6. Юность поэта
И всё же это был особенный день для Лицея. Сегодня сюда должен был приехать великий русский литератор, живое слово России — Г. Р. Державин.
Пушкин знал, что в эти дни в Лицее творилось что-то необъяснимое: впервые за пять лет, например, решили помыть туалет (жаль лишь, что только решили), а на всех стенах развесили в строгом порядке однотипные официальные портреты государя Александра Первого, самого Державина и Богородицы Девы Марии. Более того, младших лицеистов заставили исправлять грамматические ошибки в надписях на стенах, что, по слухам, заняло у них полтора года, а на деньги, полученные от добровольной сдачи стеклотары, здание Лицея обновилось: разбитые стёкла доразбивали, давно потерянную входную дверь нашли и приставили ко входу, дырки в потолке расчистили от многолетнего слоя грибков и задрапировали стекловатой.
Теперь, когда всё было готово, началось торжественное ожидание. Даже мухи, казалось, волновались и чувствовали неизбежные перемены в своей скучной жизни. Наконец, на горизонте показалась плывущая по грязи чёрная бричка с пьяным ямщиком на козлах.
— Едут! — восторженно заорал Кюхельбеккер, крепко обнимая хныкающего от счастья Пушкина.
Дверь брички заскрипела, вслед за чем из-за дверей немедленно показалась могучая волосатая нога в потёртых штанах до колен, немедленно ступившая на священную землю Лицея, а, точнее, в кучу конского навоза. Мухи сразу же оживились и перелетели на лицо литератора. И вот он, толстый, потный, тяжело дышащий, и всё-таки литератор, и всё-таки Державин, вышел из брички и окинул оком грязный двор Лицея.
Первые его слова, сказанные в тот день, остались надолго в памяти потомков, как один из наиболее тонких и проникновенных афоризмов великого писателя, несомненно отражающий всю глубину его чуткого таланта. Многие поколения русских гимназистов переписывали их в свои альбомы. Растрогали они и расчувствовавшегося Пушкина.
— Где здесь нужник? — грубым басом поинтересовался Державин.
Его отвели в несколько неэлегантный туалет (правда, когда Державин застрял в проходе, для его вызволения потребовалась помощь трёх лицеистов и преподавателя математики Куницына). Выйдя же из туалета (тоже не без помощи учеников, конечно же), он, прищурившись, посмотрел на напряжённо застывшую толпу.
— Хорошо… — утвердительно кивнул Державин, застёгивая ширинку. Все облегчённо вздохнули; некоторые особенно впечатлительные натуры незаметно пожали друг другу руки.
Гостя проводили в зал, где лицеисты обычно читали свои стихи, — душный, наполненный неприятным трупным запахом и запахом детской раздевалки (т.е. младенческим потом и ароматом пьяного учителя физкультуры). Но Державин этого не почувствовал, ибо от него пахло ещё сильнее.
Наконец, все сели и притихли; началось выступление лицеистов. Поначалу протекало всё довольно скучно: лицеисты по очереди читали одно и то же переписанное друг у друга стихотворение, страшно запинаясь, икая и матерясь. Привычный к высокой поэзии, Державин спал, развалившись в кресле.
И вот на сцену вышел маленький прыщавый мальчик с красным заплаканным лицом и большими ушами. Пушкин (а это был он) внимательно осмотрел усталую публику.
В зале установилась мёртвая тишина. Было слышно тяжёлое дыхание Державина и настойчивое жужжание мухи, бьющейся о лицо боящегося пошевелиться Пущина. Пушкин заверещал ещё громче. От пронзительного пушкинского визга Державин проснулся и, таким образом, был вынужден услышать юное дарование:
О, Муза, я дождался часа!
Тебе отныне верен я,
Ведь зад трёхногого Пегаса
Намедни высрал и меня!
С говном пришло и вдохновенье —
Теперь пишу стихотворенья! (*)
После того, как Пушкин перестал визжать, Державин снисходительно захлопал, чтобы ему позволили поспать дальше, и в этот момент мальчика неожиданно осветил луч солнечного света, пробившийся сквозь слой ваты, затыкающий дыру в потолке. Кюхельбеккер впоследствии клялся, что видел над ним в тот момент летающих ангелочков, что мы, как настоящие пушкинисты, разумеется, отрицаем и относим к разряду литературоведческих инсинуаций…
Так состоялось благословение на дальнейшие литературные деяния величайшего из поэтов России.
Свидетельство о публикации №203031300087