Сновидение

Безумное, безудержное одиночество поселилось в нем, внутри, где-то очень глубоко.
Сидя там оно предательски вырывало куски его плоти, опустошая... Художник, он, укутавшись шарфом, унаследованным от дедушки, сидел в старом кресле, окруженный лишь своими призрачными картинами. Поглощенный своим  одиночеством, прибывал он в разноцветной серости. Мне уже 27, и что я имею? Что я есть? Я никого не знаю и никто не знает меня. Единственное, что у меня есть - это мои белые пространства, на которые я изливаю свет сочащийся из меня. Но оно, мое одиночество, поедает меня и скоро, совсем скоро, острыми зубами оно вопьется в артерию, в которой и существует тот самый свет.
Так, в раздумьях над своими вопросами, с кистью в руках и периодическими вылазками на кухню и проходило вчера, сегодня и завтра, оставляя от себя лишь несколько движений кистью отпечатанных на бумаге. Он смотрел в окно и видел жизнь. Иногда я не знаю где
я, - лишь успел  подумать и мысленно произнести эти слова, как вдруг услышал, - Ну так пойди и найди. Тысячу мыслей пролистнулись в моей голове. Испуганными, широко раскрытыми, глазами быстро оглядел свою маленькую под чердачную комнатушку, уставленную планшетами. Неужели нет, никого нет, и я опять один…
Дотащился, разочарованный, до своего  ложа и уснул. Он видел картинки, примитивно названные ”снами”, и при этом его веки содрогались и из-под них медленно вытекала некая прозрачно-лазурная жидкость. Он видел ее, он всегда ее там видел, в своих снах…
Она сидела на краю постели и нежно обнимала его, потом тихо целовала  и говорила: ”Ты слышишь, ты слышишь движение ветра? Он уже пригнал утро к нашему окну. Проснись!” И каждое утро он покорно открывал глаза и начинал жить новым днем.
Так было и сегодня, за исключением того, что…
Я открыл глаза, подошел к окну, потянулся, широко зевая, и приготовился прожить еще один ненужный день.
-Как спалось?
-Кто ты? Такой знакомый голос.
-Я - твой сон.
-Так я сплю?
-Да, нет. Просто ты успел, просыпаясь, ухватить меня за руку. И вот я здесь.
-Где ты?
-Попробуй найти меня на бумаге.
Минуту пораздумав, схватил с тумбочки первый попавшийся карандаш и подойдя к мольберту с чистым, гладко - накнопленным листом, принялся бес промедления, вытягивая из головы ее образ отпечатывать его на бумаге. Образ был настолько явным, что стиркой пользоваться не пришлось, он сам вытек, распространяясь в пространственной белизне.
-Ну, что ты медлишь. Дай мне руку! – торопясь жить сказала она.
-Да. Да конечно. Извини.
Он протянул ей свою теплую руку и ухватясь за нее она медленно отделяясь от бумажного основания, обретала свое существование. И вот она стояла перед ним, девушка из его снов. Длинноволосая брюнетка с ярко-зелеными глазами. Розово-блеклые губы улыбались ему. Он стоял, не смея шевельнуться, лишь смотрел, умиленно рассматривал каждую морщинку в уголках ее глаз.
-Кто ты? - еще раз спросил он.
-Я сновидение, разгуливающее по ночам, перешагивая с картинки на картинку, не имеющее существования в дневное время. Но ты дал мне другую, двойную жизнь.
-Что это значит?
-Это значит, что днем я буду с тобой, а ночью я тоже буду с тобой, но только в твоих снах.
Так он смог избавиться от своего глубоко поедающего одиночества. Они были вместе и днем и ночью, вчера сегодня и завтра…Он писал свои картина, сияющие, переполняющим его светом, а она улыбалась и держала его за руку. Когда приходила ночь, он укладывал ее на белый, слегка прохладный лист, постепенно она теряла свою объемность и обретала бумажную плоскость. Он ложился спать, и во сне, как всегда, она сидела на краю постели и рассказывала ему желто-оранжевые сказки. Она всегда была рядом, а он смотрел на нее, боясь в следующее мгновение не найти ее глаз, ее улыбки, не услышать ее теплого смеха.
В своем собственном под чердачном мире они были счастливы. Так могло было бы быть всегда. Но судьба распорядилась иначе…
Лето сменилось осенью, осень - зимой…Подул северный ветер, который завидуя их счастью, пытался разбить стекло, разбивая лишь свою грудь о крепость их любви.
На смену зиме пришла весна…Ранняя весна: теплая на вид, обжигающая  холодом из внутри. Она смогла обмануть и их. Оставив, по забывчивости,  распахнутое окно, утренний порыв ветра выхватил мирно спящее изображение и унес в не известность.
Она лишь успела сказать ему, как всегда: ”Ты слышишь, ты слышишь движение ветра? Он уже пригнал утро к нашему окну. Проснись!”
Снова обретя свое одиночество, он бороздил улицы в надежде найти ее, а она подчиненная, не способная бороться с порывами ветра, летела все дальше и дальше, получая отметины расстояния в виде грязных следов, отпечатанных на ее  некогда нежно-розовых щечках, пыли, желтизны отсыревшей бумаги.
Бумажная жизнь постепенно изживала себя. Она перестала существовать, вернувшись в свое былое кадрированное прошлое. Как прежде переставляя свои миниатюрные ножки с картинки на картинку, приходя под утро к нему, усаживаясь на край постели,нежно смотрела на него и молча разговаривала с ним, оставаясь лишь сновидением...