Полина

  Распахнув дверь своей комнаты и делая шаг через порог, она оказалась на коммунальной кухне. На ней была длинная ночная сорочка и шлепанцы на босу ногу, в правой руке большой ночной горшок.
  Хозяйки, следившие за своими чайниками и кастрюльками, кипящими на двух газовых плитах, замерли в изумлении.
  Она, напевая арию шута из "Риголетто", направлялась в туалет, сделав там свои дела, проследовала в ванную комнату.
  Её провожали пять пар любопытных женских глаз.
  Через некоторое время она показалась на пороге кухни снова.
  "Здравствуйте. Меня зовут Полина Мироновна, я  ваша новая соседка. Извините, что в таком виде. На моей прежней квартире так было принято - там не было мужчин."
  Пока она говорила, женщины ели её глазами. Перед ними стояла старуха лет семидесяти: седые кудрявые волосы прозрачным облаком над крепко сидящей на шее головой, большой горбатый нос, глаза сильно навыкате, под обвисшей грудью - необъятный живот и тонкие ножки.
  Она была похожа на очень гордую жабу. Это заметили все и единодушно так и нарекли её "Жаба".
  В этой квартире давно уже жили «Шляпа» и «Мегера», остальных звали за глаза по именам  независимо от возраста и без всякого уважения. Полина Мироновна с чистым уже горшком в руке прошлёпала обратно в свою шестиметровую комнатушку, в былые времена предназначавшуюся для прислуги.
  В этот же день соседи узнали о старухе многое: что родилась она в конце  девятнадцатого века в Петербурге, что гимназисткой подходила ко гробу царя Александра III, что по профессии она фельдшер, а муж её, врач, погиб в Крымской войне, при этом она не уточняла, в какой именно, и  поэтому казалась ещё древнее.
  Также она сообщила, что в молодости была красавица.
  Ей молча не поверили.
  Понимая это, она пригласила желающих убедиться в её правоте, взглянуть на портрет.
  Пожелали все. Она повела вереницу соседок в свою каморку.
  Войдя в комнату с маленьким окошком, скупо пропускавшим свет, они увидели большой фотопортрет молодой красавицы, очень похожей на "Незнакомку" Крамского (ее печатали недавно в "Огоньке").
  "Да-а ..." - подумали некоторые, - "Эта старая Жаба действительно была хороша! Что делает время с людьми..."
  Портрет висел над кроватью, а напротив, у другой стенки на тумбочке, стоял телевизор с толстой линзой! Ни у кого в квартире ещё не было этого чуда.
  Заметив интерес соседок к телевизору, старуха поспешила предупредить, что любит смотреть и слушать концерты классической музыки и оперы. Она надеялась, что это отпугнет желающих дышать ей в затылок во время телесеансов;  но "сросшаяся" за  многие годы коммунальная компания была готова смотреть всё, что угодно, лишь бы приобщиться к техническому совершенству.
  Часом позже, когда все разошлись по своим комнатам, Полина Мироновна, стоя у плиты, следила за кастрюлей, где варились кукурузные рыльца.
  Неслышным шагом к ней подошла Алевтина Ивановна, квартирная интриганка и сплетница. Она наклонилась к уху новой соседки и свистящим шепотом начала:
       " -Могу рассказать вам кое-что ..."
  Полина от неожиданности коротко и громко вскрикнула:
       " -А! "- и конвульсивным движением отбросила в сторону ложку, которой время от времени ныряла в кипящий отвар.
  Метнувшись в сторону упавшей ложки  и подавая её хозяйке, Алевтина зачастила, умильно улыбаясь:
       "Ой, простите, простите, я не знала, что вы плохо слышите."
       "Я прекрасно слышу ",-твердо возразила старуха, и, выключив газ под кастрюлей, спокойно продолжила -"Пройдёмте ко мне."
    И Алевтина поведала "новой" обо всём, что знала о каждом жильце. С особенным удовольствием  рассказывала о потаённых сторонах жизни каждого, испытывая при этом нескрываемое наслаждение. Глаза её сияли голубыми щёлочками, по-детски искренне  на стареющем, цвета воска, лице. Из непрерывно повествующего рта летели капли слюны.
   Полина, повернув ухо навстречу плывущим к ней сообщениям, рукой прикрывала лицо от брызг.
   И так от этой "юной" пенсионерки она узнала, что в первой от кухни комнате по коридору живет мать - одиночка Анна с двенадцатилетней дочкой Лёлькой, двоечницей." Сама - кассирша, целыми днями на работе, а девчонка одна до ночи сидит в комнате, только рисует и больше ничего не делает".
   "Надо бы девчонку приручить", - подумала Полина, - "пригодится для мелких поручений".
   В другой комнате, напротив Анны, живет семейка алкоголиков с двумя взрослыми детьми. Сын сейчас ушел из дому, живет у своей бывшей учительницы, а дочь здесь. Терпит пьянство Дуськи, матери своей, и ее сожителя, -журчала рассказчица, - "А Евдокия, когда напивается, в поисках закуски лазает руками в чужие кастрюли, вылавливает мясо. С ней надо держать ухо востро, и, когда она не в себе, лучше с ней не связываться, может обругать и кулаком треснуть, не хуже чем её сожитель. А он лупит ее как сидорову козу..."   
     "Ну и в квартирку я попала", - пронеслось в голове Полины.
   "...А в прихожей - три комнаты. В одной - муж и жена - Шляпа и Мегера – оба  - учителя в школе. Ни с кем в квартире не разговаривают, - унижаться не хотят. Мегера только шипит, если ей что не нравится, а Шляпа все молчит и улыбается  - себе на уме. И  фамилия у них - Ульяновы, как у Ленина, вот.
   А в другой комнате там ещё живёт парочка алкоголиков  - отец и сын Гриневы, но они безобидные, - напьются и спят.
   А в третьей-то комнате прихожей живёт бывшая хозяйка квартиры, у нее самая захудалая комнатенка. Мария Савельевна ее зовут. Постарше вас, пожалуй, будет. Раньше, помню, была она красавица с толстой русой косой. Теперь старая, облезлая, больная - у нее диабет. В комнате у себя клопов развела - грязнуля ..." - не унималась Алевтина.
   "Да, мила моя, "- подумала Полина,- "ты тоже хороша, всех разделала под орех. Но мне твой ядовитый язык не страшен, я, можно сказать, святая, рядом со всеми здешними обитателями."   
   "...А рядом с ванной ..." - не унималась сплетница ...
   "Знаю,"- твердо оборвала ее старуха,- "в ту комнату на день раньше меня вселилась моя племянница с мужем, оба - достойные, добрые люди."
   "Ага, ага, " - охотно согласилась Алевтина, - "у меня муж тоже человек достойный. И дочка медицинский закончила, зубной врач теперь, и замуж за летчика вышла, а сама я, хоть и на пенсии уже, в ломбарде работаю, как и раньше."
   " Очень рада за вас"- подытожила "святая", давая понять, что аудиенция закончена.
   Алевтина подскочила, засуетилась, и бесплотной тенью просочилась на кухню сквозь едва приоткрытую дверь.
   Через несколько дней Полина узнала от других доброхотов, что муж сплетницы семь лет назад возвратился из "мест не столь отдаленных", где отбывал срок за воровство.
  Вот тогда-то в голове у старухи  сложилась более-менее полная картина, и от этого она прониклась к  себе еще большим уважением: "я - не такая, как живущие здесь Нюши и Маши, я - совсем другая, куда выше и интеллигентнее".
  И потекли дни.
  Полина Мироновна подружилась с Лёлькой , дочкой Анны. Девчонка  появлялась в полупустой квартире  в три часа дня, когда все взрослые обитатели  многочисленных комнат были еще на работе.
  Старуха входила в Лёлькину комнату, похожую на узкий вагон с окном в конце, садилась на кушетку и сидела так долго, пока не надоест (в это время проветривалась её каморка).
  Лёля рисовала сидя за столом; готовые рисунки показывала своей новой подружке. Та, глядя на картинку, цокала языком и деланно восхищалась.
   И обе снова сидели молча. Иногда Лёле становилось скучно - тогда она строила страшную рожу и, обращаясь к соседке, предлагала: "Полина Мироновна, взгляните на меня!"
  Полина поворачивала на голос голову, испуганно ахала и отмахивалась руками, словно увидела привидение.
  У Лёли в запасе было много гримас, ей нравилось пугать старушку. Такие посиделки длились часами. В другое время Полина просила девчонку о чем-либо - то ложку, на пол упавшую, поднять, то очки, то ногти подстричь или волосы подровнять - та с готовностью бросалась помогать. За это получала конфету, но долго не догадывалась, что это - зарплата.
  В другие комнаты Полина вхожа не была - или сама не хотела, или её не допускали - даже племянница с мужем не очень привечали тётку, были с ней вежливы, но довольно холодны.
   Поскольку жизнь Полины Мироновны была весьма однообразна и большого интереса даже для неё самой не   представляла, она проявляла любопытство к чужой, а дополнительные сведения о своих соседях черпала в беседах со старушками во дворе дома, сидя на лавочке под высокими тополями. Бабки знали всё обо всех и даже больше.
  Было у любознательной старухи еще одно развлечение - частые скандалы между соседями, происходившие на кухне. Полина очень любила эти представления, а её крохотная комнатка превращалась в "царскую ложу", -  слышно хорошо, а дверь откроешь - и видно замечательно. Когда любопытство одолевало, она выходила на "сцену" и даже подавала реплики. Соседи  в запале кричали друг другу такое!!! Всё это следовало намотать на ус - пригодится в дальнейших турнирах чтобы , защищаясь от нападений, побольнее кольнуть противника .
   Но было в этой старой женщине кое-что, заслуживающее уважения.
   Каждое утро она обтиралась по пояс холодной водой; соблюдала режим дня; была умеренна в еде и не употребляла спиртного (потому и жила долго). Каждый день совершала длительные прогулки, а по дороге покупала свой любимый пеклеванный хлеб и кусочек деликатесного сыра «Рокфор».
    Как-то летом  шла она прогулочным шагом по улице.
  На голове - соломенная шляпка с узкими твердыми полями, пёстренькое маркизетовое платье трепещет на легком ветерке, прозрачно охватывая давно потерявшее формы тело, кожаные сандалеты шаркают по панели. Голова  - высоко поднята, в руке - авоська.
  Вот садик за ажурной оградой, в нем - скамейки под густыми цветущими кустами сирени. Здесь Полина обычно проводит часа два, сидя на лавочке в тени, наблюдает за детьми в песочнице и их молодыми мамашами, стрекочущими друг с другом.
  Так и в тот день  она села напротив клумбы на никем не занятую садовую скамейку и прижала к себе авоську с «Рокфором», чтобы невзначай не забыть (склероз уже делал своё тёмное дело, и память часто подводила старушку).
   Подошла пожилая дама и опустилась на скамью рядом. Ей было жарко. Она обмахивалась маленьким кружевным платочком. Вдруг лицо её исказилось.
  "Подумать только, до чего дошли люди, туалет рядом, а они опорожняются в кустах",- возмутилась она,  обращаясь к Полине и ища у неё поддержки.
  "Да, да ..."- с готовностью подтвердила любительница деликатесного сыра, прикрыв ладошкой зловонный кусок в авоське.
  Дама отошла, зажимая нос.
  Полина тоже поднялась и направилась к дому, волоча за собой невидимый шлейф пикантного аромата.
  Придя домой, она прошла к своей каморке, на кухню. Соседки готовили еду, и пространство коммуналки было наполнено плебейскими запахами чеснока и щей из хряпы, жареной камбалы. Никто из жильцов человеческого муравейника не ощутил появления экзотического продукта. Старуха уже 10 лет нюхала чужое варево в своей комнате, и имела право добавить свой компонент в общую атмосферу.
  Полина продолжала соблюдать диету, меню её было однообразно. Но всё же с годами воля к здоровой жизни ослабела, и, когда на чужой сковородке с гипнотическим шкворчанием жарилась колбаса, не выдерживала, теряя самообладание, в подходящий момент хватала раскаленный кусочек румяной, с подтопившимся жирком, вожделенной колбаски, и, зажав его в кулаке, испытывая  невыносимое жжение, шла к себе в комнату.
  Соседка, наблюдавшая эту сцену из коридора, входя в кухню, весело говорила -
"Что, Полина Мироновна, вкусненького захотелось?"
  Но тайная чревоугодница, напевая арию шута из "Риголетто", шла в том же направлении, будто ничего не слыша.
   Ей прощали все ее проделки и по старости и  по безобидности. Соседи относились к ней как к "полковому петуху" - без Полины было бы скучно.
  Она же втайне презирала "всех этих простолюдинов". Но по вечерам, в одиночестве скучая у телевизора, жалела о том, что никто уже не дышит ей в затылок - теперь в каждой комнате этой квартиры светился свой голубой экран.
  И она, оставаясь по - прежнему ядовитой старушенцией, выходила на кухню, шествовала мимо вечно готовящих еду Анны, Дуси и прочих, внятно объявляла:
  "-Сегодня по телевидению будут транслировать концерт классической музыки .",- делая разворот у окна, как бы вдруг вспомнив, продолжала -"Ах да, вы же этого не понимаете .....",- убиралась восвояси.
  " Вот жаба!"- ворчала Евдокия, - "Так и старается зацепить....."
  " Да ладно тебе "- бросала через плечо Анна, -"Пусть потешится старый человек , нас подразнить - для нее развлечение, да и  не будешь ты музыку слушать."
  "Да ты-то хоть отстань!"- бурчала Дуська.
  Эта сцена повторялась действующими лицами с удивительным постоянством. Старушке после неё хорошо спалось под классическую музыку, и время в квартире летело незаметно - день за днем, год за годом.
 Не любя друг друга, нередко ссорясь, люди варились в этом коммунальном котле, учились терпеть и прощать. Дети взрослели, взрослые - старели. За 20 лет произошло многое:
 - Евдокия просидела 3 года в тюрьме и вернулась как раз к свадьбе дочери.
 - через некоторое время ее зять сел в тюрьму, а в это время у дочери Евдокии родился сын.
 - зять Евдокии вернулся, когда его сыну исполнилось 5.
 - Лёлька-двоечница закончила институт, став художницей, её мать вышла на пенсию.
 - у Полины в голове пухло досье на каждого .
 Старуху  немного коробит, что у этой никчемной безотцовщины Лёльки так ловко сложилось с образованием. Она, проходя мимо Анны, небрежно роняет  - "Твоя Лёля такой же художник, как я - космонавт".  Мать с гордостью отвечает - "Не знаю, в Союз Художников приняли!".
  Алевтина по-прежнему наушничает.
  За эти годы она как-то ссохлась и стала похожа на коллекционную муху - жужжит тихонько себе под нос и при соседях и в одиночестве. Полина шепчет ей на ухо: -"Лёльке скоро 30, а замуж ещё не вышла. Вот увидите, принесёт в подоле, как и её мать. Яблочко от яблони недалеко падает ..." Алевтина Ивановна согласно кивает головой и подхихикивает.
   "Господи, вам-то какое  дело," - громко сказала Евдокия, подслушавшая разговор, -"Из вас обеих уж песок сыпется, а вы всё чужие кости перемываете! Уж вас самих мыть пора."
"Рано хоронишь," - огрызнулась Алевтина и мгновенно исчезла из кухни.
  Полина, держась за стену, поплелась на прогулку по коридору, ворча:
"Опять напилась, алкоголичка...".
  Ей уже 90, она страдает старческим склерозом, при ходьбе её пошатывает и видит она плохо... По ночам старуха падает со своей солдатской кровати и кричит - "Аааа..." - чтобы кто-нибудь пришел и поднял её.
  Так, однажды, ночью  она лежит и разговаривает с кем-то. Анна шла мимо её двери и услышала громкий голос Полины: "Ну что вы все стоите надо мной , я вас не приглашала!". Соседка испугалась - не воры ли забрались? Открыла дверь в комнату старухи и никого там не увидела, кроме хозяйки, лежащей на полу.
  "С кем это вы разговариваете?"- спросила Анна, поднимая и пытаясь усадить на кровать Полину.
  " Не знаю ...полная комната людей, а откуда они - понятия не имею..."- жалуется старуха.
  "Да нет здесь никого," - возразила Анна, зевая.
  " А-а. так это ты мой телевизор унесла! Отвечай, куда ты его дела ?! "
  " В комиссионный сдала,"- пошутила соседка и устало добавила, "Вот он, перед вами ... Неужели не видите!"
  " Не рассказывай мне сказки," - огрызнулась бабка, -"те, что приходили, сказали, что ты его украла.”
“ладно, спите, поздно уже. Утром я вам новый телевизор куплю.” – успокоила Полину Анна, а про себя подумала, – «совсем свихнулась бедняга», – а в вслед услышала,-  «То-то же!»
 И надо же было такому случиться! – эта древняя немощная старуха, которая, можно сказать, одной ногой стояла на пути в лучший мир, влюбилась!
 Влюбилась в доктора, который посещал её довольно часто последние два года, приносил продукты и лекарства.
 Был он высок, дороден и лыс, на носу – пенсне. На вид – не больше шестидесяти.
 При его появлении Полина оживлялась, на пергаментных щеках появлялся лихорадочный, свекольного оттенка румянец, тонкие серые губы растягивались в улыбке, глаза, влажные от нежности, смотрели на него снизу вверх…
 Беседовали  они не только о болезнях и её здоровье. Он был терпеливым слушателем позволил ей поведать о своей жизни. Как ни стирано, далёкое прошлое вспоминалось лучше, чем то, что произошло полчаса тому назад.
 Ах, как он похож на её Гришу, любимого и любившего её десятилетия назад.
 Доктор уже знал обо всём, что ей нравится, а что претит, какая музыка ей по сердцу, и что ей не с кем поделиться сем хорошим, что в ней есть, даже единственная племянница отвернулась от неё и никак не помогает! Только он относится к ней по-человечески.
 За визиты доктор брал умеренную плату, прощаясь целовал сухую, изуродованную подагрой руку старухи.
Приходя к ней снова и снова, он примечал зорким оком: пациентка не бедна, раз платит ему щедро и регулярно. Обстановка у неё спартанская, железная кровать, стол да стул, ну ещё телевизор, но он годен только на помойку вместе с тумбочкой. А вот в углу стоит кованый сундук, накрытый старинным персидским ковром, а в нем наверняка золотишко припрятано. Вон на груди, на блузке, бриллиантовая брошь сверкает. Золотая старуха!
 А ей думалось о другом. В её дряхлом теле засияла душа и зазвенела тонкая струна любви, готовая оборваться в любую секунду, потому что пела, забирая последние силы. Уже более 50 лет не помышляла она ни о чём подобном. Сейчас Полина вспоминала себя молодую, красивую, когда очаровывала всех вокруг.
 Теперь же… Чем она может порадовать этого замечательного человека, который так ревностно её опекает?
 - «Всё ему отдам! И сбережённые деньги, и золото, и бриллианты – всё, чем не побрезгует. И я уверена, мой доктор не оставит меня до последнего дня».
 Она провожала его до двери в прихожей, придерживаясь за стены коридора.
 Он величественным шагом выступал перед нею.
 В обеих головах зрел план.
 Она думала всё отдать.
 Он  - всё получить.
 И настал день…
 Придя с утра, доктор был очень учтив и сосредоточен.
 Полина в безудержном эмоциональном порыве сообщила, что делает его своим наследником и намеревается это сделать немедленно, без оформления каких-либо документов.
 Коробочка с золотом лежала на столе, рядом сберегательная книжка с солидным вкладом. В углу, у двери, стоял скрученный и упакованный ковер.
 Портрет остался висеть на стене, она постеснялась предложить его избранному наследнику.
 Доктор, приняв дары, склонился над старухой и целовал обе её руки, уверяя в бесконечной преданности.
 Полина была на десятом небе и забыла обо всём, что раньше занимало её голову.
 Коммунальные страсти растаяли в сиянии более сильного чувства.
 В сберкассу договорились идти завтра. Это было рядом.
 Уходя, доктор, нежно обняв одной рукой благодетельницу за плечи, вёл её по коридору в сторону прихожей. Она же почти рыдала от избытка чувств.
 Наступил знаменательный день. Доктор появился ни свет – ни заря. Сам приготовил Полине завтрак, помог ей одеться и, наконец, они отправились в путь.
…………………………………………………………………………………………………………….
Домой она вернулась одна, медленно разделась и вышла на кухню погреться…
 - Полина Мироновна, на Вас лица нет! – воскликнула оказавшаяся дома Лёля.
 Та в ответ махнула рукой. В глазах её стояли слёзы.
- А где Ваша брошь? Вы опять её уронили? Хотите, я поищу? – предложила девушка.
 - Брошь моя там, где ей положено быть, - высокомерно заявила старуха, едва повернув голову на голос.
 В прихожей зазвонил телефон. Лёля побежала туда, а вернувшись на кухню, сказала: «Вы оставили свой паспорт  в сберкассе. Сейчас его принесут «из уважения к Вашему возрасту» - так они сказали.
 Позже все в квартире узнали, что доктор, получив шальные деньги, ошалел сам, и от этого забыл бабкин паспорт в сберкассе.
 С этого дня он значительно охладел к Полине, его визиты стали короче. Он уговорил старуху переехать в интернат для престарелых. Она, не смея перечить, согласилась, робко попросив его, чтобы он приходил и туда. Доктор обещал.
 Через два месяца жизни среди таких же немощных Полина Мироновна умерла, и, скорее всего, от сердечной тоски (ведь он  так и не пришел туда), а не от старости.
 После её смерти соседи поделили между собой старухину немудрёную утварь. Кому достался кусок байкового одеяла, кому – ночной горшок…
 И было ещё найдено среди оставшихся вещей свидетельство о её рождении на гербовой бумаге с «ятями» в тексте, выданное в 1884 году. Но оно уже никого не интересовало.

14 февраля 2001