Польд

Польд.
Моему очень рано умершему другу посвящается.

Как и все порядочные институты, Воронежский политехнический помогал стране поднимать лежащее сельское хозяйство. И на один месяц, или около того, студенты становились колхозниками...

Перед отъездом в Новую Усмань, около первого корпуса политеха толпился возбуждённый студенческий люд с плотно набитыми рюкзаками, чемоданами, авоськами и тому подобной ручной кладью. Студенты стояли кучками обсуждая волнующие их вопросы.
-А сколько брать будем?
-На все! И нечего тут думать.
-В «Глинозёмовском» по рупь семнадцать есть. Зацепим бутылок тридцать, а на остальные табаку!
-Не-е-е, - протянул кто – то, - Берём винища на все. Табак пострелять можно, а вмазать стрельни! Сейчас хвосты скользкие пошли...
-Во – во, да ещё и короткие!
-Агдам, а где же Польд?
-Не знаю. Ты, же, Жека говорил, что он на такие события не опаздывает, язви его в ...
Но, тут трезво рассудил Стрелецкий:
-За Барина волноваться неча, поди в очереди стоит. Вон идёт, лёгок на помине, бестия!
К товарищам подошёл детина в брезентовом рубище снимая с плеча звенящий рюкзак.
-Пятнадцать огняков, - коротко пояснил он. – Ещё один не влез, так я его в автобусе трахнул. Ну, а вы, чижи, чем похвалитесь?
-Вот, думаем сорок «Яблочного» взять.
-Ну, а чего телитесь? Перерыва ждёте, или пока «Слёзы Мичурина» первая группа расхватает? У меня ещё пятёрка в фуражке зашита, сейчас отпорю и пойдём набагрим.

К заговорщикам подошёл человек с волосатой грудью и с видавшим виды сидором за плечами.
-Анатолий, давненько тебя не видели!
Подошедший солидно поздоровался и быстро спросил:
-Гитару взяли?
-Взяли!
-А карты?
-Агдам взял. Три колоды с девочками! – Плеханов сделал обольстительные глаза и изобразил уличную девку.
Тут спохватился Польд:
-А я «резинки» забыл!
-Либо опять дома не ночевал, - гоготнул Агдам.
Кто –то спросил, взяли ли чего от головы?
-У меня три упаковки бицилина. От всех болезней! – резанул Плеханов.
-Ну, нечего чирикать, хватайте мешки и прите на магазин, - скомандовал Стрелецкий. – А мы пока с Польдом узнаем, сколько литров первая схватила.
-Надо пузырёв двадцать припрятать в заначку, а потом первой группе в тридорога продать, - пробурчал надвигая фураган на лоб Польд.
-Ну, ты, Польд, аферист! - восхитился Агдам.
-Иди, иди харя, - довольно крякнул Польд, - Я дело говорю. Сами же потом лосьён пить будете... Да ходчей давайте, автобусы ждать не будут, свалим без вас и, привет!

Доехали до места без особых приключений. В автобусе пели песни, заигрывали с девочками и играли в карты на вино, которое тут же пили.
В общем всё было бы нормально, если бы не одна мелочь. У водителя кто –то спёр кошелёк. Возмущению шофёра не было предела. Но Польд с Плехановым успокоили мужика: «Дядя, деньги можно заработать, а вот здоровье восстановить не каждый сможет!» Хамы, хулиганы! И потом перейдя сразу на шёпот: «Уберите нож, я всё понял. Не было ни какого бумажника, я его, наверное, у жены Виктор Иваныча забыл...»

В деревне лихо выгрузились звеня спрятанными пузырями словно колоколами, побили морды трём  местным, невзначай спросившим: «Чьих будете?», и не спеша вошли в барак отведённый для... дам.
Остолбеневший от изумления доцент Жуков потерял дар речи, а когда оный вернулся весельчаки уже разместились в шестой комнате, повесив на двери самодельный плакатик «Оперативный отряд комсомольцев». Жуков повиляв задом словно «жучка» удручённо заметил: «Видать битые кирпичики! Ну, да ладно, пусть живут. Сами пить конечно будут, но другим не дадут: в результате общественный порядок! А к мужикам таких подсели, драки будут. С ними ладить надо».

Часам к четырём всё устаканилось...
И развалившись, аки коты после сытной трапезы, курили, размышляли...
-Ну, братаны! Вмажем перед вечерней линейкой, али как? – вопросил Польд.
-По немногу можно, - ответил хор нестройных голосов.
-По огняку будет в аккурат, - подумав решил Польд. – Панас, доставай десять штук, обмоем приезд!

В столовке, изрядно подвыпивший Кардаш, ни с того ни с сего пугнул ножом повариху. Та взвизгнула, и угодила ногой в компот. Плеханов заржав, как породистый тяжеловоз тарарахнул головой об стол. Кто – то в экстазе высморкался в занавеску...
После ужина, поиграв в «Бе-бе» с местным населением, началось суровое застолье. Пили «Яблочное» в больших количествах, и пели что –то непристойное. Притихшая деревня уважительно молчала.
К утру банда утихла...
На полу, обняв друг друга спали Агдам с сапогом. Рядом, вспоминая недобрыми словами летнюю сессию, стонал Апанас. Кардаш взасос целовал гитару, на что она отзывалась визгливыми аккордами. В неестественных позах, поочерёдно икая, поперёк койки, лежали Польд с Плехановым. Стрелецкий, во сне, читал «Луку Мудищева», а Анатолий делал вид, что его слушает, но всё же выдавал себя храпом. Близился рассвет.

Утро началось с мата.
И кого тут только не вспоминали: и матерей, и девушек сомнительного поведения, и животных, и неживые предметы но, чаще всего, мечтательно, вспоминали пиво...
Жаловались все и на всё. На дрожь в ногах и привкус во рту(словно несколько лошадей там ночевало), на головку бо, и понос.
Похмеляться стал один лишь Польд, выдав своё прошлое.
В столовой все молчали, вяло ковыряли кашу, и, попив компота пошли на воздух.
В поле работали, как медведики «коалы», на четвереньках. Агдам, как потомок Великого комбинатора, спрятался в мешок с картошкой и был увезён на весовую. Польд инсицинировал солнечный удар и Плеханова с припухшей нижней челюстью, на водовозе увезли в лагерь. А через пол часа, туда же, пришёл и сам Польд удалённый доцентом Жуковым с поля за садизм по отношению к колорадским жукам, приходившимся доценту далёкой роднёй. Остальные ничего оригинального, кроме как: сунуть ногу заранее привысунутую из сапога под гусеницу трактора, или выпимши зараз четверть бочки воды и сделавши «Риголетто» на председательский «бобик», придумать не могли и остались лежать на поле до обеда.

На вечерней линейке палата номер шесть захватила все блатные лагерные должности, а некоторые даже выбились в начальство!
Польд стал весовщиком, Агдам и Стрелецкий – художниками, остальных зачислили в бригаду плотников.

-Ну, от поля мы отвертелись! – уверенно сказал Польд. – Теперь будет время поискать самогонную струю, так как вино скоро всё равно кончится, а без морального подъёма здесь долго не протянешь. А пока давайте культурно отдыхать.
Агдам заквасил два ведра борной кислоты и попёрся на местный пруд на рыбалку. Рыбу решили менять на первач в соседней беспрудовой деревне. Крук взял колоду краплёных карт и отправился в село поиграть с местными на деньги. Плеханов с Польдом пошли на разведку струи, а Панасу поручили сдать посуду. Что касается  Стрелецкого с Анатолием, то они были откамандированы с гитарой на кухню, для знакомства с поварихами.
Первым пришёл Панас с набитой мордой и двумя бутылками водки. Крук выиграл пол ведра политуры, но по дороге немного отпил. Плеханов с Польдом привезли на местном негре бидон самогонки. Музыканты, за вполне приличный концерт на кухне, огребли кастрюлю вчерашних котлет.
Все ждали Агдама.
И тот пришёл сгибаясь под тяжестью зелёного змия севшего ему на голову. Кроме змия Агдам принёс пять флаконов огуречного лосьёна, бутылку денатурата и... балон «Жидкости для мойки окон»! Кроме того, он притащил ещё и гонорею! Но, об этом узнали мы позже.
Польд зверски глякнул на рыбака, обругал его довольно не хило и, похвалил за то, что он не припёр ещё нашатырного спирта или уксуса.
-Всё годится! – обрадованно пропел Жека Плеханов. – Если всё смешать и подогреть, то такой ёршик будет!
Кардаша передёрнуло от предвиденного удовольствия. Ёрш, да ещё с такими компонентами... всегда ему напоминали дни Рождения!
На душе стало тепло и влажно. Но, мечты, как водится, не всегда сбываются. Ерша решили не делать. Политуру, лосьён и жидкость постановили продать первой группе, а самогон и водку приговорить к длительному сроку изоляции в желудке общего режима.
Вечер прошёл чудесно, и когда доцент Жуков пришёл объявить отбой все уже спали.
-Вот ребятки навкалывались на работе, не до девочек!
Потом воздух комнаты сделал своё дело, и Жуков, чуть тёпленький выполз из барака.
-Я не пил, я надышался, - кричал он издевавшейся над ним первой группой.
-Ах, ты ещё и кокаин нюхаешь, гадина? – спросил его Вова Чиликин, пиная ногой доцента.
-Нет, я в шестую заходил...
-Не зная броду, не лезь в воду! – резонно ответил ему мутный Саша Зверев.
Жукова ещё постыдили и отнесли спать.

Утро было как всегда тяжёлое.
Сегодня похмелялись уже двое: Плеханов и Польд.
Польд знавший, чего больше боится похмелье достал «товарищей огурчиков».
-Ой, какие зелёненькие! – изумился Плеханыч.
-Значит свежие! – подтвердил Польд.
Разведя их до определённой крепости Польд перекрестился:
-Ну, Женька, пей!
Плеханов зажмурился, и трахнул мутную жидкость.
-Ой, мамочки! Да западлиться на сломаный зуб! Нануфил, ты, Польд! Я такой гадости с год не пил! Сейчас на тебя погляжу, пей...
Польд одним глотком ухнул стакан мутняка, крякнул, смачно плюнул в направлении помойного ведра, выругался и, сразу повеселел.
-Алкаши! – заорал Агдам.
-Помри, напильник! – с верхней койки подал голос Кардаш. – Я бы тоже трахнул, но у меня на свежие огурцы аллергия.

Позавтракав плотники взяли молотки и под чутким руководством Анатолия направились на работу. Весовщик и художники отдохнув после принятия каши с компотом пошли на весовую, где по словам Польда у него была зарыта четверть первача.
К приезду начальства на весовой собралась колонна грузовиков с картошкой. Сумасшедше сигналя и ругая весовщика на чём свет стоит водилы пыхали сигаретками.
Польд пошатываясь вышел из коптёрки, высморкался, и свирепо спросил: « Ну, что хохлы прищурились? Хто здеся босс?»
Шоферня притихла.
-Это, наверное, управляющий приехал, – сказал один. – Ну его в качель.
-По -одному, и без суеты, а то тару заставлю перевешивать, - заглянув в первую машину, и увидев больше полутонны песка, разъяснил ситуацию Польд.
-Ну, папаша, иди к мине, я табе в печень вдарю за песочек.
-Ой, санок, забыл высапать!
-Можно и не высапать, дялись со мной, трядцатка в день. Устраивает?
-Устраивает.
-Проезжай! Следующий...

С весовой трое друзей пришли уже к полуночи. Польд разбудил всю братву и предложил поиграть в карты. Кто был попьяней согласился. Играли  в «дурня», на подстрижку на голо. Польд обыграл всех желающих, и на утро следующего дня была великая стрижка.
Лёня сам, лично, подстригал товарищей. Кромсал ржавыми ножницами, а потом брил тупой одноразовой бритвой. Если бы не лосьоновый  наркоз, то было бы больно. Неожиданно нарисовался очень пьяный Вова Чиликин, из первой группы, с полупустой бутылкой вина в правой руке. Стрелецкий подвёл его к Польду и сказал:
-Этот достоин тоже!
Польд с важным видом изрёк, что- то вроде: «Бродяжничество, Ваша честь», и выстриг ему клок волос на макушке.
Когда пятеро рано облысевших пацанов сели рядком на койку Польд хохотнул:
-Братишки, близнецы, урки лагерные!
На следующий день проигрался и сам Леопольд. Но, стричь себя не давал, мотивируя это тем, что у него на затылке нехорошая татуировка. Но, напоив его до чёртиков, которых он потом часа два ловил, всё жы мы остригли этого парня наголо!
Утром Польд пощупал голову и побледнел: «Неужто от лосьона выпали?»
Кто –то съязвил: «Нет, это от политуры. Ты её вчера литра два в себя запихал!»
-Ну, ничего, - успокоил сам себя Польд. – Лысый я даже более грозный. А Без сурового вида на весовой никак нельзя!
П.С.
Лёня, в жизни ты был добр и весел для друзей, и суров и опасен для врагов но, Смерть ты всё же не испугал.
Добра тебе на том свете, твой друг Юрий.