14. Новости из Простоквашина

К тому времени как дяде Федору стукнуло тридцать с небольшим и он снова вернулся в дорогую его сердцу деревню, его встречали потомки тех, кого он когда-то любил и считал лучшими друзьями. В деревне бегали Деловой котяра, наглый Мяу и еще Biesnes Kat, этого видимо какая-то заезжая кошка родила, потому как нормальная Простоквашинская так свое ребенка отродясь бы не назвала. Но Матроскин он  умный был,  знал с кем любовь в марте крутить безопасно, а вот Шарик как всегда впросак попал. Сбегал однажды по весне в лес и влюбился там в  волчицу.  Какого цвета та волчица была, он и сам не знает, ему это все равно было, он так любил, что разум потерял тогда и способность видеть и слышать. А кончилось все плохо, отец той волчицы принес ему в конуру несколько щенков и рекомендовал заняться их воспитанием. Последней костью Шарик с детьми делился, душу в них вложил, да сколько волка не корми, все равно в лес смотрит. Умер старый пес, а дети его хоть и жили среди людей, все равно волчьей своей природы не забыли.
Так вот вернулся дядя Федор в дорогие сердцу места, вроде заехал поохотиться, да так и остался, односельчане его заведовать клубом определили. Решили, раз на пианино играть умеет, то и на аккордеоне сможет, да и еще ребенком показал себя с положительной стороны. Только клетворное влияние запада  за годы перестройки и демократизации на Федоре сказалось очень. Изменился он до неузнаваемости. 
Начал  американскую прессу читать и узнал, что в Штатах есть такой писатель Питер Свирь. Федор у него только одну сказку прочел, но потерял покой. В той сказке про баттерфляй речь шла. Федор он все-таки в городе вырос и знал что это стиль плавания такой, еще его дельфином называют. И по совершенно непонятной причине ему по ночам начала сниться голубая дельфиниха. Потерял человек покой, стоит глаза закрыть и вот она улыбается ему и, и убегает от него, повиливая хвостиком.
Однажды проснулся с бодуна, голова болит, на душе тошно, отфутболил одного из  потомков Матроскина и отправился на поиски своего счастья. Обошел окрестности, но все напрасно. Дельфинихи он нигде не встретил, только Лиснерп в двух прудах плавал.
- Ты кто, - спрашивает Федор.
- Я самец, - отвечает Лиснерп.   
С тех пор дельфиниху Федор искать перестал, он себе другое занятие нашел, начал марать светлый образ великого писателя голубой краской.
Уборочную по осени провели из рук вон плохо, весь урожай репы под снег ушел, но особо никто не переживал, да и хрен с ней с репой, зато в клубе веселье, песни и танцы. А завклубом еще и социологом решил стать, и вопросы задает один другого умнее.
Однажды притащил в правление гинекологическое кресло и велел всем по очереди в него залезть, а сам в стороне стоял и перепись населения проводил, заодно, пол каждого залезшего определял, потому, как Зиночка она впорхнула туда как птичка, а некоторые мужики, хоть и носят женские имена, даже не знают, для чего такая техника предназначена, а уж создатель этого кресла дольше всех на него карабкался, но решил в конце концов, использовав все части речи и тела от глаголов до местоимений мучения свои  бессмысленные прекратить.
За этим высоко литературным занятием прошла зима, в марте снег начал таять, администрация требовала проведения посевной компании, а горючего в деревне не было, все выпили, по его же Федора совету.   
Но тут создатель гинекологического кресла вспомнил, что у него в Сургуте этого добра навалом, а вот репы нет, и предложил бартер. Но для того, чтобы репу на что-то поменять ее сначала откопать нужно, этим и занялись.
Дед Емельяныч первым за репку потянул, бесполезно, пришлось звать бабку. Марья Михайловна Квакина себя ждать не заставила, еще бы в обмен на репу горючее обещали! Зиночка услышала и тоже пришла,  сказала, что она будет внучкой, раз такая выгодная сделка.  Только дед с бабкой ее внучкой признать не захотели. Такая девка, говорят, наши седые головы позорит. Вот если бы Полька художница с Америки приехала это да, а на другую внучку они согласны не были. Принялись репу вдвоем тянуть.
Тянут, потянут, вытянуть не могут. Хотели Жучку на помощь звать, но тут Лиснерп из водоема вылез и говорит:
- Животных мучить не позволю, иначе буду жаловаться в Гринпис!
Решили  для вытаскивания репы использовать трактор, горючее драгоценное для него по капле собирали, от сердца отрывали можно сказать и от семьи. Только напрасно, ни одного трактора в гараже не было, угнали все.
Подозрение почему-то пало на приезжего из Сургута, потому как местным трактор спрятать негде.
- Да сдался мне ваш трактор, у меня джип навороченный дома стоит, я и на нем могу огород вспахать, - это он так небрежно сказал, но все сразу поняли врет, на джипе огород не вспашешь.
Опасаясь народного гнева, буржуй пообещал, что снабдит село горючим в любом количестве, кроме того, всех пригласил к себе на именины, клялся, что будет рад всех друзей за одним столом увидеть. Только позже, когда протрезвел, понял, что пошутил неудачно, именины-то у него в следующем году будут, и придется раскошеливаться! Тут он решил внимание общественности отвлечь:
- Зиночка замуж вышла, и ее муж всех к себе в гости приглашает.
Кое-кто конечно побежал, но быстро вернулись, ничего там интересного не было, пошутил Скромневичус.
Пока бегали из Сургута украденный трактор с бензином пришел. Половину репы выдернул, половину глубже в землю закопал, чтобы не высовывалась. Собранный урожай погрузили на трактор и отправили в Сургут. А после того, как поле с прошлогодней репой по новой засеяли, в деревне снова веселье началось. Дядя Фелор заведовал разливом горючего в стаканы и объявил конкурс, на лучшую частушку о нем,  его старом друге почтальоне Печкине и новом лучшем друге буржуе из Сургута.  Но тут Марья Михайловна вне конкуренции была, про всех троих одну частушку спела:
У миленка моего все танцы получаются,
С той поры как у него, откусил волк яйца.
Только буржуи разные, что к тому времени у дяди Федора в клубе гостили, уважаемой гражданке приз не присудили, сами все горючее выпили. Шутка говорят,  не было никакого конкурса.