Сны

Сны. Именно они повергают человека в шок. Сводят с ума. Заставляют надеяться.
Кто-то убегает в царство Морфея от суетной прозы дня, а кто-то с ужасом проваливается в бездну, боясь не проснуться...
Лила. Ей только 12-ть лет. Но она уже узнала радость пьющих родителей. Обидно, очень обидно не есть шоколадки и смотреть на рыженькие дубленки идущих мимо детей. Идущих мимо... С ней никто не был близок. Никогда. Кому нужен типичный "пьяный ребенок"? Из школы её не выгоняли только из-за уважения к умершей бабушке, умнейшей учительницы. Да и просто из жалости.
Лила боялась засыпать. Мама,в порывах пьяной нежности предупреждала её, что могут появиться змеелюди. Ангинный мозг Лилы рисовал какие-то длинные плащи и головы удавов, которых она видела первый и последний раз в жизни, когда была в зоопарке. Зсыпала с трудом. Мучаясь от постоянной головной боли. Бороться со сном бессмысленно и безполезно. Он придет все равно. И он приходил. Приходил серым туманом, обвалакивающим душу. Туманом, забирающим остатки мыслей... Сны все бвли серыми, белесыми. Лишь одни раз приснился Лиле отец. Таким каким он был давно, очень давно. Высоким, сильным, толстым. Он крутил её вертолетиком и смеялся так искренно. Но и он он был желто-белым.
Лиле никогда не снилсь цветные сны.
Она знала, что другим детям снятся яркие, сочные сны, цвета солнечного апельсина и небесного цвета лужи. Она и получала в жизни только серость будней, прокуренный кашель и боязнь змеелюдей...
Читала Лила плохо. Считала еще хуже. Но снов она боялась больше, чем насмешек и толчков в спину. Крики "лохушка", "тупица" меркли по сранению с мрачностью серо-дымных сновидений.
Как она украла впервые, Лила запомнила. Это было в игрушечном магазине. Ей безумно понравился зайчонок, сидящей на самой нижний полке. Такой пушистый, с голубыми глазами. Яркими, яркими, как мартовский лед. Если он окажется у неё, то сны уйдут, ей не будет страшно засыпать на драной раскладушке... Девочка осторожно взяла игрушку в руки. Тепло меха-аааааа... Не смотря на пушистость, зайчонок был не очень большим, и Лила запихнула его за пояс маминой юбки. Вроде как не дыбится. Хорошо. Стараясь не волноваться, Лила прошла сквозь "контроль". Запипикала лампочка. Охранник отрвался от молоденькой продавщицы.
-Эй! Стой!
Лила ничего не поняла. Запомнила прерывистое дыхание. Страх. Да страх, и еще какое-то серенькое чувство. Умные люди называют это приливом адреналина...
Худая девочка бежала, не разбирая дороги, по холодным, слякотным, серым улицам. Бежала. Мыслей не было, как впрочем, и в подавляющее большинство моментов. Лилу удивляло не отсутствие мыслей, а какое-то странное, ранее не знакомое чувство тепла, нежности и заботы, которое ей дарил голоубоглазый, украденный заяц.
Устав, маленькая воровка забежала в какой-то тупик, прижалась к стенке и достала из-под юбки зайца. Она гладила его ушки, нос, голубые глаза, и чувствовала, чувствовала.
Этим вечером Лила домой не пошла...
Утром, очнувшись от осеннего холода среди помойных баков, Лила поняла, что она больше не пойдет к родителям. Никогда. Ей больше не для чего там жить. У нее появилась другая семья, Зая...