Я это видела!

Люди в очереди были все какие-то сероватые, затянутые в тонкие плащи неопределенного цвета и хмурые. Я тоже была одета во что-то бесцветное, разглядывала замызганные грязью кроссовки,  и настроение было совсем мрачным, если бы не мысль о тебе, бьющая по сознанию ярко-оранжевым рыбьим хвостом и согревающая душу своим теплым светом.
Я ведь и стояла в этой очереди из-за тебя. То есть из-за нас. Это была очередь за билетами – на новый модный и стильный фильм. Мы ведь любим с тобою изысканные фильмы  с  изящными концовками? А этот фильм новый-новый, про него узнали только-только, и даже ты не успел еще узнать, хотя всегда узнаешь обо всем новом и модном первым. Поэтому я и встала в эту серую очередь рано утром, чтобы разбудить тебя  радостной новостью, билетами и собою!
Холодно, противно…небо затянуто серой пленкой… Но ты горишь в моей душе, и скоро я брошу в радужный костер нашей любви два маленьких глянцевых квадратика, и он поднимется выше!
Когда вожделенные билеты оказываются в руках, я бросаю взгляд на часы и подпрыгиваю. Ты скоро проснешься! Я хочу успеть!
Я пулей вылетаю из очереди и бегу, мчусь, несусь на трамвае, автобусе, поезде – к твоему дому. Ничто не мешает мне, люди сразу сторонятся, увидев, как я лечу прямо на них, грозно размахивая билетиками. Вдобавок, на мне – коньки, которые помогают мне так быстро скользить по воздуху – к тебе.
У твоего подъезда я торможу, подхожу к домофону и лукаво улыбаюсь. Ну, вот еще! Сюрприз должен быть сюрпризом! Поэтому я терпеливо жду, когда из подъезда с кряхтеньем вылезет бабулька, и я могу проскользнуть внутрь.
Чего я никогда не понимала, так это расположения всех этих комнат в твоем доме. Компания, в которой ты работаешь, очень солидная, она селит своих сотрудников только в престижных районах и домах, напоминающих пансионаты наличием пентхаузов, оранжерей и странным строением подъездов.
Поиск твоей квартиры затрудняется еще и тем, что вокруг происходит какая-то непонятная шумиха, как будто утренник в пансионате. Толпы людей переходят из квартиры в квартиру, бродят по этажам, напоминающим небольшие залы, гудят, шумят и разговаривают. Я чуть не плачу, – ты сейчас проснешься, а я не успела дать тебе радость – билетики на новый фильм.
К тому же не так-то просто пробираться через толпу людей, когда ты в коньках!
Какой мужчина толкает меня – он размахивается ракеткой и бьет по волану, летящему к нему. Волан летит через головы людей и приземляется где-то в противоположном конце зала. Я прослеживаю взглядом его траекторию, а потом снова начинаю расталкивать людей, в надежде отыскать номер твоей квартиры. О, да это не просто утренник, это вечеринка, даже просто костюмированный бал! Неожиданно я вижу твою квартиру и, издав тихий радостный вопль, начинаю проталкиваться в ее направлении.
Наконец, почти дохожу, но меня вдруг кто-то оттесняет, а кто-то еще смеется. Я оглядываюсь: сзади трое – какой-то субтильный эльф, парень в костюме летчика и голубоглазая мальвина. Я хочу, чтобы люди в костюмах отстали от меня, дали пройти к тебе, но они смеются, что-то показывают мне. Я вдруг чувствую, что поднимаюсь в воздух, и со злостью осознаю – это они, это какое-то их дурацкое приспособление, которое так легко потащило меня вверх. А эльф, летчик и мальчина стоят внизу и хихикают. «Сволочи!» – думаю я и с ненавистью пинаю эльфа коньком в ухо. Он самый высокий, поэтому я могу дотянуться только до него. Эльф ловко отпрыгивает, подскакивает вверх и выхватывает у меня билеты! Ну, нет!!
Я резко вытягиваю ноги  и сильно бью эльфа коньком по голове. Он падает, как подкошенный. Я вдруг чувствую, что приземляюсь рядом, но уже не могу остановиться и все пинаю и пинаю острыми полозьями коньков эльфа с прозрачной кожей. Кто-то рядом кричит, но я не слышу, выхватываю из безжизненной руки эльфа свои билеты, перепрыгиваю через лужу крови и мчусь к твоей квартире. Она отгорожена еще одной дверью, без замка, и я распахиваю эту дверь и прячусь за ней от разъяренной толпы. Пока я стою и подпираю эту дверь своей спиной, зажав в зубах билеты, и тянусь ногой к твоему звонку, то вижу в щели дверь то бледное лицо летчика, который кричит, что я убила его друга, то заплаканные глаза мальвины. Мне плевать. Главное, чтобы ты открыл дверь и просиял, увидев меня и билеты. А потом спросил:
- А что это там твориться?
Я бы отмахнулась и виновато сказала:
- Потом расскажу… Я там кое-то натворила. Но сначала – смотри, что я принесла!
Ты долго не открываешь дверь. Я уже начинаю опасаться, что летчик все-таки пересилит и ворвется в прихожую, чтобы выволочь меня наружу и линчевать.
Наконец, ты выходишь, растерянный, заспанный, в чем-то грязно-сером. Увидев меня, не радуешься, а смущаешься.
- Привет! – бодро кричу я, сдерживая своей спиной рев и напор толпы, жаждущей отомстить мне за смерть эльфа.
- Привет, - тихо отвечаешь ты.
- Я к тебе! Знаешь, что я тебе принесла?
- Что? – ты спрашиваешь бездумно, потирая шею и грустно оглядываясь на свою квартиру.
- Может, пригласишь меня войти? – мне трудно перекричать рев толпы.
- Знаешь, – говоришь ты неуверенно, - может, не надо…
- Почему? – удивляюсь я, - ты не думай. Это ничего, что они там орут.  У них там карнавал!
- Ага, - ты киваешь, снова бездумно, и я чувствую, что еще такие две минуты, – и я рассержусь, но только вдруг вижу, как из твоей квартиры выходит девица – в малиновой комбинации, отороченной мехом.
- Кто это? – ошарашено спрашиваю я, автоматически продолжая держать дверь.
- Эта девушка, - неуверенно говоришь ты, - инвалид.
Я смотрю на нее во все глаза. Эта девушка – уродина. Толстая и некрасивая, с грязными волосами. Но она никак не инвалид. Это точно. Мне вдруг становится горько-горько. Это был сильный удар, и я кричу от боли:
- Почему?!
И просыпаюсь.