ИПМиХ Хроника отскакивающих человечков

Глава первая в которой мы с Димкой собираемся на рынок за подарками.

Человек за окном медленно летел вниз, навстречу уличному асфальту. Кувыркаясь и смешно перебирая руками в воздухе. А Димка, сидя на подоконнике, доедал уже четвертую шпротину. Вот ведь ест, гад?! Я себе такого не позволяю, чтобы целых четыре шпротины , да еще и без булки. Это называется барством в простонародье. Хотя, я думаю, что ту сардельку, что я съел на обед, он есть все же не будет. Последнее время, эта скотина довольно избирательна в еде и сардельки “Молодежные”, изготовленные из самого, что ни на есть натурального картона, перемешанного ровно пополам с мясом неизвестного происхождения, есть наотрез отказывался, мотивируя это тем, что ему еще дорога его собственная жизнь, да и достоинство в придачу. В общем, выходило по его словам так, что это только я питаюсь одной дрянью, от которой можно заболеть и вообще, в перспективе не иметь нормального ресурса к воспроизводству. Если кто не в курсе, то Димка – это кот. Раньше он был вполне себе человеком и даже работал в нашем институте. Но однажды, он в не совсем трезвом виде попытался набить лицо джинну, что охраняет склад Загадочных Артефактов на восьмом этаже, и тот превратил бедолагу в кота. Большого, пушистого и очень болтливого.
- Димка! – позвал я, заметив мелькнувшую за окном тень.
- Ну фто тефе? – Димка повернул ко мне свою морду. Изо рта у него свешивался истекающий маслом рыбий хвост.
- Что там такое пролетело?
Димка дожевал шпротину, покосился на остатки рыбы в стоящей на подоконнике банке и махнул лапой в таком жесте, какой обычно делают люди, мимоходом объясняя детям почему гремит гром.
- Да это опять Ромуальд Филипыч испытывает свое заклинание Отскока. Да ты и сам сейчас увидишь, как этот клоун наверх без лифта пойдет.
Я посмотрел вниз и увидел, как тело Ромуальда Филипыча Голованова, нашего Магистра по Практической Магии и Волшебству, встретившись, наконец, с асфальтом, подобралось как пружина и с легкостью пошло вверх, быстро набирая скорость.
- Одного не пойму, Димка. – кот вопросительно посмотрел на меня не скрывая в своих глазах полного равнодушия к происходящему. – Чем ему заклинание Левитации не нравится?
- Ну... - Я знал, что Димка блуждает по всему институту и потому носит в себе неимоверное количество слухов и сплетен. – Насколько я знаю, ему боязно, что Левитация может в нужный момент перестать работать, и он разобьется в лепешку. Вот он и мудрит там с древними фолиантами и гримуарами. Но это Надька Свержина сказала. Я только передаю, что слышал.
- Да, стареет наш Ромуальдыч... - Протянул я, провожая взглядом уходящее наверх тело Магистра.
- Скорее бы ты так постарел, а? – фыркнул Димка. – Может, мозгов бы прибавилось с возрастом. Хотя, навряд ли.
- Молчи, животное. А то пересажу тебя на дешевое “Жигулевское” и “Молодежные” сардельки.
Бедного Димку аж передернуло от отвращения, но он мужественно промолчал. Я же решил продолжить издевку.
- А может покупать тебе “Русские” пельмени? Ты ведь их очень любишь. Полить их сметанкой за три сорок…
- Слушай, кхм...- Димкин вид был смущенным донельзя. – Ты это...извини. Я больше не буду. И черт дернул меня тогда к джинну забрести! Сидел бы сейчас на полном окладе, пил бы “Хайнекен”...
- Ага. Приставал бы к Ленке Петуховой. – с доброй улыбкой садиста-живодера продолжил я за него.
- А хоть бы и к ней. Я же про твою Люську ничего не говорю?! – морда кота была до безобразия разобиженной.
- Ладно, проехали. – сказал я, усмехнувшись.
- Ага, сейчас. Ты это своей Люське скажи. На дворе седьмое марта, а ты подарок до сих пор не удосужился купить. – Димка нагло улыбался мне, как настоящий Чеширский Кот. Во всю свою широкую и очень довольную морду. – Балбес ты.
А ведь, правда. Я совсем потерял счет дням и, посмотрев на календарь и увидев маячившую там, за одну клеточку от нынешней даты, цифру восемь, понял свою оплошность. Нужно было срочно что-то предпринять.
Денег у меня было маловато, а до получки нужно было ждать еще неделю. На цветы хватит и на самый захудалый подарок. Но вот как дальше сводить концы с концами? “А, ладно!” – подумал я. – “Займу как всегда у Павла Петровича до получки. Он мужик добрый, а я всегда отдаю долги. Он знает”.
- Димка! Лезь в корзинку! Мы с тобой пойдем до базару, поискать кой-какого товару. – перефразировал я Пушкина. Димка скривился как от подзатыльника.
- Сказка о Балде? – я с широкой улыбкой кивнул. – Правильно. Вот ты балда и есть.
Ну и наглая у него морда была в этот момент. Ведь знает, стервец, что нашкодил и нагрубил самому близкому во всем институте человеку. Человеку, который его холил, можно сказать, и лелеял. Но я все равно не обиделся, потому что знал Димкин характер и понимал, что по-другому он просто не умеет.
-Лезь в корзину, наглая твоя морда. – шутливо рявкнул я и Димка, спрыгнув на все четыре лапы с подоконника, засеменил к большой, плетеной корзинке.
- Вот только попробуй меня на этом твоем базаре продавать или за деньги показывать – вмиг расцарапаю всего. Сам не рад будешь и клиентов отпугнешь. Буду изображать из себя очень злобную скотинку. – Димка это говорил, уже наполовину впихнувшись в просторную корзину, и при последней фразе изобразил свирепое вращение своими зелеными, кошачьими глазищами.
- Зачем продавать?- я изобразил притворное недоумение. – Я просто сдам тебя на живодерню и из тебя пошьют много теплых, говорящих шапок-лопушанок.
- Сам ты лопушанка. – Димка уже полностью забрался в корзину и показал мне оттуда язык. – Пошли. А то тут до вечера препираться будем.
Я напялил свое любимое и единственное, серое драповое пальто, схватил в охапку корзину с Димкой и выскочил из кабинета.
А за окном, уже в который раз, Ромуальд Филипыч со свистом возносился на свой любимый пятидесятый этаж, своей худощавой фигурой пронзая свежий, еще с легким морозцем, мартовский воздух.