ОДИН

     Пробуждение было не из приятных. Но тут же память услужливо показала несколько фотографий-воспоминаний, успокаивающих и ободряющих. Новый день обещал стать началом новой жизни. А сон… Всё может присниться беспокойной последней ночью, начинающей эту новую жизнь. Всё…
     В маленький иллюминатор светило такое близкое и такое горячее солнце. Нестерпимо близкое и нестерпимо горячее.
     Внизу, почти под ногами, вальяжно вращался голубой шар. Отсюда он казался пушистым и уютным. Возможно, так и было. Быть может…

     Они уже давно летели. Время застыло, спряталось в сломанном приборе, и вместе со временем остановилась Вселенная. И, когда от этой остановки начали путаться мысли, леденеть кровь и рваться наружу внутренности, когда шум двигателей превратился в привычную тишину, когда стали слышны скрипы переговаривающихся между собой планет, — тогда оказалось, что два хрупких существа — эмбрионы в чреве космического корабля — одно неразлучимое целое. Изнуряющее скучный быт и иссушающая сердце тишина вырастили в НИХ любовь, вскормили её искусственным воздухом и светом звёзд, а затем выпустили в тот же воздух…

     На Земле за НИМИ уже наблюдали. На НИХ смотрели сотни холодных и непонимающих глаз, о НИХ говорили десятки голосов. И всего одна рука набрала код, задала координаты и нажала на кнопку…

     В небольшом городке двое влюблённых смотрели на небо. Звёздную темноту поделил на две половины огненный след.
     — Посмотри! Наверное, метеорит, — сказал он.
     — Этот свет был такой …тёплый! Может, это сама любовь подала нам знак? Что мы — две половинки целого неба? — прошептала она.
     — Ты такая выдумщица! — улыбнулся он и тут же спохватился, — любимая выдумщица.

     А те ДВОЕ в космическом корабле, прошивающим твёрдый воздух шипящей пулей, обнялись. ИМ не было страшно. ОНИ не боялись смерти, пришедшей к НИМ из этой пушисто-голубой планеты. Ведь с НИМИ была их ЛЮБОВЬ…