Вокзальная

Мы решили покончить с этим. Окончательно. Решить проблему. Нам было по шестнадцать лет и, остальные себя уже пристроили.
Диман сказал, на вокзале можно сторговаться, тип с параллельного говорил есть там одна …
Мы шли к вокзалу, нашей цели, единственному оживленному месту ночью. Где-то оставались родительские квартиры. Светили далекие огни.
Вокзал. Стоящие впритык коробки ларьков, грязный, желтушный свет оголенных лампочек над ними. Наблюдалась нищета места. Мы прибыли по назначению. Вокруг отирались ночные люди – таксисты, в ожидании прибытий ночных поездов, толстые пирожницы, протяжно завывающих в темноту, непотребные нищие на замусоренном асфальте, преступные, откормленные менты, завсегдатаи ночных баров, мутные личности без прошлого и настоящего. Вокзальные проститутки. Мы их искали.
- У тебя гандоны есть!? - вдруг вспомнил Диман. Я вздрогнул. Гандонов не было. И денег…
Мы подошли к ларькам. В витрине стояли бутылки с дешевым вином и водкой, шоколад, жвачка, презервативы. Все, что нужно. Около ларька закупались кавказцы, дешево шикующие с обесцвеченными анжелами… Рослый Диман хрипло попросил кавказцев дать нам немного денег. Они осмотрелись и дали. Нам как раз хватило на глянцевую коробку с улыбающейся голой кореянкой на обороте и латексом внутри. Всего три штуки.
-А хватит?! – спросил Диман.
-Должно хватить – неуверенно ответил я.
Мы понятия не имели, насколько нас может хватить.
Потом мы спрашивали про проституток. Нам снисходительно отвечали. Обычное дело, школьники ищут проститутку. Я помню разговор с ларечниками, служащими вокзала… Один направил нас в зал ожидания, - они греются там, ночной к трем подъедет, с приезжающими.
И это будет прибыльный час…
Она шла вдоль стены, по направлению к туалетам. Пожитая девка лет 30 , с испитым, припухшим лицом. Она ничего общего не имела с женщинами, которых мы знали и могли желать, но беспокоила доступностью.
Потрепанная, дешевая сумочка, коротковатая куртка, облезлый лак на ногтях. Под потолком тускло светила огромная запыленная люстра. Нам казалось, что все смотрят на нас, но никому дела не было. Нужно было действовать. Диман позвал ее, она обернулась и хамовито усмехнулась нам:
- О-о пацанчики! Курить есть!?
Курить  не было. Мы начали общаться… И смотрели как голодные волчата…
-Ничего у вас, пацаны нет. Беспонтовые вы, пацаны, а еще женихаетесь.
Все получалось совсем не так, как мы предполагали, она так быстро вычислила нашу подростковую безденежность. Помню нашу растерянность. Можно было возвращаться домой. Ситуацию спасла она. Посодействовала крушению детства…   
_На, иди вина купи. Белого. И сигарет с фильтром – протянула  не считая, смятые деньги Диману. Он побежал покупать. Возможно, ей просто не с кем было выпить. Мы остались сидеть с ней в зале ожидания, я не знал о чем говорить. Она сама начала:
-Подружка есть у тебя?!
-Нет. То есть да, есть.
-Все вы, при бабах. А к сукам похаживаете. Хотя нет, мальчишечка ты еще  -и она посмотрела на меня своими ****скими, бесстыжими, все понимающими  глазами.
Настал момент…
 Она полезет и мы будем делать здесь это, сосаться прилюдно, и все будут смотреть и думать -вот, молодой ее сейчас заделает. Я был беспомощен, не отталкивать же человека...
Около нас остановилась вокзальная техничка, сухая старуха с жилистой шеей:
-Что, Ксюха, жениха себе нагуляла?!
-О…баб Маш. Ага, нагуляла. Сейчас еще один нарисуется. Загужбаним. Колян расплатился. Гуляю…
-Не здесь хоть. В подсобку спустись, я не закрыла.
Как оказалось впоследствии, старуха имела свои виды на вино.
-Вообще ништяк. Спасибочки. Оставлю баб Маш.
-Само собой- с достоинством ответила баб Маш. Благодетельница наша.

Мы пили принесенное вино в подвальном корпусе, в пахнущей мышами и сыростью подсобке, бутылка ходила по кругу, и сигареты шипели глубокими затяжками,  дым поднимался клубами.
И эта  сидела со мной, и я чувствовал ее бедро, я пил больше всех, мне нужно было напиться. Диман сидел напротив и по всему получался вторым. Неудобно было задерживать, до двух нам обязательно нужно было быть дома…
Вино почти закончилось, и она отослала Димана за новой бутылкой. Он все, верно, понял и надолго пропал.
Мне стало тоскливо, что сейчас я, ухоженный мальчик, с домом и мамой дома, стану ее здесь ****ь...
От безысходности этой мысли  я напился. От меня уже ничего не зависело и в наступившей развязности,  моя рука  легла на ее бедро. Я стал окончательно пьян и согласен.

-Ну, давай же, давай. – зазывала она в темноту, и в этом убогом месте все и произошло…
Я, как голодный накинулся на нее - брезгливо пропуская чужой рот, тыкаясь в шею, приоткрытую вялую грудь, пока она приспускала колготы. И я неумело возился с вскрытым гандоном в ванильной маслянистой оболочке. Пытался натягивать, но юношеский, стремительный член опадал, и я страшно волновался, отшвыривая этот неуместный предмет, а на где-то подходе волновался Диман, и ее необходимо, обязательно нужно было сделать…

… Потом мы возвращались домой. Была глубокая ночь, ноги попадали в выбоины, мы затягивались ее сигаретами, от вокзала доносился протяжный зов ночных экспрессов на полустанках. В висках стучало, меня поколачивало мелким ознобом, я хотел спать.
Дома было тепло и тихо. Я осторожно открыл  ключом дверь, стараясь не шуметь. Мама спала, не дождавшись меня с вечерними попреками за поздние возвращения, когда 10 класс, и нужно заниматься, а не пропадать неизвестно где, и помогать по дому и пр. и пр.
Я тихо прошел в ванную, и долго стоял под душем, вода туго била в затылок и стекала ниже, смывая следы этой вокзальной суки...

PS.

Я заразился от нее триппером. У меня закапало через две недели. Стало больно ссать. Я промучился какое-то время, боясь узнать очевидное.
Врач-венеролог сказал мне:
-Что парень, допрыгался, где подцепил? На вокзале… Ну, это на полный курс потянет.
Мы заплатили ему, Диман к тому времени подрабатывал автослесарем, поэтому дал денег. Возможно, он чувствовал вину за то, что я один заразился, а он в волнении прошатался за вином  до последнего. Мне прокололи пенецелин и я мог вновь ссать и не чувствовать себя прокаженным.

PPS.

Потом прошло еще какое-то время, год или может быть два, и девочка Наташа стала моей первой, полноценной девушкой. И в тот вечер я так же спешил и нервничал, и из прошлого ненужно возникала та девка. Дорогое шампанское приобрело кислый привкус дешевого портвейна и рядом лежащая чистенькая, благовоспитанная Наташа, свободно говорящая на английском и французском, имеющая богатого, щедрого папу, посмотрела вдруг забытым взглядом той вокзальной суки…

Декабрь 2002г.