Рыжие люди

Когда мне было лет пять – шесть, я жила в одном довольно странном городе. Он отделился от других городов очень-очень давно - сам уже не помнил, когда и зачем. Назову я его N или D, разве это важно? Важно то, что город наш отличался потрясающей, ни с чем не сравнимой иерархичностью власти, если мне позволительно так выразиться. Каждая ступенечка, каждый винтик властной лестницы зависел от другого: подчинялся верхнему и командовал нижним. Неудивительно, что все это сильно напоминало трехмерную потемкинскую деревню. Объясню: творенья царского фаворита поражали своей красотой и аккуратностью лишь с одной (фасадной) стороны. Наш город (пускай, он уже будет… ну скажем, F) так вот, F был таким со всех сторон и даже изнутри. И каждый приезжий чувствовал: что-то не так, так не бывает, а найти огрехов никак не мог. И вот появился один умник из города G, который понял, в чем дело. Оказывается, в городе F все кошки были рыжими. Это, конечно же, очень странно и даже страшно: как это так, рыжие кошки? И вот губернатор учредил специальную комиссию, которая, в свою очередь, созвала не менее специальный отряд, единственной целью которого было отыскать в F хотя бы одну серую, белую, черную, полосатую, ну или на худой конец, пятнистую кошку. Оно и понятно: тогда зверя бы показали страждущей толпе на главной площади, и инцидент можно было бы считать исчерпанным. Ан нет. Три дня (и три ночи, разумеется), рыскали губернские соискатели по подворотням и дворам в бесплодных поисках и наконец ни с чем вернулись в штаб специального отряда, сообщили о постигшей их неудаче специальной комиссии, а уж набольшие специальной комиссии пошли с повинной к самому губернатору. Задумался губернатор. Думал он напряженно и долго - минут десять. И решил: ежели вовремя кого-нибудь не обвинить в случившемся, то обязательно найдутся те, кто обвинят его. И вместе с ближайшими советникам он таки – нашел тех, кому это могло быть выгодно…


И на следующий же день в Особой Городской Газете (так она и называлась) появилась обличительная статья некого М. К. Правдивого, в которой говорилось о том, что город заполонен рыжими людьми, которые, будучи ужасно честолюбивыми, перекрашивают всех кошек этак, знаете ли, «под себя». А заканчивалась эта статья словами: «Восстанем же, честные горожане F, против этой рыжей заразы, пока она не подмяла нас окончательно!» Много ли надо было «честным горожанам F»? Вскоре по всему городу прокатилась волна погромов. Дома рыжих граждан уничтожались вместе с самими гражданами. А когда те бросились к городским воротам, чтобы покинуть родную землю, ставшую для них адом, их встретили хорошо вооруженные члены специального отряда. Через пару-тройку дней во всем городе едва ли остался хоть один рыжий человек. Те из них, кто чудом уцелели во время погромов, сидели в тюрьме «до выяснения обстоятельств», которые, впрочем, никто не торопился выяснять.

Наступила серая, пасмурная осень. Аккуратные, чистые улицы F вызывали у всех тошноту, ведь не было на них ничего и никого такого, чтобы задержать на этом взгляд, а задержав, сказать «красиво» или просто улыбнуться и уйти, сохраняя в душе частичку увиденного… Медленно ползли по этим улицам обозы с товарами, медленно шли на работу обыватели. Медленное, скучное утро медленного, скучного города F. И вдруг в конце главной улицы, там, где она, как река, вливается в центральную площадь, послышалась музыка, очень бодрая и веселая. И люди ожили. Они стали ускорять шаг. Даже те, кому было не по дороге, разворачивались и бежали к площади. И на всех лицах улыбки. И во всех глазах слезы. Скоро уже целый поток людей превратил улицу в настоящую реку. А полицейские, которые сначала пытались вразумить толпу, срывали с себя шапки и вливались в эту реку. А музыка продолжала свой ненавязчивый ход, пробуждая к жизни то, что столько времени дремало в каждом. И навстречу людскому потоку с площади вышел оркестр. Скрипачи и баянисты, ударники и саксофонисты, гитаристы и трубачи на ходу срывали с себя полосатую тюремную одежду и шли в народ. И народ ликовал. И из-за серых крыш появилось солнце, и его первые лучи упали на головы людей, заиграли, преломляясь, на вымытых перед началом рабочей недели волосах и окрасили их все в рыжий цвет.