Настоящая любовь! диалог в одиночку

- Милый, ну почему ты такой невнимательный? Почему лежишь и даже не шевелишься? Ты же знаешь, как я люблю тебя. Ты мой Бог, ты – моя судьба! Ну, ответь же мне, я так устала ждать. Почему ты не такой, как раньше? Или ты меня в упор не замечаешь? Ответь же!
- ………………….
- Ты вспомни, когда мы познакомились? На День всех влюбленных! Ты еще тогда ухаживал за моей лучшей подругой, но вскоре бросил нас обеих. Только я не сдалась, в наглую привела к себе домой и тобою лишилась невинности. А после забеременела. Но ты был совсем не против, даже наоборот! Тебе всегда хотелось по-взрослому на свадьбе погулять.  Только в первую брачную ночь ты напился и заснул. Устал, бедненький, всех моих подружек по углам лапать. Но я не расстроилась, ведь нашему мальчику уже был годик. А после были долгие годы вынужденных разлук. Тебя вечно переводили с места на место, ведь ты пять раз в тюрьме сидел. Но я и тут не сдалась. Я всегда ждала тебя, возила тебе передачи и даже почти не изменяла. Чаще одного раза в месяц. Вскоре родилась наша девочка. Как раз после очередного залета с бывшими институтскими сокурсниками. Даже не знаю, как все тогда так быстро получилось? Но ты и тут проявил полное благородство, смирился, что это твой ребенок.  Хотя в тот же период ты сидел в карцере, и мы больше года не виделись. Ты хоть это-то помнишь, как нам после всего на свидании хорошо было? Какие ты мне тогда слова говорил, как в любви клялся. А сколько было радости в постели, когда ты меня САМ, впервые, захотел? Почти без моей помощи! Даже через забор убежать вслед за мной пытался, но тебя больно избили и снова в карцер отправили. Ты помнишь, как все хорошо тогда было? Какие страсти между нами крутились?
- ……………………..
- А свое второе освобождение помнишь? Я еще тогда администратором в «Метрополе» работала и от твоего тюремного друга беременна была. Ну, как же ты не помнишь? Ты же меня  тогда с сотрясением мозга на руках в больницу принес, но на крыльце оставил. Нельзя тебе было светиться – под административным надзором был. Но нашего второго мальчика ты не бросил. «Жигана из него воспитаем, нашей он крови!» - решил ты и снова сел в тюрьму. За друга, с которым разговор как-то не заладился. Зачем ты тогда так, а? Вместе бы сейчас жили! Ну-ну, не кипятись, я же пошутила. Ты у меня хороший, заботливый, только вот совсем со мной разговаривать перестал. Ну, скажи хоть что-то, я даже на матерное согласна, только чтобы от чистого сердца. И матерное не хочешь? Ну уж, я не знаю тогда. А что?
- ……………………..
- Ты бы хоть какое внимание проявил, молчишь как истукан. Но я все равно тебя очень люблю. А ты меня? Скажи что тоже. Как тогда, после очередного освобождения, говорил и жадно в губы целовал. А руки привычно по моим карманам шарили. Но я не огорчалась, заранее туда много рублей мелкими положила. Я тогда как раз официанткой в ресторан устроилась, ты это помнишь? Обязательно должен помнить! И младшенький наш – точная копия моего директора. Ты тогда еще квартиру его обчистил, но посадили другого. Тоже моего любовника. Все ты помнишь! И те два зуба, что мне тогда выбил, и фингал под глазом. Но ты и тогда, мой дорогой, не меньше любил, и даже еще одного ребеночка умудрился сделать. Своими собственными руками! И еще чем-то. Даже сам не понимал, как оно у тебя так легко получилось. Но я тогда сильно болела, и что-то там с родами не срослось. А какой ты внимательный был, когда меня выписывали! В аккурат перед последней твоей отсидкой. Ну, скажи, что ты меня по-прежнему любишь, как тогда любил? Даже еще сильнее, платонически!
- ……………………….
- Ну что ты молчишь, совсем память отшибло? А мою первую пенсию помнишь? Ты уже тогда все больше пил и не воровал. Руки дрожать стали, а без них в твоей профессии – никак. Я тогда уже уборщицей в столовой подрабатывала, но ты и тогда безмерно меня любил, ревновал. Разве не помнишь, как вдребезги пьяный ворвался в подсобку и этого, второго слева, по башке пустой бутылкой съездил? Тебя чуть было не посадили, да я с участковым полюбовно договорилась. За магарыч. Какой ты у меня хороший, заботливый. А сейчас что, где ласки, нежности? Я понимаю, что возраст уже не тот, но хоть разочек, в щечку поцеловать, можно?  Чего сник, стыдно стало?
- ………………………
- Ну да ладно, ты всегда такой скромный был, тихоня. А детки наши молодцы, все в папку пошли! Старшенький, правда, еще не освободился, но пишет, что за нами скучает. И денег на марафеты просит. И чего это они пудриться начали? Не те мужики сейчас. А ты вспомни, как одному, что мне на Первое мая улыбнулся, ухо продырявил? А потом дал червонец и говоришь: «Это тебе на сережку – для уха купишь!». Вот мы тогда глупо смеялись, я чуть с кровати не упала. А ты любил, крепко, глубоко, пока на мне не заснул. А про младшенького нашего совсем ничего не слышно. Как два года назад без вести пропал, так и все. И что это за времена настали? Не война ведь, а люди пропадают! Задолжал он кому-то, люди поговаривали. Вот его за это и… Но я не верю. Не мог он, не то воспитание. Чтобы стащить – всегда пожалуйста, но чтобы одалживать…
- ……………………..
- Неужели ты мне ничего не хочешь сказать? Ни капельки? Ну и ладно. А доченька наша тебе привет передает. Вместе с пирожками и водочкой. На, говорит, налей папке, чтобы про нас не забывал. Не все у нее с новым мужем ладится, но ничего. Стерпится-слюбится-притрется. Ты же знаешь, как оно в жизни бывает. Ты вон, тоже меня поначалу обчистить хотел, да вовремя передумал. Не то и сел бы раньше, и жены бы такой верной в жизни не встретил. А так… Какой же ты у меня хороший, настоящий мужик. Не то, что некоторые. Ни кожи, ни рожи. А у тебя вон какая всегда была: красная, хмельная. Золотко ты мое!
- …………………………
- Только хворать ты в последнее время больно начал! Бледный весь, кашель безумный. Врачи говорили, что туберкулез был, результат постоянных отсидок. Оно и понятно, не бывает всегда хорошо. Мучался бедный. Только недавно успокоился. Как же ты намаялся, мой позолоченный. Но я тебя не бросила, не отказалась, как другие советовали. Ни с кем не спуталась. Да и с кем мне теперь-то, старой такой? А помнишь, как за мной все одноклассники ухлестывали? Что, совсем не помнишь? Ах, да, ты же меня тогда совсем еще не знал. Хоть в одном дворе и жили, но ты уже на «малолетке» сидел. Прости, милый, склероз проклятый, совсем замучил! Почему ты молчишь? Или я тебе уже совсем безразлична?
- ………………………….
- Нет, не верю, вон как мне на фотографии улыбаешься. Как в тот самый раз, когда я тебе первый раз передачку в тюрьму привозила. А как твои почки, камни не тревожат? Ну да, совсем я забывчивая стала. Теперь тебя только земля тревожит! Не холодно тебе там, одному? За мной не скучаешь? Нет? Ну, скажи хоть слово, ты же у меня один – единственный на всем белом свете и остался.... Ну, ничего, потерпи немножко. Скоро я к тебе перееду. Навсегда. Я уже и детям отписала, чтобы нас рядом положили. Вот они обрадовались, особенно наш средненький. Тесно ему со мной в одной квартирке жить стало, продавать ее хочет. На жизнь, говорит, не хватает. А я – ни в какую…

Возле небольшой могилки, без оградки, но с надгробной плитой, сидела маленькая сгорбленная старушка и что-то себе под нос бубнила. Со стороны казалось, что она с кем-то разговаривала, но рядом никого не было. Не с покойником же ей разговаривать! Сумасшедшая какая-то. Только она одна и знала, что он ее слышит, и даже пытается ответить, только очень тихо. Старая стала, со слухом проблемы, но она чувствует. Сердцем слушает! Она точно знает, что он ее безмерно любит. Как тогда, когда в загсе шаферу в челюсть заехал только за то, что, ее поздравляя, крепко к себе прижал. Ведь муженек, такой единственный, ревнивец жуткий! И весь такой ладный. Только немногословный. Но это все пустяки, он всегда таким был. Даже в минуты откровенной близости. А сейчас он особенно сблизился, и никто его уже никуда от нее не заберет, за железную решетку не посадит. Всю жизнь они вместе, душа в душу. Не без ссор и разборок, конечно, но ведь глубокие чувства ничем не разрушишь. Может, это и есть настоящая любовь? А вы как думаете?    

Любовь – божья кара, порочно преследующая сердца и души влюбленных даже после смерти!