От пижонства к пижонству

Расстегну вельветовый воротник и сломаю телевизор. Спрячу меховую шапку. Сбрею усы. Сниму все щеколды в доме. Утоплю рулон туалетной бумаги прямо в унитазе. Отформатирую диск под FAT 32 и поцарапаю слаковые диски. Лягу спать в ботинках и вот, что увижу:
хорошая женщина медленно достаёт из жёлтой кожанной сумки губную памаду и, открыв, ставит на стол. Несколько маленьких коробочек ложатся рядом. Громоздкий мобильник, взятый нежными дрожащими пальцами, выскальзывает и неспешно планирует сквозь бледную паутину потрескавшихся мелькающих рук. Он падает на пол, замысловато подпрыгивая и победно размахивая антенкой, чем напоминает буй в неспокойной воде. Поднимается ветер, и я чувствую, как пушок на веснушчатом предплечье щекочет воспалённыю кожу.  Женщина аккуратно поправляет закатанный рукав, но, словно этого недостаточно, начинает тереть воспалённую кожу. Сначало подушками своих нежных жалких пальцев, потом ногтями, и вот из-под бледного лака потекла первая кровь. Словно кровь у хорошей женщины ущербная, её собирается совсем мало - две три скудные струйки, и жжение. Отчаявшись таким способом прекратить зуд, сухие губы настороженно касаются краёв раны, а короткий язык неспеша промокает свежую рану. Жжение усиливается, и не в силах успокоиться, женщина яростно тресёт рукой. Долгожданный ветер дует всё сильнее, движения руки становятся чаще. Совсем высохшая к тому времени кожа краснеет и начинает быстро отслаиваться. В страхе, что дрожь в этот раз кончится струпьями, воспалённые губы раздражённо кусают болезненное кожу. Жалобно поскуливая, открою шелушащиеся веки и скину ботинки. Долго перебирая испорченные диски, подсчитаю расходы. Прибрав квартиру стану тонко хихикать, а всё остальное всё же оставлю на потом.