Буржуи проклятые

В конце 80-х годов прилавки в наших магазинах были пусты. Дети быстро забыли, что такое печенье и конфеты. Взрослые, чтобы внести хоть какое-то разнообразие в свой скудный рацион, увлеклись самодеятельностью: делали «голландский» сыр из кислого творога, «коньяк» из подкрашенной дурным кофе самогонки или, например, майонез из яиц, подсолнечного масла и уксуса, подолгу взбивая эту варварскую смесь деревянной лопаточкой, чтобы добиться нужного цвета и привычной консистенции. Крупу, масло, сахар и другие продукты трудящиеся получали по талонам. Сигареты и водка служили валютой, их тоже давали по карточкам. Деньгами никто не интересовался, потому что купить что-либо было сложно.

А в родильном отделении Н-ской районной больницы об этих проблемах как будто забыли даже. Там каждый день ели торты и пили шампанское, и никакие продовольственные проблемы медицинский персонал отделения не волновали. Почему? Всё просто: выписка в роддоме бывает почти ежедневно. Счастливые отцы, дедушки и бабушки несут в этот день в больницу вино, торты, пирожные, конфеты и прочие сладости. Такова традиция, что ли: не принято являться в роддом за новорожденным с пустыми руками. Пусть даже на прилавках магазинов только пыль и мышиный помёт – не принято!

В холодильнике врача-акушера всегда стояли одна-две бутылки шампанского. Хирурги и анестезиологи частенько приходили сюда по утрам и вечерам, чтобы «поправиться».

Ворчали педиатры:
–Мы детишек по шесть дней выхаживаем, по ночам не спим, а зефир и конфеты достаются гинекологам.
–А вы приходите на выписку, может быть и вам что-нибудь перепадёт, – ухмылялся заведующий родильным отделением Потужной.

Но брать торты у родственников выписывающихся мамаш он всё же запретил. Конфеты – пожалуйста, шампанское – святое дело, а торт – ни в коем случае!

–Вы поймите, – объяснял он акушеркам, – они готовятся к выписке дней пять. Торт покупают заранее, потому что его не так-то просто достать. Где этот торт хранится почти неделю, в каких условиях – вот вопрос. Продукт это скоропортящийся, нажрётесь сладостей – пупки у вас вздуются. Мне здесь, в родильном отделении, пищевые отравления абсолютно ни к чему: потом от санэпидемстанции не отвяжешься. Придёт комиссия, начнутся проверки, найдут тысячу нарушений... Предупреждаю: увижу у вас торт – разговор будет коротким.

На следующее утро вошёл он в ординаторскую – и остолбенел: на столе стоял торт! Кремовый, с розочками.

Потужной вызвал старшую акушерку:
–Надя! Это что такое?
–Торт, Николай Петрович.
–Откуда?
–Живородова выписалась. Родственники принесли магарыч, чтобы мы копытца новорожденной обмыли...
–А я разве не говорил вам о том, что никакие кремовые прелести здесь не потерплю? – стал закипать Потужной.
–Говорили, Николай Петрович, но... что же с ним делать, если дают?
–А вы не знаете, что делать?
–Нет...
–Стало быть, моё слово для вас не указ? С первого раза не понимаете?
–Но Николай Петрович...
–Что «Николай Петрович»? – взорвался Потужной. – Отравитесь этой гадостью, а мне отвечать?
–Ну уж сразу и гадость... Он вроде бы неплохой...
–Ах, неплохой...

Потужной в порыве гнева схватил торт и с силой запустил его в стенку. Розочки живописно впечатались в обои. Надя в слезах выбежала из ординаторской.

Минут через пятнадцать доктор успокоился и, вздохнув, пошёл к Наде извиняться.

Вошёл он к старшей акушерке в кабинет – и что же увидел? Такой же торт, с розочками жёлтыми, синими и красными, с толстым слоем жирного крема на пышном бисквите – но только ещё больше первого! Потужной окаменел.

–Что это?! – грозно спросил он после многозначительной паузы.
–Это... это... ещё выписалась Сосцова...
–Ага, Сосцова! – он рысью подбежал к столу. – Вот я вам сейчас покажу... Сосцову...

Потужной обеими руками сгрёб со стола торт и бросил его в стенку.

Именно в этот момент ворвался в кабинет педиатр Меконин. Он был взволнован.

–Слушайте, ребята, – не здороваясь, начал он сходу, – что у вас происходит? Вообразите себе: захожу сейчас в ординаторскую, а там, на стене...

И в замешательстве замер: на обоях, прямо над сейфом с медикаментами, красовалась большая кремовая клякса (такая же, как в ординаторской!), которая совсем ещё недавно была великолепным тортом.

–Что... что такое? – растерялся Меконин. – Что, чёрт возьми, у вас тут...

И задохнулся от возмущения, не в силах закончить свою фразу.

–Да вот, – сердито пожала плечами Надя, – Николай Петрович развлекается, тортами кидается...

–Ну-у, знаете, – негодующе протянул Меконин, – мы там жизни не видим, – он кивнул куда-то в сторону главного корпуса больницы, – еле концы с концами сводим, морковный чай пьём, а здесь гинекологи совсем обнаглели. Жируют, сволочи! Буржуи проклятые...