В деревенской школе пианино испортится

Действующие лица:
1. Алла (А.) – женщина 34 лет, преподаватель музыки в школе.
2. Петр (П.) – муж Аллы, алкоголик.
3. Татьяна (Т.) – ученица старших классов и Аллы - по классу фортепиано.
4. Александр Николаевич (А.Н.) – директор музыкальной школы, бывший одноклассник Аллы.

На сцене – комната деревенской избы (русская печь, убранство простое – сервант, диван, ч/б телевизор, радио, стол, табуреты, на стене – часы, зеркало, на полу – половики, через стенку (виден срез стены комнаты – деревянный сруб) уличный двор (колодец, поленница дров, топор). На окне – занавески. За окном – снежная зима.

I

А.Н.: Так-так-так. Заносите. Сюда давай! Немного вправо! Вперед!
Алла: Ой! Александр Николаевич, здравствуйте!
А.Н.: Привет, Алла Степановна. Как и договорились, привезли к тебе это пианино.
Алла: Убедила я Вас все-таки?
А.Н.: Ну, как тебе сказать. Убедила – не убедила, а государственное имущество портить не хочется. Я, как директор школы, за него головой отвечаю. Покупали специально для школы, везли аж из города.
Алла:  Плохо, что в нашей школе отопление испортилось. Дети вторую неделю по домам. Как ушли на зимние каникулы, так и не выйдут никак.
А.Н.: Плохо то, что кочегар-алкоголик отопительную систему заморозил. Ремонтировать кто будет? Денег-то у школы нет. Я уж и в сельсовет ходил, да оттуда помощи в лучшем случае к весне дождемся.
Алла:  Хорошо, что Вы, Александр Николаевич, придумали уроки на дому у учителей проводить.
А.Н.:  Договориться попытался. Да не все согласились.
Алла:  А кто ж отказался?
А.Н.:  Степанова отказалась. Говорит, музыковедение все равно никто не учит. Если, говорит, приведете ко мне детей, уволюсь.
Алла:  И что?
А.Н.:  Что-что. Отпуск пришлось ей оформить. Отопление испортилось раз в году? А детей учить много лет надо. Если уволится, кто в сентябре ее заменит? Никто не заменит.
Алла:  А я, значит, уроки музыки буду у себя проводить?
А.Н.:  А ты не против?
Алла: Ну что Вы, Александр Николаевич…
(перебивает)
А.Н.: И когда ты, Алла, перестанешь меня по имени-отчеству величать? Ты хотя бы помнишь, что учились мы с тобой в одном классе?
Алла:  Помню, конечно, помню…
А.Н.: Ну?
Алла: Да не могу я. Вы ведь теперь директор школы.
А.Н.:  Так я им не теперь, а сразу после окончания института был назначен.
Алла: Даже не говорите больше об этом. Не могу я по-другому. Директор Вы для меня, и все!
А.Н.:  И все! Эх, Алла, Алла. Почему ты такая?
Алла:  Какая?
А.Н.:  Гордая. Брыкливая, как лошадь.
Алла (смеется): Неужели я у Вас с лошадью ассоциируюсь?
А.Н. (серьезно):  Ты  у меня, Алла, с первой любовью ассоциируешься.
  Что замолчала? Или не помнишь, как я тебя любил? В лепешку для тебя готов был разбиться, а ты?
Алла:  А что я?
А.Н.: А ты – безответная, наивная дурочка (приближается к ней, она отходит), хотела в консерватории учиться, звездой стать.
Алла:  Неправда. Я не хотела стать звездой. Я хотела в консерватории учиться. И училась.
А.Н.:  Да уж, училась. А потом бросила. А почему? Расскажи мне, как ты с профессором скрутилась, а потом, беременная домой приехала. Вот твоя консерватория.
Алла:  Я не хочу говорить на эту тему.
А.Н.:  Конечно, кто ж захочет.
Алла (со слезами на глазах):  Уже десять лет прошло. Можно больше не вспоминать?
А.Н.:  Ладно, прости. Больше не буду. Просто люблю я тебя до сих пор. Алла.
Алла:  Нет-нет. Об этом тоже говорить не стоит. Вы – директор школы. Я – преподаватель, ваш подчиненный. Вы – женатый человек, я – замужем. Между нами ничего не может быть.
А.Н.:  Я тебе предлагал замуж за меня пойти, да ты сама отказалась. Поэтому я и женился на дочке главы администрации района. Но какая ты наивная, Алла. Между нами все еще может быть. Еще как может. Твой муж, моя жена. Не стенки. Отодвинутся. Главное желание.
(В комнате раздается плач грудного ребенка.)
Алла: Девочка моя проснулась. Идите домой, Александр Николаевич. А уроки я с завтрашнего дня начну проводить. Пусть Татьяна приходит.
 
(А.Н. уходит. Алла успокаивает в кроватке малышку, она засыпает. Алла стоит некоторое время в задумчивости, затем, взглянув на настенные часы, начинает суетиться. На лице – испуг. Пытается разогреть ужин на печке. Подбрасывает дрова в печь. Кипятит самовар. Подметает пол.)

II
( В комнате слышны постепенно нарастающие звуки мужского пения. Через порог в избу вваливается муж Аллы. Пьяный в стельку.)

Петька (поет пьяным голосом, разговаривает грубо): …Мечта сбывается. И не сбывается. Любовь приходит к нам порой не та-а-а
А-а-а… Жена! Накрывай на стол, я ужинать буду.
Алла:  Здравствуй, Петя. Ты уже с работы?
П: Что значит «уже»? Как видишь. Раз пришел муж домой – значит, с работы.
Алла: Сейчас, Петя, осталось минут десять. Только подогреется. Ты пока садись за стол.
(Муж садится за стол.)
П: Я те сколько раз говорил: когда я прихожу домой, ужин должен быть уже на столе!
Алла: Ужин готов. Сейчас только разогреется.
(Петр достает из кармана бутылку.)
П: Дай стакан. У меня праздник.
Алла: Какой?
П: Домой пришел. С работы.
Алла: Петя, может, тебе больше не пить, а то завтра ведь снова на работу.
П: Молчать! Рюмку мне.
Вот так. Ладно. За твое здоровье!
Ну, буду я сегодня жрать?
Алла: Да уже почти готово. Вот. Накладываю. Приятного аппетита.
П: Может, и ты со мной выпьешь, а?
Алла: Ты же знаешь, Петя, я не пью.
(Уходит, садится на диван, как будто читает книжку, а сама плачет.)
П: Это что за инструмент в нашем доме?
Алла: Пианино. В школе отопление испортилось. Буду уроки на дому давать.
П: А меня, значит, спросить не надо? Я, значит, не хозяин в семье?
     Что молчишь? Как отношения выяснять - ты сразу книжку в руки. Опять читаешь?
     Я спрашиваю: «Кто в доме хозяин»?
(Швыряет посуду.)
     Мы три года живем, а ты все книжки читаешь? Стерва ты, а не жена! Знал бы, что у нас такая жизнь читабельная будет, не женился бы на тебе.
Алла: Ну зачем ты так говоришь.
П: Что ты заладила: говоришь, говоришь. Тварь ты неблагодарная. Я тебя из грязи вытащил, в люди тебя вывел. А ты разговаривать со мной не хочешь. Иди сюда! Иди сюда, я сказал!
(Подбегает к ней в ярости.)
Ты хоть помнишь, что на тебя в деревне бабы пальцем показывали. Потаскуха ты. ****ь городская! А ну встань, я сказал.
(Хватает ее и швыряет в сторону, Алла падает, кофта порвана, рыдает.)
Я тя, скотина, научу мужа уважать. На колени!
Алла: Петя, не надо. Успокойся!
П: На колени, я сказал.
(Опять бьет Аллу, ругается матом, потом подходит к столу, берет водку, наливает в стакан, подает Алле. Раздается плач ребенка.)
П: Пей! Или я тя, сука, прибью сейчас!
(Насильно вливает ей водку, потом допивает остатки, выбрасывает стакан, садится на диван и засыпает. Алла бежит к кроватке, убаюкивает ребенка, садится на пол в углу, плачет, трясется от страха. )

III

(Алла просидела всю ночь в углу. Утро.)
Алла: Петя, просыпайся, тебе на работу пора.
П: Как башка болит.
     А что в доме такой бардак? Мамай будто прошел.
(Подползает к столу, наливает остатки водки, выпивает.)
     Алка, ты где?
(Видит ее в углу.)
     Е-мое… Что с тобой? Ты почему в углу сидишь?
 (Подходит, поднимает из угла, ведет к дивану.)
     Господи, да что здесь произошло-то?
     Одежда порвана, посуда побита. Кто это все…
(Садится на стул, закрывает лицо руками.)
     Алла, прости меня. Ты же знаешь, когда я напьюсь, становлюсь зверем. Прости. Я больше не буду. Я же тебя больше жизни люблю. Девочку ты мне родила. Дом в тепле и уюте содержишь. Прости. Чес-слово. Больше не буду.
Алла, а что это у нас посреди комнаты пианино? Откуда?
Алла: В школе батареи прорвало, пианино привезли к нам, чтобы не испортилось.
П: Правильно сделали. А то что же детишки без пианино будут делать? Так ты и уроки проводи на дому.
Алла: Сегодня Таня придет на урок.
П: Правильно.
     Ну, я пошел на работу (посмотрев на разбитую посуду). Завтракать не буду. Неохота. Аппетита нет.

(Алла прибирает в комнате, переодевается за ширмой, садится на диван спиной к залу, кормит младенца грудью.)

Таня: Алла Константиновна, здравствуйте. Ой, простите, я не постучала.
Алла: Ничего. Заходи, Таня. Сейчас я только малышку покормлю, и начнем урок. Ты пока располагайся, учебники доставай.
Таня: Конечно, конечно. Ой, а можно мне взглянуть на малышку?
Ой, какая крохотуля. Совсем малюточка.
Алла: Нет, мы не малюточки, нам уже шестой месяц пошел. Скоро сидеть научимся. И разговаривать. Да, моя дочурка?
Таня (подходит к краю сцены): Алла Константиновна, а можно я вам вопрос про личную жизнь задам? У нас во дворе все говорят, что ваша малютка у вас не первый ребеночек.
Алла: Кто у вас об этом говорит?
Таня: Да все. Часто про вас вспоминают. Говорят, трудная у вас молодость была.
Алла (вздыхает): Да-а уж. Нелегкая. А у кого жизнь вообще бывает легкой? Моему сыночку сейчас уже десятый год.
Таня: А почему никто не знает о нем ничего, где же ваш сыночек?
Алла: Он в городе теперь живет.
Таня: С кем?
Алла: С другими родителями.
Таня: А почему не с вами? Неужели вы согласились свою кровиночку другим людям отдать?
Алла: А меня никто и не спрашивал. У меня после родов сильное осложнение было. Ребенок тоже слабенький родился. Родители мои уехали в город, отвезли ребеночка отцу. А он взял. Усыновил. Теперь его другая мамка растит.
Таня: Это какому же отцу? Вашему профессору, да?
Алла: Да. Профессору.
Таня: А как его зовут?
Алла (покормив, кладет ребенка в кроватку, подходит к Татьяне): Кого?
Таня: Как кого. Профессора вашего.
Алла: Это неважно. Да и не мой он. Давно уже не мой. Но мы, наверное, начнем урок? 
(Вдвоем садятся у фортепиано и начинают репетировать гаммы. Разговор продолжается.)
Таня: Алла Константиновна, а Вы кем мечтали стать в детстве?
Алла: Музыкантом.
Таня: А каким музыкантом? В оркестре играть или аккомпанировать?
Алла: Играть хотела только в оркестре (в тишине, без музыки фортепиано). Что ты себе воображаешь, когда произносишь слово оркестр?
Таня: Ой, не знаю. Набор инструментов, наверное…
Алла: Нет. Оркестр – это не набор, это -  настоящий хор музыкальных инструментов. В нем каждому отведена особая роль. В нем нет места фальши или обману. Чистота звука. Полное взаимопонимание. Гармония. Понимаешь, Таня, оркестр – это отдельный мир. В нем есть тот, кто задает тон, и тот, кто подыгрывает. Есть тот, кто стремится достичь наивысшей ноты и тот, кому не страшны падения. Вот, к примеру, фортепиано. Разве ему место в нашей избе? Это ведь концертное фортепиано, значит, его музыка должна звучать со сцены, покорять сердца слушателей. Здесь оно чувствует себя дискомфортно, и… оно совсем тут не звучит.
Таня: Вы говорите об оркестре, будто инструменты – это живые люди.
Алла (играет Чайковского): А разве не так? Разве инструмент может быть бездушен, если он может заставить любого из нас страдать или радоваться, любить или ненавидеть? Каждый музыкальный инструмент способен вызвать у человека бурю эмоций. Даже если человек совсем не имеет души. Надо только правильно подобрать тональность.
Таня: А кто подбирает тональность?
Алла: Тональность подбирает музыкант. Вернее, пытается подобрать. Только не у каждого это получается.
Таня: А бывают бездушные музыканты?
Алла: Ты имеешь в виду - малодушные?
Таня: Нет. Совсем без души.
Алла (с грустью): Ну, возможно, если музыкант продаст свою душу за стакан вина.
Таня: За стакан вина?
Алла: Это так, к примеру.

IV

Алла: Кто там?
А.Н.: Это я. Здравствуй, Алла. Пришел проведать. Как проходят уроки музыки?
Алла: Хорошо. Сегодня шесть уроков провела с разными детьми.
А.Н.: А Татьяна была?
Алла: Разумеется. Она пришла самой первой.
Неужели вы и вправду пришли проведать?
А.Н.: Проверить, приходят ли ученики на занятия. Да и тебя, Алла, давно не видел. В школе-то каждый день ты на моих глазах была.
А малышка твоя, значит, дома?
Алла: Дома, конечно. Не понесла ее родителям. На улице – метель. Да и сама ведь дома. Только что уроки провожу. Да ей это не мешает. Лежит себе в кроватке. Игрушками побрякивает. Лишь бы кормили вовремя да ползунки меняли.
А.Н.: Алла, а как ты проводишь свои уроки музыки? Я имею в виду сам процесс. Я бы хотел хоть однажды побывать в роли твоего ученика.
Алла: Вы шутите?
А.Н. (садится за пианино): Совсем нет. Проведи со мной урок. Так. Шутя.
Алла: Ну, хорошо. Тогда я сяду рядом с Вами. Если Вы пришли впервые на урок музыки, то должны изучить расположение клавиш. Вы знаете, где ноты ДО, РЕ, МИ?
А.Н.: Кажется, что-то такое я помню со времен средней школы.
Я правильно играю?
Алла: Верно, это ДО. Тогда сыграйте гамму на две октавы.
Хорошо. А теперь, пожалуйста, обеими руками.
(Алла смеется) Вы неправильно чередуете пальцы. Вот так. Теперь не запутаетесь.
А.Н.: Я, кажется, делаю успехи. Давайте сыграем в четыре руки.
(Играют вместе, А.Н. обнимает ее, целует в шею, она пытается встать со стула.)
Алла: Александр Николаевич, умоляю: позвольте мне уйти.
А.Н.: Но ведь ты у себя дома. Тебе некуда уходить. Алла, я столько лет страдаю по тебе. Знаю, что тебе сейчас трудно. Я хочу быть рядом.
Алла: Нет, это невозможно. Вы женатый человек. У меня – муж…
А.Н.: О чем ты говоришь, Алла, какой муж? Я знаю, что твой муж – подонок. Знаю, что он мучает тебя. Неужели этот человек достоин того, чтобы ему были так верны?
Алла: Неправда. Он хороший. Он всегда извиняется передо мной. Я знаю, он раскаивается.
А.Н.: Раскаивается всякий раз, когда бывает с похмелья. Разве ты с ним должна быть? Ты должна быть с тем, кто будет заботиться о тебе всю жизнь. Кто любит тебя так, как люблю я.
(Алла вырывается. Вскакивает. Он догоняет ее, усаживает на диван. Она больше не сопротивляется.)

V

(Вечер. Муж Аллы лежит на диване перед «орущим» телевизором, пьяный курит папиросы. Алла на улице у крыльца рубит дрова. Холодно. Метет вьюга. Она вносит дрова, бросает их у печи. Садится у печки погреться.)

П: Что ты там расселась, как корова! Воды натаскай, а то самовар поставить нечем!
(Алла встает, берет ведра, выходит во двор к колодцу, опускает ведро. Слышен крик Петра.)
П: Я пахал как конь. Устал. Жратва остыла. Воды нет (достает бутылку, пьет из горлышка). А ты, стерва, чем тут занимаешься? Целый день дома сидишь, ни фига не делаешь! Не могла в магазин сбегать папирос купить. Я семью кормлю, еще и в магазин должен за тебя бегать?
Алла: Петя, не ругайся, принесла я воды. И в магазин сейчас сбегаю.
П: Я те сбегаю. Я уже купил, не видишь, что ли? По дороге домой пришлось заходить.
Алла: А что же ты, Петя, так уработался совсем. Сейчас ведь не полевая страда. Техника вся в амбарах стоит.
П: Много ты понимаешь. Ну и что, что в амбарах. Ее же к весне готовить надо. А то ты не знаешь, в каком она состоянии осенью поступает в гаражи.
Алла: Как же не знать про ее состояние. По тебе-то видно.
П: Ты что имеешь в виду?
Алла (испуганно): Вижу я, что ты устаешь сильно.
П: Не то что ты со своим пианино. Из дома носа не высунула. Устроила здесь бедлам. Теперь шастают все, кому не лень.
(В дверь стучится Татьяна.)
Т: Алла Константиновна, простите за беспокойство, я у вас нотную тетрадь забыла с заданием, можно мне забрать?
А: Да-да, конечно. Сейчас я ее найду. Подожди минутку.
(Подбегает к пианино, роется в стопке нотных тетрадей и партитур.)
П (орет): Я долго буду самовар ждать? Печь затопи сначала, а потом ищи свои бумажки!
(Алла бросается к печи, подбрасывает в нее дров, пытается разжечь, но спички гаснут.
(Петр встает с дивана и шатающейся походкой направляется к Татьяне.)
П: Ты в каком классе учишься, корова?
Т: (испуганно): В десятом.
П: Тоже, небось, музыку любишь?
(Т. кивает)
П: Тоже, небось в город, в консерваторию собираешься поступать?
(Т. кивает)
П: Все девки спятили. Все в город едут, все звездами мечтают сделаться. А если не звездами, то мужика себе найти побогаче. Бла-го-по-лу-чно, значит, выйти замуж. А чем же, спрашивается, вам наши деревенские мужики не нравятся? Вот, к примеру, чем плох я?
Я тебе нравлюсь? Как тебя зовут?
Т: Таня.
П: Или вам, Таня, такие, как я, сгодятся только тогда, когда в городе о вас каждый встречный-поперечный ноги вытрет?
Т (подбегает к пианино): Я сейчас сама свою нотную тетрадь найду. Извините меня, пожалуйста. Я, наверное, не вовремя пришла.
П: Я тебе сейчас тоже помогу тетрадку поискать.
(Хватает стопку и разбрасывает по полу)
Ой, извините, просыпал.
А что же это жена моя, тоже, между прочим, звезда городской величины, не может печь простую затопить? (хватает партитуру, несет ей) На-ка, разожги…
(Алла пытается вырвать листы из его рук. Он отшвыривает ее, хватает спички и зажигает.)
А: Петя, что ты делаешь? Успокойся, не надо!
(Подбежав, выбивает из рук Петра горящие листы, пытается их затушить.)
П: Ах, ты так? Ну, я тебе сейчас устрою!
(Выбегает во двор хватает топор.)
Я тебе такую музыку устрою, мало не покажется.
(Подбегает к пианино, начинает его рубить. А. пытается его остановить, но он замахивается топором и на нее. Телевизор «орет», ребенок плачет. Татьяна хватает ребенка из кроватки и, зовя на помощь, убегает на улицу. На сцене гаснет свет. Наступает тишина.)

VI

(Утро следующего дня. Алла сидит на диване спиной к зрителям. В дом входит Александр Николаевич.) 

А.Н.: Алла, как ты тут? В деревне только и говорят, что про твоего муженька. Где он, кстати, не нашелся еще?
Алла: Нет. Как убежал ночью, так я его и не видела.
А.Н.(подходит к А. Берет ее за подбородок): У-у, как он тебя, мерзавец, уделал. Сдала бы ты его в милицию. Отсидит пару годков – приутихнет. Что же он, всю жизнь тебя метелить будет?
Алла: Как же я его сдам? Он – отец моего ребенка. Он, когда трезвый, совсем другой.
А.Н. (отходит к краю сцены): Это я уже слышал.
(Алла и А.Н. стоят спиной друг к другу.)
А.Н.: Знаешь, Алла, я сегодня всю ночь не спал, все думал. О нас с тобой.
Ты права. У меня жена, у тебя – муж. Не стоит нам, наверное, продолжать отношения.
Алла: Вот как? Но что произошло? Скажи честно.
А.Н.: Хорошо. Честно, так честно. Наверное, я слишком долго ждал нашей близости. Мечтал о ней. Хотел быть рядом с тобой. А потом. Когда все между нами произошло, я понял, что не получил то, о чем мечтал. Ты – хороший человек, и я по-прежнему люблю тебя. Но, как оказалось, с женой мне лучше. Пойми меня правильно, я не хочу тебе лгать. Тем более, что мы выросли вместе, знаем друг-друга лучше, чем кто-либо другой. Прости, что я говорю тебе все это сразу. Но, думаю, так будет лучше для нас обоих.
(А.Н. поворачивается к Алле, обнимает ее за плечи)
Думаю, мы останемся хорошими друзьями. Верными. Да? Ты не против?
Алла (с тоской): Да. Все нормально. Не волнуйся. Конечно, останемся верными друзьями.
А.Н.: Жалко пианино. Испортилось. Не судьба ему, видно, в деревне детишек радовать.
Алла (думая о своем): Видно, не судьба.
А.Н.: Я вечером пришлю кого-нибудь, чтобы увезли его на свалку.
Алла: Без проблем.
А.Н.: Ты в порядке?
Алла: В порядке.
А.Н.: Я тогда пойду, хорошо?
Алла: Хорошо. Прощай.
А.Н: Завтра увидимся. В сельсовете сказали, что отопление на следующей неделе отремонтируют, так что, весны ждать не придется.
Алла: Ты прав. Весны ждать не придется.

(А.Н. уходит. Алла остается одна.)
Почему жизнь для меня – сплошное испытание?
         Прощай, весна!
(На сцене темно. Высвечивается только силуэт Аллы и опускающаяся сверху веревка завязанная  петлей.)

Занавес.

Декабрь, 2002 г.