самой природой. Моего же присутствия она не заметила, поскольку даже бровью не повела, когда я присел радом с ней на скамейку. Но я, уже окончательно наплевав на всё и вся, обратился к ней:
- Добрый вечер!
- И вам добрый вечер, - она слегка повернула голову в мою сторону и скосила на меня свои синие глаза. Я же про себя отметил, что её движения отнюдь не лишены некоторой грациозности, которые претендовали на проявления аристократических черт, которые раньше принадлежали принцессам, поскольку их этим манерам учили с детства, и у меня сложилось подобное впечатление, будто и её учили нечто подобному. Её голос ни капельки не дрогнул, не выдал печали её сердца (вряд ли эти слёзы были слезами радости). Голос её звучал довольно глубоко, но вместе с тем очень нежно. Она произнесла эти слова так тепло, что мне на секунду показалась, что это у меня самого случилась неприятность, а она меня утешает. Сказав это, она снова повернула голову в прежнее положение, но я заметил, как при этом у неё напряглась спина. Даже не столько заметил, сколько почувствовал. Но тут уже я совсем расхрабрился.
- Девушка, вы уж меня простите, это может быть вовсе не моё дело, но я просто, случайно заметил, как вы плачете и не мог, вот так вот пройти мимо. Могу я вам чем-либо помочь? – говоря эту фразу, я успел обдумать с десяток всевозможных ответов, которые она, по-моему предположению, могла бы сказать. Но этого вопроса я никак не мог предугадать.
- А почему на «вы», неужели я такая старая? – и она попробовала улыбнуться, но у неё это не очень то вышло, так как, весьма возможно, внутреннее горе дало о себе знать.
- Простите? – не понял я и тут же растерялся.
- Я имею ввиду, - начала объяснять она, - что лучше нам общаться на «ты». Мы так будем иметь лучшее расположение друг к другу и из-за этого лучше поймём друг друга.
- А. Да, конечно, - ничего умнее, что можно было бы сказать, я не нашёл. Если честно то я всегда завидовал зелёной завистью тем особам, которые за словом в карман не лезут, мне же с этим порядком не везло. Одну новую вещь я таки успел, за это время, открыть для себя о ней, что лет ей было примерно 18, но вряд ли больше, это уж точно. Я уж было, хотел придумать новый вопрос, но не успел этого сделать.
- Вряд ли ты сможешь мне помочь? – хотя она это сказала абсолютно спокойным тоном, но я каким-то образом почувствовал крик её души. Тут я очнулся и заметил, что она смотрит мне прямо в глаза. Я, конечно, люблю, когда девушки на меня так смотрят, но в данный момент мне стало не по себе. У меня по коже даже мурашки пробежались. Но отвести взгляд я не мог, хоть очень хотелось. Мне показалось что идеальная синева её глаз растворяется где-то в глубине моего сознания, затрагивая тёмные уголки моей души, выискивая всё скрытое от посторонних глаз и впитывая его с жадностью вампира, сосущего кровь из жертвы. Меня от этого взгляда, пронзившего меня насквозь, бросило в дрожь, а потом я покрылся холодным потом. Этот всепронизывающий и всеохватывающий взгляд длился не больше секунды, тогда девушка отвела глаза и …, мне показалось, что она облегченно вздохнула. Краем глаза я заметил, что она, расслабившись, откинулась на спинку скамейки, закинула ногу на ногу и положила скрещённые пальцы рук на колено. Вспомнив её вопрос, я тут же задал другой.
- Но, почему ты так думаешь?
- Потому что я хочу создать свою собственную жизнь, без чьих-либо нравоучений и указаний, что мне делать, а что нет. И доказать своим восп…, ну вобщем доказать им, что я тоже человек и …, - но тут она спохватилась, как будто сказала что-то лишнее и замолкла.
- Кому им? – уточнил
Девушка вновь пристально глянула на меня, но не так как в первый раз, немного помолчав, она твёрдо ответила.      
- Родителям!
Меня моментально осенила догадка.
- Ты сбежала? – на эмоциях вырвалось у меня, прежде чем я подумал, я уже сказал.
- Ну, скажем так, ушла, - она снова зыркнула на меня, поразившись моей быстрой догадке. – Мне надоело, - добавила она, - и я в них разочаровалась. Я просто сегодня узнала, что они мне всю жизнь врали, а я так теперь не могу жить, - и она замолчала.
- И что же ты теперь будешь делать?
- Не знаю, - грустно вздохнув, ответила она. – Но я больше туда не вернусь, жить теперь со всем, что я теперь узнала, не смогу.
Я попытался её успокоить.
- Подожди. Может лучше вернуться, объясниться с ними, всё станет тогда на свои места, образуется, а?
-   Нет, нет и ещё раз нет, - категорически махнула она рукой. – И речи быть не может. Я тебе сказала второстепенные причины, а остальные не скажу, я хочу их забыть.
- Ну ладно, а где ты будешь жить?
- Пока не знаю. Может вначале, пока есть деньги, в гостинице.
- А ты в Киеве родилась?
- Скорее да, чем нет, - я услышал неуверенность в её голосе.
- Как? Ты не знаешь, где ты родилась? – удивился я.
- Да нет же, знаю. Конечно же, в Киеве, - рассмеялась она.
- Тогда тебе в гостинице номер не дадут.
- Это ещё почему? – искренне удивилась она.
- Потому что там проживают только приезжие.
- Ну, - она немного подумала. – Тогда у кого-нибудь буду снимать квартиру.
- Тогда я предлагаю пожить у меня, - не дав ей сказать и слова, я объяснился, в то же время понимаю, что выгляжу в её глазах полным идиотом, но я уже не мог остановиться. – Я живу вместе с матерью, старшая сестра вышла замуж и переехала, так что одна комната всё равно пустует.
Но насчёт идиота, я ошибся.
- Даже не знаю, правда, если я не буду в тягость. Я исправно буду платить.
- Не надо, - категорично сказал я. – Но это в принципе мы решим поговорив с моей мамой. Ну, так ты решилась?
Какую-то секунду она колебалась, но потом …
- А, была, не была. Какая разница где жить. Согласна.
- Вот, а ты думала что я не помогу тебе в беде.
Вместо ответа она подала мне руку и сказала:
- Лера.
- Саша, - и я пожал её руку. – Мисс, - галантно произнёс я встав, - позвольте мне сопровождать вас?
  Лера улыбнулась, не так как в первый раз, её улыбка оказалась весьма располагающей к себе и очень милой, и взяла меня под руку. Уж и не помню, что я делал по дороге домой с приобретённым мною бесценным сокровищем. Помню, что у меня рот не закрывался, а она учтиво молчала, и, когда, опускала глаза, иногда откровенно восхищалась, иногда смеялась (надо же, сам себе удивляюсь, каким образом мне тогда удалось её рассмешить). Короче говоря к концу поездки мы стали настоящими друзьями. Но когда я вынул ключи, чтобы открыть дверь, на меня вдруг навалился такой страх. Я подумал о маме. Она-то человек добрый и отзывчивый, но любой доброте есть предел и любая отзывчивость когда-нибудь заканчивается. И я понял, что я не позвонил, не предупредил, потому что боялся вежливого, но лаконичного – нет, я непременно хотел, чтобы она жила у нас, и поэтому я непрестанно болтал в пути, я боялся даже думать об отвержении моей просьбы. И вот сейчас я боялся, хоть это было глупо, большая часть ведь уже сделана, она уже возле двери моей квартиры, и всё равно я жутко боялся. Да, я хорошо знал мою маму, но … это одно но – неуверенность, всё портило, потому что, такой случай впервые, мы с мамой даже ни разу не обсуждали такую возможность и поэтому её отношения к тому, что я бесцеремонно введу незнакомую девушку к нам в дом, да ещё и попробую оставить у нас жить, я абсолютно не мог предугадать. У меня от такого напряжения затряслись руки, но я мысленно успокоил себя «Что сделано – то сделано. Отступать некуда». И я с твёрдым намерением и упавшим духом, крепко cхватив Леру за руку, она же в свою очередь каким-то внутренним чутьём почуяла серьёзность положения и немного прижалась ко мне, шагнул в неизвестность.
  Но все мои внутренние страхи оказались напрасными. Я изложил дело своей маме естественно в самых печальных красках, что касается девушки в прошлом и в самых радужных, что касалось её будущего. Мама испытывающие посмотрела на меня, но я ответил ей открытым взглядом, потому что я не говорил неправды, а лишь слегка приукрасил свой рассказ, дабы он проявил огромное впечатление на мою маму. После недолгого изучения моей персоны, мамин взгляд метнулся на девушку (Лера в этот момент сжала мою руку, как бы ища поддержки, инстинктивно я сжал её руку в ответ), она долго и изучающим взглядом осмотрела Леру с ног до головы. И когда мама закончила детальный осмотр, то она удовлетворённо вздохнула. Я её хорошо знал и сразу понял, что она осталась довольна увиденным. А ещё я понял, что мы с Лерой выиграли на пару.
- Наверное ты голодная, милая моя, - обратилась она к Лере игнорируя меня. – Как хоть, тебя звать-то?
- Лера.
- А полное имя? – полюбопытствовала она вновь.
- Калерия, - сглотнув, и как-то неуверенно сказала она.
- Надо же, - удивилась моя мама. – Первый раз в жизни встречаю на яву такое редкое имя. Ну ладно, дорогие мои пора ужинать, идёмте, - и она направилась на кухню.
Лера попыталась что-то сказать, скорее всего, возразить, но я вовремя отдёрнул её и глазами сказал, что сейчас не самое удобное время перечить. Моя мама – идеальный человек. Но, когда она думает, что она права, то спорить с ней бесполезно. За всю свою сознательную жизнь я неоднократно пытался с ней поспорить, но, к моему большому сожалению, это ни к чему хорошему не приводило, мало того мама всегда выходила победителем. Но так или иначе на еду я накинулся как стая голодных волков. Лера же съела порцию, раза в три, меньшую, чем мы даём своему коту, хоть он и считается великим обжорой из всей своей хвостатой братии, даже не смотря на это, она съела чересчур мало, несмотря и на тот факт, что она девушка и предпочитает следить за фигурой. Это всё – да, вне всякой компетенции, но не до такой же степени. Сей факт удивил не только меня, но в большей степени мою маму.
- И это всё? – спросила она Леру.
- Да, спасибо.
- Так мало? – удивился я, но ,положа руку на сердце, для меня всё было мало, что было меньше моей порции, а она, порция, имела такой объём, что сам бы слон позавидовал.
- Мне хватает, - уклончиво и как-то стеснительно ответила она.
- В конце концов, это личное дело каждого, - укорила меня мама.
  Но я не поддался на провокацию. Я был в состоянии эйфории: ведь я сам познакомился с Лерой да ещё и притащил её домой. Меня сейчас волновал и наполнял мое естество непомерной гордостью один лишь этот подвиг, а на всё остальное мне чихать хотелось, в данный момент. Ведь не каждый день удаётся совершить нечто подобное. Да ещё, ко всему прочему, с такой неимоверной лёгкостью. Остаток ужина мы провели в весёлой беседе, лишь, когда разговор заходил о родителях, Лера начинала волноваться и становилась какой-то неуверенной, поэтому мы всякий раз обходили эту тему. Но к сожалению я таки неучёл одну немаловажную вещь: та комната которую я предложил Лере, занимаемая ранее моей сестрой, превратилась в своего рода склад всего чего угодно. Я уже энное количество дней обещал маме прибрать всё, но так до сих пор и не сдержал своего клятвенного обещания. Правда Лера, взглянув на всё изобилие всего, даже бровью не повела, а казалась вполне удовлетворённой осмотром и с радостью согласилась. Я же оставил её в комнате и направился в свою, большую. И так как делать-то особенно было нечего, да и, в общем-то, особо не хотелось, то я прилёг на диван и полуприкрыв глаза стал обдумывать сегодняшнее приключение, случившееся со мной. Я подумал, что удача сама пришла ко мне в руки и это, если честно, немного встревожило меня, поскольку я знал, что даром ничего не бывает – проза жизни – бесплатный сыр только в мышелове и то лишь для второй мыши. Я прекрасно знал, что судьба просто так, на шару, ничего не даёт, всего надо добиваться и стоять на том, чего ты добился, поскольку намного тяжелее удержать победу, нежели одержать её. Вот я и додумался до того, что, рано или поздно, но мне таки придётся платить за Леру, правда каким образом и чем, я понятия не имел. Как я ни думал, так не до чего путного не додумался. Видать я перестарался и задремал. Из дрёмы меня вывел лёгкий, стеснительный стук в дверь. Я сразу понял, кто это. Мама не стучалась бы, если ей что-то надобно было в моей комнате, а просто вошла.
- Лера, входи! – разрешил я.
- Откуда ты узнал, что это я? – были её первые слова, когда она прикрывала дверь, а увидев моё лежачее положение она добавила: - Ты спал?
- По стуку, - ответил я на первый вопрос, а на второй тут же соврал. – Нет не спал. Так. Просто думал, - и показал ей на кресло стоявшее возле изголовья моей диван-кровати.
- Я, собственно говоря, на секундочку, - но она всё же присела на краешек. – Я увидела свет и, подумав, что ты не спишь, решила зайти, просто я хотела кое-что у тебя спросить.
Я развёл руками и пожал плечами, тем самым как бы говоря: «Валяй! Спрашивай». Она в свою очередь слегка поколебалась, очевидно, о чём-то раздумывая, но погодя, придя видать к какому-то внутреннему соглашению с самой собою, таки решилась и спросила.
- Зачем ты это сделал?
- Я просто не мог пройти мимо, увидев, что девушка плачет.
- Нет. Я не об этом.
- А о чём? – удивился я.
- Зачем ты привёл меня к себе домой?
Вот на этот вопрос я не готов был ответить.
- Я… ну, я просто подумал, если тебе всё равно где жить, то почему бы не у ме… нас с мамой.
Она немного наклонилась ко мне и попала в освещённый круг, который давала лампа висевшая у изголовья моей диван-кровати. До этого же момента Лера оставалась в тени, я её не особенно то и видел. Но когда она чуть наклонилась ко мне, я заметил изменения произошедшие в ней. Она сняла резинку для волос и они разметались по плечам, создав некий ореол таинственности и вместе с тем довольно сильной притягательности. Ещё она сняла все украшения с себя и переоделась в пеньюар, который не скрывал, а наоборот подчёркивал всю пышность её фигуры, которой позавидовала, пожалуй, даже сама Бритни Спирс – американский кумир тинэйджеров, про себя я лишь успел заметить «Как это я раньше не заметил?». Но я решил особо подробно её не рассматривать, а, подняв взор, встретился с её глазами. Она ещё ближе наклонилась ко мне, между нами осталось совсем мало воздуха, я лежал не шелохнувшись и почти не дыша. Но на удивление я не ощутит никакого исходящего от Леры запаха, лишь немного спустя, я ощутил лёгкий аромат лаванды. Смотря прямо мне в глаза, тем своим взглядом, от которого бросает в дрожь и нельзя, по доброй воле, от которого оторваться она спросила.
- Ты этого хотел, да? – нажимала она.
- Нет, - сдавленным голосом сказал я. А что вы хотите чтоб я сказал. Впервые в моей сознательной жизни меня атаковала полуодетая и прекрасная девушка. Я не знал как себя вести, что говорить. А Лера на это только усмехнулась.
- Ладно. Но как ни странно ты говоришь правду.
«Интересно знать, - подумал я про себя, - а откуда она может знать правду я говорю или что иное. Она это, что эталон истины что ли, - хмыкнул я».
Она возвратилась в прежнее положение выскользнув из светового конуса и как ни в чём не бывало спросила:
- А как зовут твою маму?
- Тамара.
- А отчество? – поинтересовалась она.
- А, - отмахнулся я. – Мама любит, когда её называют просто по имени.
- Ну, спасибо. Спокойной ночи, - попрощалась она и стала уходить.
Она вышла и тихо прикрыла за собой дверь. Я уже начал раскаиваться, что притащил её домой, правда, совсем чуть-чуть и то на короткое время. не прошло и получаса как я услышал в соседней комнате мерное посапывание, поскольку стенка была тонкой и из гипса, то всё хорошо было слышно. А я не мог заснуть и ворочался почти всю ночь. Ну и как, скажите мне на милость, можно заснуть, когда за стенкой такая девушка, а? Никак.
Я проснулся где-то часов в 10-ть утра или что-то в этом роде. Если я проснулся, то путём нехитрых логических умозаключений я пришёл к выводу, что я спал. Хоть убейте, не могу вспомнить, когда же это я ухитрился заснуть. Ну, да это не так важно. Я встал так поздно, потому что у меня был выходной. Я поднялся со своего ложа, прошёлся по комнате, предварительно застелив постель, сделал небольшую разминку. Потом я вышел из комнаты, заглянул в мамину спальню – там, естественно, было пусто. Она рано уходит на работу. Я отправился в ванную, умылся, привёл себя в порядок, оделся и задумался чего бы такого сделать. Есть с утра не хотелось, хотя для приличия я таки заглянул в кухню, но потом побрёл к себе, по дороге, в коридоре, я заметил маленькие чёрные туфли, стоящие вперемешку с моими и мамиными, я ещё про себя удивился, откуда они взялись, вроде бы вчера их не было. Сел в кресло напротив телевизора с мыслью что-нибудь посмотреть, но рука моя застыла с пультом на половине дороге. Меня, как гром среди ясного неба, поразила мысль: «Лера!». При этом я так резко вскочил, что кресло ухитрилось грохнуться на пол с большим шумом (от повезло же соседям снизу с моей персоной). я моментально вспомнил все приключения вчерашнего вечера в малейших деталях и никак не мог понять, как я умудрился всё это подзабыть с утра, приняв за сон. Я поднял кресло на прежнее место, положил пульт на место, подошёл к двери маленькой комнаты, где поселилась Лера и… 
- Заходи, - сказала мне из-за двери Лера, я открыл дверь и остановился как вкопанный. Я сначала протёр глаза и огляделся вокруг.
Хочу немного прояснить ситуацию. Всё дело в том, что с тех пор как моя старшая сестра уехала от нас, то прошло уже два года, а поскольку мы в той комнате особо не нуждались, то поэтому сваливали туда всякого рода вещи уже особо не нужные в данный момент.  Я всё грозился маме прибрать в той комнате, но руки всё как-то не доходили. Сейчас же, войдя, я её увидел в идеальном порядке, нигде ничего не валялось. На полу не было ни соринки, всё лежало на своих местах, и было аккуратно сложено.
Я ошеломлённо посмотрел на неё, а она ответила на мой немой вопрос.
- Я просто рано встала и решила прибрать, - улыбалась она. «Ой заливает, ой заливает, - подумал я про себя. – Да что бы разобрать весь этот хлам понадобилась, как минимум, целая ночь. Другими словами она не ложилась спать. Только вот почему?» Я ей сейчас об этом не говорить, а преподнести этот сюрприз тогда, когда она начнёт зевать, вот тогда я разойдусь во всем своём красноречии.
- Ну, как, – она вся просто таки сияла. – Нравится?
- Да не то слово. Здорово. Спасибо тебе огромное. Вот мама обрадуется.
- Есть хочешь? – проявила она интерес к моей персоне.
- Да нет, спасибо, я так рано не ем, - и поскольку нам больше было не о чём, то я вышел. И принялся смотреть какой-то фильм. Вобщем день прошёл не плохо. Ничего особенного не было. Но когда  мы обедали, я исподтяжка следил за Лерой и отмечал про себя некоторые интересные факты, которые убедили меня, что она – идеальная девушка, хоть я прекрасно знал, что идеальных людей нет, но, тем не менее… Она очень изящно кушала, ни одного лишнего движения, все движения точны и не лишены грациозности: или её с раннего детства учили этому, либо это было врождённым, я больше склонялся, сам не знаю почему, ко второй точке зрения. Когда она мыла посуду, то ничего не уронила, не стукнула, не сделала никакого лишнего, неточного или ненужного движения, нигде не расплескала воду, не вытерла мокрые руки о свою одежду, не халтурила, помыла всё и надраила все столы до блеска. «Наверное, хочет понравиться, - подумал я».
За ужином она обмолвилась о том, что поищет для себя работу. Мама спросила, по какой специальности, но Лера, вдруг, смутилась, начала что-то говорить не совсем то, что надо и совсем смешалась. Ну, мама, как опытный в этих делах человек, не настаивала. « Захочет сама расскажет, объяснила она мне потом». Я и не спорил, потом, так потом. В, такого рода вещах, я вообще был не компетентен.
Так же прошёл и следующий день.
Так же или почти так же прошёл и ещё один день с тем отличием, что я пошёл на работу, а Лера отправилась её искать. Но что самое удивительное – нашла. Мы договорились встретиться на Майдане возле крутящегося глобуса в 8 часов вечера, поскольку одинаково, по времени, заканчивали работу. Я немного, правда опоздал, но она, не в пример мне, уже была там. Она говорила о чём угодно, но лишь не о работе, а я, помня совет мамы, не настаивал с расспросами. И в этот самый вечер случилось то, о чём я так много думал и чего я так сильно боялся, не то чтоб уж панически, но опасался где-то в глубине своего сознания. Так ведь даже психологи говорят, чего ты боишься больше всего, то и приключится с тобой. Я прекрасно знал, далеко не идеальные негласные уличные правила, одно из которых гласило: парочки не трогать. Но всё равно на него я не очень то и уповал. А поскольку я был далеко не Шварцем, то мои опасения были вполне я сны и в достаточной мере обоснованы. Но, не смотря ни на что, всё же мои опасения были воплощены в жизнь, причём, как всегда, в самый не подходящий для этого момент.
Мы с Лерой решили не сразу поехать домой, а ещё слегка прогуляться по вечернему городу. Понятия не имею каким образом, но мы оказались в Майском парке. И, вот, шли, значит, мы себе, никого не трогали, болтали между собой о том, о сём. И вдруг, без малейшего предупреждения или хотя бы маленького намёка, откуда не возьмись, появились три «шкафа» на нашем пути. У меня тогда при их виде засосало под ложечкой, но моя спутница осталась абсолютно спокойной и даже, казалось, вообще их не заметила. Короче говоря, слово за слово и они наехали на меня в виде весьма непристойных фраз, адресованных моей подруге, Лера же лениво покусывала ноготь на мизинце и оглядывала окрестности. Но я, в отличие от неё, был настроен по-другому. Будь я один, я всё бы постарался устроить как можно мирно, но тут во мне проснулся инстинкт защитника, что б его, с моими-то данными. Так вот, дело дошло до того, что главный верзила уже занёс руку назад для удара, я же внутренне весь сжался и приготовился отразить удар как только мог, но не успел я даже как следует занять защитную позицию, как вдруг он улетел, в прямом смысле этого слова, на добрый десяток метров назад. Я удивился, наверное, больше, чем те двое, что остались стоять с разинутыми ртами. Тут я сообразил, что это Лериных рук дело. Поскольку она стала передо мной. Те же два бугая с проклятиями набросились на неё. Я так  не успел толком понять, что она сделала, поскольку эта тропинка не освещалась, но нападавших я больше не видел. Я в растерянности осмотрелся вокруг и увидел их: одного возле одного дерева, а другого возле другого, они как будто приросли к ним и не шевелились. А их главарь, наверное, отключился ещё во время стремительного полёта.
- Ого! – только и сказал я. – Откуда ты это умеешь?
- С детства у меня был хороший учитель.
На следующее утро я прочёл, чисто из любопытства, небольшую заметку в газете о том, что нашли трёх пострадавших и доставили их в больницу: одного с черепно-мозговой травмой, другого с переломом ключицы, а третьего даже уже и не помню с чем, но не лучшем чем у обоих его друзьях. Тогда я ещё подумал, что надо быть с ней поосторожнее, а то не дай Бог что, так и сам прочтёшь такого плана заметку в газете о своей персоне. Но это, конечно, была шутка.
Через пару дней она уволилась с работы.
- А что случилось? – поинтересовался я.
- Мало стали платить, - был её ответ.
- А теперь-то что будешь делать? – заволновался я за неё.
- Боже мой! Проблему нашёл, пойду на другую.
И, действительно, на следующий день она устроилась на другую работу, но опять не сказала на какую, а я, опять, не спрашивал, но втайне лишь дивился. В наши дни, при обилии рабочих мест и горы вакансий, работу всё равно было найти далеко не просто даже дипломированным специалистам, а тут на тебе, какая-то девчонка только что окончившая школу понаходила две работы за рекордное время – неделю, как будто они валялись на дороге.
Но тут последовал ещё один случай.
Однажды, Лера подошла к моей маме и сказала:
- Я буду платить вам за то, что снимаю комнату.
- Милочка, - отозвалась моя мама. – Да не надо.
- Я думаю, что 100$ вам для начала будет достаточно, - продолжала она, как ни в чём не бывало, будто не слышала возражения. – А когда буду зарабатывать больше, соответственно и платить буду больше, не переживайте.
Да мы и не думали переживать. А поскольку переубедить её было невозможно, то нам пришлось с ней согласиться, поскольку все наши аргументы она била фактами, против которых мы не могли ничего сказать. И она ушла победительницей этого соревнования, предварительно оставив на столе 100$. Одно мне было не понятно, откуда она пронюхала про наш скудный семейный бюджет.
Однажды на предприятии, когда, было мало работы, я ушёл раньше обычного и уже в четыре часа дня был дома. Я решил сделать хитрость, поскольку прекрасно знал, что Лера одна будет дома. Именно поэтому я очень тихо и осторожно, практически без шума, вошел домой, я просто хотел внезапно её напугать. Просто Лера была очень чутка до всякого рода шумов и шорохов, что меня весьма и весьма поражало, но всё же, вдруг, да и получится. Я заглянул к себе в комнату, поскольку она , была открыта и я надеялся увидеть её там. Но я увидел сцену поразившую меня. У меня в комнате стоял компьютер, подключенный к интернету и Лера много свободного времени проводила за ним, по полной программе вися  в международной сети, конечно же, зная меру и рамки вседозволенности. Вот и сейчас она сидела перед включенным компьютером, об этом говорила горящая зелёная лампочка на процессоре, но вот монитор был выключен. От самого процессора тянулся шнур с устройством, отдалённо напоминающем наушники, только с той разницей, что это устройство крепилось на виски, а её кисти рук порхали в воздухе производя какие-то манипуляции (меня всегда удивляло, что она с компьютером на «ты», всё о нём знала, и всё время с ним разговаривала, как будто он её мог понять). Я, весьма удивлённый увиденным, подошёл поближе и заглянул ей в глаза, они были пустыми, ровным счётом ничего не выражали и устремлены в одну точку, меня это очень сильно напугало. Но тут она, наверное, кожей, ощутила моё присутствие, просто по-другому объяснить я не в состоянии, и оторвалась от своего занятия.
- Привет, не ожидала тебя так рано. Ужин ещё не готов, - и глазом не моргнула она.
- А что ты такое делала? – поинтересовался я.
- Много будешь знать, скоро состаришься, - уклонилась она от ответа и встав направилась на кухню делать мне ужин. Уж что, что, но это она любила делать и, надо сказать, делала превосходно.
На следующий день, когда она ушла на работу, а у меня выдался выходной, я сам решил покопаться у неё в комнате и найти это самое приспособление. Я обыскал всю комнату, но ничего даже отдалённо напоминающего увиденный мною предмет, я не нашёл. Но зато я нашёл чемодан, стоящий за спинкой кровати. И дёрнул же меня чёрт его открыть. Хотя, если посмотреть на это с другой точки зрения, если бы я тогда этого не сделал, кто знает, что бы я сейчас делал и уж точно, я бы тогда не имел всего, что я имею сейчас. Ну не буду забегать вперёд, а расскажу всё по порядку. Когда я открыл чемодан, то моему взору представились пачки американских долларов номиналом по 100$. Я застыл в ужасе как вкопанный. По самым моим скромным подсчётам, там этого добра было не меньше 50-ти тысяч долларов. Меня тогда сразу бросило в холодный пот. Я закрыл чемодан, на всякий случай протёр его, стирая возможные отпечатки пальцев. Хоть и знал, что это глупо, но, тем не менее, я это сделал. После этого я пару раз проследил за ней, она заходила в один и тот же банк, но кем бы она там не работала, хоть директором, столько она бы не смогла заработать. Однажды я даже набрался смелости и обратился с расспросами в этот банк, но к моему великому удивлению о Лере даже никогда и не слыхивали. В меня пытались закрасться самые страшные подозрения и некоторые из них таки закрались, но я больше не продолжал расследование. И только по одной, весьма веской причине – я влюбился в Леру по самые, что ни есть уши. Когда же точно это произошло, я вспомнить не могу, но, скорее всего, это была любовь далеко не с первого взгляда. Я весьма долго и основательно, сам того не осознавая, к ней присматривался и думал, взвешивал все за и против. Но однажды, отметя все доводы разума и холодные замечания рассудка, я, путаясь в словах и, то, краснея то, бледнея, признался ей в любви. Она приняла моё предложение с величайшим восторгом и сразу бросилась мне на шею, чем привела в ещё большее смущение.
- Я уже давно ждала, когда же ты мне, наконец, это скажешь.
- Как? – не понял я. – Ты что, всё это знала?
- Почти. Я это чувствовала, - она интригующие улыбнулась. – Здесь   не надо быть ни психологом, ни даже, экстрасенсом, что бы это почувствовать. Вот, например по одной лишь твоей манере поведения, которая вдруг резко изменилась, я сразу догадалась, что к чему, для этого не нужно быть семи пядей во лбу. А тебя самого я давно полюбила, именно поэтому, в последствии согласилась здесь жить.
У меня не нашлось слов. Да и что можно было сказать.
Следующая неделя была просто сумасшедшей от множества наших официальных встреч (официальных, в смысле мы об этом сказали моей маме, она была не против, Лера ей очень даже нравилась, что было очень большой редкостью), вечерних прогулок по городу, походов в кино и театры, совместных бесед и просто наслаждений друг другом.
У меня была первая любовь в моей жизни ещё в 9-ом классе, но она была неудачная, поскольку та девушка, что мне нравилась, на мою персону, ровным счётом, не обращала никакого внимания. Я тогда, конечно, как положено, страдал и маялся до 11-го класса, но, окончив школу, вскоре забыл о ней напрочь. Но только теперь я понял, что для меня значила Лера, это была не влюблённость. Я старался быть ей всегда, по возможности, в помощь, пытался предугадать её желание или просьбу, но чаще было наоборот, она предугадывала мои желания и всегда была мне в помощь. Я стремился делать всё, что бы она чувствовала себя счастливой. Всегда с ней советовался, по любому вопросу, спрашивал её мнение. С радостью и большим энтузиазмом относился ко всем её затеям, искренне помогая в их реализации. Радовался вместе с ней, а когда она плакала, по какому-то поводу, утешал и приободрял, расписывая в самых радужных красках наше будущее. Мы даже строили планы на будущее вместе. Я делал всё возможное и не возможное, (что приходилось делать несоизмеримо чаще) чтобы она почувствовала себя как дома, и, по-моему, мнению она так себя и чувствовала. Последующие недели я проводил в эйфории. Я любил и, что весьма не мало важно, был любим. Это непередаваемое чувство, когда ты знаешь, что кто-то живёт рядом с тобой, твоими чувствами, эмоциями, переживаниями и разделяет их. Это до такой степени было приятно, что о другом и думать даже не хотелось, да и не моглось.
Рано или поздно, но это должно было произойти. И вот однажды, у меня дома на кухне, я предложил Лере выйти за меня замуж. Она дико и восторженно обрадовалась, но буквально через минуту опечалилась.
- В чём дело, милая? – удивлённо спросил я.
- Понимаешь, - как-то неуверенно начала она. – Я никогда не смогу иметь детей.
- Какая мелочь, сейчас есть самые современные технологии, с помощью которых такие проблемы легко решаются.
- Да нет. Дело вовсе не в этом. Технологии не помогут, - тяжело вздохнула она.
- Если тебя это так сильно беспокоит, то всегда можно усыновить ребёнка.
- Да, не это главное! Понимаешь…, - что-то тянула она с признанием, в чём дело. – Я…, как же это сказать-то, я…, ну это…, вобщем я – андроид, то есть машина другими словами.
Я рассмеялся.
- Не веришь, - возмутилась она моему поведению. – Ничего, я тебе сейчас это докажу.
В кухне на плите кипел чайник, она открыла крышку и, прежде чем я что-либо успел сказать, сунула руку прямо в кипящую воду.
- Я не чувствую боли. Для меня он не горячий. Вот прикоснись, - с этими словами она подала мне свою мокрую руку.
Я молча прикоснулся, её рука была на ощупь просто-таки ледяной. Я молчал. А что я мог сказать? Посудите сами, не каждый же день увидишь такое представление.
- Она такая холодная, хотя должна была бы быть горячей, потому что я могу контролировать температуру своего тела. Ну, что скажешь?
 И тут меня осенила превосходная мысль, поскольку перспектива поверить в андроида-девушку, мне отнюдь не нравилась.
- Ну и что, - с деланным безразличием сказал я. – Подумаешь. Йоги и не такое могут. Мало ли где ты тренировалась.
Такого тупого ответа она явно не ожидала. Лера просто уставилась на меня опустив руки. Но тут со злости ударила кулаком по бетонной стене, где оставила довольно-таки глубокий отпечаток своего удара. Как сейчас помню вместо того, чтобы удивиться, я лишь подумал, а что на это скажет мама.
- Тут тоже ничего сверхъестественного, ты занимаешься восточными единоборствами плюс йога, вполне возможно.
- Ладно, сдаюсь, - она присела. – Как же тебе это доказать, - она на секунду задумалась, а я с любопытством смотрел на неё. – Хорошо у меня есть ещё два неоспоримых доказательства.
С этими словами она села на пол возле мне, повернулась ко мне спиной и забрав волосы с затылка наклонила вперёд голову. Всмотревшись внимательно я заметил небольшое поблёскивающие отверстие. Наклонившись поближе я лучше его рассмотрел. Оно находилось прямо на затылке, там где у человека выступает косточка. Само отверстие было примерно полсантиметра в диаметре, а в глубь оно уходило, аж не видно было. Это меня убедило, но не на все 100. Она это сразу поняла, поэтому открыла перстень, который носила на левой руке, достала оттуда микрочип и вставила его в специальный CD-Rom и дала его мне со словами:
- На, посмотри.
Я повиновался. И, если честно, любопытство взяло верх. Всё-таки мне было жутко интересно узнать, что там находилось внутри. Я вставил диск в компьютер и начал просматривать его. А Лера села в кресло сзади меня с нарочито-безучастным видом. Я углубился в изучение содержимого диска. Вначале шли статьи по биохимии и инженерной генетике, кибернетике, биологии, анатомии, механики и, вот на этом разделе я детально остановился. Потом полистал разделы робототехники – кстати, о таком я впервые слышал. Я попытался что-то разобрать, но мне это мало что дало, там было слишком сложно написано, в основном техническим и научным языком, с которым я не знаком. Далее последовали схемы составления робота-киборга внешне и внутренне похожего на человека. Потом похожего до такой степени, что его невозможно было отличить от самого человека.
Я узнал, что до Леры было создано около 10-ти моделей киборгов. Но она, под длиннющим номером, состоящем из 20-ти чисел, была 11-ой экспериментальной моделью. Её более других «очеловечили». Разработчики и конструкторы-генетики пошли на риск и кроме нервной системы, такой же, как и обыкновенного человека, дали ещё ей право выбора. У неё появились некоторые способности, присущи лишь человеку: психика, эмоции (правда, далеко не все), сознание (исключая самосознание), подсознание с инстинктами характерными для человека и мышлением. Потом они пошли ещё дальше, заложив в неё инстинкт самосохранения, всевозможные рефлексы, а также условно-рефлекторное научение. Она имела свой собственный генотип – это меня, откровенно поразило, до чего же дошла техника и гениальная человеческая мысль – ведь это говорило о том, что у неё были физические родители? Но как это было возможно я и понятия не имел. Через час от такого потока информации у меня голова кругом пошла.
- Ну что, - ровным голосом поинтересовалась она. – Убедила?
- Да. Но многое мне правда не понятно. Это ведь просто фантастика! Почему ты мне сразу об этом не сказала?
- Ты знаешь три закона роботехники?
- Да. Об этом ещё Азимов писал.
- Так вот, мои создатели встроили в меня 4-й закон, который говорит, чтобы я ни при каких обстоятельствах никому не рассказала, кто я есть на самом деле.
Меня как громом поразило. Робот не может нарушить закон. Но он, в смысле она, его нарушила. Но она не совсем робот, она наполовину – человек, у неё есть эмоции, она может принимать собственные решения. Робот не может нарушить закон, а нарушая его он ломается. Она же робот-человек может сойти с ума, но, тем не менее, не сошла. Почему? Я стал лихорадочно соображать. Если этот закон по порядку на четвёртом месте, то он сам подвластен предыдущим трём. И когда встаёт вопрос 1-й закон или 4-й, то решение принимается в пользу 1-ого, а 4-ый утрачивает силу. Первый закон роботехники гласит: ни один робот не может принести вред человеку или своим бездействием допустить, что бы был причинён вред человеку. Но на какой почве могли столкнуться эти законы? Спрашивал я сам себя. И вдруг меня посетило озарение. Да на почве любви. Этого то конструкторы не могли предугадать. Хотя и дали ей человеческие чувства.… Это правда, был социологический фактор. Поскольку если бы она мне этого не сказала бы, то принесла бы мне тем самым вред. И тут вступил в силу 1-й закон.
- Так ты меня любишь?! – воскликнул я.
- Глупенький, ну конечно!         
Я встал по направлению к ней, и Лера резко бросилась ко мне на шею, я даже сразу среагировать, толком-то не успел. Но, моментально придя в себя, я уже сжал её в объятиях. Мы прильнули друг к другу и её шёлковые волосы нежно защекотали моё лицо. А после её страстного и жаркого поцелуя я подумал, что не может она быть роботом: нежная, приятная на ощупь кожа, горячее прерывистое дыхание, глубокие синие глаза, светящиеся любовью, трепетное дрожание ресниц, тёплое прикосновение её рук и обжигающий поцелуй, проникающий просто-таки до глубины сознания.
- Ну, скажи, что ты всё это придумала, - мы так и стояли, обнявшись, она положила голову мне на плечё, а я перебирал её волосы.
- К сожалению нет. Я врать не могу. Я всё-таки – андроид, ты это должен точно знать.
- Ладно, согласен, - уступил я ей, хоть этот диск намного приоткрыл мне глаза, но … - А почему ты мне раньше этого не сказала? Ну, например когда мы начали встречаться?
- Я тогда просто любила тебя и не задумывалась ни о чём. Ведь встречание ни к чему не обязывает. А вот замужество обязывает, и я просто не могла нанести тебе вред, утаив от тебя правду.
- Это ж ведь надо же, - почти крикнул я. – Не предложи я тебе выйти за меня замуж, я никогда бы не узнал, что ты – киборг …
- Не киборг, а андроид.
- Киборг, андроид – какая разница?
- А между прочем большая. У киборга нет органического мозга, нет эмоций, чувств, человеческих рефлексов сложного уровня, инстинктов. Киборг – это просто машина внешне похожа на человека, которую очень сложно от него отличить. А андроид – это сложное механическо-генетическое существо с развитой нервной системой и условно-рефлекторным научением, которого практически невозможно отличить от человека.
Я промолчал.
- Вот скажи, ты врать не можешь, - она «угукнула». – Хорошо. А если бы тебя кто-нибудь раньше спросил: - Ты робот? Что бы ты ответила?
- Знаешь…, - она секунду соображала, потом ответила. – Ведь меня сделали так, чтобы никто не мог подумать, что я робот. Потому что я не робот, как я тебе уже говорила, я – андроид, поэтому если я отвечу «нет» я не совру.
- Если дело обстоит так, то зачем нужен вообще этот 4-ый закон? Если всё равно никто об этом не узнает, глядя на тебя.
- Что бы я не проболталась.
- Но, ты же мне рассказала.
- 1-й закон сильнее 4-того!
- Казуистика какая-то, - пробормотал я.
- Вот именно, - подтвердила она.
- Подожди, вспомнил я. – Ты увела меня в сторону. Так ты выйдешь за меня или нет?
- Ты что, хочешь прожить всю свою сознательную жизнь с машиной?
- С андроидом, - ласково поправил я её. – Да хочу!
- Но ты не понимаешь. Ты постареешь и в один прекрасный момент умрёшь. А я, как была 18-ти летней, так ею и останусь.
- Ничего не вижу страшного. Многие 80-ти летние старики женятся на 18-ти летних девушках и ничего. Скажи мне одно: ты – согласна?
Она слегка отстранилась, но я крепко обнял её за талию и так держал. Лера же положила руки мне на плечи и посмотрела мне прямо в глаза своим, проникающим до глубины души, взглядом. Я потерялся во времени и пространстве, я видел только её и её синие-пресиние глаза. Она долго смотрела мне в глаза, как бы изучая меня.
- Да, согласна, - полушепотом произнесла она.
Я решил посмеяться над всем миром, женясь на девушке-биороботе. Я один теперь владел её тайной, не считая её создателей и … моей маме. Я долго спрашивал у Леры можно ли поведать её тайну моей маме, а она всегда отвечала.
- Это твоё личное дело. Вот и решай, - большего я от неё не добился.
 И всё таки я решил рассказать. Меня удивила реакция мамы. Она в это время, пока я рассказывал, шила очередной костюм. По поводу моей женитьбы её реакция была куда энергичнее. Она лишь сказала:
- Я это подозревала, - не отрываясь от шитья, ответила она мне. Я тут чуть не упал, я ожидал чего угодно, но только не этого.
- А как давно?
- Я поняла с первого вечера, что она не полностью человек. А недавно полностью в этом убедилась.   
- Как это полностью? – удивился я. – Ты у неё напрямик спросила?
- Да, почти напрямик, - я замер. – Я её спросила: «Ты – человек?», а она мне ответила: «Почти».
Сказать по правде я был в ударе.
- Мой мальчик, - снова подала моя мама голос. – Я тебя не виню. Ты был ослеплён любовью к ней, и я знала, что ты меня не послушаешь. А рано или поздно ты всё равно б узнал.
Ну ладно не буду о плохом. Это лишь немного ускорило события. До свадьбы остались считанные дни. Мы прогуливались по городу, болтая обо всём подряд. Вдруг она дёрнула меня за руку и произнесла:
- Не оборачивайся. За нами следят.
- Кто? – шепотом спросил я.
- Это люди из лаборатории, я их за версту чую. Странно, - больше обращаясь к самой себе. – Мне кажется, что я замела следы, как они могли меня выследить?
Хочу признать, что я до сих пор не смог таки узнать где она работает. Мало того, я не знал её фамилии, её ведь у Леры просто не было.
- Они тебя хотят забрать назад?
- Безусловно. Но пока мы вместе, они меня не тронут. Тем более что они подойти побоятся. А взять силой не смогут. Есть лишь единственное эффективное средство против меня – это внушение.
- Предлагаю куда-нибудь уехать.
- Да. Это – вариант. Но вечно мы не сможем прятаться. Лучше даже и не пытаться.
- Но что же тогда делать? – меня охватила паника из-за того, что я могу потерять Леру. И я машинально прижал её к себе.
- Не переживай, - твёрдо сказала она. – Я всё улажу.
Она это сказала таким тоном, что меня всего передёрнуло и наоборот стало ещё страшнее. Но всё-таки больше я боялся именно за неё, а не за себя. Я же понятия не имел, что она хочет предпринять, но тем не менее не отпускал её от себя ни на шаг. Маме же о случившемся я не обмолвился ни словом.
Внутренняя тревога ни на йоту не покидала меня. Я даже взял на работе отпуск за свой счёт, чтобы всегда находиться рядом с ней.
Однажды на моё имя пришло письмо, отправителя на конверте не было. Я его вскрыл и увидел длинное послание с угрозами в мой адрес, говорящее о том, что я присвоил чужую собственность (я сразу догадался, что пославший таким образом закодировал Леру) – «Ну и гад, когда увижу тебя набью морду. Леру назвать собственностью! Сволочь!» Так вот, он хочет, что бы я вернул не принадлежащую мне … Леру. Я показал это письмо ей (наверное, зря), потому что наутро я не досчитался Леры, а нашёл лишь записку: «Я пошла навестить «родителей». Ни в коем случаи не ищи меня. Даст Бог – свидимся! Твоя Лера». 

*****

Солнце только-только начинало всходить, но рассвет уже расплылся по всему небу, где главной достопримечательностью было зарево кроваво-красного цвета из-за всходящего солнца, разливавшегося по горизонту. В воздухе ощущалась свежесть холодного утра. Это подтверждала роса, обильно выпавшая гроздьями бриллиантов на зелёный ковёр, простирающийся до конца края, куда хватал глаз, а также пар, интенсивно убегающий от небольшого пруда посередине поля, к лазурному небу, окрашенному в красные восходящие тона солнца на пару с небольшими вкраплениями белесоватых и прозрачных облаков, лениво плывших за буйным ветром который где-то гонял в верхних слоях атмосферы, по-детски забавляясь со стаями облаков. От пруда, на север, уходил мрачный и тёмный лес, а поодаль от него находился двухэтажный, продолговатый дом, обнесённый забором с колючей проволокой. Но дом был не один. Рядом с ним стояло ещё несколько зданий, одно больше другого. Вот такая картина предстала пред взором девушки, которая наблюдала её в бинокль. Два слова надо сказать и о ней. На вид ей было лет 18, но не больше. Она была весьма стройна, но не слишком. Одета была исключительно во всё чёрное: чёрные кроссовки, чёрные джинсы, чёрная майка и чёрная куртка «косуха». На левой руке красовался чёрный браслет. Её чёрные, как смоль, волосы были аккуратно сзади забраны чёрной пушистой резинкой. Когда она отняла от глаз бинокль, можно было поразиться, поскольку её глаза были слишком уж синего, именно синего цвета. Она локтями упиралась на капот чёрного джипа и время от времени подносила к глазам бинокль, раз за разом оглядывая окрестности. Через некоторое время она решила, что пора действовать и двинулась то перебежками, то приседе, то почти что ползком, то шагом, к зданиям, окруженным забором с колючей проволокой. Чуть с боку, почти возле самых ворот находился большой камень. Девушка спряталась за него и присела на корточки, при этом её куртка слегка задралась вверх, и сзади обнажились заткнутые за пояс два пистолета-автомата УЗИ, поблёскивая на ярком солнце своей чёрной металлической краской. Через минуту-другую открылись ворота и оттуда выехал автомобиль. Когда же они закрылись, то девушка уже была внутри. Она прильнула к сторожевой, поскольку двор, да и сами все здания были выкрашены в чёрный цвет, поэтому её практически не было видно, а на глазах у неё были солнцезащитные очки. Тут она увидела, как возле пропускного пункта, ходит взад-вперёд часовой с автоматом наперевес. Она бесшумно и очень быстро двинулась к нему. Вдруг часовой почувствовал, что его сзади кто-то cхватил захватом полунельсон, от которого тяжело избавиться и через секунду, когда он и глазом не успел моргнуть, одновременно ощутил холодное дуло пистолета у виска и услышал неласковый шепот:
- Проронишь звук – убью, - сказала девушка в чёрном.
 Пару секунд и часовой неподвижно лежал в своей сторожевой. Девушка тихо проскользнула сквозь пропускной пункт и оказалось внутри длинного коридора со множеством дверей. Девушка уверенно прошла по нему в самый конец и аккуратно прошмыгнула в последнюю дверь, за ней находилось несколько кабин лифтов. Она выбрала один из них и поехала на минус 10-й этаж. 
Когда лифт открылся, то она в обеих руках, на уровне груди, держала два УЗИ. Но, показавшийся полутёмный с редкими лампами коридор оказался пуст. Это её слегка удивило, ведь любое движение лифта фиксируется на пульте управления.
«Ну ладно, не время рассусоливать. Пора действовать».
И она направилась вперёд. Хотя пол был паркетный под ней не скрипнула ни одна половица. Она двигалась как тень: быстро и бесшумно. За несколько секунд она пересекла весь коридор, вдруг сзади открылась одна из дверей и показался человек, но он не успел даже осознать, что произошло, как осел на пол. Она выждала две минуты. Хоть действовала она  абсолютно бесшумно и не было произнесено ни звука, но падение тела можно было услышать. Она замерла, но, сколько не прислушивалась, не услышала не звука.
Тогда она подошла к большой бронированной двери, присела на одно колено и открыв её толкнула вперёд. Синхронно с открывшейся дверью она сделала кувырок через голову во внутрь комнаты.
Два снайпера держащие на мушке цель примерно на уровне груди, очень удивились увидев открывшуюся дверь, а за ней пустоту. Но их недоумение длилось лишь секунду, потом они увидели девушку в чёрном, стоящую на одном колени. Ей вполне хватило этой секунды, чтобы снять обоих одновременно, поскольку у неё в двух руках было по стволу. Снайперы медленно осели на пол, потеряв всякий интерес к происходящему.
Девушка встала с колен, отряхнулась и оказалась перед человеком, сидящем возле пульта управления. Повернувшись  к ней он сказал:
- Я ждал тебя Лера.
Этот человек был уже далеко не молод. Лет ему было около 50-ти, об этом говорили почти все поседевшие волосы у него на голове и глубокие морщины избороздившие всё его лицо, но несмотря на это всё равно оставшиеся волевым и непреклонным. Глубоко посаженные глаза, бросали весьма проницательный взгляд из-под густых нависших бровей. Одет он был просто: зелёная военная форма, поверх которой накинут белый медицинский халат.
- Тогда зачем весь этот маскарад? – она показала на лежащие тела.
- Я хотел знать, на что ты способна, когда злая, - улыбнулся человек в халате.
Лера, закрыв двери на замок, села напротив него.
- Ты зачем сбежала?
- Здесь вопросы задаю я! – тоном не терпящем возражений сказала Лера, слегка приподняв ствол, второй она уже успела засунуть за пояс.
- Хорошо, хорошо, - снова улыбнулся он и сложив руки на животе в покорной позе сказал: - Я внимательно слушаю.
- Зачем вы меня создали?
- Видишь ли, - он задумался. – Это не так-то и просто объяснить.
- Ничего страшного, Владимир Алексеевич, - она усмехнулась. – Времени у меня более чем достаточно. Так что рассказывайте всё, что знаете, и не увиливайте.
- Ладно, - и, после минутного раздумья, он начал. – Вот твоя предыстория: после второй мировой войны возникло множество шпионов и подрывателей гражданского спокойствия, тогда и был изобретён, так называемый ПОСТ – Первый Отдел Срочной Тревоги, сейчас он уже носит название просто Первый отдел. Но наши учёные пошли дальше и решили создать робота-человека. В 50-том году родилась идея о тебе. Мы много делали экспериментов и опытов по созданию идеального робота-человека, по научному андроида, которого было бы совершенно невозможно отличить от настоящего человека. И мы начали создавать киборгов, но они были далеки от совершенства, их легко было отличить от человека. Но вот мы создали 10-ую по счёту модель и уже решили, что наши проблемы решены, но каким-то образом наши противники его уничтожили. Но мы руки не опустили. Именно тогда, где-то в 70-тых годах было наукой доказано, что ДНК – является прямым носителем информации о наследственности человека. Покорпев над этим фактом, мы расшифровали код ДНК и решили воплотить самую сумасшедшую идею в истории человечества в жизнь. Мы решили создать андроида и воспитать его, чтобы его невозможно было отличить от человека и невозможно было бы уничтожить. Как видишь, мы добились этой цели – ты тому доказательство.
- Что-то я не поняла. Как это вырастить?
- Попробую объяснить, - Владимир Алексеевич набрал воздуха в лёгкие и начал. – Расшифровав код ДНК мы поняли, что он несёт в себе приказ постройки организма – это целая система. Известно, что кости состоят из кальция, а ДНК даёт наследственное повеление, как, каким образом, какой численности, в каком объёме, массе и т. д., строить эти самые кости – основную часть нашего организма – из кальция. И вот мы с профессором Войховским подумали, а почему бы этому самому организму не дать задачу построить скелет из железа и углерода в определённой пропорции, массе, объёме и всякое такое? И мы поменяв кое-что в системном коде ДНК, через пару-тройку лет, таки добились наконец нужного результата. Оплодотворив яйцеклетку мы внесли свои коррективы в рост будущего эмбриона. Причём мы поместили эмбрион в специфическую среду и в специальном для этого месте, что бы в случаи чего мы могли влиять на рост будущего андроида. Кстати из некоторых соображений я предложил, что бы будущий андроид был женского пола. Поскольку тебе в основном пришлось бы работать с мужчинами, а они падки на девичью красу, поэтому мы особенно я, работали днём и ночью. Именно поэтому я по праву горжусь тобой, моим творением, ты для меня как дочь. Но не буду отвлекаться. В ещё не полностью сформировавшийся эмбрион, мы вживили компьютерный мозг, которому бы подчинялся весь организм, естественно заранее предупредив об этом организм, внеся соответствующие коррективы в код. Мы его поместили на место ретикулярной формации, которая анатомически расположена в спинном мозге, в продолговатом  мозге и в заднем мозге. Сам же компьютерный мозг представляет собой тонкую сеть, как и нервная система человека, он опутывает всё твой тело, так что отключить его или вытащить, можно только разорвав тебя на кусочки. Он соприкасается почти со всеми нейронами, таким образом получая одновременно с головным мозгов всю информацию извне. Но есть ещё одна особенность: головной мозг и компьютерный могут работать и в паре, и отдельно друг от друга, а также даже контролировать друг друга. Это лишь 1/10 часть того вмешательства, что мы сделали. Так же это касается и внутренних органов. Предназначения многих из них были изменены. Например, лёгкие у тебя механические, не из ткани, но они обогащают кровь кислородом только для головного и спинного мозга, потому что он им необходим, туда он поступает по кровеносным сосудам повышенной прочности из силикона. Остальные сосуды сделаны для имитации человека. Если ты поранишься, то потечёт кровь, её откапает 10 миллилитров и рана зарубцуется, мы это предусмотрели. Что тебя ещё интересует?
Лера сидела с ошарашенным видом лица.
- Так значит, я раньше была маленькой? – удивлённо спросила она сама в это не очень-то и веря. А вместо ответа профессор протянул ей фотографии. Там она узнала саму себя, где её возраст колебался от года до 15-ти лет. – Я думала, что вы мне дали ложную память.
- Да. Так оно и есть. В целях безопасности мы внедрили тебе ложную память и историю твоего существования. Но ты и сама видишь эти фотографии – они не поддельные.
- А почему у меня такого неестественно-синего цвета глаза? – поинтересовалась она.
- Ну, это моя прихоть, - самодовольно усмехнулся профессор. – Я просто всегда мечтал о дочери с глазами цвета синей глазури.
«Ишь ты, а он хитёр, - подумала про себя Лера и лишь усмехнулась».
- То есть вы создали меня только для того, что бы я находила шпионов, террористов и прочую нечисть и ликвидировала их?
- А, ты проницательна, моя девочка, - профессор задумался. – Если говорить начистоту, то … Может быть ты знаешь, что Бог сотворил человека для Своей славы и чтобы Самому прославиться в Своём творении. Бог предложил человеку рай, но он выбрал ад, согрешив перед Господом, отказался от Божьего пути и пошёл своим собственным. А потом в один прекрасный момент, благодаря Иисусу Христу который умер за все грехи людей, он снова обрёл возможность идти после смерти в рай и тогда он вдруг начал предъявлять Богу свои претензии…
- Я вам претензии не предъявляю, - оборвала его Лера.
- Ага, значит ты поняла. Молодец, - похвалил он её.
- А почему вы от меня скрывали, что я андроид?
- Скажу честно, - нахмурился профессор. – Я был противник этого, но мой коллега убедил меня в обратном, он сказал что хочет уберечь тебя от самой себя. А заодно он хотел поставить эксперимент и посмотреть, когда ты об этом узнаешь случайно сама, то какие будут твои действия. Да и мне, признаться, тоже стало весьма интересно. Но вот зачем ты сбежала?
- Я просто взломала код в главном компьютере и прочитав там содержимое о своей персоне, то не смогла вынести такого гнусного обмана которым меня окружали всё это время. Вы мне лгали всю мою сознательную жизнь, и поэтому я больше не захотела вас видеть.
- Но ты же вернулась, - возразил профессор.
- Потому что угрожала опасность очень близкому мне человеку…
- А может тебе самой, - прервал её профессор. - Поэтому ты как бы не нарушая 1-й закон роботехники, решив разобраться со всеми, даже ценой человеческой жизни, - инстинкт самосохранения. Поскольку если ты не будешь сохранена, то ты нарушишь первый закон, подставив под опасность своего «близкого человека».
- Неправда, - горячо возразила она. – У меня в УЗИ капсулы с нервно-паралитической жидкостью…
- … а в правом заднем кармане магазин с боевыми патронами, - закончил за неё профессор.
Лера ошеломлённо уставилась на него.
- А как… Откуда?
- Милая моя девочка, сразу после пропускного пункта в стены вмонтирован металоискатель, так что …
- Боже мой, - прошептала она. – Какой я была дурой. Не надо было поддаваться под то письмо. Это ж надо было, так глупо попасться в ловушку, которую вы задумали ещё до моего рождения.
- Так оно и было. Мы предусмотрели всё, - добавил он. – Ведь перед нами стала непреодолимая задача – 1-й закон роботехники. Ты не можешь причинить вреда человеку, а тогда как же ты сможешь ликвидировать преступников? Никак! Тогда мы решили внести инстинкт самосохранения, но он в отличии от  человеческого, не был доминирующим. Сей самый инстинкт вступал в силу после 1-го закона, если кому-то угрожала опасность, и ты его защищала его, то запросто смогла бы  тягаться с преступниками. А как надо было бы тебя привязать к кому-то, кого ты будешь оберегать и охранять?
- Любовь, - обречено прошептала Лера.
- Вот именно!
Лера с минуту молчала, собираясь с мыслями.
- Хорошо, что вы мне тогда предлагаете?
- Сейчас объясню. Шпионов сейчас, как таковых, нет, террористами занимается специальный отдел, а вот преступников хоть отбавляй. Причём таких, которых правосудие не может привести к ответственности, поскольку их вину доказать нереально обычными методами. Вот здесь то и пригождается Первый отдел. Ты бы могла очень нам помочь в поимке этих негодяев. Хотя бы считаясь с тем трудом и деньгами, которые мы на тебя потратили.
- А если я откажусь? Упрямо заявила Лера. 
- Это твоё личное дело. Я предоставляю тебе право выбора. Откажешься – ну значит, сочту тебя своей большой ошибкой…
- …От которой надо будет избавиться, - ледяным тоном закончила за него Лера.
- Родители не уничтожают своих детей из-за того, что не сумели правильно их воспитать и те идут в разрез с родительскими планами, - возразил Владимир Алексеевич.
- И что? Вы просто так меня отпустите? – не унималась Лера.
- А что ты мне посоветуешь делать? То, что ты андроид, не имеет абсолютно никакого значения, а об этом ты никому не расскажешь.
- А я уже рассказала Саше и даже собираюсь за него замуж!
- Я это знаю, - невозмутимо ответил профессор. – Это входило в наши планы.
Лера была обескуражена: «Да у него на всё готов ответ».
- А ты не подумала о том, что он состарится, а ты нет.
Лера явно приуныла.
- Ты, наверное, заметила, что не нуждаешься в пище, т. е. тебе надо совсем мало, для того чтобы биологические ткани росли, а излишек превращается в энергию и накапливается в запасном аккумуляторе.
- А за счёт чего живёт компьютер, вживлённый в меня? – поинтересовалась она.
- За счёт кислорода в воздухе, котором ты дышишь, кислорода в воде, которую ты пьёшь. Если не будет кислорода, то он сможет использовать любой другой газ.
- Получается что, чисто теоретически, я могу жить вечно?
- Ничто, моя дорогая, не может жить вечно кроме Господа Бога. Но то что ты проживёшь очень долго, я тебе это гарантирую.
- Но ведь я биологическое существо, и если я была маленькой то и потом вырасту
- Но, при одном условии, - с этими словами он достал закрытую бутылочку. – Для роста твоего механического тела тебе нужны эти таблетки которые находятся в этой бутылке. Они состоят из чистейшего железа и углерода, плюс ещё некоторые благородные металлы. В одной таблетке для человека хранится смертельная доза, а для тебя месячный запас ферментов для постройки организма. Но бесконечно расти ты не сможешь, максимум до 25-ти лет. А стареть ты не сможешь даже при большом желании, из-за нашего вмешательства, мы тогда об этом не подумали. Но какой бы не был твой выбор, таблетки я тебе всё равно даю, забирай.
Лера машинально пододвинула их к себе. Видно было что она колеблется принять какое-либо решение. Но, наконец, она приняла решение:
- Я соглашусь на ваше предложение профессор, но на трёх условиях: во-первых я хочу иметь семью, во-вторых я хочу родить ребёнка, а в-третьих я хочу чтобы вы выдали как мой отчим меня моему жениху.
Профессор помолчал некоторое время, что-то обдумывая, потом многозначительно улыбнулся и сказал:
- По рукам, - и они пожали друг другу руки.