Везунчик

Сашке Чохову всю жизнь везёт, точно вам говорю. Иногда даже завидно становится. Словно длань господня над ним, ей-богу. Недавно мы ещё раз убедились в этом. Потому что нашего Сашку по телику показали!

А дело было так.

Пошли мы как-то с Петюней Пашкиным (это дружок мой закадычный) в кафе «Сиреневый туман». Ну, это как из станции метро «Плюшкинская» выйдешь и потом ещё за пару долларов на такси в сторонку отъедешь.

Вот сели мы с Петюней, по сто грамм пропустили, антрекот вяло ножиком порубали... И чего-то нас тоска пробрала. Как-то не пошла беседа.

И тогда вспомнили мы, что Сашка Чохов совсем недалеко от «Сиреневого тумана» сейчас живёт, минут сорок на метро. Ну-ка позовём его, решили. Прямо из кабака звякнули ему, всё как есть объяснили. Приехал он.

-Спасибо, – говорит, – мужики, что про меня вспомнили. А то мне как раз сегодня чего-то в жизни не хватало.

Тут, конечно, дело живее пошло. Осушили мы первый графинчик, за вторым послали. В башке повеселело у нас, зрение обострилось, стали мы уже глазами по чужим ногам да бюстам шарить. Петюня даже затянул свою любимую: «Сиреневый туман над нами проплывает...»

И вдруг – как в страшном сне, ей-богу!

Слышим мы, вроде орёт кто-то:
-Всем оставаться на своих местах! Встать! Руки за голову!

Вбегает в кабак банда автоматчиков, человек эдак... в общем, целое отделение, как потом мне Петюня объяснил. Все в беретах, с рациями, затылки круглые, подбородки квадратные. Ага, ловят кого-то, смекаем мы.

Один головорез к нам подскочил, пушку свою на нас наставил:
-Документы! – орёт.

Ну, тут не до дискуссий. Мы, конечно, поднялись, руки за башку закинули – стоим, загораем.

А Сашка, надо сказать, как раз в этот момент в туалет выскочил. Он всегда так: как в кабак пойдём, и пяти минут усидеть не может. Организм у него такой.

Ну, вот, значит, проверили у нас с Петюней паспорта (мы их всегда с собой носим, ситуация в Москве сейчас сложная), что-то переписали в книжку, обыскали, конечно, и отпустили с миром.

-Отдыхайте, – говорят, – товарищи.

Сели мы снова, отдышались, по сторонам оглянулись. А вокруг шмон идёт полным ходом. Кто-то по карманам своим растерянно рыщет, кто-то спорит ещё, а кое-кого уже выводят.

Однако, думаем, что-то Сашка наш никак назад не возвращается. Пошли мы искать его. Выбрались в вестибюль – а там почему-то темно, народ беспокойно у гардероба топчется, бабы всхлипывают, кругом омоновцы, не разобрать ни черта!

-Саня! Чох! – кричим. – Где ты?

Нету его.

Тут какой-то мент на экране у нас появляется.

-Какой ещё Саня? – спрашивает подозрительно.
-Да Сашка Чохов, – объясняем, – дружок наш.
-Ах, Чохов, – ухмыляется он. – А ну-ка пошли со мной.
-Куда? Зачем?
-Пошли, говорю.

Короче, взяли нас. Привели в околоток, усадили к стеночке. Глядим, а Сашка тут уже – понурый, жалкий.

-Ты чего это? – спрашиваю. – За что сидишь?
-Да сам не пойму, – пожимает он плечами. – Прямо в сортире повязали. Еле штаны успел натянуть.

-Не разговаривать! – подаёт голос дежурный. – А вы, двое, отсядьте от него.

Это он нам с Петюней. Отвели нас в сторонку. А тут вдруг влетает в комнату какой-то чудак с видеокамерой – весь лохматый, сгорбился, сощурился, зубы ощерил... Психопат, ей-богу! Чуток поснимал своей камерой и убежал.

Ну, потом, конечно, с нами разобрались, отпустили. В общем, даже неплохо вышло: ведь за выпивку мы так и не заплатили, некогда было.

На следующий день включаю телик. Передают «Добрый вечер, Москва!» Гляжу – Сашку показывают. Я скорей Нинку, жену, звать.

-Иди, – кричу, – Чохов собственной персоной на экране.
-Ах ты господи! – всплеснула руками она. – Вот ведь свезло-то как!

Сидим, смотрим. А в телевизоре объявляют:
-Вчера органами столичной милиции проведена удачная операция по поимке рэкетиров, сутенёров и дельцов теневой экономики в кафе «Сиреневый туман», печально известном публикой именно такого сорта...

И под трескотню этой бравой текстовочки – грустный Сашка Чохов крупным планом. На всю Москву прославился!

Интересно, что как раз в этот момент своей светлой жизни Сашка устраивался на работу. Поваром. Между прочим, по линии то ли ЦК, то ли «че-ка», он толком не объяснил.
Не приняли Сашку. Решили, видать, что лучше с таким бандитом не связываться.

Мы-то с Петюней, конечно, стали утешать его: не расстраивайся, мол, всякое в нашей жизни бывает. А он и не горевал долго: тут как раз девятнадцатое августа, путч — и взгляды на некоторые ценности в нашей стране как-то резко изменились в обратную сторону. Так что потом Сашка даже доволен был, что арестовали его тогда в уборной.

-Повезло, – говорит. – Сейчас бы, наверно, снова работу искал.

Нет, везунчик он, точно вам говорю!

1991 г.