Симочкин тупик Коллега

К  торцу    пятиэтажки  буквой  «Г»   примыкает  высоченный  забор,  за  которым   городские  власти  уже  лет  двадцать  пытаются  строить  дом  престарелых. Обычно, стройка  оживает  к  выборам  городского  начальства,  но  через  неделю  после  голосования  техника  уезжает,  стройматериалы  благополучно  разворовываются,  и  на  стройке  наступает  привычная  тишина.  Забор  и  стена  дома  образовали  закоулок,  который  жильцы  называют  не  иначе,  как  «Симочкин  тупик». «Симочкин» -  потому,  что хозяин  закоулка   Веня  Хохлов,  по  прозвищу  «Симочка»  -  пятидесятилетний  невысокий  мужичишка,  с  интеллектом  деревенского  блаженного,  и  повадками  городского  сантехника.  В тупике  Веня  соорудил  коптилку  для  рыбы  -  он  любил  рыбалку,   -   и  стол  персон  на  двадцать,  за  которым  жильцы  пятиэтажки  отмечали  многочисленные  праздники.  Выпивал  Веня  часто,  но  по-настоящему  пьяным  его  видели  редко.  Во  дворе  к  нему относились снисходительно,  и,  даже  с  любовью -  «Симочкин  тупик»  был  тем  объединяющим  фактором, который  знаком  всем жителям  коммунальных  квартир.  Здесь  справлялись  дни  рождения и   первое  мая,  проводы  в  армию  и свадьбы,  а  мужики  иногда  собирались  и  без  повода -  пузырь  раздавить,  да  анекдоты  покалякать.



Когда-то  у  Вени  была  жена  Сима  - белокурая  стерва,  которая  ездила  лечить  свои  северные  болячки   к  южным  морям  до  тех  пор,  пока  ни  встретила  там  подходящего  лекаря.  Этот  «экстрасенс»  исцелил  Симу  за  одну  ночь,  и  к  Веньке  она  больше  не  вернулась. 

Из-за  Симочкиной  измены  Хохлов  потерял  на  неделю  сон, на  месяц  аппетит,   и  на  всю  оставшуюся  жизнь  бОльшую  часть  своего,  и  так,  не  Бог  весть  какого   рассудка. С  этого  момента  стал  Веня  обращаться  ко  всем  окружающим  не  иначе  как  «Симочка».  Со  временем  это  слово  прилипло к   нему  так,  что  уж  редко  кто  помнил  настоящее  имя  Хохлова. Симочка  -  и  всё!


Напротив  Симочки,  проживал  выходц  из Абхазии  Зураб  Жвания  с  женой  Наной  и  тремя  детьми.  Нана  была  младшим,  тринадцатым  ребенком  в  семье  грузинского  еврея  Есеба  Цукермана,  а  каждый  из  ее  двенадцати  братьев  имел  кулаки  почти  такие  же,  как  голова  у  Зураба,  что  являлось  гарантией  семейного  благополучия  девушки.  Жвания  уехал  из  Абхазии  в  Сибирь  не  столько  по  причине  межнационального  конфликта  в  своей  республике,  сколько  из-за  «неприязненных  отношений»  с  Наниными  братьями.   Шесть  тысяч  километров,  разделяющих  Нану  с  родственниками,  братья  смогли  преодолеть  лишь  через  семь  лет.  После  этого,  их  знакомство  с  житьем-бытьем  своей  сестры  происходило со скоростью  два  брата  в  год. 

Приезжали  братья   весной,  под  видом  гостинцев привозили  столько  мандаринов,   что  после  их  продажи   окупали  поездку  в  несколько  раз.  Гостили  у  Зураба  по  месяцу,  с  каждодневными  застольями,  шашлыками  и  тостами. С  присущим  каждому  грузину  размахом,   Жвания  из  кожи  вон  лез,  чтобы  братья,  ни  дай  Бог,  не  подумали,  что  у  него  нет  денег  или,  что  гораздо  хуже  -  что  его  не  уважают  соседи.   Накануне  приезда  очередного  брата,  Зураб  обходил  соседей  в  пределах  пяти  этажей  вверх  и  двух  подъездов  вширь,  с  приглашением:

-  Здравствуй,  дорогой!  Как  твой  здоровье?  Завтра  Нанин  брат  приезжает,  я  его  маму  имел,  так,  что  ты  приходи  вечерком,  посидим…,  просто  так,  ради  уважения.


Соседи  Зураба  уважали,  поэтому  приходили  почти  все,  даже  те,  чьи  планы  рушились  из-за  приглашения:

- Зурик,  я  конечно  не  против,  но  мы   с  женой  собрались
ехать  к  теще  на  дачу  -  навоз  разбрасывать….  Даже  и  не  знаю,  что  делать….  А,  ладно,  отправлю  жену  одну,  к  …ее  маме.  А  во  сколько  мероприятие  намечается?

- Как  всегда!

Зурабовы  упоминания  о  половых  контактах  со  всеми
мамами  на  свете,  были,  скорее,  данью  грузинскому   темпераменту,   чем  констатацией  факта.  Все,  кто  знал  Жванию, давно  привыкли  к  таким  словам:

-  Вчера  колесо  на  машине  проткнул,  я  его  маму  имел,  -  два  часа  камеру  менял.

Или:

-  Мой  дед,  я  его  маму  имел,  запросто  бочку  вина  выпивает!


*********************************************************

Наниного Реваза,  самого  старшего,  самого  сильного  и  самого  мрачного  брата, ждали  в  субботу.  День  был  выходной,  гостей  ожидалось  много.  Симочка  отвечал  за  шашлык:  мясо,  мангал,  дрова -  всё  это  было  его  святой  обязанностью.  Сам  Зураб  мотался  по  городу  в  поисках  спиртного  и  хорошей  колбасы.  Жена  Петровича  из  седьмой  квартиры  -  Мария  Федоровна  готовила  сациви,  а  Нана  занималась  всем  остальным.

Реваза  с  мандаринами  привезли  после  обеда  на  двух  жигулях  и  одном  москвиче.   За  стол  сели  засветло.   Кроме  штатных  гостей  -  соседей,  было  еще  несколько  персон,  без  которых  Реваз  мог  подумать,  что  Зураба  тут  не  уважают. Знакомый  гаишник,  директор  обувного  магазина,  и  врач-травматолог,  призваны  были  развеять  сомнения  Наниного  брата.   

Первый  тост  сказал  Зураб.  Говорил  он  долго,  но без словесных выкрутасов,  - чтобы  родственнику  сразу  всё  стало  ясно  и  понятно. Затем  слово  взял  гаишник.  Он представился  как  «скоро  буду  начальником  ГАИ»  и  сделал  Ривазу  приятное  тем,  что  назвал  его  «если  к  Зурику  приехал,  значит,  тоже  хороший  человек!»
После  этих  слов,  Риваз  зауважал  Зураба  окончательно.  Еще  бы  - к  кому  из  неуважаемых  людей,  может  прийти  в  гости  начальник  ГАИ?  Теперь  любая  жалоба  Наны  на  то,  что  ее обижает  муж,  будет  восприниматься  Ривазом  не  как  факт  избиения  Зурабом  его  сестры,  а  как  «факт  легкого  колочения  глупой  женщины,  его  УВАЖАЕМЫМ  родственником».

Симочкин  тупик  гудел,  разнося  вокруг  запах  шашлыка,  водки  и  разговоры  гостей:

-  А  скажи  мне,  уважаемый,  как  будет  по  вашему  слово «здравствуй»?  -  Пытался  экзаменировать  Реваза  нудный  и  полупьяный  Каримов  из  третьей  квартиры.

Грузин  произносил  на  своем  языке  что-то  непроизносимое,  на  что  Каримов  кивал  и  подтверждал:

- Пра-а-а-а-авильно!

- А,  к  примеру,  как  будет  «вилка»?

- «Лдвыпжцукрпжщпцвисмхи»

- Пра-а-а-авильно!!!  А  как  будет ….

Стемнело.   «Начальника  ГАИ»  увезли  сослуживцы  на
уазике,  травмотолог  пытался  доказать  нафуфыренной  мадам  из  одинадцатой  квартиры,  что  он  может  сейчас  запросто  выломать  ей руки,  ноги,  челюсть,  ключицу  и  тазобедренную  кость,  и  так  же  запросто  вставить  все  это  на  место.  Петрович  из  седьмой,  чем  больше  пил,  тем  больше  ему  казалось,  что  он  самый  умный  и  самый  сильный.  Для  разминки  он  предложил  Ривазу  побороться  на  руках.  Поборолись.  Грузин  выиграл,  за  что  получил  от  Петровича  зашифрованную  угрозу:

- Ла-а-а-дно,  мы  еще  посмотрим  кто  кого….  Козел!

Симочка  улыбался  и  молча  слушал  как  лысый  и  толстый
дядя  Миша  рассказывал,  почему  американцы  никогда  не  выиграют  войну  у  Саддама  Хусейна:

- Иракцы,  это  такие  твари,  которых  свет  не  видел!  Они  такие  вёрткие,  что  даже  кобра  не  могёт  их  укусить  -  успевают  увернуться.  Куда  там,  на  хрен  американцам  с  их  пулями -  промажут!

Кто-то  предположил:

- А  если  по  ним  из  танка  шарахнуть?

Дядя  Миша  был  неотразим:

- Так,  там  же,  в  Ираке,  кругом  пустыня  -  снаряд
издалёка  видать!!!  Пока  он  будет  лететь,  иракец  успеет  отбежать дальше  того  места,  откудова  танк  выстрелил!  Вёрткие  они  гады,  прыгучие….

Бывший  военный  из  второго  подъезда,  страдающий  гигантоманией,  рассказывал  про  своих  попугайчиков:

- У  меня  попугай  был  ростом  с  Симочку!  На  все  языках  матюкался!  Бывало,  моя  у  него  в  клетке  вычищает,  а  он  ка-а-а-ак  пошлёт  ее  по-английски  на  три  веселых  буквы…

Любопытная  Валентина  Семеновна  из  девятой  квартиры,  просила  уточнить:

-  Ну,  и  как же  по-английски  звучат  эти  ваши  «три  веселых  буквы»?

- Хандыхох  на  цугундер!

-  Оооо!!!  Даже  так?  Никогда  бы  не  подумала…



Водка  Реваза  не  брала  по  причине  его  упоения  своей   значимостью  -  еще  никогда  и  нигде  его  не  встречали  с таким  размахом  и  помпой.  На  радостях  он  спел  грузинскую  песню,  длинную,  и  как  показалось  многим, унылую.  Петрович  поинтересовался:

- А  «Мурку»,  знаешь?

- Нет,  дорогой,  я  здэсь, кроме  Зураба,  пока никого  не
знаю…


В  этот  момент,  Симочку,  ни  с  того,  ни  сего,  потянуло  на  стихи.  Он  встал,  и  с  выражением,  громко  и  вдохновенно  произнес:

-  Стихи!  Об  Серафиме  и  вот  этом  человеке!  -  он  указал  на  Реваза  и  начал  читать:

«Как  ты  женщинам  врешь  обаятельно,
Сколько  в  жестах  твоих  красоты!
Как  внимательно,  как  обстоятельно,
Как  расчетливо  действуешь  ты!
Произносишь  ты  речи  чуть  странные,
Напускаешь  дурманящий  дым, 
Нежность  -  это  оружие  страшное,
Побеждаешь  ты  именно  им!
Ни  малейшей  вульгарности,  грубости,
Только  нежно  погладишь  плечо,
И  они  уже  делают  глупости,
И  готовы  их  делать  еще.…
И  вниманием  не  избалованы, 
  Заморочены  манией  фраз,
Как  дешевки  идут  на  болотные,
Голубые  огни  твоих  глаз….»

Симочка  замолчал,  налил  себе  водки  и  в  полной  тишине  спросил:

- Эх,  Сима,  Сима!  Чего  тебе  не  хватало?  -  И  выпил.

Никто  из  присутствующих  даже  не  предполагал, что 
Симочка  знает  какие-то  стихи.  А  вот,  поди  ж  ты….

Первым  зааплодировал  Реваз, он  искренне  решил,  что  это
стихотворение  придумано  для  него.  Он  обнял  Симочку,  и  в  знак  благодарности  долго  жал  ему  руку.


До  утра  досидели  лишь  самые  стойкие.  Дядя  Миша  допытывался  у  гостя:

-  Почему?  Я  тебя  спрашиваю,  почему,  в  телевизоре  всё  про  чеченцев  известно,  а  поймать  их  не  могут?  Неужели  военные  телевизор  не  смотрят?

Этот  вопрос  ставил  Реваза  в  тупик,  и  дабы  с  честью  выйти  из  ситуации,  он  предложил:

-  Давай,  дорогой,  выпьем!  За  знакомство!  -  и  в  который  раз  спрашивал дядю  Мишу -  как  тебя  звать?

 
К  Симочкину  тупику  подъехал  милицейский  уазик,  из  которого  в  сержантской  форме  вышел  вчерашний  «начальник  ГАИ»,  и  «тыняясь»,  пошутил:

- Старший  инспектор  ДПС  Завгаев.  Попрошу  ваши  права!

Симочкин  тупик  вступал  во  второй  день  праздника  по
случаю  приезда  Наниного  брата.  Впереди  было  целое  лето.

21 Марта 2003 г.