Страшный Бука. Серия

   «Мама, что это они делают? Что этот дядька с ней делает? Почему она кричит?» - посыпался град вопросов из уст малыша, зашедшего в комнату, в которой сидели мама и бабушка, поспешно выключившие телевизор со скабрезными постельными сценами.
   «Солнышко, ничего, иди спать. Уже очень поздно. Ты почему еще не спишь? – мама поборола смущение и привстала с кресла, чтобы подойти к мальчику.- «Пойдем, я тебе колыбельную спою».
«Я не хочу спать. Я хочу телевизор…», - захныкал малыш.
«Дочка, избаловала ты его со своим», - подала голос бабушка. – «Ну-ка, немедленно ложись спать, а будешь себя плохо вести, к тебе ночью придет Страшный Бука. Отправляйся живехонько!»
«Мама…», - укоризненно произнесла мама мальчика, но было уже поздно.
«А кто это – Бука?» - глаза мальчика возбужденно заблестели от волнения, и волна безотчетного ужаса прокатилась по его спине.
«Бука – это тот страшный Дядька – Из – Телевизора. Та тетенька тоже не хотела спать, и он напал на нее. Ты видел, как она кричала? Он была очень непослушной тетенькой, как и ты – непослушный мальчик», - пугающим голосом произнесла бабушка.
«Мама, прекрати! Он и так очень напуган».
«Ничего и не напуган. Вишь, какой избалованный. Ты такой не была в детстве», - недовольно пробурчала бабушка и, охнув, поднялась с кресла. – «Ладно, и нам ложиться пора. Пойду помолюся…».
      Мальчик лежал в своей постельке, уставившись широко раскрытыми глазами в потолок. Мысли его тревожно суетились, сталкиваясь друг с другом и распадаясь, образуя новые. «Интересно, почему та тетенька не хотела спать? И откуда Бука узнал, что она была непослушной? А что если я закрою глазки, а он придет и набросится на меня, а я его не увижу? Может он подумает, что я сплю и отстанет? Но вдруг он узнает, что я его обманываю, и будет делать со мной что-то страшное?… Хоть бы он к бабушке пришел». – думал малыш. Каждый шорох в комнате, каждый звук за окном заставлял его привскакивать и пристально всматриваться в темноту. Правда, глаза его уже привыкли к темноте, но продолжало пугать страшное место там, где стоял его детский шкаф со скрипучими дверками. Папа обещал смазать их маслом, да все руки не доходили. Шкаф темнел в углу, и казалось, что одна из его дверей медленно приоткрывается. Малышу не хватало смелости подойти и проверить, так ли это на самом деле, и он продолжал испуганно следить за шкафом.
   Мама и бабушка уже легли спать, традиционное старушачье «ох, грехи мои тяжкие» смолкли, и воцарилась тишина, прерываемая тиканьем настенных «покемонных» часов.
   Казалось, прошло уже очень много времени. Мальчику даже показалось, что за окном стало светать, хотя на самом деле было не так, ведь зимой ночи длинные. За стеной однообразные прерывистые всхрапывания перекатывались в заливистые гортанные песни бабушки и умолкали вновь, чтобы, выдержав паузу, превзойти в силе звука предыдущий пассаж.
  Под монотонные звуки тиканья часов и храп из комнаты за стенкой, глаза мальчика начинали слипаться, и он медленно погружался в сон.
  Неожиданно раздался скрип, исходящий со стороны шкафа. Он был такой неожиданный и резкий, что сон малыша мгновенно исчез, а потные ладошки вцепились в простыню. Ребенок напряженно стал вглядываться в темноту, и беззвучный крик сдавил его горло, когда он увидел появившуюся и белеющую в сумраке пятерню, высовывающуюся из шкафа. Малыш хотел закричать, но лишь слабый писк донесся из его горла, а в области таза стало жгуче-приятно и тяжело. Мальчик чувствовал перекатывающееся волнами напряжение, пока горячая струйка не ударила во фланелевую мягкость его штанишек ночной пижамки, орошая золотистой капелью поверхность простыни и разрастающееся на ней влажное пятно мочи.
   Рука, тем временем, вся выбралась наружу, а затем последовала и другая, а потом и огромные голые волосатые ноги с туловищем. Наконец показалось и Лицо. Это был Бука. Он был действительно страшный, потому что этот Страшный Дядька – Из – Телевизора, совершенно голый, пришел, чтобы разделаться с непослушным мальчиком. Правда, вылез он именно из шкафа. Лицо Буки оказалось в нескольких сантиметрах от испуганных и широко раскрытых глазах малыша. Ребенок был так напуган, что не мог даже заплакать или позвать на помощь маму, ничего не знающей о том, что Бука здесь, и мирно спящей у себя в комнате. Мальчик разглядел черные нахмуренные брови, сверкающие страшным блеском глаза и злые узкие губы Буки. Бука глядел на него и, наверное, готовился напасть. Он зло улыбнулся, обнажив ряд острых желтых зубов.
«Значит, ты и есть тот Непослушный мальчик?» - страшный скрежещащий голос отозвался в голове мальчика, при том, что Бука не шевелил губами, а лишь ужасно улыбался.
«Н-н-е-ет…», - прошептал взмокший от холодного пота ребенок.
«Как же – нет?» - нахмурился Бука. – «Я все слышал. Что ты не слушаешься взрослых, не спишь, когда все добропорядочные детки легли спать и смотрят прекрасные цветные сны», - продолжал Бука, после чего вновь обнажил в улыбке острые зубы. – «А еще я знаю, что по ночам ты любишь играться с…», - тут Бука произнес слово, за которое ругала бабушка мальчика, когда тот, услышав его от кого-то на улице, произнес за обедом.
«Я больше не буду…», - умоляющим шепотом произнес ребенок.
«Не будешь?» - Бука беззвучно захохотал и от его дыхания послышался запах гниения. – «Уже слишком поздно! Ты ведь помнишь, что я сделал с непослушной тетей? Ты же не хочешь, чтобы то же самое я сделал и с тобой?»
«Нет…» - мальчик был готов повиноваться и сделать что угодно, лишь бы Бука исчез из его комнатки.
«Тогда, я хочу, чтобы ты сейчас сделал «а-а», - сверкнув глазами, произнес Бука.
«Но… я не могу… Я же в постельке», - с отчаяньем  в голосе прошептал малыш.
«Я хочу, чтобы ты сейчас снял штанишки и сделал это прямо в постельке, на простыню».
Мальчик, приподняв попу, лежа на спине, стянул с себя неприятно мокрые и холодные штанишки и начал тужиться. Слезы выступили у него на глазах и потекли по щекам, когда он почувствовал, как две аккуратные колбаски изнутри выпали на мокрую простынку. Мальчик тихо заплакал от стыда, когда почувствовал распространяющийся по комнате запах испражнений.
«Молодец!» - сказал Бука, и глаза его вновь недобро сверкнули. «Я уже, наверное, тебя не трону и, быть может, скоро уйду, но ты ведь не хочешь, чтобы я приходил завтра ночью и каждую-каждую ночь?» - Бука почувствовал немое согласие в заплаканных глазах малыша, и продолжал. – «Тогда встань с постельки и возьми каки в руки… Так… А теперь сомни их, скатай их так, на манер как вы с ребятами на улице лепите снежки. Молодец. Все-таки ты оказался послушным мальчиком, и бабушка была не права, когда говорила, что ты неслух и шалун. За это мы должны ее наказать. Правда?»
Мальчик, с отвращением сминая свои каки, с недоумением уставился на Буку. Он начинал переставать его бояться и не знал, стоит ли наказывать бабушку, по вине которой явился Бука.
«Не сомневайся», - доверительно произнес тот, растянув губы в зловонной улыбке. – «Иди тихо в комнату, где спит бабушка, наклонись над ней, и положили ей в рот эти каки, которые ты держишь в руке. Ты хорошо их скатал? Покажи. Да, отличный дерьмовый снежок!» - рассмеялся Бука. «Ну же, иди! И только очень тихо! А я буду у тебя за спиной».
  Малыш, тихо ступая, прошел в коридор и приоткрыл дверь в комнату, где спала бабушка. Храп стал доноситься громче и мальчик, глаза которого уже полностью привыкли к темноте, различил бесформенные очертания горы одеял, которыми укрывалась бабушка. Он подошел ближе. Песни храпа, доносившиеся из ее горла, не переставали звучать ни на минуту. Старушка лежала на спине, приоткрыв рот. Ребенок неуверенно оглянулся и увидел за спиной Буку, кивнувшего ему головой. Малыш, переведя дух, поднес слепленную в шар фигуру из какашек ко рту бабушки и резко вложил ее в рот спящей. Бабушка распахнула глаза, уставившись непонимающим взглядом на ребенка, и тотчас издала гортанный звук, похожий на воронье «карр!». Мальчик поспешно оглянулся, и не увидел никого.