Светлана Крушина
Королевская прогулка
Моему мужу Александру, с любовью…
Часть 1
Глава 1
Каменистая долина, тянувшаяся вдоль северо-восточной границы Медеи, полностью оправдывала свое название: Долина Северных Ветров. Даже сейчас, в разгар лета, здесь не было тепла. С близкого северного моря дул устойчивый пронизывающий ветер, и не было никакой для него преграды. На плоской, словно доска, долине лишь кое-где среди огромных черных валунов торчали искривлен-ные, угрюмые деревья. Над безжизненным пейзажем простиралось низкое, серое небо, такое тяжелое, словно с минуты на минуту оно собиралось исторгнуть из себя дождевые потоки.
Одинокий всадник остановился рядом с одним из валунов и окинул прости-равшуюся перед ним безрадостную землю задумчивым взглядом. Всадник был молод, лет двадцати четырех-двадцати пяти, высок и строен. Одежда его, изрядно по-трепанная, хотя хорошо и добротно сшитая, ничего не говорила о своем хозяине. А вот меч, висящий на поясе в потертых ножнах, заставлял предположить, что молодой человек – наемник, каких множество бродило в тот год по Медее в поис-ках поживы. Налюбовавшись вдоволь на неприветливую долину, молодой человек едва слышно вздохнул и усталым жестом потер лицо. В тусклом свете северного дня на мизинце серебряной вспышкой сверкнуло покрытое причудливой вязью коль-цо.
Ничего интересного молодой человек не увидел, но еще некоторое время стоял на месте, о чем-то раздумывая. Вид у него был очень усталый, и он уже много ночей провел под открытым небом. Глаза его скользили по долине, задер-живаясь на мгновение то на огромном камне, то на чудовищно изогнутом дереве, и вдруг он вздрогнул и выпрямился в седле. Вдалеке, почти на горизонте, в не-бо поднималась тоненькая струйка дыма. Кто-то жег костер.
В этот год в Медее костров следовало остерегаться. Уже два года в коро-левстве шла война, и усталый путник, решивший приблизиться к заманчиво тепло-му огню, рисковал обнаружить вовсе не то, на что рассчитывал. Молодой человек знал об этом, он уже не первый день бродил по охваченному войной королевству, и он задумался. Он не ел со вчерашнего вечера, и соблазн поесть горячей пищи и погреться у огня был слишком велик, но он помнил об осторожности. Он мог нарваться на дезертиров или мародеров, и неважно, к которой из воюющих сторон они принадлежали: все они были страшнее диких зверей. Вступать с ними в кон-фликт не стоило.
Впрочем, едва ли это были мародеры. Не стали бы они открыто жечь костер в месте, где дым был виден за несколько лиг. И уж тем более, так не поступили бы дезертиры, скрывающиеся ото всех. Значит, это был кто-то еще, и, конечно, не военный лагерь – в этом случае к небу поднимался бы дым не одного костра, а как минимум полусотни.
Молодой человек заинтересовано приподнял бровь и сжал каблуками бока лошади, заставив ее двинуться в сторону дыма. Он не торопился.
Вскоре стало ясно, что дым поднимается из-за длинной каменной гряды. Деревья здесь росли гуще, чем еще где-нибудь в долине. Всадник пустил лошадь быстрее, и уже через полчаса подъезжал к гряде, одной рукой правя лошадью, а вторую держа на рукояти меча.
Приблизившись к камням и никого по-прежнему не видя, он спешился и об-мотал уздечку вокруг ветви низкорослого деревца. Не снимая руки с оружия, медленно и осторожно он пошел в обход валунов. Далеко он не ушел. Навстречу ему из-за каменной глыбы шагнул человек с обнаженным мечом в руке. Гость ос-тановился и принялся разглядывать незнакомца с любопытством, но без страха или беспокойства.
Незнакомец был невысокий, коренастый, плотного телосложения парнишка лет девятнадцати-двадцати на вид, с круглым веснушчатым лицом. Его огненно-рыжие волосы, порядком взлохмаченные, спадали до плеч. Одежда, не слишком бо-гатая, все же наводила на мысль о том, что шили ее у хорошего портного. На простого солдата, тем более мародера, юноша не походил.
- Ты кто такой? – агрессивно спросил он по-медейски.
- Долго рассказывать, - ответил гость так же на медейском. В его речи слышался заметный акцент: он сильно растягивал гласные и почти проглатывал согласные. – Если только тебя не интересует исключительно мое имя.
- Мне плевать на твое имя! – объявил медеец, довольно бестолково разма-хивая мечом.
- Зачем же ты тогда спрашиваешь, кто я такой?
- Слушай, ты: иди, куда шел! – рассердился рыжий. – Здесь тебе делать нечего!
- Даже так? – спокойно спросил гость. – Если я помешал, прошу прощения. Просто я увидел дым вашего костра и подумал, что смогу найти здесь приятную компанию и тепло. Но если вы не желаете видеть гостей, я немедленно уеду.
Он шагнул назад, но рыжий еще яростнее замахал мечом и вдруг грозным голосом вопросил:
- Ты куда это собрался?
- Что? – удивился гость. – Ты же только что велел мне убираться.
- Я передумал, - заявил рыжий. – Нечего тебе тут шататься, еще расска-жешь кому-нибудь… Так что будешь пока моим пленником.
- С какой это стати?
- Ты же хотел погреться? Вот и погреешься. А потом вернутся остальные, и мы решим, что с тобой делать.
Гость задумался. Неприятностей он уже не ожидал, – медеец выглядел до-вольно безобидным, - но зато заинтересовался. Кто бы ни были эти люди, они явно не хотели, чтобы кто-то узнал об их местонахождении. И, однако, они раз-водили костры, видные за несколько лиг. Чудные какие-то.
- Хорошо, - сказал он, наконец. – Пойдем, подождем твоих друзей.
- Давай сюда меч, - важно сказал медеец. – Раз ты мой пленник…
- Даже и не мечтай.
- А…
- Могу обещать, - перебил гость, - что в дело его не пущу, пока не уви-жу явной для себя опасности. Этого с тебя хватит.
- Ну ты нахал, - поразился медеец. – Ладно, пусть будет так. Так как, ты сказал, тебя зовут?
- Я не говорил… А тебе уже стало интересно мое имя?
- Ну… если нам придется провести несколько часов вместе, то надо хотя бы узнать, как друг к другу обращаться.
Гость усмехнулся и кивнул.
- Пожалуй. Что ж, раз я гость – или, вернее, как ты сказал, пленник, - мне и представляться первому. Мое имя – Грэм.
- Просто – Грэм? – уточнил рыжий.
- Не просто, - снова усмехнулся Грэм. – Но это неважно.
- Хм… Ну, ладно, не хочешь – настаивать не буду, хотя и не вижу никаких причин для такой таинственности… А меня зовут Оге Аль.
Он с такой гордостью произнес свое имя (типично медейское), что Грэм невольно улыбнулся. Сразу стало ясно, что медеец – дворянин, причем наверняка из старинного, знатного рода. Впрочем, титул он не назвал, и это еще больше заинтересовало Грэма.
- Ну, вот и познакомились, - бодро сказал Оге и убрал меч. – А раз так, пошли в лагерь, нечего тут торчать.
- Подожди! – остановил его Грэм. – А моего коня ты хочешь оставить на всеобщее обозрение?
- Ты верхом? Ну, пойдем тогда за твоим конем. Одного я тебя не отпущу, - объявил Оге.
Забрав коня, они вернулись в небольшой лагерь, спрятанный между валуна-ми. На небольшом пятачке, поросшем мягкой травой, стояли два шатра. Перед ни-ми горел костер, над которым висел котелок. Недалеко от палаток паслись две стреноженные лошади. Грэм оглянулся, но больше никого не увидел. Интересно, а где товарищи медейца, про которых он говорил, и сколько их?..
Своего коня Грэм оставил там же рядом с лошадьми медейцев, а сам после-довал приглашению Оге и присел на один из плоских белых камней, торчащих из земли недалеко от костра. Протянул к огню руки, - стоял июль, но день выдался холодный, - и откинул капюшон. Его белоснежные волосы были заплетены в длин-ную косу, перевитую черной тесьмой. В левом ухе покачивалась золотая серьга. Оге, усевшийся напротив, с удивлением и любопытством рассматривал его причес-ку, потом спросил:
- Ты ведь не из Медеи, верно?
- Верно, - коротко ответил Грэм, не желавший распространяться на эту тему. Причины скрывать, откуда он явился, у него были, как он считал, доволь-но веские. Впрочем, и отрицать очевидное тоже не имело смысла: с головой его выдавал, как минимум, характерный акцент, и будь собеседник чуть повниматель-нее (или же поумнее), он бы без труда догадался, откуда родом "пленник".
- А откуда? – продолжал любопытствовать Оге. – Выговор у тебя нездеш-ний, да и прическа…
– Не понимаю, какая тебе разница?
Оге важно надулся.
- Откуда я знаю – вдруг ты касотский шпион? Тогда тебя надо пытать…
Говорил он всю эту чушь совершенно серьезным тоном, но в глазах его Грэм вдруг совершенно явственно увидел такие лукавые искорки, каких не видел никогда в жизни. Ну, разве только в черных глазищах Илис.
- Можешь попробовать, - в тон ему отозвался Грэм. – Только сразу преду-преждаю: не надейся, что справишься со мной легко.
- А я и не надеюсь. У касотцев хорошие шпионы, сразу все секреты не вы-дают. Но если постараться… - Оге не договорил и привстал со своего импровизи-рованного сиденья. – О! Кажется, едут. Наконец-то. Ну, берегись, от них ты так легко не отделаешься, как от меня.
Прислушавшись, Грэм различил стук. Ехали двое или трое. Через минуту из-за ближайшего валуна показались двое всадников в кольчугах. На высоком во-роном жеребце ехал молодой человек лет двадцати двух, атлетического сложения, с красивым, хотя и несколько высокомерным лицом. У него были черные, с сизым отливом, волосы, завязанные в хвост, смуглая кожа, черные глаза и горбоносый профиль. Одежда его, как и у Оге, выглядела довольно дорогой и очень доброт-ной, на поясе в ножнах хорошей работы висел меч с драгоценной рукоятью.
Вторым всадником оказалась девушка, очень юная, почти дитя. Назвать ее красавицей было бы слишком большим преувеличением, но какое-то своеобразное очарование таилось в чертах ее лица. Белизну высокого и выпуклого лба оттеня-ли рыжие кудри, не уложенные в прическу, вздернутый нос украшала россыпь бледных веснушек, а губы были еще по-детски пухлыми. А вот серые глаза гляде-ли совсем не по-детски, упрямо и властно. Странный взгляд, подумал Грэм, мед-ленно вставая. Похоже, эта девушка привыкла повелевать. Наверное, она проис-ходит из очень знатного рода…
Завидев Грэма, черноволосый парень схватился за меч, а девушка подняла тонкие, сильно изогнутые брови и удивленно и насмешливо сказала:
- У нас гость, вот как? Оге, как это понимать? Стоило уехать буквально на полчаса, и ты уже нашел себе компанию?
- Это не я его нашел, а он нас! – пылко стал оправдываться Оге. – Я сидел, никого не трогал, а он явился и стал злостно нарушать мой покой! При-шлось взять его в плен! Наверное, он касотский шпион, - сообщил он вдруг очень серьезным тоном.
Черноволосый всадник фыркнул, соскочил с седла и подошел к девушке, чтобы помочь ей спешиться. Та проигнорировала его помощь и ловко спрыгнула на землю сама. Она отдала поводья Оге и повернулась к Грэму, взглянула на него с любопытством.
- Касотский шпион? – насмешливо повторила она. – Взятый в плен? Почему же тогда его меч висит у него на поясе? А, Оге?
- А? Меч? Какой меч? – Оге сделал невинное лицо и захлопал глазами. – Честно говоря, не заметил никакого меча!
- Прекрати валять дурака, - резко бросил черноволосый. – Ты ведешь себя так, словно тебе еще пять лет! Это становится утомительным, клянусь Рондрой!
- Остынь! – легким тоном посоветовал Оге. – Тебе нужно легче относится к жизни, только и всего. Смотри на мир не так серьезно, и, уверяю тебя, тебе станет намного проще!
Короткую перепалку Грэм выслушал с возрастающим удивлением. Про него, казалось, уже забыли. Интересная подобралась компания…
Девушка, улыбнувшаяся было, когда двое ее товарищей начали препираться, снова стала серьезной, и велела им прекратить. Когда оба замолчали, она опять повернулась к Грэму, который так и стоял, глядя на нее.
- Как ты попал сюда? – спросила она.
- Я ехал через долину и увидел дым вашего костра, - ответил Грэм. – Сейчас нечасто увидишь мирный огонь на этой земле…
- Я же говорил, что нельзя разводить костер, - заворчал черноволосый медеец. – Мы выдаем себя с головой! Хорошо, что пока только один человек за-метил дым, а если бы это оказался касотский отряд?!
- Если вы скрываетесь от касотцев, я вам посоветовал бы на некоторое время вообще обойтись без огня, - заметил Грэм. – Вас видно издалека, а людей сейчас много бродит лихих…
- Вот именно, - тут же подхватил черноволосый. – Лихих людей достаточ-но. А сам-то ты кто?
- Просто бродяга.
- По твоему произношению я бы сказала, что ты – из Наи, - сказала де-вушка.
- Это так, - кивнул Грэм.
Оге тут же завопил, хлопнув себя ладонью по лбу:
- Ну конечно, Наи! Как я сразу не догадался?!
- Потому что ты – балбес, - сказала девушка, не поворачиваясь к нему. – Наи… далеко же ты забрел… бродяга. А что тебе здесь надо?
- Ничего особенного, - пожал плечами Грэм. – Хотелось погреться у огня и перемолвиться с кем-нибудь словом – вот и все.
Черноволосый парень тронул за плечо девушку и сказал, не глядя на гос-тя:
- Для нас он не опасен. Но если он попадет к касотцам, и они начнут про нас спрашивать…
- С какой стати они начнут спрашивать? – нахмурилась девушка. – Они да-же не знают, что мы здесь! Хотя… что ты предлагаешь сделать?
Грэм почувствовал, что все это начинает ему надоедать. Ему не понрави-лось, что о нем ведут беседу так, словно его тут нет. И уж тем более не по-нравилось, что медейцы взялись решать его дальнейшую судьбу. Поэтому он ска-зал, перебив черноволосого парня:
- Я, пожалуй, поеду своей дорогой. Касотцам я про вас ничего не расска-жу, не беспокойтесь, я ведь даже не знаю, кто вы такие…
- Не знаешь – и хорошо, - сказала девушка. – Что касается остального… Я бы попросила тебя остаться.
- Что ты делаешь?! – приглушенно воскликнул черноволосый, но девушка жестом прервала его.
- Я бы попросила нашего гостя остаться, - повторила она с нажимом. – Нас мало, и если мы снова встретимся с касотским отрядом, как это случилось утром, шансов отбиться у нас будет еще меньше. Уйти мы пока не можем, сами знаете, а этот человек мог бы нам помочь… если он никуда не торопится, конеч-но. Заплатить за несколько дней мы тебе сможем, - сказала девушка, обращаясь уже непосредственно к Грэму. – Заплатим щедро, не беспокойся, не пожалеешь.
- Мне не нужны деньги, - покачал головой Грэм. – Я не наемник.
- Тогда уезжай, - заявила девушка. – Нам нужен воин, но не гость.
Грэм не двинулся с места. Он думал. Он никогда еще не нанимался охран-ником за деньги, хотя ему и приходилось выполнять обязанности телохранителя и проводника чисто на добровольных началах. Профессия его была совсем другая, не имеющая никакого отношения к охране и воинскому искусству. При необходимо-сти он мог бы стать и наемным солдатом, но не хотел брать деньги за такую ра-боту из принципа…
Думать вроде бы было не о чем: ему предложили работу, он от нее отка-зался. Можно разворачиваться и уезжать. Но Грэм медлил. Компания казалась ему довольно симпатичной, к тому же, медейцы явно находились в затруднении и вы-глядели достаточно наивными, чтобы не суметь выпутаться из сложной ситуации. Да и девушка-медейка, слишком юная, чтобы разъезжать по долине Северных Вет-ров в военное время, возбуждала крайнее его любопытство. Да не только любо-пытство.
Медейцы смотрели на него с нетерпеливым ожиданием.
- Денег я не возьму, - сказал он, наконец. – Что касается остального, то спешить мне некуда.
- И? – не поняла девушка.
- Вам нужен воин? Ну, так вы его получите, - решился Грэм. – Задаром.
- Тебе разве нечем больше заняться?
- Абсолютно. К тому же, я изрядно соскучился по разумным существам, об-ладающим даром речи.
- М-да, - сказал Оге озадаченно. – Бывает. А вот здесь кое-кто, руку даю на отсечение, просто спит и во сне видит, как бы оказаться на необитаемом острове…
- Хватит болтать! – прервала его девушка, нахмурившись. – Ты это серь-езно… э-э-э…
- Грэм, - подсказал Грэм. – Да, я серьезно.
- В таком случае, конечно, мы будем очень рады принять твою помощь…
- Что ты делаешь? – снова возопил черноволосый, сверля Грэма пронзи-тельными черными глазами. – Какой-то подозрительный тип явился в лагерь, и ты уже готова нанять его, даже не узнав толком, кто он такой??
Девушка вспыхнула.
- Я знаю, что делаю! – заявила она тоном, не допускающим возражений. – Ты лучше меня знаешь, сколько здесь касотских отрядов! Если повторится такая стычка, как сегодня, нам будет легче впятером, чем вчетвером! – Грэм отметил это "вчетвером" и немного удивился, потому что четвертого члена маленького отряда до сих пор еще не видел. – Подумай об этом.
- Я думаю об этом, - яростно сказал черноволосый. – Но все равно счи-таю, что нам не следует доверять первому же проходимцу, предложившему помощь. Ты даже не знаешь, чем он занимается, кто он такой! Вдруг он убийца или раз-бойник?
- Вот это меня совершенно не интересует, - повысила голос девушка. – У нас будет еще один меч, а на остальное мне плевать, пусть даже он резал не-винных младенцев десятками. Если же наш гость попытается выкинуть какой-нибудь фокус, то думаю, вы с Оге сумеете с ним справиться – вдвоем-то против одного!
Черноволосый помолчал несколько секунд, потом сплюнул на землю, сказал:
- Делай, как знаешь, - и ушел в один из шатров.
Девушка, проводив его взглядом, повернулась к Грэму. Выглядела она те-перь несколько смущенной.
- Все в порядке, - опередил ее Грэм. Его ничуть не взволновало и не ос-корбило недоверие медейца. Он знал, какое впечатление производит на свежих людей своим видом, отнюдь не благопристойным. – Ваши опасения понятны. Уве-ряю, что не причиню никому из вас никакого вреда.
Оге недоверчиво хмыкнул.
- Пообещать-то можно что угодно…
- Если бы я хотел тебя убить, я бы это уже сделал, - доверительным то-ном сказал Грэм.
- Ха! Ты так уверен?..
Грэм не любил показухи, но уж очень самоувереным был этот рыжий медеец. В мгновение ока меч Грэма вылетел из ножен и оказался приставленным к горлу Оге. Движение было таким быстрым, что никто ничего не успел понять, и только когда сталь уже блестела около лица медейца, девушка ахнула и невольно пода-лась вперед.
- Ты труп, - сообщил Грэм.
- Да вроде бы еще нет, - растеряно отозвался Оге, хлопая глазами.
- Ну ты и лопух! – воскликнула девушка и повернулась к Грэму. – Пожа-луйста, не убивайте его, сударь!
От неожиданности Грэм едва не закашлялся. Девушка, кажется, приняла его всерьез и даже перешла на "вы". Он успокаивающе протянул к ней свободную руку и медленно убрал меч.
- Успокойтесь, - сказал он мягко. – Я не собирался его убивать.
Оге тер горло, на котором не было и царапины, и таращил глаза.
- Ну, ты даешь, - сказал он с восхищением. – Ванда, не нервничай, он же меня не убил!
Девушка, носящая традиционно медейское имя Ванда, глубоко вздохнула и сердито посмотрела на Грэма.
- С вами не соскучишься! Что это за представление?!
- Обращайтесь ко мне на "ты", - попросил Грэм.
*
Сурового черноволосого парня, отговаривавшего Ванду принимать Грэма в маленький отряд, звали Ив Арну. Об этом Грэм узнал от своего нового рыжеволо-сого приятеля, сам надменный брюнет не соизволил представиться. До вечера Ив вообще не сказал ему ни слова, а когда они сталкивались, – а не сталкиваться постоянно на крошечной полянке между камнями они не могли, - смотрел на него пронизывающим взглядом, словно пытаясь проникнуть в его мысли. Грэм старался сохранять спокойное выражение лица и размышлял, чем же он успел заслужить та-кую откровенную неприязнь. Впрочем, ему от нелюбви Ива было ни холодно, ни жарко.
Быстро разъяснилось недоумение Грэм по поводу отсутствия в поле зрения четвертого члена отряда, которого при нем упоминали, но который не попался ему на глаза. С медейцами путешествовала еще одна девушка по имени Корделия, но она была ранена в той самой стычке с касотцами, о которой упоминала Ванда, и отлеживалась в палатке. Рана казалась несерьезной, и вся компания надеялась уже через три-четыре дня продолжить путь.
Когда Грэм увидел раненую девушку, он очень удивился, как она вообще не умерла от переутомления в первый же день путешествия. Тоненькая, хрупкая и почти прозрачная, с большими голубыми глазами и светлыми волосами, она каза-лась не жителем земли, а бесплотным духом. Особенно рядом со своей подружкой, девушкой отнюдь не худосочной и вполне крепкой. Лицо у Корделии было необычно серьезное, а глаза – грустные. Грэм попытался представить себе этого духа в гуще схватки, и не смог, воображение ему отказывало. Да, компания медейцев остро нуждалась в хотя бы еще одном воине. Просто чудо, подумал Грэм, как они вообще смогли уйти от касотцев живыми. Четверка, в которой один из парней ед-ва знал, с какой стороны браться за меч, а обе девушки не вышли еще из дет-ского возраста, была обречена на гибель в Долине Северных Ветров, кишевшей касотцами.
Медейцы просто напрашивалась на неприятности. Из всех четверых приспо-собленным к жизни среди дикой природы казался один лишь Ив, молчаливый, с резкими и уверенными движениями. Девушки, Грэм был готов поклясться, не про-вели ни одной ночи под открытым небом до того дня, как пустились в путешест-вие, и вообще были избалованы лаской и заботой. Что касается Оге, он то ли действительно был "лопухом", как его назвала Ванда, то ли мастерски притво-рялся.
Понаблюдав своих новых знакомых пару часов и проникнувшись к ним стой-кой симпатией, Грэм твердо решил, что просто так от него они не избавятся. Им позарез нужен был человек, не такой наивный, как они, и кое-что соображающий в жизни. Грэм подумал, что за такого человека запросто сойдет он. Если оста-вить этих медейцев на произвол судьбы, они, скорее всего, живыми домой не вернутся. Одно лишь обстоятельство, что они так наивно приняли совершенно не-знакомого человека, даже не допросив его, говорило о многом. Человек, владею-щий оружием так же, как Грэм, мог бы зарезать их всех одного за другим, и да-же не запыхаться. Ну, может быть, пришлось бы немного повозиться с Ивом, ко-торый выглядел опытным воином, но – четверть часа, не больше. И им сильно по-везло, что им на голову свалился добрый Грэм, не режущий людей без веской на то причины, а не злобный касотский ассасин, которому веские причины для убий-ства просто не требовались.
Эти свои мысли Грэм поведал Оге, когда они вдвоем устроились у костра, чтобы сообразить какой ни есть ужин. Ванда не соизволила снизойти до стряпни, велела парням самим все сделать, после чего скрылась в шатре.
- Добрый какой, - ехидно отозвался Оге, выслушав монолог Грэма, и поме-шал варево в котле. – Просто поразительно. Ты, случаем, не странствующий ры-царь?
- А что, я похож? – в ответ поинтересовался Грэм.
- Ну… вообще-то нет. Ты ни на кого не похож, честно говоря. Никак не могу сообразить, кто ты такой. А почему тебя так заботит наша судьба? Ты так любишь ближних своих?
- Не очень.
- А что тогда?
- Да жалко мне вас, - усмехнулся Грэм. – Убьетесь ведь.
- Добрый какой, - повторил Оге. – Жалко ему… Вот слышала бы Ванда, она бы тебе устроила, мало не показалось бы. И вообще, нас не так просто убить!
- Ага, а посторонних скитальцев в лагерь проводите, даже меч не удосу-жившись отнять…
Оге стремительно покраснел. Он вообще краснел часто и быстро, как и все рыжие на свете.
- Ну… бывает. Ты же ничего плохого не сделал…
- Но мог. Слушай, Оге, а что вы тут вообще делаете? Кругом касотских отрядов – тьма! Территория, как понимаю, ими оккупирована. Вы от своих отби-лись?
Оге почему-то смутился. А чтобы скрыть смущение, грозно нахмурился.
- Да… Нет… Что-то вроде. Слушай, не приставай с этим, а?
- Военная тайна? – усмехнулся Грэм.
- Вот именно! Хочешь узнать – спроси у Ванды. Может быть, она тебе и расскажет. Хотя лично я сильно в этом сомневаюсь…
- А почему – у Ванды? Она здесь командир?
- Ну… да. Наверное.
- Интересно… - пробормотал Грэм. – Она же ребенок совсем… А ты небось офицер, а?
Вообще-то, никаких нашивок он не видел ни у кого из четверки. А значит, даже если они и были офицерами, то скрывали этот факт.
- Не твое дело, - сердито мотнул своими патлами Оге. – Сказано тебе – к Ванде приставай! Я ничего не скажу. Что касается ее возраста… - он почему-то понизил голос. – Этот ребенок, если хочешь знать, может быть страшнее касот-ского магика.
- Да ладно тебе.
- Ты ее просто не знаешь. А я с ней тесно общаюсь уже много лет, так что можешь мне поверить.
- Она – твоя сестра?
- Сестра? – повторил Оге в священном ужасе. – Сестра! Благодарение Тса, нет! Только такой сестры мне и не хватало!
- Ты заставляешь меня думать, что ваша Ванда – просто монстр какой-то, - усмехнулся Грэм.
- Нет, конечно, не монстр… Но иногда на нее находит. И тогда лучше на глаза ей не показываться.
С минуту Грэм молчал, усмехаясь. Интересная компания, однако. В коман-дирах – девушка, едва вышедшая из детского возраста… и тем не менее, более страшная, чем касотский магик. Если, конечно, верить словам Оге. Магиков, хо-тя и не касотских, Грэм видел; мало того – общался с ними довольно близко, - и поэтому решил, что его болтливый собеседник преувеличивает. Причем сильно.
- А ты видел когда-нибудь касотского магика? – не удержался Грэм.
- Э? К чему ты клонишь?
Кажется, он уже не помнил, что говорил минуту назад. Что ж, бывает. Язык – как помело, а в голове – ветер… Ладно, подумал Грэм, переменим тему.
- Оге, а какой у тебя титул?
- Что? – удивился Оге. – С чего ты взял?
- У тебя на лбу написано, - серьезно ответил Грэм.
- Нет, правда!?
- Оге, ну что же я, повадки нобиля не отличу?
- А что, очень заметно?
- Заметно, - кивнул Грэм. – Так какой?
- Не скажу, - гордо надулся Оге. – Военная тайна. Вот если Ванда ска-жет… Кстати, а ты сам-то?..
- Что – я сам? – Грэм приподнял бровь. – Уверяю тебя, у меня титула нет. И никогда не было. И, надеюсь, не будет.
- Хм… Хороший ответ. Можно истолковать как угодно… впрочем, это твое дело. Я вот только подумал, что лошадь и меч у тебя слишком хороши для про-стого бродяги. Если ты даже не наемник…
- Глазастый какой, - пробормотал Грэм.
- Может быть, ты их украл? – хищно спросил Оге.
Не в бровь, а в глаз, подивился Грэм. Вот тебе и "лопух".
- Может быть, - отрезал он, чтобы пресечь поток внезапных озарений со-беседника.
Оге немедленно осекся, сделал скорбное лицо и поднялся с камня, чтобы еще раз помешать варево. Подул на ложку, глотнул и с минуту стоял с задумчи-вым видом, возведя глаза к небу. Потом вздохнул душераздирающе. Грэм следил за ним с неподдельным интересом, покусывая сорванную под ногами травинку.
- Кажется, готово, - объявил Оге торжественно и тут же похоронным тоном добавил. – Но я в этом не уверен.
- Ты что же, не стряпал никогда раньше?
- Не-а.
- А что же тебя тогда кашеваром-то поставили? – усмехнулся Грэм.
- Вообще-то провиантом заведовала Корделия… Сейчас она не может, а у остальных еще хуже получается.
- Даже у Ванды?
- Ага.
- Н-да, - озадаченно сказал Грэм и забрал у собеседника ложку. В котел-ке оказалась фасоль, разваренная в кашу и порядком пересоленная. Грэм попро-бовал ее, решил, что есть можно, и вернул ложку Оге.
- Перестарался, - сообщил он. – В следующий раз не отвлекайся на разго-воры, а смотри за едой получше…
- А по-моему, нормально, - отозвался Оге. – Ну что, позвать всех, что ли?
Через десять минут вокруг костра собрались трое медейцев (Корделия от-леживалась в шатре), к ним присоединился Грэм, которого, конечно же, пригла-сили разделить с ними трапезу. Огонь затушили, чтобы не выдавать себя больше дымом. К тому же, смеркалось, и отблески пламени могли послужить отличным ориентиром в темноте.
- Придется нам несколько дней посидеть на сухом пайке, - сказал Ив, ко-гда все принялись за еду. – Не стоит снова повторять сегодняшней глупости. Мы сами ищем себе неприятностей.
- На сухом пайке! – огорченно сморщился Оге. – Я не согласен.
- А я и не спрашиваю твоего мнения. Я ставлю тебя перед фактом. К тому же, тебе не помешает немного похудеть.
- Нет, помешает! Если я похудею, я уже не буду таким красивым! Правда, Ванда?
Но Ванда, казалось, его не слышала. Она сидела, словно забыв о тарелке в руках, и задумчиво смотрела на Грэма. Его, впрочем, она тоже едва ли виде-ла, но это не мешало ему в ответ смотреть на нее, не отрывая глаз. Он чувст-вовал, что при взгляде на нее у него внутри что-то переворачивается.
- Але! Ванда! – возмущенно воскликнул Оге. – Ты меня слышишь или как?..
- А? – девушка вздрогнула, выведенная из задумчивости его громким голо-сом. Она заметила устремленный на нее пристальный взгляд Грэма и покраснела (она ведь тоже была рыжей и краснела буквально по любому поводу). – Что ты говоришь?
Грэм тоже смутился (Безымянный меня побери, подумал он, дожил до чего) и отвернулся. Опыт общения с девушками у него был небогатый. Очень небогатый. А тем более, с девушками, которые ему нравились бы.
- Уже ничего, - сварливо ответил Оге, не заметивший обоюдного смущения. – А вообще, меня тут хотят морить голодом.
- Вот как? И по какому поводу?
- Это все Ив, - обвиняющим тоном заявил неугомонный. – Он говорит, что нам больше нельзя разводить костер.
- О боги! – вздохнула Ванда.
Уловив обреченные нотки в ее голосе, Грэм живо вспомнил собственные проблемы почти два года назад, когда ему пришлось путешествовать в обществе Илис и Роджера, которые пререкались друг с другом точно так же. Он очень по-нимал девушку.
- Ив прав, - добавила Ванда. – Огонь слишком заметен. Придется тебе по-терпеть, дружок.
- О! Если ты еще раз назовешь меня так же ласково, я согласен потерпеть не несколько дней, а целую неделю!
Ив фыркнул. Ванда возвела глаза к небу. Грэм с огромным удовольствием молча наблюдал за ними.
- Оге, я зашью тебе рот, - пообещала Ванда.
С громким хлопком Оге зажал себе рот обеими руками и сдавленно и нев-нятно сказал:
- Не надо.
- Надо, - возразил Ив. – Хотя бы для того, чтобы не перебивал. И не шу-тил.
- Без шуток с тоски помрешь, - все также сквозь зажимающие рот руки со-общил Оге. – Ладно, я умолкаю.
- Давно пора, - заключила Ванда. – Ну что, все согласны забыть на не-сколько дней про костры?
Все молчали. Молчание – знак согласия, подумал Грэм… но у него имелись и другие соображения.
- В лагере – раненая девушка, - тихонько напомнил он.
Он поймал свирепый взгляд Ива и кивнул на шатер, в котором лежала Кор-делия. Надменному медейцу вмешательство подозрительного бродяги во внутренние дела компании было, вероятно, как нож в сердце.
- Да, об этом мы не подумали, - огорченно сказала Ванда. – Что же де-лать?
Грэм подумал немного.
- Есть здесь недалеко какие-нибудь селения? Медейские, я имею в виду?
Ив и Ванда переглянулись, и девушка утвердительно кивнула.
- Да, должны быть. В нескольких лигах отсюда находится большая деревня. Мы не подъезжали близко и не видели ее, но я точно знаю, что есть. Только ведь наверняка в ней касотцы…
- Не факт, - покачал головой Грэм. – Может быть, и нет.
- Да здесь касотцев тьма тьмущая! – воскликнул Оге. – Ты что, думаешь, они могут просто так пройти мимо деревни?
- Зачем гадать? Предлагаю завтра пойти и посмотреть, - сказал Грэм. – Тогда мы будем знать наверняка.
Ив одарил его таким подозрительным взглядом, что Грэм подумал невольно: у парня паранойя. Он постоянно ожидает подвоха. Впрочем, это самая правильная позиция в их положении.
- Я сам проверю, если вы не хотите светиться, - предложил Грэм. – К то-му же у вас на лбу написано, что вы медейцы, а я… я не занимаю чью-либо сто-рону.
- Вот именно, - буркнул Ив. – И кто тебе помешает рассказать про нас касотцам?
- Ив! – укоризненно воскликнула Ванда и пронизывающе посмотрела на Грэ-ма. – Не занимаешь чью-либо сторону? Как это? Ведь сейчас ты с нами?
- Вы же не солдаты сейчас, - пожал плечами Грэм. – Вы просто люди, ис-пытывающие затруднения.
- А если бы здесь оказались касотцы? Ты бы и им согласился помогать?
Грэм пожал плечами.
- Может быть. Смотря что за люди они оказались бы.
Все трое уставились на него так, словно он взялся утверждать, что земля – квадратная, а Борон – бог милосердный и добрый. Ему даже стало смешно, но он усилием воли сдержал улыбку, выползающую на лицо. Он посмотрел на небо, на котором уже загорались первые звезды.
- Позиция безразличия – самая страшная позиция! – с пафосом сообщил Оге.
- А чего ты хочешь? Наи уже несколько веков соблюдает нейтралитет и не влезает ни в чьи войны.
- Это все потому, что у ваших королей в жилах молоко вместо крови, - вполголоса сказал Ив и добавил не без ехидства: - Да и не только у королей…
- Ив! – Ванда даже покраснела, услышав такое откровенное оскорбление. Грэм же и ухом не повел – и не такое приходилось выслушивать. Он по-прежнему любовался на звезды. – Как тебе не стыдно!
- Ему никогда не стыдно, - влез Оге. – Наш Ив даже слова такого не зна-ет…
- Короче, - резко сказал Ив. – Один этот парень не поедет.
- Ты хочешь поехать с ним? – спросила Ванда.
- Угу.
- А можно я? – с надеждой спросил Оге.
- Нельзя, - сказал Ив. – Он тебя зарежет и зароет, так что мы даже тру-па твоего не увидим.
- Не зарежет! Если бы он хотел…
- Хм, - сказал Грэм, перебивая его. – Оге, ты, действительно, останься лучше. Ты, извини, и меч-то держать не можешь как следует…
- Не в бровь, а в глаз, - заметил Ив. – Только вот что… странник. Ты не распоряжайся тут, ясно?..
- Але! – сказала Ванда. – А меня вы спросить не хотите?
- А у тебя есть возражения?..
- Нет.
- А чего же тогда тебя спрашивать? – хмыкнул Оге.
- У-у-у! Вот вы как, да?.. Ну, тогда… тогда… в наказание отправитесь мыть посуду, понятно? А я пойду, отнесу поесть Корделии.
Разгневанная Ванда взяла наполненную до краев тарелку и скрылась в шат-ре.
Оге, улыбаясь от уха до уха, оглядел оставшихся парней.
- Ну? – вопросил он. – Кто будет мыть посуду?
- Наверное, самый болтливый, - задумчиво сказал Ив. – Давай, давай, увалень. Тебе полезно.
- Изверг! Грэм, составь мне компанию, а?
- Хочешь, чтобы тебя зарезали и закопали? – серьезно осведомился Грэм. – Если хочешь – пойдем.
- Злые вы все. Да, хочу. Доволен? Ну, пошли же!
Посуду мыли в неглубокой речке, протекавшей недалеко от маленького ла-геря. Дно у нее оказалось песчаное, что было весьма кстати, и с делом покон-чили быстро. Можно было возвращаться, но Грэм медлил. Он уселся на берегу. От воды поднималась прохлада, и становилось совсем холодно, но он не уходил, смотрел в небо. Звезды, холодные и яркие, мерцали на темном июльском небо-склоне.
- Ну, что ты застрял? – нетерпеливо позвал его Оге.
- Подожди немного, - негромко попросил Грэм. Ему пришла в голову мысль искупаться. Раз уж рядом вода… Правда, холодновато, но зато уже темно, и Оге не сможет разглядеть то, что ему не стоит видеть, и не начнет задавать вопро-сы. Грэм невольно потер грудь. Почему-то всегда, когда он вспоминал про клей-мо, оно начинало зудеть.
- Ты что делаешь? – осведомился Оге, заметив, что он начал раздеваться.
- Хочу искупаться.
- Рехнулся? Холод собачий.
- Ну и что? Подумаешь… не зима же.
- Больной совсем, - сокрушенно сказал Оге. – Простудишься, лечить никто не будет.
- Не поверишь – ни разу не простужался, - усмехнулся Грэм, заходя в во-ду. Ледяной холод обжег кожу, но это было даже приятно. Он зашел в воду по грудь, зачерпнул со дна песок и стал растирать им кожу, мгновенно потерявшую чувствительность.
- У тебя все впереди, - многообещающим тоном сказал Оге. – Какие твои годы…
- Типун тебе на язык… Мне при моем образе жизни болеть нельзя.
- Почему это?
- Подумай сам, - предложил Грэм и ушел под воду с головой, потом выныр-нул и быстро поплыл к берегу.
- А! – сказал Оге, наблюдая, как он выбирается на землю и начинает оде-ваться.
Грэм покрылся гусиной кожей, да и надевать одежду на мокрое тело было весьма неприятно. Не говоря уже о том, что мокрые волосы противно липли к спине. Зато, подумал Грэм, я наконец-то опять чистый. Ура.
- А чем же ты все-таки занимаешься? – задумчиво спросил Оге.
- Граблю и убиваю людей, - легким тоном сказал Грэм.
- Я серьезно!
- Я тоже.
Оге озадаченно умолк.
*
Костер в лагере уже почти потух, только угли еще едва тлели. Около них на корточках сидела Ванда. Как заметил Грэм, кольчугу она уже сняла. Зря, с его точки зрения.
При появлении парней она подняла голову:
- Ага, вернулись! Я-то уж думала, вас русалки утащили.
- Нет, просто вот он, - Оге ткнул пальцем в Грэма, предварительно уро-нив (буквально) посуду на землю, - решил искупаться.
- Искупаться? – удивленно переспросила она. – Не слишком ли холодно?
- Для него – нет. Он вообще, оказывается, страшный человек. Знаешь, кто он? Разбойник!
- Не болтай глупостей, Оге!
- Но он сам сказал!
- Оге!
Грэм только усмехался. Как забавно: говоришь чистую правду, а тебе все равно никто не верит.
- Хватит трепать языком, - сердито сказала Ванда. – Отправляйся лучше спать.
- А охранять кто будет?
- Я посижу, все равно спать неохота. Потом тебя толкну.
- Лучше Ива, - буркнул Оге и ушел в шатер.
Грэм понял, что ему тоже следует идти спать, но уходить очень не хоте-лось. Он присел напротив девушки, по другую сторону полупотухшего костра, так, чтобы тлевшие угли освещали его лицо. Так было честно: он-то неплохо ви-дел в темноте, а Ванда – нет.
- Разрешишь посидеть с тобой? – спросил он.
Ванда удивленно на него взглянула:
- Почему ты спрашиваешь? Ты в праве делать, что хочешь. Я не могу тебе приказывать.
- Но ты меня наняла, - слегка улыбнулся Грэм.
- Ты ведь отказался взять деньги, - возразила Ванда. – Кстати, почему? Мне кажется, человеку, проводящему жизнь в странствиях, нужны деньги.
- Иногда нужны.
- Иногда? То есть сейчас как раз – нет?
- Угу. Сейчас мне больше всего нужна компания.
- Ммм? – не поняла Ванда.
- Слишком много времени провел в одиночестве, - пояснил Грэм.
Он удивлялся сам на себя: никогда его не пробивало на пространные раз-говоры о своей жизни. Он вообще считал себя крайне неразговорчивым человеком, и знал, что подавляющее большинство его знакомых придерживаются того же мне-ния. И то, что он сейчас так свободно и охотно беседовал с девушкой, которую знал всего несколько часов, было фактом более чем необычным. Тем более, что беседа шла на такую животрепещущую тему, как его собственная жизнь.
Ни в какую любовь с первого взгляда Грэм, конечно же, не верил. До се-годняшнего дня.
Потому что с ним, кажется, случилась эта самая неприятность.
Иначе с чего бы ему вдруг захотелось, чтобы эта молоденькая девушка знала про него все-все? Чтобы она выслушала его? Почему ему было так радостно просто смотреть на нее?
Ведь он не знал о ней ничего, кроме имени.
- И часто с тобой такое случается? – вопрос Ванды вывел его из задумчи-вости.
- Что именно?
- Жажда общества.
- Первый раз, - усмехнулся он.
- Серьезно? А часто приходится путешествовать в одиночестве?
- Почти всегда.
- Наверное, это грустно, - задумчиво сказала Ванда.
- Обычно нет. Обычно периода одиночества мне как раз хватает, чтобы от-дохнуть от людей.
- Понятно, - протянула Ванда и замолкла, уставившись в угасающие угли.
Грэм тоже молчал, но смотрел на нее.
- Грэм, - тихо сказала вдруг Ванда, поднимая на него свои удивительные глаза, ярко блестящие в красноватом свете угольев. – А долго ты бродишь по дорогам?
- Долго.
- Сколько же?
- Всю жизнь…
- Значит, у тебя нет дома?
- У меня нет дома, - кивнул Грэм.
- И нет родителей?
- Они давно умерли.
- И тебя никто не ждет?
- Никто.
- Ни единый человек на свете? – продолжала допытываться Ванда. – Но это, должно быть, ужасно! Страшно представить, что некуда вернуться после трудной дороги, что никто не обнимет тебя, не скажет: "Как я рад тебя ви-деть!"
- И не представляй, - посоветовал Грэм. – Хотя это не так уж и страшно. Я просто давно уже не думаю об этом, вот и все.
- Да… а я вот каждую ночь вспоминаю дом… Я ведь первый раз сорвалась так. Меня растили словно в теплице, мама берегла меня не меньше, чем свои ро-зы, - она слабо улыбнулась, откинула с лица рыжие кудри.
- Тяжело тебе, наверное?
- Еще как. Я на земле спать не могу до сих пор. Но, наверное, к этому можно привыкнуть?
- Ко всему можно привыкнуть, - кивнул Грэм. – Но стоит ли?..
- Странный ты, - сказала Ванда. – Никак не пойму, кто ты такой. Ты уме-ешь обращаться с оружием, это видно… но ты не солдат. Так? А для простого бродяги у тебя слишком правильная речь. Ты шулер?
- Нет.
- Но ведь чем-то ты зарабатываешь себе на хлеб? – не могла утихомирить-ся она.
- Работы везде много.
- Но зачем тебе меч?
- Не забивай себе голову, - посоветовал Грэм.
- Интересно же.
- Хм… От любопытства кошка умерла. Скажи мне лучше, тебя-то что выгнало из дома?
С минуту Ванда очень внимательно изучала его, словно пытаясь понять, может она быть с ним откровенной или нет. Он глаз не отводил и хранил серьез-ное выражение лица, хотя с удивлением чувствовал, что под взглядом этой дев-чушки готов расплыться в идиотской улыбке. Да что же это такое?
Ванда наконец решилась.
- Я ищу своего брата, - сказала она с таким видом, словно поведала страшную военную тайну. Да еще и вынудили ее к этому под пытками.
- Брата, вот как? Что же с ним случилось?
- А вот это… извини, конечно… не твое дело, - неожиданно холодно сказа-ла Ванда. – Совершенно не твое.
Грэм молчал.
- Тем более, ты сказал, что не занимаешь ничью сторону.
А вот это уже интересно.
- Тебя это не должно волновать.
Грэм молчал.
- Что ты молчишь? – не выдержала Ванда.
- Мне нечего сказать, - пожал плечами Грэм. – Ты не хочешь рассказы-вать, это твое право. Просто, я подумал, вдруг я смог бы помочь тебе.
- А зачем тебе помогать мне… нам? Я не понимаю. Как это: ты просто едешь, вдруг видишь каких-то людей и решаешь, что нужно помочь им? Почему?
Он снова пожал плечами. Ответить на Вандин вопрос он затруднялся. Нико-гда прежде у него не возникало желания помогать людям, если только эти люди не были его близкими друзьями, а количество его близких друзей исчислялось единицами. И уж точно никогда он не бросался на помощь совершенно незнакомым людям. Как сказал однажды его друг – он вовсе не являлся воплощением вселен-ской добродетели.
- Почему ты не отвечаешь? – требовательно спросила Ванда. – Почему ты хочешь помочь нам?
Таким тоном маленький избалованный ребенок, привыкший, что ему все по-такают, мог бы требовать трудного ответа от взрослого, который вовсе не хотел отвечать. Грэм слегка улыбнулся и отодвинулся от угольев, чтобы скрыть улыб-ку.
- Ну?
- Не знаю даже, что тебе ответить, - отозвался, наконец, Грэм, подергав себя за серьгу. – Во-первых, мне сейчас, действительно, нечем заняться. А во-вторых… Тебе разве никогда не встречался человек, настолько симпатичный, что тебе хотелось быть полезным ему, бросить все, оказать ему любую помощь, какую только в силах оказать?
- Нет, - озадаченно сказала Ванда. – И я не понимаю, к чему здесь это. Ты разве… Ой.
Угли, до того едва-едва тлевшие, погасли, и стало темно, хоть глаз ко-ли. Грэм, правда, вполне неплохо различал окружающие объекты при свете звезд, а вот Ванда…
- Ничего не вижу, - жалобно сказала Ванда. – Какой смысл сидеть и ка-раулить в такой темноте? Даже если кто-то подойдет вплотную, я все равно не замечу…
- А ты на слух ориентируйся, - серьезно посоветовал Грэм.
- Издеваешься?
- Нет. Не бойся, я все вижу.
- Видишь? – с сомнением спросила Ванда. – В этой черноте?
- Угу.
- Да ты, наверное, врешь.
- Интересно, зачем бы мне это?..
- Хм… Ну, не знаю… Бр-р-р… Холодно как стало, - она зябко поежилась. - О боги, ну почему ночи такие холодные?! Ведь сейчас же июль!
Ответ на это вопрос действительно могли дать только боги. Так что Грэм не стал даже и пытаться, а снял свой плащ и накинул его на плечи девушки.
- Ты что делаешь? – удивилась она.
- Укрываю тебя, чтобы ты не мерзла.
- А ты?
- Я же с севера, - пояснил Грэм, присаживаясь рядом с Вандой. Она не отодвинулась. – Я привык к холодам.
- А как ты попал в Медею? По-моему, ни один человек не полезет в коро-левство, где идет война, по собственной воле… если только он не наемник, ко-нечно, и не авантюрист.
- А я как раз авантюрист.
- М-м-м… Мне кажется, ты не из тех, что наживаются на войне, - очень серьезно сказала Ванда.
Грэм усмехнулся.
- Много ты обо мне знаешь! Может быть, я как раз из тех. Может быть, я мародер.
- Был бы мародер, не разъезжал бы так открыто. И не завернул бы к нам. А если бы завернул, то уж не затем, чтобы предложить помощь совершенно незна-комым людям. Ты бы просто убил нас. Думаю, ты смог бы это сделать без труда. Но ты не убил. Значит, твоя цель – не нажива.
- Скажу тебе честно: мне совершенно не хотелось ехать в Медею. То есть совсем. Я предпочел бы любое другое королевство… Ненавижу войны. Но… у меня не было другого пути, кроме как сюда. Так сложились обстоятельства.
Он сказал чистую правду. После того, как в Наи устроили на него облаву, и он понял, что отсидеться по храмам не удастся (просто потому, что свои же собратья откажутся его укрывать, опасаясь неприятностей), он рванул из коро-левства. Но единственная неизвестно как пропущенная "дыра" в грамотно выстав-ленном кордоне позволяла уйти только в Медею. Выбирать не приходилось.
- Я, наверное, грустила бы, если бы мне пришлось покинуть Медею, - ска-зала Ванда задумчиво. – Но это потому, что у меня здесь родители, брат, дру-зья… Хотя друзья, наверное, есть и у тебя?
- Не в Наи. Впрочем, не знаю.
- Как это? – удивилась Ванда.
- Вот так. Слушай, шла бы ты спать, что ли… не дело тебе сидеть в тем-ноте и в холоде. О чем только твои приятели думают?
- Тебя не спросила! – сердито вскинулась девушка, встряхнув рыжими куд-рями. – Уйти спать, а тебя оставить? Чтобы ты гадостей натворил?
- Ах, так ты меня сторожишь? – усмехнулся Грэм. Ему стало смешно. Вот забавная девчонка! Боится оставить его одного, а сидеть с ним наедине не бо-ится… - Ну, уверяю тебя, это ты зря. Ты ждешь от меня неприятностей?
- А почем я знаю, что ты за человек? Вот возьмешь – и коней уведешь.
- Я не конокрад.
- Как я могу верить твоим словам? Я тебя даже не знаю!
- Вот дурочка, - не выдержал Грэм. – Боишься за коней, а не за себя?!
- Как ты смеешь?! – совсем рассердилась Ванда. – Как ты посмел назвать меня дурочкой?!
- Дурочка и есть, - усмехнулся он.
Он поддразнивал девушку, но столько бурной реакции на безобидную, с его точки зрения, "шпильку", не ожидал. Ванда же отвесила ему хлесткую пощечину и вскочила на ноги, сбрасывая плащ. Ручка ее, хотя и маленькая и нежная, удари-ла довольно чувствительно. Но Грэму было не столько больно, сколько обидно.
- За что? – тихо спросил он.
- Не смей мне дерзить! – с неподражаемым высокомерием выдохнула Ванда. – Я… я не потерплю!
Да, подумал Грэм, ты, в самом деле – маленький, избалованный, капризный ребенок. Чересчур избалованный и слишком капризный. Ты привыкла, что все хо-дят перед тобой на задних лапках и не смеют слова поперек сказать.
Впрочем, Оге-то не особенно сдерживается и дерзит направо и налево. Но он Ванду давно знает, по его собственным словам. А вот посторонним не позво-лено ущемлять достоинство Ванды.
Похоже, она даже не слышала настоящий дерзостей, если ее так оскорбила безобидная "дурочка".
- Я позову кого-нибудь из парней, - сказал Грэм, поднимаясь. – Нечего тебе сидеть одной. И надень, пожалуйста, плащ, а то простудишься…
Если Ванда ждала от него извинений, она просчиталась. Он молча напра-вился к шатру, где спали Оге и Ив. Бесшумно откинул полог, заглянув внутрь. В темноте было сложно разобраться, где кто, а будить Ива ему не очень хотелось. Несмотря на то, что от Оге, скорее всего, толку гораздо меньше…
Ладно, решил он, попробуем наудачу.
Подождав, пока глаза привыкнут к темноте (ведь здесь не было даже звездного света), Грэм шагнул в шатер, опустился возле одного из парней на колени и осторожно встряхнул за плечо.
Ему не повезло – под руку подвернулся Ив.
- Кто там? – шепотом спросил он, и Грэм заметил в темноте движение: ме-деец потянулся за оружием.
- Это я, - поспешно сказал Грэм, отшатываясь. Ему очень не хотелось по-пасть под меч.
- Что ты тут забыл? – отнюдь не любезно поинтересовался Ив, приподнима-ясь. – Что-то случилось?
- Нет. Просто, было бы неплохо составить компанию Ванде.
- Ты же вроде бы с ней оставался… - проворчал Ив. Впрочем, он уже под-нимался, осторожно и тихо, чтобы не потревожить спящего Оге.
- Она дала понять, что мое общество ей неприятно, - усмехнулся Грэм.
Ив на мгновение замер.
- Что ты ей сказал? – спросил он неожиданно враждебно.
- Назвал ее дурочкой, - честно признался Грэм.
- А она?
- Ударила меня и сказала, чтобы я не смел ей дерзить.
- Н-да, - сказал Ив после короткой паузы. – Это на нее похоже. Ладно, ложись спать, я посижу с ней. Потом толкну вас с Оге, смените нас.
- Хорошо, - коротко сказал Грэм и опустился на место, где до этого ле-жал Ив. Одеяла еще были теплыми. – Удачи.
Ив молча выскользнул из шатра, и Грэм услышал его удаляющиеся шаги, скоро замершие. Он опустил голову на мешок, служивший подушкой, и закрыл гла-за. За последние несколько дней он порядком измотался, и отдых ему вовсе не помешал бы. Тем более такой, чтобы он мог не дергаться, а спать спокойно, не думая ни о чем.
Ни о чем и ни о ком, кроме рыжеволосой девушки.
Заснул он быстро, и сон его был крепок; так мирно он не спал очень дав-но.
Ночь прошла спокойно, даже вторая ее половина, когда вернувшийся Ив растолкал его и Оге и отправил их сторожить лагерь. Оге был совсем сонный, даже ночная прохлада не смогла разбудить его, поэтому он помалкивал, и Грэм мог без помех посидеть и подумать. Обо всем.
На рассвете из шатра показался Ив. Выглядел он бодро. Он уже был в кольчуге и с мечом на поясе, на плечи его был накинут плащ. Ив окинул взгля-дом маленькую группу у потухшего костра, и усмехнулся: Оге откровенно клевал носом, прислонившись спиной к большому округлому камню. Грэм, решивший не трогать его, сидел на земле, скрестив ноги, с задумчивым видом. Но на появле-ние Ива отреагировал сразу и приветствовал его:
- Доброе утро.
- Надеюсь, что доброе, - проворчал Ив и легонько, носком сапога пихнул дремлющего Оге в бок. – Эй, соня! Подъем. Ты еще жив или уже с перерезанной глоткой?
- А? – сонно спросил Оге, приоткрывая один глаз. – Что ты дерешься?
- Гляди-ка, жив, - едко сказал Ив и пнул его еще раз, теперь уже по-сильнее. – Хорош из тебя сторож… Спишь, как сурок.
- Да вроде бы все спокойно было, - зевнул Оге, ничуть не смутившись. – Хватит толкаться, а то сейчас как пну, мало не покажется…
- Проснись сначала, - посоветовал Ив и повернулся к Грэму. – И давно он тут… спит?
Грэм пожал плечами.
- Да он и не просыпался.
- Ага, - зловеще сказал Ив и одарил своего товарища очень выразительным гневным взглядом. – Вот негодяй! Ничего тебе доверить нельзя, что за жизнь?.. Ну ладно, Ванда тебе это просто так не оставит, готовься получать на орехи.
Перспектива получить на орехи от Ванды рыжего негодяя не слишком напу-гала. Он только снова зевнул и махнул рукой.
- Ничего она мне не сделает. Она меня слишком любит.
- Ну, ну… посмотрим. Грэм! ты как, еще не передумал немного проехаться?
Грэм легко вскочил на ноги и отряхнул с одежды землю.
- Как огурчик, - хмуро усмехнулся Ив, оглядев его с головы до ног. – Даже приятно посмотреть… не то, что некоторые.
Оге насупился, ясно поняв, кого его друг имеет в виду. Ив не обратил ни малейшего внимания на его гримасу, развернулся и пошел в сторону, где паслись кони.
- Оге! – бросил он через плечо. – Смотри тут, без шалостей…
- За собой смотри, - мрачно сказал в ответ Оге. – Сами не вляпайтесь. И вообще… поосторожнее. Не хватало еще вас спасать…
*
На местности Грэм ориентировался слабо. Даже, пожалуй, можно сказать, не ориентировался вовсе, а потому решил положиться на Ива, который был мест-ным и знал, что тут к чему. К тому же, он вчера уже проводил разведку. Грэм же, мало того, что не знал здешних мест, вообще предпочитал передвигаться по дорогам, забредая в места, далекие от цивилизации, в исключительных случаях. Поэтому с географией, если только дело не касалось расположения городов и прочих более или менее крупных населенных пунктов, у Грэма было тяжко.
С полчаса ехали в молчании. С удивлением Грэм обнаружил, что его спут-ник – еще более молчаливый человек, чем он сам. Ему даже стало как-то неуютно рядом со столь неразговорчивым и мрачным типом, под его подозрительными взглядами, которые при самой большой фантазии нельзя было назвать хоть сколь-ко-нибудь дружелюбными. Чтобы нарушить тяжелое молчание, Грэм решил загово-рить первым и попросил медейца рассказать о здешнем ландшафте.
Ив смерил его взглядом, в котором ясно читалось его мнение о навязав-шемся на его голову бродяге, но ответил. Говорил он очень неохотно, почти сквозь зубы, и Грэм живо вспомнил своих так называемых родственников. Манера разговаривать была так сильно похожа, что у него аж зубы заломило.
Тем не менее, Ив поведал ему, что долина Северного Ветра тянется на восток и север еще почти на сотню лиг, а разделяет ее на две половины река, называемая медейцами Серебряной. Река эта, широкая, холодная и с быстрым се-чением, являлась естественной и государственной границей между Медеей и Ка-сот. Является по сей день, только не все это признают. Император Касот Бар-ден, например, совершенно искренне считает, что долина Северного Ветра нахо-дится целиком в его собственности. Король Медеи Тео Тир (как и его подданные) придерживается совершенно противоположного мнения. Поэтому сейчас в этой зло-счастной долине хватало представителей обеих сторон, пытающихся доказать свои на нее права.
Большей частью ландшафт долины не отличался от здешнего, и даже холмы, начинающиеся севернее, были голыми, словно коленка. Лишь по берегам реки Се-ребряной рос обширный лес. Грэму наличие леса на государственной границе по-казалось, мягко говоря, странным. Пересечь реку, углубившись в лес, ничего не стоило. Впрочем, это было в духе безалаберных медейцев. Но совсем не в духе практичных касотцев.
Хотя Ив и ничего такого не говорил, Грэм заподозрил, что четверка ме-дейцев имела намерения именно это и сделать: пересечь Серебряную и проникнуть на территорию Касот. Зачем им нужно туда попасть, он не понял. Возможно, они замышляли небольшой террористический акт, а может, сюда был замешан тот самый брат Ванды, которого она, по ее же словам, разыскивала.
Еще Грэм не понял, как медейцы собираются перебираться через реку. Мос-ты через нее, несомненно, имелись, но он сильно сомневался, что в военное время проезд через них оставался свободным. Особенно для медейцев. Скорее всего, они были заняты касотскими войсками. Перебираться же через Серебряную вплавь, да еще и верхом, могли решиться только любители острых ощущений, слишком сильное течение было у реки.
Впрочем, напору у медейцев хватило бы и для того, чтобы перейти реку пешком по дну.
От лагеря медейцев до предполагаемого местонахождения поселка было, по словам Ива, около трех лиг. Местность выглядела подозрительно пустой. Ехали молодые люди по берегу реки, в которой вчера купался Грэм. Ив рассказал, что река эта называется Ра, и через каких-нибудь полсотни лиг она впадает в Се-ребряную.
Пологие берега реки, кое-где усеянные большими валунами, были идеальным местом для военного лагеря. И однако, Грэм не заметил никаких признаков того, что поблизости расположился мало-мальски серьезный касотский отряд. Это было странно и подозрительно. По его сведениям, местность кишела касотцами, как кухня нерадивой хозяйки – тараканами; и разговоры медейцев утвердили его в этом мнении еще больше. Впрочем, очень скоро Грэм увидел то, что ему не по-нравилось еще сильнее: впереди, на севере, над горизонтом поднимались клубы черного, жирного дыма. Зловещего дыма. Так не могли дымить костры, даже и многолюдного военного лагеря.
Озабоченный, Грэм взглянул на своего спутника, и увидел, что тот тоже хмурит брови, вглядываясь вдаль.
- Не нравится мне это, - пробормотал Ив, покачав головой. – Ох, не нра-вится.
- Может быть, стоит объехать эти дымы стороной? – предложил Грэм, тут же поняв весь идиотизм своего предложения. Кроме как поселку, в который они ехали, гореть в долине было нечему в радиусе нескольких десятков лиг.
Ив посмотрел на него, как на редкостного болвана, и даже поморщился.
- Мы не можем объехать стороной этот дым, - холодно сказал он. – Ско-рее, имеет смысл развернуться и отправиться обратно. Дымит точно там, где должен находиться поселок… должен был находиться.
- Ты думаешь, что…
- Туда уже незачем ехать.
Грэм выругался вполголоса.
Скорее всего, Ив был прав, в поселке делать теперь нечего, его спалили касотцы. Если дела обстояли действительно так, то ехать туда к тому же еще и опасно. Дома до сих пор горели, а значит, солдаты побывали там недавно. Из поселка они уже наверняка уехали, но могли быть где-то рядом.
К тому же, обгорелые трупы – зрелище не очень приятное.
Однако же, что-то мешало Грэму просто так развернуться и уехать. Может быть, упрямство, а может, надежда, что кто-то из жителей выжил, или какое-то из зданий уцелело. Грэм остановился рядом с Ивом, вперившим задумчивый взор в черный дым, и сказал:
- Подъедем поближе и посмотрим?
- Что? – Ив очнулся от каких-то своих мыслей и с подозрением посмотрел на него. – Не терпится попасть в лапы касотцев?
- Думаю, их там уже нет, - отозвался Грэм. – Зачем им оставаться на по-жарище?
- Мало ли… Впрочем, давай подъедем. Только осторожно.
Легко сказать – осторожно, если ты находишься на плоской, как доска, равнине, и видно тебя издалека. Впрочем, слово "осторожно" Ив понимал по-своему. Он вытащил из ножен меч и тронул коня медленным шагом, настороженно поглядывая по сторонам. Смотреть на него было забавно, особенно если учиты-вать отсутствие живых душ на всем видимом пространстве, но Грэм сдержал улыб-ку. Что-то подсказывало ему, что смеяться над Ивом, пусть и дружески, не сто-ит. Себе дороже выйдет.
Сам он меч доставать не спешил. Во-первых, потому, что был уверен – он успеет сделать это, ежели возникнет нужда. Во-вторых, он вообще не привык разъезжать с обнаженным оружием.
А вокруг царили мир и покой. В тишине летнего дня, нарушаемой лишь ти-хим позвякиванием кольчуги, пели птицы; прохладный легкий ветер нес по небу прозрачные облака, отчего по земле бежали стремительные полосатые тени. И – никого вокруг. Если бы не черный столб на горизонте…
*
Они так никого и не встретили, а когда, наконец, кони их ступили на единственную улицу поселка, Грэм понял, что касотцы побывали здесь, скорее всего, не сегодня, а вчера днем или вечером. Черные, обугленные, дымящиеся развалины и торчащие кое-где вверх трубы – вот и все, что осталось от домов. Дым, копоть… кровь. Неожиданно много крови для сгоревшего поселения.
Пахло дымом, кровью и смертью.
Грэм, медленно направлявший прядавшую ушами лошадь вдоль улице, видел обугленные тела, но их было слишком мало. Может быть, многие сгорели в своих домах, подумал он. Или, может быть, касотцы угнали пленных с собой. Но когда он въехал на пятачок, бывший ранее площадью, понял, что ошибся.
При виде открывшейся картины Грэм почувствовал приступ тошноты и отвер-нулся, пытаясь совладать с лицом. Обычно мало что могло его тронуть, но здесь… Он заметил, как побледнел Ив, бессильно сжимая рукоять меча.
- Звери! – выдохнул Ив. – Это звери!
Тут Грэм был с ним совершенно согласен, хотя, как уже говорилось, он не вставал на чью-либо сторону в этой войне. Но люди не могли сделать того, что он видел сейчас перед собой. Расчлененные, обугленные тела мужчин, женщин, детей… И кровь, реки крови.
- И тебе все равно, на чьей стороне быть? – спросил Ив, с трудом удер-живая волнующуюся лошадь на месте. Лицо у него было белое, бешеное, и глаза наполняли неприкрытая ярость и боль.
Грэм промолчал. Да, здесь произошла настоящая бойня, множество безза-щитных людей было жестоко убито, но никто не гарантирует, что медейцы, дове-дись им войти в касотское поселение, не устроили бы точно такую резню. В от-местку.
Так что еще неизвестно, кто лучше.
- Молчишь? – прошипел Ив. – Продолжаешь придерживаться мнения, что меж-ду нами и касотцами нет разницы?
Грэм пожал плечами, опасаясь этим жестом вызвать ярость спутника, на которого зрелище сваленных в кучу трупов жителей поселка произвело гораздо более сильное впечатление, чем на него самого. Но Ив только смерил Грэма та-ким взглядом, каким мог бы смотреть на груду мусора, и сказал:
- Я думаю, больше нечего здесь делать… Если ты, конечно, насмотрелся.
Было понятно, что в его глазах Грэм упал окончательно.
- Ты не хочешь… похоронить их? – спросил Грэм, кивнув на трупы.
Ив мотнул головой и жестко ответил:
- Нет времени. Мы не можем задерживаться надолго, в лагере начнут вол-новаться. Да и касотцы, если вернутся, заподозрят неладное.
Да, здравый смысл у него все-таки имелся. Как бы ни оскорбляло его спо-койствие Грэма, слишком сильно смахивающее на равнодушие, он все-таки оста-вался практичным человеком и солдатом, и мог действовать жестко.
Он развернул коня и поехал прочь от площади. Грэм последовал за ним, размышляя о том, что, хотя в поселке и осталась пара более или менее целых домов, переезжать в них все-таки не стоит. И уж тем более не стоит приводить сюда девушек.
Словно прочитав его мысли, Ив, обернувшись через плечо, сказал:
- Не вздумай девчонкам расписывать подробности.
Грэм представил себе, как он красноречиво описывает Ванде увиденное в поселке, как ужас наполняет ее серые прозрачные глаза, и подумал, что сделать так может только полный идиот. Или совершенно бездушный человек. А он, хотя и считал себя порядочной сволочью, все же не был настолько бессердечным.
- Не буду, - сказал он сухо.
Половину обратного пути они проделали в полном молчании. Похоже, думал Грэм, мы прониклись друг к другу устойчивой антипатией. А жаль. Просто-таки безумно жаль. Почему-то ему казалось, что Ив может быть верным и преданным товарищем, которому можно доверить свою жизнь… но товарищем только для тех людей, кого он ценит.
Вокруг по-прежнему было тихо и спокойно, но Ив не снимал руки с оружия. Плащ, накинутый на плечи поверх кольчуги, был небрежно отброшен за спину и не закрывал его кисти, и Грэм смог разглядеть на пальце той руки, что сжимала рукоять меча, перстень искусной работы, богатый и очень эффектный. Камни, ук-рашавшие его, складывались в знак, который не мог быть ни чем иным, кроме как гербом. Увы, Грэм по-прежнему был не слишком силен в геральдике и не разби-рался даже в наинских гербах (хотя и следовало бы), не говоря уже о медей-ских. Отец пытался просветить его в этой области, но не достиг успехов. В те годы Грэм геральдикой не интересовался, о чем иногда жалел теперь. Единствен-ный герб, который он выделял, был герб рода Соло.
- На что ты уставился? – недружелюбно поинтересовался Ив, перехватив взгляд Грэма.
- На твой перстень любуюсь, - отозвался тот. – Прекрасная работа. Это знак твоего рода?
- Не твое дело, - буркнул Ив.
Выглядел он раздраженным, хотя и старался это раздражение скрывать. Грэм понимал, что его компания спутнику весьма неприятна, но избавлять Ива от своего общества он не собирался.
- И вообще, - заговорил Ив снова через минуту, - вот что я тебе скажу. Ванда воображает, что нам нужен еще один воин, но я тебя уверяю: он нам не нужен. Во всяком случае, не в твоем лице. Не знаю, чем ты ей так приглянулся, что она позволила – да что там позволила! – попросила тебя остаться с нами. Наверное, ею овладело безумие. А может быть, это просто от усталости…
- Ну? – с интересом спросил Грэм. Он уже догадывался, что последует да-лее. – Что ты хочешь сказать?
Ив посмотрел на него, в глазах медейца мешались презрение и гнев. Страшное сочетание.
- Я хочу сказать, что Ванда – еще ребенок, и многого не понимает. Я же не доверяю тебе ни на грош. Говорю это, потому что хочу, чтобы ты знал. Мне не нравится, что ты суешь свой нос в наши дела, мне не нравится, что я ничего не знаю о тебе. То, что ты не убил Оге, хотя имел возможность, еще ни о чем не говорит. Ты проходимец и, возможно, опасный преступник. Я хочу, чтобы со-брал свои шмотки и уехал. Чем быстрее, тем лучше.
- Ты хочешь… - повторил Грэм вполголоса. – Но ты не можешь мне приказы-вать.
- К сожалению, не могу, - кивнул Ив. – Но могу тебя попросить. Убеди-тельно. Очень убедительно.
- Не думаю, что ты сможешь попросить меня достаточно убедительно, - очень серьезно сказал Грэм.
- И золото не убедит тебя оставить нас?
- Нет, - качнул головой Грэм, удивляясь про себя упорству, с каким Ив пытался избавиться от его общества. Похоже, дело тут было не только в личных антипатиях.
- И острая сталь? – угрожающе спросил Ив.
- Попробуй, - предложил Грэм. – Только не будем подъезжать близко к ла-герю. Не стоит, чтобы другие видели, как ты будешь убеждать меня.
- Упрямец! – зло вскричал Ив. – Что тебе за дело до нас?..
- Если интересно, спроси у Оге. Я ему вчера уже объяснял.
- Ах, объяснял! Хорошо же. Оставайся, если тебе так хочется. Но учти – я буду следить за тобой неотрывно, следить за каждым твоим шагом, и если ты вздумаешь что-либо выкинуть, предать нас – берегись!
- Спасибо за разрешение остаться, - хмыкнул Грэм. – Вот только твоего слова мне и не хватало, чтобы принять окончательное решение.
Ив зло глянул на него, что-то прошипев сквозь зубы, пришпорил коня и уехал вперед. Грэм спешить не стал. Нагонять сердитого спутника ему не хоте-лось, хотя он и понимал, что Ив поступил опрометчиво, ускакав вперед один. Мало ли что могло случиться.
Но ничего не случилось. Грэм приехал в лагерь спустя минут пятнадцать после того, как там появился Ив. Медеец успел спешиться и стреножить коня, и теперь объяснял товарищам, куда подевался его спутник. Когда из-за камней появился Грэм, целый и невредимый, Ив махнул на него рукой и процедил сквозь зубы:
- Ну вот он, никуда не девался.
- Все-таки это было неразумно, - сказала Ванда, как показалось Грэму, с некоторым облегчением. – Вам не стоило разделяться.
- Да ничего с нами не случилось бы, - буркнул Ив. – Здесь лиги на три в округе вообще никого нет. Думаю, все войска ушли севернее. Мы никого не виде-ли: ни своих, ни касотцев.
- Это просто прекрасно! Значит, мы сможем без помех осуществить наш пе-реезд?
Ив предостерегающе взглянул на Грэма, и тот едва заметно кивнул. Он предоставлял Иву самому рассказать то, что он сочтет нужным.
- Я думаю, что нам не стоит никуда уходить, - сказал Ив.
- Почему? – удивилась Ванда. – Вроде бы, вчера мы пришли к выводу, что нам необходимо найти укрытие понадежнее.
- Обстоятельства изменились. Касотцев в обозримых окрестностях нет, а поселок, куда мы хотели перебраться… его больше не существует.
- То есть как это?
- Его сожгли.
- Ох! И как давно, по-твоему, это произошло?..
- Давно, - соврал Ив, не опуская глаз. – Развалины уже не дымились, ко-гда мы приехали. Так что, я думаю – дня три или четыре.
Ванда выглядела сильно огорченной, а Оге так и вообще спал с лица. Пло-хие новости произвели на него тяжелое впечатление.
- Как плохо, - расстроено сказала Ванда. – Ох, как плохо! И там не ос-талось ни единого уцелевшего дома?
- Нет, - ответил Ив. – Все сожжено дотла, только трубы кое-где торчат.
Может быть, Ванда сообразила, что за нарочито кратким описанием постиг-шего поселок несчастья скрывается нечто большее, но уточнять не стала. Она грустно поникла головой и с минуту молчала. Грэм искоса поглядывал на своих новых знакомых и удивлялся тому выражению, с которым они смотрели на девушку. В их взглядах смешалась нежность, обожание, граничащее чуть ли не с поклоне-нием, надежда и ожидание. Так человек мог бы смотреть на свою горячо любимую младшую сестру, от которой он ждет какого-то важного для всей семьи решения.
Или на обожаемую повелительницу, слишком юную, чтобы не опасаться, как бы она не сделала ошибки, но достаточно почитаемую, чтобы принимать всерьез ее решение.
Интересные отношения у этой троицы.
Грэм подумал, что во что бы то ни стало разберется, в чем тут дело, и Ив ему не помешает, даже пусть в самом деле решит убеждать его силой оружия.
- Что ж, - заговорила, наконец, Ванда, не поднимая головы, - раз дело обстоит так… Лучше тогда, наверное, остаться на месте, раз уж вы считаете, что поблизости никого нет. Конечно, было бы гораздо лучше найти какое-нибудь убежище, так, чтобы была крыша над головой…
- Здесь в окрестностях нет пещер? – спросил Грэм.
- Пещер? – насмешливо переспросил Ив. – Откуда бы им взяться? В этой долине нет гор, есть только камни. Попробуешь найти пещеру в одном из камней?
- Тогда, действительно, нам лучше остаться тут, - кивнул Грэм. – Эта гряда скрывает нас от посторонних глаз.
- Значит, решено! – сказала Ванда, тряхнув кудрями. – Остаемся, пока Корделия не почувствует себя в силах продолжать путь. То есть на три-четыре дня.
- Ну и скучное же местечко, - проворчал Оге, но возражать не стал.
Ив только согласно наклонил голову и бросил короткий взгляд на Грэма.
- Через три-четыре дня ты можешь быть свободен, - сказал он. – Думаю, когда Корделия поправится, у нас отпадет нужда в пятом спутнике.
- Там будет видно, - неожиданно уклончиво отозвалась Ванда и поверну-лась к Оге. – Оге, друг мой, раз уж твой приятель вернулся, организуйте-ка вы завтрак. А то мы и так задержались. И, Грэм, забери свой плащ. Он мне не ну-жен больше, спасибо.
Глава 2
Грэм удивился, что Ванда дожидалась его возвращения, чтобы поручить ему приготовление завтрака, вместо того, чтобы взяться за дело самой, но уже че-рез несколько часов понял, что девушка абсолютно не обучена стряпне. Она не умела делать самых элементарных вещей, даже не знала, как похлебку сварить. Это было странно. Даже сестры Грэма имели кое-какое понятие о стряпне, не-смотря на то, что принадлежали к знатному роду и титул имели весьма высокий. Что касается Ванды, то складывалось впечатление, что ее, действительно, выра-щивали словно розу в теплице. Грэм даже затруднялся сказать, что она умела. Ему казалось, что она и иглу никогда в руках не держала. Возможно, она вообще умела лишь ездить верхом.
Тем интереснее становилось Грэму, зачем же ее понесло в долину Северно-го Ветра. Как она, такая изнеженная, отправилась искать своего брата?
Ванда совершенно не стеснялась использовать своих спутников в качестве рабочей силы, и чувствовалось, что для нее это привычно. Что у нее получалось хорошо, так это распоряжаться. Командовала она с прирожденной непосредствен-ной властностью, и Грэм подумал, что даже его отец, крутивший и вертевший людьми, как ему хотелось, позавидовал бы ее уверенной силе.
Грэма она тоже приставила к работе, решив, видимо, что нечего ему бол-таться по лагерю просто так. Она, похоже, напрочь забыла ночной прецедент и вела себя так, словно ничего не случилось. Грэм не стал ей напоминать и де-лать вид, будто обиделся, потому что он вовсе не хотел, чтобы его попросили со двора. Он просто молча делал то, о чем его просила девушка (точнее ска-зать, то, что она ему приказывала), и украдкой наблюдал за ней. То, что он видел, все больше забавляло и вместе с тем озадачивало его.
Почти постоянно Ванда пребывала в плохом настроении. Она не знала, чем заняться, страдала от скуки и поэтому постоянно придиралась – к чему угодно. Нормально разговаривать она могла только со своей подружкой, не показывающей-ся из шатра. С Оге она пререкалась, на Ива ворчала, а по отношению к Грэму вообще вела себя странно. Временами она разговаривала с ним, будто с личным холопом, отдавая приказания с таким видом, словно Грэм был ее собственностью, и тогда она только что ноги об него не вытирала. Ему это не нравилось, он не привык, чтобы им распоряжались, словно рабочей скотиной, но он молчал, потому что иногда на Ванду находило, и она начинала заводить такие же душевные раз-говоры, какой состоялся между ними в первую ночь. Правда, Ванда тщательно следила за тем, что слетало с ее языка, и обходила все темы, какие считала нежелательными. Она, в основном, расспрашивала Грэм о нем самом. Тот тоже не стремился рассказывать о себе всяческие подробности… В общем, они были квиты. Ванду это заметно злило, и она быстро выходила из равновесия и начинала вести себя, как избалованный ребенок.
А иногда Грэм ловил на себе ее заинтересованные взгляды, в которых, как ему казалось, в равной степени смешивалось любопытство, пытливость и что-то еще, что откровенно его радовало. Настолько откровенно, что он прямо-таки пу-гался этой радости. Ему казалось, что интерес, который проявляла к нему Ван-да, не был отстраненным. Это был интерес девушки к парню, который ей нравил-ся. Во всяком случае, Грэм льстил себе надеждой, что истолковал выражение глаз девушки правильно. Ему помнилось, что такое выражение он видел в глазах девушек в годы своей недалекой юности – тогда, когда девушки еще обращали на него внимание. И он помнил, как старался избегать подобных взглядов и не при-влекать излишнего внимания к своей персоне. А уж от девиц с характером напо-добие Вандиного он вообще шарахался, как от чумы. Теперь же ему хотелось смотреть в глаза Ванды, не отрываясь.
По прошествии двух дней Грэм по-прежнему ничего не знал о целях своих новых знакомых, хотя успел уже довольно близко сойтись с Оге. Так же он не знал ни фамилии Ванды, ни ее социального статуса, как и статуса ее спутников. Единственное, что стало ясно: статус этот высок. И очень высок. Грэм уже не удивлялся. На особ голубой крови в жизни ему везло всегда. Правда, нельзя сказать, чтоб это ему нравилось.
Кое-какие черты, однако, прояснились. Ив, несомненно, был воином, это становилось понятно при первом же взгляде на то, как он обращался с оружием, и по тому, что он практически не вылезал из кольчуги. Причем он не был про-стым солдатом. Офицер, как решил Грэм, и высокого чина, несмотря на моло-дость. Правда, никаких нашивок на его одежде не наблюдалось, но велик ли труд спороть нашивки, особенно, если мотивы и выгоды такого поступка очевидны? Перстень его Грэм так и не идентифицировал, но остался при мнении, что пер-стень этот – знак рода, а, возможно, положения в обществе. Было только непо-нятно, зачем Ив, старательно споровший все знаки различия, открыто носил это украшение, а не спрятал его подальше от любопытных глаз. Возможно, так посту-пить ему не позволяла семейная гордость.
Определиться с положением Оге было сложнее. Он тоже, несомненно, был нобилем, но вот чем он занимался? Здесь Грэм терялся в догадках. Более всего Оге пристала бы роль придворного шута. Это было бы достойное применение его болтливому языку и непосредственному нраву. Но для шута Оге слишком уж тре-петно относился к своей персоне и при неосторожном или насмешливом замечании в свой адрес вскидывался и сверкал глазами не хуже Ива. И еще была странная черта: для нобиля вообще и для воина в частности он до странности неумело об-ращался с оружием.
С общественным статусом Ванды и ее подруги дела обстояли и того хуже. Ванда была белоручкой, но не неженкой. Она знала, как надевать кольчугу и с какой стороны браться за меч, и прекрасно ездила верхом, но зато, как уже подметил Грэм, не знала и не умела практически больше ничего. Ну, может быть, шить и вышивать умела, ведь этому учили всех девушек, независимо от их поло-жения в обществе. Да и то… Грэм допускал мысль, что Ванда предпочитала конные прогулки многочасовому сидению с рукодельем на коленях, благо что примеры та-кого времяпровождения он мог привести без труда. Его собственная сестра вела себя именно так.
Подружка Ванды, имевшая гораздо более мягкий характер, вообще казалась Грэму странным существом, которому было не место в этой компании. Во-первых, он никак не мог представить себе с оружием в руках, в гуще боя – ее, такую тоненькую и хрупкую, что, казалось, она и меч не поднимет, и кольчуга прида-вит ее к земле. Но ведь как-то ее ранили. Неужели случайно попали? Во-вторых, она была такой мягкой и тихой, что было невозможно поверить, что с тем же Оге ее связывают близкие дружеские отношения. И, тем не менее, они неплохо лади-ли. Может, причиной тут была мягкость характера девушки.
В общем, воин из нее, по мнению Грэма, был никудышный. Зато она знала и умела много такого, о чем ее надменная и капризная подружка и понятия не име-ла. Грэм скоро убедился, что готовить она умеет, и неплохо. Но и служанкой она, конечно же, не была. Скорее, наперсница более знатной Ванды. Хотя и сама Корделия принадлежала, несомненно, к аристократии. Это легко было понять, глядя на ее нежные белые руки и плавные, неторопливые движения. Так и пред-ставлялось, как она медленно плывет посредине бальной залы, в невесомом шел-ковом платье, с драгоценными камнями, сверкающими на одежде и в волосах. Даже мужская одежда смотрелась на ней дико. Казалось, что Корделия впервые надела штаны и сапоги. В отличие от Ванды, которая чувствовала себя вполне комфортно в мужском платье.
Странная, очень странная компания. Грэм от души надеяля, что, решив присоединиться к медейцам, не нашел на свою голову еще большие неприятности, чем те, которые у него уже имелись. Впрочем, предчувствия у него уже были са-мые невеселые. Приблизительно такие же, как почти два года назад, когда он предложил другу увести из Истрии некую подозрительную девчонку. Последствия сего непредусмотрительного поступка он огребал до сих пор, скрываясь от гнева двоюродного брата этой самой девчонки, оказавшейся племянницей короля Истрии.
Но, предчувствия предчувствиями, а менять решения Грэм не собирался. Он был почти уверен, что ни к чему хорошему эта авантюра не приведет. Были ему свойственны приступы безумия особого рода, когда он, заранее зная, что при-ключение закончится плохо, все равно лез туда, куда не просили. Каждый раз он получал свое, но и это не могло удержать от того, чтобы в следующий раз снова не полезть в очередную авантюру.
Впрочем, в его профессии без риска было не обойтись.
*
Вечером третьего дня пребывания в лагере Грэма, из шатра вышла Корде-лия. Сама, без чьей-либо помощи. Ее, правда, заметно пошатывало, хотя она и старалась ступать твердо. Грэм, наблюдая за ней, удивлялся потрясающей вы-держке этой хрупкой девушки-ребенка. Пожалуй, держаться после ранения лучше не мог бы и крепкий мужчина. Впрочем, Корделия, по рассказам Оге, была ранена не слишком серьезно и даже смогла сама добраться до места стоянки. Выглядела Корделия еще бледновато, но стоически улыбалась и вообще держалась молодцом. На вопрос Ива о самочувствии бодро ответила, что будет в состоянии сесть в седло через день. Грэм только головой покачал. Какое ей седло! Будь его воля, он немедленно отправил бы ее домой – отлеживаться, и не выпускал бы дальше ограды отцовского парка.
Выздоровление девушки решили отпраздновать. Откуда-то, из баулов (кото-рых, кстати, было столько, что можно было бы нагрузить ими целый обоз), Оге жестом магика извлек флягу с вином и предложил выпить. Все с радостью согла-сились, Грэм тоже не стал отказываться. Вино оказалось хорошим, даже, он бы сказал, редкостно хорошим.
- Из королевских подвалов винцо? – поинтересовался он безо всякой зад-ней мысли… и удивился, услышав беспокойные нотки в голосе Ванды, когда в от-вет она спросила:
- С чего ты взял?
- Слишком хорошо для любого другого подвала, - пожал он плечами, раз-мышляя, что бы могло значить это беспокойство.
- Разбираешься в вине? – холодно спросил Ив.
- Немного.
- Немного? Всего-навсего можешь указать подвал, из которого оно было взято?
- А я что, прав? – немало удивился Грэм.
Ив не ответил. Зато Оге растопырил глаза и поинтересовался:
- Я вот подумал – а может быть, ты профессиональный дегустатор?
- Ага, при королевском дворе, - отозвался Грэм, пытаясь сохранить серь-езность тона. – Только вот король Наи уволил меня…
- За что?
- Переусердствовал, - пояснил Грэм и взглянул на Корделию, почти неза-метную в шумной компании. Она сидела рядом с Вандой, тихонько, как мышка, и только внимательно прислушивалось ко всему, что говорилось. Грэм не сказал с ней еще ни слова, но периодически ловил на себе ее внимательные, любопытст-вующие и вместе с тем какие-то мягкие взгляды. Он понял, что заинтересовал ее, но любопытство Корделии было не такое агрессивное, как, скажем, у Ива. Кажется, решил Грэм, я ей даже симпатичен. Что ж, неплохо… правда, непонятно, как это может пригодиться… и пригодится ли вообще.
- Болтуны, - проворчала Ванда, делая очередной глоток. – Я с ностальги-ей вспоминаю времена, когда у тебя, Оге, не было такого благодарного слушате-ля и собеседника.
- Я не болтун, - возразил Грэм.
- Да?.. А, ну конечно, мне мерещится, - ядовито сказала Ванда. – Так?.. В общем, я хочу огорчить вас обоих. Вам придется расстаться, хотя вы и спе-лись просто чудесно. Но раз уж Корделия почти здорова, мы отправимся в путь послезавтра, и нам больше не нужна будет помощь.
- То есть, я должен проваливать на все четыре стороны? – уточнил Грэм, взглянув на нее в упор.
Целую минуту они играли в гляделки, напрочь забыв про окружающих. Ванда глаз не отводила, только медленно заливалась краской, но это уже от нее не зависело. Напряжение между ними все росло, еще немного – и взгляды станут ощутимыми, почти материальными. Кто-то из них должен был отвести глаза, но никто этого не сделал, словно это было не в их силах. Как будто нас заколдо-вали, подумал Грэм и невольно вздохнул.
Его едва заметный вздох вывел Ванду из оцепенения.
- Нет, не должен, - едва слышно выговорила она и отвела глаза.
- Ванда! – выдохнул Ив, пылая гневом.
- Считай, что я нашла себе телохранителя, - тихо ответила она к немало-му удивлению Грэма, который ожидал, что его все-таки попросят освободить об-щество от своего присутствия.
Он даже не стал возражать, хотя вовсе не выражал желания стать чьим-либо телохранителем.
- Ванда… - повторил Ив, но уже тише и несколько угрожающе.
- Возражения не принимаются, - безапелляционным тоном заявила Ванда и посмотрела на Грэма. – Если ты, конечно, не будешь против.
Вот как, с удивлением подумал Грэм. Значит, от Ива возражения не прини-маются, а моим мнением интересуются. С чего бы? Впрочем… Иву-то, похоже, де-ваться некуда, а вот я могу и отказаться, меня ничто не связывает.
Хотелось бы узнать все-таки, а что связывает Ива?
- Я не против, - сказал Грэм. – Хотя, должен сказать, никогда не был телохранителем. Проводником – случалось. Телохранителем – нет.
Ванда улыбнулась так, что он с удивлением понял: ей абсолютно все рав-но, в роли кого он останется при отряде. Лишь бы остался. Для Ива улыбка тоже не осталась незамеченной, и он помрачнел и одарил Грэма отнюдь не дружелюбным взглядом.
*
Вечером, накануне отъезда, получилось так, что в лагере остались только Грэм и Корделия. Ив и Ванда ушли, взяв оружие и пообещав быть крайне острож-ными. Вернуться они обещали самое позднее через час. Девушка уже словно забы-ла о своем намерении взять Грэма в телохранители и не сказала ничего о том, чтобы он сопровождал ее. Грэм не напоминал, хотя предпочел бы, чтобы Ванда пригласила с собой его, а не Ива.
Оге, помаявшись немного, заявил, что ему тоже наскучило сидение на од-ном месте, и от скуки решил уйти пораньше спать. А поскольку слово у него не всегда расходилось с делом, он тут же удалился в шатер, предупредив, что бу-дить его разрешается исключительно в экстремальных случаях. Таких, например, как нападение на лагерь касотцев. Не меньше.
Корделия, уже вполне здоровая, только лишь с едва заметным напряжением двигающая левой рукой (в левое плечо ей как раз угодила стрела), устроилась на одном из плоских камней и принялась за шитье. Казалось, она полностью по-глощена работой, склонив голову и не обращая внимания ни на что, не произнося ни слова. Грэм уже знал, что говорила она тихо и мало, только тогда, когда считала необходимым. К пустой болтовне у нее склонности не имелось. Качество похвальное, но необычное для девушки. Грэма, который тоже не любил треп ради трепа, это вполне устраивало. Тишины в лагере почти не бывало благодаря Оге, рот которого не закрывался почти никогда, разве что во время сна, и Грэм был рад, что хотя бы немного может отдохнуть от болтовни. Да, он устал от одино-чества и искал общества, но не столь шумного. Скажем, приблизительно такого, какое представляла собой Корделия, склонившаяся над шитьем.
От нечего делать, Грэм бездумно обстругивал кинжалом прутик, срезанный с одного из худосочных деревьев, росших внутри лагеря. Мысли его гуляли очень далеко. От размышлений его оторвал тихий голосок Корделии, окликающий его по имени. Он поднял голову и обнаружил, что она озабоченно глядит на него.
- В чем дело? – спросил он.
- Я беспокоюсь за Ванду и Ива, - как-то виновато ответила девушка. – Они ушли почти два часа назад, начинает темнеть, а их до сих пор нет. Вдруг они попали в беду?
- Тогда бы мы что-нибудь услышали, - мягко возразил Грэм. – Они ведь обещали не уходить далеко.
Корделия смотрела на него огромными голубыми глазами, таким просящим взглядом, что устоять было трудно.
- Не смог бы ты сходить поискать их? – сказала она тихо. – Если они где-то поблизости…
Грэму совсем не хотелось тащиться искать кого-либо. Особенно – Ива. Вот если бы речь шла об одной Ванде, он и размышлять не стал бы. Впрочем, и не отпустил бы он ее одну.
- Да вернутся они скоро, - сказал он с едва заметной досадой.
- Пожалуйста!
Грэм заколебался. Противиться просьбам Корделии оказалось неожиданно тяжело.
- Но оставить тебя одну…
- Я не одна, здесь Оге. Если что, я разбужу его. Да и спит он некрепко, проснется, если вдруг что-нибудь случится, - (утверждение спорное, но Корде-лия продолжала гнуть свою линию). – Да и что может случиться? Мы хорошо укры-ты, никто нас не заметит…
Грэм посмотрел на небо. Оно темнело, а разведчики и не думали возвра-щаться. Тревога Корделии передалась и ему, и он сам уже подумал, что пора и поискать этих любителей приключений.
- Хорошо, - сказал он и встал, поправляя меч на поясе. – Я спущусь к реке. Кажется, Ванда говорила, что они собираются сходить туда. Если не найду их, вернусь за лошадью.
Корделия кивнула.
- Удачи, - просто сказала она. – И будь осторожен.
*
Конечно же, эта парочка сидела на берегу реки. Завидев еще издалека их силуэты на фоне темной воды, Грэм ощутил укол ревности: надо же, засиделись, даже про время забыли! В данной ситуации он не отказался бы оказаться на мес-те Ива. Место для беседы они выбрали романтичное, и он почти не сомневался, что и разговор был соответствующий.
Сначала он хотел просто развернуться и уйти, сказать Корделии, чтобы не волновалась за подружку, которая просто забыла про все за приятным разговором с молодым человеком. Поступить так, то есть уйти, было бы к тому же тактично. Но ему стало интересно, и он решил незаметно подобраться поближе и послушать, о чем идет речь. Он незаметно подкрался настолько близко, чтобы слышать голо-са, и застыл за одним из камней, иногда выглядывая, чтобы не упускать пару из виду.
Но увидел и услышал он вовсе не то, что рассчитывал.
Ванда сидела на поваленном стволе дерева у кромки воды. Волны подкаты-вали почти к самым ее ногам. Носком сапога она водила по земле, словно что-то рисовала. И смотрела она под ноги, а не на Ива, стоящего перед ней с мрачным лицом, скрестив на груди руки. Дорогое кольцо поблескивало на пальце в по-следних лучах солнца. Черные волосы его, обычно завязанные в хвост, сейчас рассыпались по плечам, словно черное облако его окутало, и придавали облику его что-то потустороннее.
Если он объясняется Ванде в своих чувствах, подумал Грэм, вид у него слишком уж странный. Похоронный какой-то…
- … так что не надо мне указывать, что мне делать, а что – нет, - упря-мо закончила Ванда. – Не забывай, Ив, кто я такая! А то в последнее время вы с Оге забрали себе слишком много воли, и, кажется, забываетесь!
Нет, он вовсе не делает ей признаний! А если и делает, то какого-то со-вершенно особого рода…
- Я не забываюсь, - не менее упрямо отозвался Ив, сверля собеседницу взглядом. – Я все отлично помню – и кто ты, и кто я. И я помню клятву, кото-рую давал твоему отцу и твоему брату…
- Ты не можешь одновременно соблюдать верность моему отцу и моему бра-ту! – перебила его Ванда. – Это-то ты понимаешь?.. Сейчас эти две клятвы взаимоисключающие! Ты должен выбрать, с кем быть!
- Я выбрал, поэтому я здесь, - не дал сбить себя с толку Ив. - Но, меж-ду прочим, я клялся обеспечивать твою безопасность. А ты забыла про это!
- Ты пообещал отцу – или брату, не знаю, кому именно, – обеспечить мою безопасность, – ну так у тебя это получается! – с досадой сказала Ванда, стукнув кулаком по стволу дерева. – Я шагу не могу сделать без твоего совета! Так чего же ты хочешь?
- Я хочу, чтобы ты не только выслушивала мои советы, но и прислушива-лась к ним! Ты настолько легкомысленная, что я просто поражаюсь!
- Я легкомысленная? Я не прислушиваюсь к твоим советам?! Да я, по-моему, только и делаю, что прислушиваюсь к тебе! И делаю все так, как ты го-воришь, хотя должно быть, по-моему, наоборот!
- Это не так, Ванда, - Ив ничуть не смутился и не склонил голову пред ее гневом. – Ты не всегда слушаешь меня.
- Да? И когда же я тебя не слушала?
- Когда я советовал тебе отправить восвояси этого бродягу, что пристал к нам. Он проходимец, возможно, разбойник и убийца, а ты берешь его в тело-хранители!
Грэм навострил уши. То, что он уже услышал, было достаточно интересно, хотя и абсолютно непонятно, но теперь он надеялся наконец узнать, за что же его так не любит Ив.
- Не пойму, чем он тебе так не угодил! – все еще на повышенных тонах сказала Ванда. – Ты на него все время смотришь, словно он твой кровный враг, и ты ждешь - не дождешься момента, когда сможешь удовлетворить жажду мести! Ты ненавидишь его!
- Не говори глупости, Ванда! За что мне его ненавидеть? Я его не знаю… И именно это меня и тревожит! Я не знаю, кто он такой! Я не доверяю ему, вот и все. Нам всем было бы легче, если бы мы могли верить каждому человеку в от-ряде.
- Будь добр, говори за себя, - буркнула Ванда. – Если ты не веришь Грэ-му, это не значит, что не верят и остальные тоже.
- А ты? Ты веришь?
- Да! Представь себе, верю. Грэм с нами уже несколько дней, и не один раз он имел возможность навредить. Но, я уверена, он желает нам только добра, и хочет помочь…
Ив покачал головой и склонился в почтительном, хотя и неглубоком, по-клоне.
- Если так… Что я могу сказать? Только одно – будь осторожна, Ванда.
- Что ты имеешь в виду?
- Только то, что сказал. Будь осторожна с этим парнем. И дело не только в том, доверяешь ты ему или нет. Я прошу тебя – следи за своими словами… и чувствами.
- Что? – вспыхнула Ванда, покраснев. Грэм за своим камнем вздрогнул. Не зря, ох, не зря Ив сказал это! Он-то гораздо лучше знал девушку, и значит, его мнению можно доверять больше, чем собственным глазам и чувствам. Значит, он тоже решил, что Ванда смотрит на пришельца не только лишь с пустым любо-пытством.
- Я не слепой. Повторю твои собственные слова: не забывайся! Помни, кто ты, и кто – он.
- А вот это – уже совершенно не твое дело! – сердито сказала Ванда. – Да как ты вообще смеешь говорить мне такое!
Она соскочила со ствола и сделала несколько шагов в сторону камня, за которым скрывался Грэм. Потом остановилась и повернулась к Иву. Когда она за-говорила, в голосе ее звучала властность, словно не шестнадцатилетняя девчон-ка беседовала с другом, а царственная особа отдавала приказы вассалу:
- Знаешь что, Ив, я сама разберусь, без твоей помощи. Мой отец слушает советы твоего и следует им, когда считает нужным… но я не собираюсь исполнять твои указания. Ясно? Не суй нос не в свое дело! Я имею в виду мои симпатии… и антипатии. Вот так!
Задрав нос к темнеющему небу, Ванда направилась прочь от реки по на-правлению к лагерю. Она прошла в нескольких шагах от Грэма, затаившего дыха-ние и вжавшегося в холодный камень так, словно от этого зависела его жизнь, но не заметила его. Проводив ее взглядом, он осторожно высунулся из укрытия, чтобы посмотреть, идет ли следом за девушкой Ив. Тот по-прежнему стоял на бе-регу, склонив голову и о чем-то задумавшись. Поднявшийся ветер разметал его черные волосы, но он даже не шевелился, чтобы убрать их с лица.
Дождаться, пока он тоже отправится в лагерь, или нет? - подумал Грэм. Пожалуй, не стоит. Его можно и оставить, постоять за себя он сумеет. А вот Ванда ушла одна. Он тихо и осторожно направился вслед за ней, стараясь не вы-пускать ее из виду, и, при этом, не попадаться ей на глаза.
Только у самого лагеря он нагнал ее, и девушка вздрогнула от неожидан-ности, когда он бесшумно возник у нее за спиной.
- Ты что тут делаешь? – спросила она, за сердитым тоном пряча испуг.
- Вас ищу, - ответил Грэм, улыбнувшись. Ему нравилось, как она храбрит-ся. – Твоя подруга начала беспокоиться и попросила поискать вас… А где Ив?
- Сейчас придет, - Ванда улыбнулась в ответ, да так, что глаза ее за-сияли, а лицо потеряло всю искусственную жесткость и стало совершенно дет-ским. Грэму неожиданно стало жарко, хотя летний вечер был скорее холодным, чем теплым, и мог вызвать только дрожь. Он снова улыбнулся, чувствуя, как краска заливает щеки. Оставалось лишь надеяться, что в сумерках его смущение незаметно.
К собственному удивлению, он понял, что очень хочет прикоснуться к Ван-де. Просто прикоснуться… К волосам, к щеке, к плечу – неважно, лишь бы почув-ствовать ее тепло. Вандино лицо пылало, серые глаза сияли. Смотреть на нее равнодушно было просто невозможно, и Грэм подумал, что сейчас желание прикос-нуться к ней перерастет в желание поцеловать. А это совсем нехорошо.
Неизвестно, сколько времени они еще стояли бы друг напротив друга, и чем в конце концов все закончилось бы, если бы из сгущающейся темноты рядом с ними не возник Ив.
- Что вас, молнией ударило? – поинтересовался он холодно. – Собираетесь до утра стоять? Я бы не советовал…
Ванда открыла рот, чтобы сказать что-то, но почему-то осеклась. Ив, ни-чего не добавив, прошел мимо, на ходу посмотрев на Грэма так, что тот понял: медеец знал, что он подслушивает их разговор. Но откуда? Грэм был уверен, что его не видно и не слышно за камнем. Только боги знают, как Ив догадался.
Глава 3
На следующее утро компания быстро свернула лагерь и тронулась в путь. Все четверо медейцев облачились в кольчуги. Грэму облачаться было не во что. Кольчуг, и вообще доспехов, он никогда в жизни не носил, и не собирался. Его профессия требовала большой ловкости и подвижности, а доспехи, даже самые хо-рошие, в некоторой степени сковывали движения, что было недопустимо. Естест-венно, кольчугу он с собой не возил.
Вокруг было подозрительно тихо. Ехали по берегу Ра, не очень-то скрыва-ясь. Да и скрываться было негде. Долина, открытая всем ветрам, отлично про-сматривалась. Только вот смотреть на путешественников было некому, как ни удивительно.
Тишина и покой, даже никаких дымов на горизонте.
Грэм, нервничающий из-за отсутствия малейшего прикрытия, всю голову сломал над вопросом, куда подевались войска. Никто его спутников тоже не мог прояснить ситуацию, они точно так же находились в крайнем замешательстве. По словам Ива, еще месяц назад в этом районе шагу нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на человека с медейскими или касотскими нашивками, с оружием в ру-ках; здесь было тесно от штандартов. Ив мог утверждать с уверенностью, по-скольку месяц назад сам был здесь в одном из отрядов и принимал участие в бо-ях.
Пару дней ехали вдоль реки, все больше недоумевая. Лагерь разбивали еще за полчаса-час до наступления темноты; никому не хотелось идти ночью, не зная, что ждет их через пару десятков шагов. Да и девушки быстро уставали; Ванда еще крепилась, а у Корделии не хватало сил даже на то, чтобы изображать бодрость духа. Сказывалось и недавнее ранение, после которого она еще не оп-равилась, как следует. Она не произносила ни слова жалобы, но ближе к вечеру с первого взгляда становилось ясно: еще немного, и она просто упадет с коня. Так же тихо и безмолвно, как переносила утомительные переходы.
Грэм не переставал удивляться, как в отряде уживаются такие непохожие люди. Все четверо отличались от друга так же сильно, как огонь от воды, а земля – от воздуха. Грэм, во всем и всегда придерживающийся нейтралитета, чувствовал себя так, словно угодил точно посередине четырех сошедшихся сти-хий.
С Оге было легко. С ним, обаятельным и непосредственным оболтусом и болтуном, даже у Грэма, не отличавшегося особой разговорчивостью, язык развя-зывался.
А вот с Ивом отношения не складывались. Черноволосый медеец продолжал смотреть на Грэма волком и старался зацепить его при каждом удобном случае. Язык у него был острый, ехидства и яда хватало. Грэм старался не реагировать на оскорбления, но чувствовал, что с каждым разом сохранять спокойствие ста-новится все труднее. Ванда старалась как-то сдерживать Ива, ей не нравилось его поведение, но у нее ничего не получалось. Ив игнорировал ее просьбы и продолжал провоцировать неугодного ему пришельца. Грэму очень не хотелось бы, чтобы дошло до откровенного выяснения отношений.
Не раз и не два он задавался вопросом, что же случилось с Вандиным бра-том, если за ним отправилась такая странная экспедиция. Если Ив дезертировал из армии (а Грэм почти не сомневался, что это так). Если в путешествие отпра-вился такой совершенно неприспособленный человек, как Корделия, и такой нена-дежный, как Оге. Он не смог узнать ничего сверх того, что уже знал, поскольку все четверо медейцев молчали, как рыбы, и это порядком нервировало и злило. Он предпочитал знать, во что он впутывается. Развернуться же и поехать своей дорогой он уже не мог. В сердце будто засела заноза, которая начинала болез-ненно ворочаться в ране каждый раз, когда он просто смотрел на Ванду. И вон-залась глубже при мысли о том, чтобы расстаться с ней. Это было неожиданно больно, и Грэм не мог сказать, чтобы такие ощущения ему нравились. По его мнению, они не могли понравиться ни одному здравомыслящему человеку.
Тем более, ничего ему не светило. Ванда смотрела на него отнюдь не рав-нодушно, и улыбалась словно специально для него, но он знал, что ничего эти улыбки не обещают. Он крепко помнил непонятный разговор, произошедший не-сколько дней назад между девушкой и Ивом, и призыв последнего не забываться. И когда он вспоминал об этом, заноза в сердце начинала шевелиться, бередя ра-ну.
По мере продвижения на восток местность менялась. Плоская равнина вздыбливалась холмами, поначалу пологими, но постепенно становившимися все более и более крутыми. Деревья по-прежнему встречались редко, а камней стало заметно меньше. Грэма изменение ландшафта скорее нервировало, чем успокаива-ло: с одной стороны, холмы закрывали отряд от посторонних взглядов, но зато выросла вероятность неожиданно наткнуться на касотский отряд. Совершенно иди-отская ситуация.
Скоро стало ясно, куда исчезли все войска.
…Лагерь разбили у подножия холма, недалеко от реки. Ив, как и каждый вечер, выразил желание провести разведку, чтобы знать, что ожидает их по ту сторону холма, довольно-таки высокого; не выскочат ли они, объехав его, прямо на лагерь касотцев.
Ванда заявила, что сама хочет посмотреть. Произошла небольшая перепал-ка, так как Ив никак не хотел ее отпускать и даже не желал взять ее с собой.
- А об этом я тебя и не прошу! – вконец разозлилась Ванда. – Я и не со-биралась идти с тобой!
- Тем более, я не позволю тебе уйти одной, - сухо сказал Ив.
- Не позволишь? Ха! Я еще буду тебя спрашивать… Грэм! – повернулась она к Грэму так резко, что взметнулись языками пламени рыжие кудри. – Пойдем со мной.
Грэм именно этого и ожидавший с начала спора, кивнул. Он уже понял, что перечить Ванде бесполезно, уж если она что втемяшила себе в голову, ни за что не отступится. Мельком глянул на Ива. Того прямо-таки перекорежило от ярости. По побледневшему лицу его ясно читалось, что ему сильно хочется выругаться, и только присутствие девушек удерживает от грубых слов. Грэм понимал его: весь-ма непросто выполнять клятву верности, данную такому капризному и своенравно-му существу, как Ванда. Впрочем, на берегу реки речь шла о клятве брату или отцу девушки, но какая, в общем, разница, раз это распространялось и на нее тоже?
Обескураженный злобной перепалкой Оге помалкивал, переводя глаза с Ван-ды на Грэма, с Грэма – на Ива. Он плохо переносил всякие разногласия в компа-нии, и обычно старался погасить конфликт в зародыше.
Сочувствия разнервничавшемуся Иву Грэм выражать не стал. Все равно не оценит. Взгляд у медейца был такой, что оголодавший волк позавидовал бы. По-жалуй, подумал Грэм, на меня еще никто не смотрел с такой ненавистью, тем бо-лее сильной, что она совершенно беспричинна.
- Пойдем, - сказал он Ванде и повернулся к Иву, взглянул в его темные ненавидящие глаза. – Не беспокойся, она будет в безопасности. Я присмотрю за ней.
- Конечно, присмотришь, - холодно ответил тот, зло прищурившись. – И присматривай хорошенько, потому что, клянусь, если с Вандой что-нибудь слу-чится, я собственноручно перережу тебе глотку, ясно?
- Более чем, - кивнул Грэм и махнул рукой Ванде, которая уже от нетер-пения только что не подпрыгивала.
Уже отойдя на несколько шагов, Грэм обернулся и невольно улыбнулся при виде представшей его глазам картины. Корделия, с видом крайне озабоченным, подступила к Иву и что-то весьма решительно ему внушала. Что именно, Грэм не слышал, но, скорее всего, она упрекала Ива в излишней резкости. Молодой чело-век слушал молча, но с видом совершенно непримиримым, как будто воспитание не позволяло ему перебить ее, а внутренние убеждения – согласиться. Оге хлопал глазами, смотря на Корделию словно на святую, от которой, по меньшей мере, зависела его жизнь.
- Чему ты улыбаешься? – озадаченно спросила Ванда и, проследив направ-ление взгляда Грэма, нахмурилась. – Сейчас Иву объяснят, что такое хорошо, и что такое плохо, - мрачно сказала она. – Корделия – мастер такого рода внуше-ний.
- На меня она не произвела такого впечатления, - заметил Грэм.
- Ты много с ней разговаривал? То-то же. Она еще тот морализатор… Хотя Ив, конечно, заслужил хорошую мораль. Совершенно распустился в последнее вре-мя…
- А я вообще не понимаю ваших отношений, - осторожно сказал Грэм. – Ты говоришь так, словно Ив обязан тебе подчиняться…
Ванда сердито дернула плечом, отвела в сторону ветку колючего кустарни-ка, которым порос склон холма. Они зашли уже достаточно далеко, чтобы ока-заться в зарослях, которые, это было ясно, скоро скроют их от глаз оставшихся в лагере. Кустарник рос не слишком густо, но шипы на ветках цепляли чувстви-тельно. Девушка уже несколько раз освобождала рукав рубашки или полу плаща, а на белых руках ее появились красные царапины. Выглядела она раздосадованной.
- Он обязан, - мрачно сказала Ванда после затянувшейся паузы, когда Грэм уже и не ждал ответа. – Но он забывается.
- А почему обязан?
Резким движением Ванда освободилась от очередной ветки, зацепившейся за одежду, и сердито посмотрела на Грэма.
- Тебе это знать необязательно.
Нет, подумал Грэм, так больше продолжаться не может. Он остановился и, взяв за руку девушку, заставил остановиться и ее, развернул к себе лицом. Ванда вскинула голову, недоуменно взглянула ему в глаза.
- Ты что?
- Я хочу помочь вам, - насколько мог мягко сказал Грэм, не отпуская ее руку. С некоторым удивлением он почувствовал, что девушка вовсе не пытается вырваться; наоборот, ее неожиданно холодные маленькие пальцы напряженно сжа-лись. – А вы не хотите принять помощь и скрываете цель путешествия и вообще все обстоятельства. Почему? Вы мне не доверяете? Ты мне не доверяешь?
- Ну и место ты нашел для беседы по душам, - нервно сказала Ванда, ог-лядываясь по сторонам. – Может быть, мы займемся тем, чем собирались? А пого-ворим потом, когда вернемся?
Грэм был уверен, что поговорить спокойно им не даст Ив, и покачал голо-вой.
- Потом мы не поговорим.
- Почему?
- Я хочу поговорить наедине, чтобы нам не мешали.
- Без свидетелей?
- Да, - улыбнулся Грэм. – Без свидетелей.
- Давай все-таки потом. Я тебе обещаю, что мы поговорим. Хорошо?
- Хорошо, - согласился он, понимая, что большего он сейчас не добьется.
Ванда словно только в эту минуту осознала, что все еще держит его за руку; она опустила взгляд и посмотрела на нее как будто на ядовитую змею. Так, словно Грэм схватил ее и не отпускал, а не она сама вцепилась в его ла-донь. Пальцы ее мгновенно стали горячими, лицо залила краска, она рывком от-няла руку.
- Не прикасайся ко мне больше, - сказала она едва слышно, повернулась к нему спиной и упрямо пошла дальше сквозь кусты. Грэм, чувствующий себя по-следним идиотом, двинулся следом, размышляя, как истолковать ее поведение.
На вершину холма они поднялись изрядно исцарапанные, а Ванда еще и за-пыхалась. Щеки ее раскраснелись; Грэм же дышал ровно и ничуть не устал.
Первым порывом его было упасть на землю, чтобы их не увидели, но тут же он понял, что все равно с такого расстояния увидеть их просто не смогут. А если и увидят, то не разберутся.
С места, где они стояли, прекрасно просматривалась долина, бугрившаяся холмами, поросшая кустарником и редкими деревьями. На вершине следующего хол-ма, располагавшегося, по прикидкам Грэма, в нескольких лигах отсюда, стояла крепость. Было непонятно, кому она на данный момент принадлежала, потому что цвет флага на главной башне с такого расстояния было не рассмотреть, но это и неважно, потому что все равно ее штурмовали. Или, точнее, осаждали. А может, и то, и другое сразу. И народу вокруг нее виднелось изрядно, а в отдалении был разбит большой лагерь.
- Безымянный, - сказал Грэм в сердцах. – Безымянный на ваши головы! По-чему никто не сказал, что здесь располагается укрепление?
Ванда словно не слышала вопроса. Она ошеломленно рассматривала открыв-шуюся картину. С такого расстояния казалось, что оловянные солдатики идут на штурм игрушечной крепости; иллюзия усиливалась вследствие того, что звуков битвы до стоявших на холме людей не доходило – слишком далеко, и ветер дул не в их сторону.
- Неужели никто из вас не знал про эту крепость?
- Не знаю, - растеряно отозвалась Ванда, пожав плечами. – Не знаю… Ив должен был знать… А почему тебя это беспокоит? Ведь эта битва позволит нам спокойно продолжать путь, не опасаясь наткнуться на касотцев.
- Да потому, что нам придется обходить крепость Безымянный знает за сколько лиг. Это лишний крюк… А как я понимаю, вы спешите.
- Спешим, - подтвердила Ванда. – Ну и что ж? Будем обходить. Или ждать, пока битва закончится.
- Ага, пару недель. Насколько может затянуться осада, только Рондра знает.
- Может быть, там наши? – с надеждой спросила Ванда, силясь что-то рас-смотреть в сплошной массе людей далеко впереди. – Тогда проще.
- Ваши там точно есть. Только вот с какой стороны?.. Отсюда ничего не поймешь. Если бы подобраться поближе…
- Это опасно!
- Угу, - кивнул Грэм и сел на землю, скрестив ноги. – Надо подумать…
- Что тут думать? Обойти подальше и все! И нечего тут рассиживаться, только время терять!
- Гораздо больше времени мы потеряем, если будем обходить это место. Сядь, посиди. И помолчи немного, дай мне подумать…
- Не указывай мне, что делать! – возмутилась Ванда, но больше для по-рядка, потому что она тут же уселась рядом; повозилась немного, устраиваясь поудобнее. Но молчать не смогла: - И долго ты будешь думать? Сидеть холодно, знаешь ли…
- Чем меньше ты будешь говорить, тем быстрее я буду думать.
Ванда гневно фыркнула, но ничего не сказала, отвернулась, о чем-то за-думалась. Грэм, стараясь на нее не отвлекаться (это было нелегко), попытался сообразить, как лучше поступить. Обойти ли, в самом деле, укрепление по широ-кой дуге, или подойти ближе, узнать, в чем дело, и, если атакуют медейцы, по-ехать короткой дорогой, потому что вроде как свои... Но, может быть, его за-гадочным спутникам не стоит показываться и на глаза землякам тоже? Не только касотцев следует остерегаться? Он выругался про себя. Как можно решить что-то, ничего не зная, вслепую? Нет, без совета Ива здесь не обойтись.
- Безымянный на ваши головы, - пробормотал он вполголоса.
- Что? – тут же повернулась к нему Ванда. – Ты что-то сказал?
- Я сказал, что ваша скрытность до добра не доведет.
- По-моему, ты сказал другое, - девушка смотрела настойчиво, наматывая на палец медный локон. Получалось у нее исключительно мило.
- Не важно. Смысл тот же…
Ванда обиженно надула губки и нахмурилась. Грэм, глядя на нее, не удер-жался от улыбки: настоящий ребенок. Какая прелесть…
И шевельнулась проклятая заноза в сердце.
- Ты придумал что-нибудь?
- Нет. Не зная ничего, трудно решать. Я думаю, нужно переговорить с Ивом.
- Опять Ив! Почему ты всегда советуешься с ним? – возмутилась Ванда.
- Во-первых, не всегда. Во-вторых, он кажется мне наиболее здравомысля-щим человеком в вашей компании, - Грэм еще раз насладился гневным румянцем на щеках девушки. Он был восхитителен.
- Ну, знаешь ли! Это уже просто… просто…
От возмущения она не могла найти слова. Грэм усмехнулся и решил еще "подколоть" ее:
- Даже не знаешь, что и возразить? Значит, я прав…
- Это ни в какие ворота не лезет! Ты все-таки думай, с кем говоришь!..
- А с кем я говорю? – серьезно спросил Грэм.
Ванда осеклась и сердито тряхнула кудрями.
- Ты все время меня провоцируешь. Хочешь поймать на слове? Дожидаешься, пока по неосторожности сболтну что-нибудь? Ты, наверное, и впрямь касотский шпион.
- Был бы я касотским шпионом, - пожал он плечами, - ты бы не сидела тут так мило и спокойно. А лежала бы связанная по рукам и ногам и подвергалась бы допросу с пристрастием. Так что не неси чуши, девочка.
- Девочка? – продолжала кипятиться Ванда, все больше распаляясь. – Де-вочка?! Придержи язык, бродяга!
- Спокойно, - сказал Грэм примирительно. Ему вовсе не хотелось нары-ваться на еще одну пощечину. – Ты должна извинить меня, ведь я не знаю, с кем говорю…
- Прежде всего – ты говоришь с дамой! – задрала веснушчатый носик Ван-да. – И уже одно это должно послужить причиной для уважительного обращения!
- Хорошо, я буду уважительным, - покорно согласился он, пряча улыбку, и отвернулся, устремив взгляд на крепость.
Несколько минут Ванда дожидалась его слов или действий, но Грэм не го-ворил и не двигался, и она занервничала и потеряла терпение.
- Ну и чего мы ждем? Ты вроде уже подумал…
- Хочу немного посидеть в тишине и спокойствии.
Ванда фыркнула и поднялась на ноги. На месте ей не сиделось, а расхажи-вать мешали колючие ветки кустов, и она не знала, чем заняться. Грэм, делав-ший вид, что изучает лежавшие перед ним холмы, наблюдал за нею краем глаза, сознательно бередя сердечную рану. Все-таки, подумал он, таких красивых деву-шек я еще не видел… Красивых? Ему никогда не нравились девушки такого типа, как говорится, "кровь с молоком", а вот поди ж ты… Не красавица, крепкая, ру-мяная, со вздорным характером, а как зацепила, просто глаз не оторвать.
Рыжие волосы вспыхивали пламенем в редких лучах солнца, проскальзываю-щих сквозь низкие облака, и Грэм подумал, что ему очень хочется прикоснуться к этим кудрям, а еще лучше – зарыться в них лицом и вдыхать запах осенних ли-стьев. Почему-то казалось, что именно так они и должны пахнуть. Но – нельзя, нельзя!..
Скучающая и нервничающая Ванда крутилась на месте, подставляя лицо вет-ру. Здесь, на вершине холма, здорово ветрило, и было довольно холодно; она поеживалась и куталась в плащ. Грэм сидел неподвижно, как истукан, не чувст-вуя ни ветра, ни холода, забыв обо всем, кроме игры солнечного света в рыжих волосах. Он уже даже не притворялся, что осматривает окрестности, и Ванда это заметила.
- Что ты на меня смотришь? – поинтересовалась она недовольно.
- Ты такая красивая, - сорвалось с языка у Грэма прежде, чем он успел понять, что говорит. И тут же испугался своих слов, увидев, как нахмурились тонкие брови Ванды.
- Ты что же, издеваешься? Что за чушь? Смеешься надо мной? – она встре-тилась взглядом с серьезными, сумрачными синими глазами Грэма, и широко рас-пахнула глаза. – Нет?
- Ты и в самом деле очень красивая, - повторил он, удивляясь своей на-глости и тем словам, что слетают с языка. Никогда никому он не говорил ничего подобного. Взгляд Ванды не предвещал ничего хорошего, но ему уже было все равно. Казалось, стоило только начать говорить, и дальше слова полились сами собой. – Самая красивая девушка из тех, что я видел. Твои волосы, словно пла-мя…
- С тобой все в порядке? – встревожено спросила Ванда, склоняясь и за-глядывая ему в глаза. Ее лицо оказалось совсем близко, стоило только чуть по-даться вперед и вверх, чтобы…
Он не шевельнулся.
- Я люблю тебя, - сказал он.
Ванда резко распрямилась, удивленно посмотрела на Грэма сверху вниз, помотала головой.
- Что?
- Я люблю тебя, Ванда.
- Если бы это услышал мой отец, он велел бы казнить тебя, бродяга, - сказала она тихо. – За дерзость.
- Но он не слышит нас, - так же тихо ответил Грэм. – И я не знаю, кто он.
- Меня ты тоже не знаешь. Мы знакомы всего лишь немногим более недели!
- Этого достаточно. На самом деле, мне хватило одного лишь взгляда.
Ванда снова вспыхнула, отвернулась. Грэм, не отрываясь, смотрел на нее. Он ощущал в груди странную пустоту. Он знал, что надежды для него нет.
- Я не знаю, что ответить тебе, - едва слышно проговорила Ванда. – Могу сказать только одно: дерзкий язык до добра тебя не доведет. Никогда не повто-ряй того, что сказал сегодня. Мне нечего сказать тебе сейчас, нечего будет сказать и потом. Забудь все.
- Этого я сделать не могу, - ответил Грэм. – Я никогда не повторю ска-занного снова, раз ты просишь, но не забуду.
- Напрасно. Пойдем отсюда, здесь холодно.
Не дожидаясь, пока он встанет, Ванда начала решительно спускаться с холма, шипя что-то ругательное, когда цеплялась за очередной шип. Грэм под-нялся и молча пошел следом за ней. Чувствовал он себя странно.
*
Короткий рассказ Грэма Ив выслушал молча, с сосредоточенным лицом, не перебивая и не задавая вопросы. Впрочем, спрашивать тут было особо нечего, слишком неясными были обстоятельства. Никаких предложений он не выдвинул, сказал только, что надо подумать. Ванда пришла в ярость. Раздумывать она не любила, предпочитала сразу действовать. И ее совершенно не волновало, что она временами огребала от спонтанности своих действий.
До принятия какого-либо решения Ив предложил остановиться здесь же, под прикрытием холма; возражать никто не стал. Разбили лагерь, но костер разво-дить не стали, хотя все и замерзли изрядно. Хорошо хоть, крутой склон холма закрывал от ветра.
Погода волновала Грэма меньше всего. На душе у него стало вдруг так му-торно, как не было никогда в жизни, и ему не хотелось ни говорить, ни слу-шать. Вообще ничего не хотелось. Весь день он проходил как в воду опущенный, ничего не замечая вокруг, и реагируя на обращенные к нему фразы через раз. Оге пытался его разговорить, но тщетно, потом несколько раз спросил, что с ним творится, но ответа не получил и скоро в недоумении отступил.
Мысленно Грэм ругал себя последними словами. Ведь с самого начала было ясно, что ничегошеньки ему не светит: ну не снизойдет девушка знатного рода до подозрительного безродного бродяги. Даже если он заинтересует ее, – как заинтересовал Ванду Грэм, – ее фамильная гордость не позволит ей показать это. А он как последний дурак влюбился, да еще имел глупость сказать об этом.
Всю жизнь Грэм плевал на титулы и ненавидел аристократию за ограничен-ность и высокомерие, и всеми силами старался скрыть собственное благородное происхождение. При мысли о том, что, не дай Фекс, когда-нибудь придется изо-бражать из себя высокородного князя, его начинало тошнить. Но сейчас он поду-мал, – наверное, в первый раз, - что голубая кровь в венах – это не так уж и плохо. Будь он ровней Ванде, все могло быть иначе.
Совершенно измучившись к вечеру, он понял, что ему нужно немного побыть одному. Оставаться в обществе медейцев и через силу отвечать на вопросы он больше не мог. И не мог видеть Ванду, расхаживавшую по лагерю как ни в чем не бывало. Он предупредил Ива, что хочет сходить к реке и ушел.
От воды ощутимо тянуло холодом, и Грэм поплотнее запахнулся в плащ и устроился на каменистом берегу, положив меч на колени. Перед ним лениво и не-спешно катила свои волны Ра, вода казалась почти черного цвета.
В одиночестве стало немного легче, мысли прояснились. Но на душе все еще лежала тяжесть, и вообще было как-то муторно. Правильнее всего сейчас бы-ло собрать свои вещички, попрощаться с медейцами и двинуться своей дорогой, но Грэм не мог этого сделать. Это было слишком уж тяжело.
Он невольно вспомнил Роджера, своего друга и побратима, и от души посо-чувствовал ему. Тот тоже влюбился в своевольную и ехидную девчонку, изводив-шую его, как ей только в голову взбредало. Особенно худо ему стало, когда вы-яснилось, что девушка эта, Илис – истрийская княжна. Но по сравнению с Вандой Илис казалась просто паинькой.
Грэм сидел совершенно неподвижно, словно неживой, полностью погруженный в невеселые мысли. Он не заметил, как начало темнеть; на вечернем небе зажи-гались первые звезды, иногда выглядывающие из-за гонимых ветром облаков. Так, не меняя позы, не шевелясь, он мог сидеть часами, чем сильно удивлял своих многочисленных знакомых. А спустя секунду мог начать двигаться стремительно, как ветер.
Так он сидел час или два, пока не услышал за спиной легкие шаги. Чело-век шел тихо, явно хотел подобраться незамеченным. Грэм вздрогнул, рука реф-лекторно потянулась к мечу, хотя он понял: это Ванда. Он узнал ее шаги. Он прерывисто вздохнул и убрал руку с оружия, но расслабиться не смог. Так и си-дел, напряженный, словно в ожидании удара.
Ванда поняла, что ее услышали, и перестала подкрадываться. Остановилась в нескольких шагах за спиной Грэма, тихо кашлянула и позвала:
- Грэм! Грэм, слышишь меня?
- Слышу, - отозвался тот, не оборачиваясь и все еще пытаясь совладать с лицом. – Что тебе нужно?
- Я же обещала, что поговорю с тобой сегодня.
- Мы уже поговорили.
- Не о том. Я… я расскажу тебе, в чем наша проблема. Ведь ты хотел знать, так?
Грэм повернулся к ней.
- Хотел. Но ты вроде бы сказала, что не моего это ума дело?
Ванда досадливо сморщилась.
- Не ехидничай, иначе я потеряю всякое желание делиться с тобой своими трудностями.
- Садись. Я внимательно тебя слушаю.
Она огляделась по сторонам, подыскивая местечко поудобнее, ничего не нашла и с вздохом устроилась на камнях рядом с Грэмом.
Снова вздохнула.
- Слушаю тебя, - повторил Грэм нетерпеливо.
- Не торопи. Мне надо… надо собраться с мыслями. Не знаю, с чего на-чать…
- С начала, - посоветовал он, не удержавшись.
- Почему ты такой ехидный? – спросила Ванда сердито. – Я сейчас расска-жу… только сначала поклянись, что честно ответишь на один вопрос.
- На один?
- Один единственный.
Грэм насторожился. Далее могло последовать все, что угодно.
- Клянусь.
- Хорошо. Тогда ответь, чем ты занимаешься? Чем зарабатываешь на жизнь?
Грэм долго молчал. Ответить честно значило еще больше увеличить про-пасть между собой и девушкой. И, возможно, окончательно отвратить ее от себя.
Но он уже поклялся, и Ванда смотрела на него с нетерпеливым ожиданием.
- Если я скажу, у тебя может пропасть всякая охота говорить со мной, - медленно сказал он.
- Даже так?
- Даже так.
- Мне все равно, - упрямо сказала Ванда. – Я еще раньше сказала, что мне плевать, пусть даже ты разбойник и убийца… Это все равно. Я в любом слу-чае все расскажу. Ну? я жду…
- Я брат Фекса, - сказал Грэм.
Ванда нахмурилась.
- Брат Фекса. Что это значит? Постой-ка… это ведь, попросту… вор?! Зна-чит, Ив прав, не доверяя тебе? И Оге…
- Я сразу сказал ему, кто я такой. Он не поверил. Ты – тоже. А зря.
- Да уж. Вор… А ты, случаем, не…
- Нет, - сухо ответил Грэм на невысказанный вопрос девушки. – Клянусь. У меня и в мыслях не было. Если не веришь, можешь проверить вещи.
Ванда дернулась, словно хотела отодвинуться подальше, но удержалась и осталась на месте. Выражение лица ее, впрочем, было достаточно красноречиво. Грэм тихонько вздохнул.
Все получалось так, как он и предполагал.
- Не стану я проверять вещи. Делать мне больше нечего… Мне все равно, пусть тебя хоть разыскивают за убийство, - повторила Ванда, правда, в этот раз гораздо менее уверенно.
- Если бы, в самом деле, я оказался убийцей, ты не рассуждала бы так, - тихо сказал Грэм.
- Не знаю… Может быть… А скажи, что наинский вор делает в Медее, да еще в малолюдных местах? Вроде бы, здесь тебе поживиться нечем.
- А это – уже второй вопрос. На него отвечать я не обещал.
Ванда обиженно надула губы. Судя по всему, она была не столько встрево-жена новостью, что их загадочный спутник оказался вором, сколько заинтригова-на тем обстоятельством, что вор, человек сугубо городской, бродит по безлюд-ным пустошам. На редкость легкомысленная девчонка, не зря ее Ив упрекал.
- А ты? – спросил Грэм. – Не передумала еще порадовать меня своим рас-сказом?
- Надо бы передумать, - мрачно сказала Ванда. – Но я расскажу. Не на-дейся, не все. Рассказать все я не имею права, понимаешь?
Интересное начало, подумал Грэм. Права она не имеет… Что там такое, тайны государственного масштаба, что ли? Он навострил уши, надеясь недоска-занное додумать самому. Если слушать достаточно внимательно, и при этом шеве-лить мозгами, можно понять гораздо больше, чем думает рассказчик.
- Что ж, - начала Ванда не очень охотно. – Сначала я должна сказать те-бе, что мои родители – очень знатные люди. Я думаю, ты уже догадался и сам. Кажется, ты говорил с Оге на эту тему? Ты верно подметил, мы не простолюдины. И Оге, и Ив, и Корделия – все они, как и я, из знатных семей. Насколько знат-ных, не скажу, потому что это неважно, а ты можешь начать нервничать…
Неизвестно, как повел бы себя Грэм, узнав степень знатности своих новых знакомых, но после этих слов он действительно начал нервничать.
- Мой брат… Он старше меня на девять лет, - продолжала Ванда, заметно нервничая (она сцепила между собой пальцы с такой силой, что просто чудом еще не сломала их). – Это большая разница в возрасте, но у нас всегда были хоро-шие отношения. Я бы сказала, доверительные. Всегда Дэмьен (так зовут моего брата) был моим лучшим другом. Я очень люблю его, хоть у нас разные отцы. Его отец погиб на охоте при странных обстоятельствах, когда брат был маленьким. Ему исполнилось года четыре или пять. Дэмьен почти не помнит его. Но чтит его память.
- Так получилось, что отношения с моим отцом у брата не сложились. Мама второй раз вышла замуж, когда Дэмьен был уже восьмилетним мальчиком, и он очень болезненно воспринял такую измену его отцу. Но и отец не очень-то его жаловал. Дэмьен единственный наследник всего, чем владеет мой отец, но тот вовсе не желает видеть его своим преемником. Однако, женщины в Медее вовсе не наследуют, разве что в крайних случаях. Отец терпел Дэмьена как неизбежное зло, отчасти из-за моей матери. А брат терпел отчима. Также как неизбежное зло.
- С начала войны Дэмьен командовал отрядом здесь, на границе. Ив, один из его офицеров, был рядом с ним, как и всегда. Они дружат с самого детства и много лет неразлучны. Сначала я и, конечно, мама, очень беспокоились за Дэмь-ена, но со временем война стала чем-то совсем привычным, и наша тревога тоже. Она притупилась, что ли, тем более, что поводов волноваться за отца было ни-чуть не меньше, он тоже не сидел дома.
- …Дэмьен воевал, мы молились за него богам. А потом в нашем доме поя-вился Ив. Совершенно неожиданно, когда его никто не ждал. Он был едва жив и не оправился еще от раны. Вид у него был дикий. Ив рассказал, что их отряд попал в окружение, был жестокий бой, и почти всех перебили. Остались в живых всего несколько человек, в том числе он. Ему повезло: он был ранен и выжил только потому, что его приняли за мертвого и оставили на поле битвы. Когда он пришел в себя, то попытался понять, что произошло. Вокруг были мертвые тела бывших товарищей, и первое, что сделал Ив – попытался найти тело Дэмьена. По-иски его были тщетны, и он решил, что командир их жив, но попал в плен. Смерть – это ужасно, но и оказаться в руках у касотцев не лучше, особенно для офицера. Не оправившись еще от раны, Ив начал выяснять, что случилось с Дэмь-еном, но в одиночку разузнать что-либо было сложно, и он направился ко мне.
- Стоп, - прервал ее несколько озадаченный Грэм. – А почему – к тебе? Почему он не разыскал кого-нибудь из своих?
Ванда заметно смутилась, и это не ускользнуло от взгляда Грэма и заста-вило задуматься еще сильнее. Чего-то девушка не договаривала.
- Это не имеет отношения к истории. Могу сказать только, что Ив до сих пор числится в списке погибших, и если его увидят, могут возникнуть нежела-тельные вопросы.
- Ничего не понимаю, - признался Грэм. – Странная история.
- А я и не обещала, что ты что-то поймешь, - задиристо сказала Ванда. – Будешь слушать дальше или с тебя хватит?
- Продолжай.
- То-то же. Итак, Ив направился ко мне. Точнее, к моему отцу, чтобы со-общить ему печальную новость и попросить помощи. Но оказалось, что отец все уже знает. Мой брат действительно находился в плену у касотцев, и те предъя-вили весьма жесткий ультиматум. Если бы отец принял их условия, последствия для королевства были бы весьма печальными.
- Твой брат – такая важная птица, чтобы из-за него страдало королевст-во? – еще больше удивился Грэм, который чувствовал, что в голове у него все сильнее затуманивается вместо того, чтобы проясняться.
- Достаточно важная. Отец это прекрасно понимал. Королевство для него несомненно важнее, тем более, что, как я тебе уже говорила, он не слишком жа-ловал моего брата. В ответ ультиматум он заявил, что касотцы могут как угодно поступать с Дэмьеном, потому что лично он не собирается губить королевство из-за неудачливого мальчишки, - эти слова Ванда произнесла так, словно они причиняли ей сильную боль. – Отец обрекал его на мучительную смерть. Когда об этом узнал Ив, он пришел в ужас. Он не знал, что делать. Он клялся в верности моему отцу и моему брату когда-то, но теперь стало невозможно выполнять обе клятвы. Вообще-то, Ив обязан был подчиниться решению моего отца и забыть о Дэмьене, словно его и не было, но они были друзья с моим братом. Ив бросился ко мне за советом. Я же знала одно: я не вынесу смерти Дэмьена, как не выне-сет и наша мать. Я отправилась к отцу и умоляла его сделать что-нибудь, но он не отступал от своего решения. Он очень упрямый человек.
- И тогда… тогда я решила, что мы сами должны отыскать Дэмьена. Сначала мы хотели отправиться в путь вдвоем с Ивом, но о наших сборах узнали Корделия и Оге. Они напросились с нами, да мы и не возражали. Корделия любит моего брата, и для нее известие о его пленении было не менее ужасным, чем для меня или Ива. Даже, может быть, более страшным.
- А Оге? – быстро спросил Грэм.
- Оге мой друг, - ответила Ванда просто. – Что ж, что он не воин. Перо и лютня привычнее его рукам, чем меч… Теперь мы направляемся в Касот, надеясь выручить Дэмьена, потому что никто, кроме нас, не придет ему на помощь. Про пленение его знает очень небольшая группа людей, и все, кроме нас, это люди, преданные моему отцу. Они сделают так, как прикажет он, и возможно, что о судьбе моего брата не узнает более никто. Его сочтут погибшим… и забудут о нем.
- Вы идете в Касот, - повторил Грэм. – У вас есть конкретная цель? Или вы намерены выяснить все на месте? Вы знаете, где именно искать вашего Дэмье-на?
- Еще не точно. Но Ив, когда пытался разузнать что-нибудь, познакомился с неким человеком, который обещал помочь. Этот человек ждет нас в Акирне. Это город в нескольких десятках лиг от границы Касот. Там мы должны встретиться…
- Этому человеку можно доверять?
- Не знаю. Ив считает, что можно.
- Ну, раз Ив считает… тогда, конечно, можно.
- Издеваешься? – с подозрением спросила Ванда.
- Нет, - очень серьезно ответил Грэм и потянулся. Долгое сидение в не-подвижности все-таки сказывалось. – Ни в коем случае.
- А тогда – что скажешь?
- По поводу чего?
- Ну, я же тебе все рассказала! Теперь хочу услышать твое мнение.
- Мое мнение… ну, какое может быть мое мнение? Могу сказать, что папа твой – сволочь.
Говоря это, Грэм как-то не думал о реакции девушки. Он просто ляпнул то, что крутилось у него на языке. Кто бы там ни был отец Ванды, поступил он просто по-свински. Ну, не любишь ты пасынка, но чтоб так его на смерть обре-кать? Этого Грэм не понимал.
Реакции, как ни странно, не последовало. Ванда помолчала с минуту, ожи-дая продолжения, и, не дождавшись, недоверчиво глянула на Грэма.
- Это что, все?
- Все, - кивнул Грэм. - А что ты еще хотела услышать?
- Ну, хотя бы… что ты собираешься делать теперь, когда знаешь…
- Сначала я скажу тебе, что я не собираюсь делать. Я не собираюсь со-ваться к той крепости, что неподалеку: раз уж ваш Ив считается мертвым (а мо-жет быть, его записали в дезертиры, что еще хуже), могут возникнуть нежела-тельные вопросы, если его узнают. А я думаю, узнают…
- И?
- Что – и? В остальном мои планы не изменились. Я собираюсь поехать с вами в Акирну, отыскать в ней этого загадочного всезнающего человечка, потря-сти его хорошенько. А дальше действовать по обстоятельствам.
- То есть, ты не собираешься сказать нам "до свидания"? – уточнила Ван-да. – Теперь, когда знаешь, во что ввязываешься?
- Пока не собираюсь.
Ванда тихонько вздохнула. Грэм вгляделся в лицо девушки повнимательнее и с удивлением понял, что она искренне радуется тому, что он не намерен с ни-ми распрощаться. Странно, подумал он. После той отповеди, что мне прочитали сегодня днем на холме… Чего-то я не понимаю. Или дело просто в ее чересчур уж знатном происхождении, которое предписывает вести себя именно так вот – не-приступно и высокомерно?
- А все-таки, - снова заговорила девушка, - что ты думаешь по поводу истории, которую я рассказала? Помимо того, что мой отец – сволочь, как ты уже мне поведал.
Грэм невольно улыбнулся. Вот ведь прилипчивая девчонка!
- Ты знаешь, вся эта история кажется мне странноватой, - сказал он. – Мягко говоря. Она чем-то попахивает.
- Чем же?
Юношеским максимализмом, хотел сказать Грэм, но удержался. История по-пахивала и кое-чем еще… не только этим.
- Мне кажется странным, что ты так темнишь со своим происхождением. Ну, знатное… Но мало ли знатных людей на свете?
- А тебе так важно знать мой титул?
- В общем-то, мне плевать, - пожал плечами Грэм. – Просто интересно, почему это твой брат так важен для королевства…
Он вдруг умолк, сраженный неожиданной догадкой: кто самый значимый че-ловек в королевстве, если не король? А кто следующий по важности? Наверное, наследный принц. Ох нет, только не это! Меньше всего Грэму хотелось снова об-щаться с коронованными особами. Хватит и одного раза…
Да нет, что это я? подумал он. Просто фантазия разыгралась. Или это ма-ния величия в извращенной форме? Померещилось, что на пути встречаются исклю-чительно особы королевской пробы. Ведь может такое быть?
Он потряс головой, прогоняя пугающие мысли, и посмотрел на Ванду, кото-рая, хмурясь, разглядывала его. Встретившись с ним глазами, она еще раз вздохнула и опустила голову на скрещенные руки.
- Я так устала, - сказала она тихонько. – А ведь мы не прошли и полпу-ти.
Грэм смотрел на нее, и ему было ее очень жаль. Первым и естественным его порывом было обнять ее, положить ее голову себе на плечо и погладить по волосам, как ребенка. Но он помнил властное: "Не прикасайся ко мне!" - и не мог нарушить ее приказ. Увы.
Правда, через минуту, когда он понял, что она плачет, он забыл про вся-кие приказы. Забыл начисто.
И Ванда тоже про них забыла.
*
- И где вас Безымянный носит?! – радостно и дружелюбно приветствовал их Ив, когда они, наконец, вернулись от реки в лагерь. Он встретил их немного в стороне от места, где разбили шатры. Кажется, он специально их ждал. Ванда была слегка не в себе и только скользнула не совсем понимающим взглядом по Иву. Она едва успокоилась, а до этого целых полчаса проливала слезы на рубаш-ку Грэма. Медейца же прямо-таки трясло от злости, и он с трудом сдерживался. От внимания Ива не ускользнул заплаканный вид Ванды и мокрые пятна на рубашке Грэма, и он одарил последнего таким ненавидящим взглядом, что Грэма пробила дрожь.
- А в чем дело? – спросил он как только мог спокойно.
- Вы ушли, никому ничего не сказав, а уже ночь, и где прикажете вас ис-кать? – резко ответил Ив. – Вы хоть иногда думаете?
Ссориться Грэму не хотелось.
- Мы были недалеко. Буквально в двух шагах.
- Но мы об этом не знали! В будущем, будьте добры предупреждать о своих прогулках.
- Хорошо, - на удивление кротко ответила Ванда. – Мы больше так не бу-дем.
- "Мы больше не будем"! О боги, с кем я связался?! Ванда! Ты мозгами время от времени шевели!
- Оставь ее в покое, - вступился Грэм.
- Я оставлю ее в покое, когда мы решим, куда двинемся завтра утром, - мрачно ответил Ив, не проявив ни капли сочувствия. – Мы не можем сидеть у этого холма вечно.
- Этот вопрос мы можем решить и без Ванды. Пусть она отдохнет.
Переча Иву, он явственно чувствовал, как обостряется враждебность к не-му медейца. Но что он мог поделать?
- Нет! – вдруг гордо выпрямилась Ванда. – Я в порядке. Я посижу с ва-ми.
- Тогда пойдемте, а то скоро станет совсем темно, луна зайдет.
- Кстати, Ив, - спокойно сказал Грэм, следуя за медейцем к шатрам, - а ты тоже ничего не знал о том, что где-то рядом находится это укрепление?
- Допустим.
- Не могу поверить в это. Ты должен знать эту местность, как свои паль-цы!
- Что я должен, а что – нет, не твоего ума дело, - огрызнулся Ив и вдруг резко обернулся, пристально взглянул на него. – А откуда ты… Ванда! Ты что же, рассказала ему?
- Кое-что, - ответила Ванда. – Я подумала, что ему стоит знать…
Ив зло сплюнул, мотнул головой, но ничего не сказал. Впрочем, его мне-ние по этому вопросу было ясно и без слов.
Их встретили несколько обеспокоенные Оге и Корделия, которым было не слишком уютно вдвоем в темноте. Появлению остальной троицы они обрадовались, как дети, – прямо камень с души у них упал, как призналась Корделия, - и тут же всей компанией устроились между шатрами тесным кружком. На небе сияла поч-ти полная луна, и было довольно светло. Но на то, чтобы рассмотреть заплакан-ные глаза Ванды, света не хватало, и, надо думать, девушка этому сильно радо-валась.
Обсуждение много времени не заняло. Прежде, чем луна спряталась за го-ризонт, все разошлись по шатрам. Грэм настаивал на том, чтобы не соваться в крепость даже для разведки, советовал просто обойти ее подальше. Пусть они потеряют несколько дней, но это будет не так опасно. Ему очень хотелось доба-вить, что если медейцы узнают Ива, то ли пропавшего без вести, то ли погибше-го, то ли вообще дезертировавшего, неприятностей не оберешься, но он не стал. Не хотелось показывать Иву, что он знает о нем что-то помимо того, что было сказано раньше, до разговора с Вандой.
Особенно уговаривать никого не пришлось. Оге, правда, сильно интересо-вало, по какую сторону укреплений находятся медейские войска, но интересовало чисто теоретически. Помощи от соотечественников никто не ожидал. Иву было очень трудно и очевидно неприятно согласиться с ненавистным бродягой, но воз-разить ему было нечего, и он только кивнул в знак согласия. Решено было обой-ти крепость по левую руку так, чтобы она оставалась за пределами видимости. На это придется потерять несколько дней, но Грэм не считал, что два или три лишних дня будут критичны, учитывая общую длительность путешествия. Конечно, брату Ванды наверняка несладко, и для него каждый день – как год, но все-таки два дня погоды не сделают. А тем более, раз речь идет о безопасности Ванды и все остальной компании.
Ночь прошла спокойно, без происшествий. Все сильно замерзли, так что утром встали озябшие и сердитые, исключая Грэма. Он вообще всю ночь глаз не сомкнул, его одолевали разные мысли, отнюдь не веселые. Он никак не мог пере-стать думать о разговоре, произошедшем у него с Вандой. Точнее сказать, о двух разговорах, но больше о том, что состоялся днем на холме, когда он при-знался девушке в своих чувствах. Или кто-то, сидящий глубоко внутри него, признался за него. До сих пор он не мог поверить в то, что такие слова сорва-лись у него с языка. У него, который всегда был таким сдержанным в проявлении чувств и следил за тем, что говорит.
Треть ночи он просидел на улице в качестве часового в полном одиночест-ве, уставившись в темноту. Охранник из него в эту ночь был никудышный: едва ли он что-нибудь заметил бы, даже если бы на лагерь напали касотцы. Остаток ночи он провел в шатре, растянувшись на жестком одеяле, пытаясь уснуть, но безуспешно. Он жгуче завидовал Оге, чье умиротворенное сопение было хорошо слышно в ночной тишине. А вот Ив, когда вернулся со своего дежурства, растол-кав Оге, тоже, похоже, долго не мог уснуть. Но в отличие от Грэма, лежавшего неподвижно, словно мертвец, он ворочался с боку на бок и иногда шипел что-то себе под нос на медейском, так тихо, что даже Грэм со своим острым слухом не мог разобрать ни слова. Но уж конечно это не были благословения.
Утром даже добродушный Оге огрызался, а Корделия выглядела необычно уг-рюмой. Только лишь Грэм не злился, а находился в состоянии печальной задумчи-вости, на что никто не обратил внимания. Всех одолевали собственные проблемы. Улучшению настроения не способствовала и погода: ближе к полудню полил дождь, холодный и премерзкий. Укрыться от пронизывающих струй ливня было негде, и компания продолжала движение в подавленном молчании. Надвинутые до самого но-са капюшоны плащей не помогали, и все промокли буквально до нитки. Ванда, стуча зубами, ругалась вполголоса, причем использовала такие выражения, что на нее с изумлением поглядывали не только Оге и Ив, но и Грэм. Не ожидал он услышать от нее такие красочные выражения. Да и негоже было молоденькой знат-ной девушке так выражаться. Но упрекать ее он не стал, потому что вполне раз-делял ее чувства. Ему самому хотелось выругаться, удерживало лишь присутствие Корделии.
Через пару часов дождь кончился, но веселее не стало. Небо по-прежнему было затянуто тучами, дул холодный ветер. Тоскливое лето в этом году, подумал Грэм. И дело не в географии, ведь даже в северной Наи выдавались теплые день-ки. А тут… ветер такой холодный, словно зима на дворе, а не лето.
Мерзкая погода, с дождем и ветром, держалась три дня. К счастью, никто не заболел, но все здорово промерзли. Ехали съежившись, закутавшись в плащи, промокшие и злые, как осы. И когда, наконец, на четвертый день из-за туч ка-залось солнце, все готовы были благодарить за милость Прайоса, который нако-нец вспомнил о своих обязанностях перед смертными. С появлением солнца все заметно повеселели. Только Грэм еще пребывал в состоянии мрачной задумчивости и оставался равнодушным к капризам погоды. Его изводила глухая тоска, проис-хождение которой ему было прекрасно известно. Усугубляло ее поведение Ванды, которая словно забыла про разговор на холме и улыбалась как будто специально для Грэма и смотрела на него светящимися глазами. Его же эти улыбки ранили не хуже отравленных стрел, потому что он-то разговор помнил хорошо. Он не пони-мал, почему Ванда так ведет себя, если она и слышать ничего не хотела о его чувствах. С ее стороны это было, по меньшей мере, нечестно. Грэм уже не знал, что ему думать и как поступать. С каждым днем ему становилось все больнее и больнее, и он даже не надеялся уже на исцеление. Он старался держать себя в руках и не показывать никому, насколько ему плохо. Ни словом, ни жестом он не дал Ванде понять, какую боль она причиняет нему, и обращался с ней ровно и почтительно. Как и со всеми остальными, стараясь не выделять ее. Только Фекс знал, каких усилий ему это стоило.
Глава 4
Местность снова менялась. Холмы сгладились, стало заметно больше расти-тельности, и деревья уже не выглядели такими худосочными. Огромные валуны ис-чезли, земля покрылась густой шелковистой травой по колено. Вскоре впереди появилась черная громада леса. Значит, подумал Грэм, и граница с Касот теперь уже недалеко, то есть река Серебряная, которую бесшабашные медейцы решили пе-рейти вброд. До реки оставалось дня два (много – три) пути, и во весь рост встал вопрос, в каком месте через нее перебираться. С точки зрения конспира-ции разумнее было сделать это в лесу, да желательно забравшись поглубже, но такой способ был чреват осложнениями. С ориентированием на местности в усло-виях леса все испытывали серьезные затруднения. Да и перспектива лазать по оврагам не привлекала. Желание перейти реку цивилизовано, по мосту, было сильно у всех, не исключая Грэма. Но обольщаться на сей счет не приходилось. Мост, расположенный, по сведениям Ива, лигах в тридцати восточнее, скорее всего, охранялся. И уж наверное, не медейскими войсками, раз их оттеснили от границы.
Но после непродолжительной, хотя бурной дискуссии решили все же пойти к мосту и посмотреть, как обстоят дела. Грэму затея не пришлась по душе, о чем он и сообщил. Но в этот раз его слушать не стали. Даже Ванда, обычно прислу-шивающаяся к его мнению больше, чем к советам Ива, отмела все возражения.
- Не вижу смысла ломиться через лес, когда поблизости есть мост, - зая-вила она. – Не хватало еще ноги переломать по оврагам. К тому же, нам совер-шенно не обязательно идти до самого моста. Скорее всего, мы раньше встретим паром или что-нибудь в этом духе.
- Касотский, - мрачно вставил Грэм. Беззаботность и безалаберность ме-дейцев выводила его из себя.
- Если он окажется касотский, мы на нем не поедем, - сказала Ванда та-ким тоном, словно растолковывала очевидную истину. – А может быть, и поедем. На нас же не написано, кто мы такие, и за плату нас могут перевезти. Или мы уговорим перевозчика другими способами, если золото его не переубедит.
- О боги, Ванда, послушай, какую чушь ты несешь! – не выдержал Грэм. – Да паром наверняка охраняется, так же как и мост! Ты будешь убеждать весь ка-сотский отряд? Ты, никак, самоубийца? В жизни не слышал такой глупости!
- Попридержи язык, - оборвал его Ив. – А то я сам заставлю тебя сделать это.
- Попробуй. Посмотрю, как это у тебя выйдет.
- Хватит! – сердито крикнула Ванда. – Грэм, возражения не принимаются. Мы идем до моста, в случае опасности уходим в лес и ищем переправу там. Если тебя что-то не устраивает, можешь собирать вещички и уходить. Никто тебя на-сильно не тянет, так?
Грэм скрипнул зубами. Спорить бесполезно. Если Ванда уже втемяшила себе в голову… Но с Ивом-то что творится? Почему он так спокойно слушает заведомую чушь? Где его благоразумие? Неужели он не понимает, что нельзя идти к мосту? Что нет никаких шансов, что он окажется незанятым касотскими войсками? Да и любая переправа, пусть даже полуразваленный паром, наверняка заняты. Подобные объекты просто так из рук не выпускают. А уж если медейские силы оттеснили от границы, то вообще нет никаких надежд. Почему этим четверым так хочется су-нуть голову в пасть ко льву?
- Если уж вы мечтаете попасть в руки касотцев, - в сердцах сказал он, - то нечего и мучиться. Еще неделю назад можно было подойти к крепости и поздо-роваться, а заодно и представиться. Уверен, вы бы вмиг оказались там, куда хотите попасть!
- Это понимать так, что ты прощаешься с нами? – медовым голоском поин-тересовалась Ванда. Сладость ее голоса была обманчива, нетрудно было заме-тить, что серые глаза ее метают молнии.
- Безымянный на ваши головы, - пробормотал Грэм, сплюнув. – Нет.
- Вот и ладненько, - кивнула Ванда и повернулась к остальным спутникам. Оге имел вид понурый, как и всегда при подобных стычках. Ссор он не перено-сил, и когда в очередной раз сцеплялись Грэм и Ив, настроение у него резко падало. Впрочем, потом оно так же резко улучшалось. Что касается Корделии, она в основном пребывала в состоянии глубокой задумчивости и грустила, обра-щая на происходящее вокруг не слишком много внимания.
Сейчас все глаза были устремлены на Ванду, причем с таким выражением, словно ожидалось от нее по меньшей мере судьбоносное для королевства решение. Впрочем, подумал Грэм, откуда мне знать. Может, так оно и есть…
- Значит, возражений нет, - продолжала Ванда, - и все согласны. Пре-красно. Тогда предлагаю не терять времени и отправляться в дорогу.
*
Грэм чувствовал себя последним идиотом, когда они открыто тащились к мосту, ведущему на касотскую сторону Серебряной. Впрочем, идиотом было бы еще терпимо. А вот чувствовать себя самоубийцей ему не нравилось. Не для того он бежал из Наи, чтобы сунуть голову в пасть касотцам. Один он выкрутился бы, но в компании сумасшедших медейцев… Он боялся, что придется слишком долго объяс-нять, что он забыл на территории Касот в военное время в обществе этих милых молодых людей медейского происхождения.
Самым разумным было бы действительно распрощаться с веселой компанией и поехать одному в противоположную сторону. Может быть, даже попытаться вер-нуться в Наи. Или, допустим, съездить в Истрию, к Брайану, у которого он так толком и не погостил в прошлый раз. Или поискать Роджера, раз уж тот не соиз-волил разыскать его сам. Всем этим можно было заняться, и с гораздо меньшим риском. Но, несмотря на то, что все это было более привлекательно и уж точно гораздо более безопасно, уехать он не мог. Не мог, и все.
Ехали обычным порядком: авангард отряда представлял Ив (периодически они с Грэмом менялись), далее следовали бок о бок девушки, чаще всего зани-мавшие себя разговорами вполголоса (разговоры эти, как правило, сопровожда-лись загадочными смешками и иногда – многозначительными взглядами в сторону кого-нибудь из парней), замыкал процессию Оге. Ему не доверяли быть передо-вым, а он не очень-то и расстраивался. Большую часть времени он болтал с де-вушками, иногда с Грэмом, а иногда задумывался о чем-то. Так глубоко, что пе-реставал замечать окружающих. Именно поэтому его и не выпускали вперед. О чем он думал, неизвестно, но Грэм, помня слова Ванды, предполагал, что он приду-мывает какие-нибудь сонеты.
Сейчас впереди ехал Ив, и Грэм с Оге замыкали отряд, пристроившись вслед за девушками. Грэм не хотел разговаривать, но шансов отмолчаться у него не было никаких, на его спутника напало болтливое настроение.
- Слушай, а что ты все время с Ивом цапаешься, а? – поинтересовался Оге вполголоса как бы совершенно невзначай.
Грэм посмотрел на Ива, чья гордо выпрямленная спина, прикрытая походным плащом, виднелась впереди, потом взглянул на небо. Там он не увидел ничего интересного, если не считать редких облачков. Говорить не хотелось. Оге, меж-ду тем, не сводил с него требовательно-любопытного взгляда.
- Спроси у него самого, - наконец очень неохотно отозвался Грэм.
- А я вот у тебя спрашиваю, - не отступил Оге.
Грэм вздохнул и снова взглянул на небо. Хотел общения? Получай, сказал он себе.
- А тебе-то что за печаль?
- Просто пытаюсь понять, за что вы друг друга так ненавидите.
- Я ненавижу Ива? – искренне удивился Грэм. – Нет. Ты ошибаешься, Оге.
- Но он-то тебя точно невзлюбил, - продолжал приставать Оге.
- Если и так, спроси у него, если интересно.
- А ты не знаешь?
- Отстань! – не выдержал Грэм. – Не испытывай мое терпение…
- Да я еще не начинал даже, - улыбнулся Оге. Улыбка у него была такая плутовская, что, увидь ее Илис, она бы дико обрадовалась и поняла бы, что на-шла себе товарища по духу. – Хочешь, я тебе расскажу, почему он на тебя злит-ся?
Очень интересно, подумал Грэм. Что ж, объяснения Ива мы уже слышали (искренние ли?). Послушаем теперь версию Оге.
- Ну?
- Его бесит, что Ванда слушается тебя, а не его, - вполголоса поведал Оге таким заговорщицким тоном, словно выдавал тайну государственного масшта-ба.
Грэм невольно улыбнулся.
- Ничего смешного! – побагровел от возмущения Оге. – Это действительно так.
- Он что же, ревнует? – поинтересовался Грэм небрежно.
- Причем тут – ревнует?! Да ему Ванда не по зубам, чего тут ревновать?
- А в чем тогда дело-то?
- Ив давал клятву верности семье Ванды, - пояснил Оге. – Он должен ее защищать, если следовать этой клятве. В смысле, Ванду защищать. А ты ему ме-шаешь.
- Мешаю? Каким же это образом? – спросил Грэм с изрядной долей иронии.
- Не валяй дурака! Ты для Ива – неизвестная величина, и уже это его жутко бесит, он привык знать о людях все. По его понятиям, именно от таких, как ты, он и должен оберегать Ванду. А она что? Она тебе улыбается, и глазки строит, и выслушивает тебя, а на все предупреждения Ива отвечает смехом или начинает злиться. Она его и слушать не желает. И как же ему не злиться? Спо-рим на что хочешь, он пытался убедить тебя уехать куда-нибудь подальше?
- Было дело.
- Вот видишь. А ты, конечно, отказался?
- Ну раз я здесь…
- Вот видишь, - повторил Оге. – В общем, ты раздражаешь Ива, дальше не-куда. Он бы вызвал тебя на поединок, если бы не считал, что это ниже его дос-тоинства.
Грэм хмыкнул. Ах, конечно, подумал он, что я такое, чтобы сразиться со столь замечательно знатной личностью, как господин Ив Арну.
- Если ты все знаешь, то зачем спрашиваешь, почему я с Ивом цапаюсь?
- Да просто так. Мне было интересно, в курсе ты или нет его к тебе от-ношения.
- А тебе что за дело? Зачем ты мне все это рассказываешь?
- Чтобы ты не нарывался, - доверительно сказал Оге. – И поаккуратнее вел себя с Ивом. Он вообще человек злопамятный, ему лучше дорогу не перехо-дить.
- Ну если поединок с ним мне не грозит, - усмехнулся Грэм, - чего еще мне бояться?
- Мало ли. Он все-таки изобретательным бывает иногда. Так что не раз-дражай его понапрасну.
- Боюсь, это не моих силах. Его раздражает одно лишь мое присутствие. Чтобы не нервировать Ива, мне нужно исчезнуть с глаз его.
- Вот этого, конечно, не надо.
Грэм хмыкнул. Что ж, один союзник в отряде у него есть… вроде бы. Он надеялся, что не ошибается и Оге проявляет к нему дружелюбие, а не что-нибудь еще.
Хотя какая, собственно, разница?
- Ванда тебе то же самое скажет, - продолжал Оге как ни в чем не быва-ло, делая вид, что разглядывает что-то на окраине леса. – Она очень расстро-ится, если ты решишь уехать.
Грэм перестал ухмыляться и постарался не покраснеть. Безымянный меня побери, свирепо подумал он, что это я стал такой чувствительный? Что раньше могло заставить меня покраснеть? Да ничего! Ну, почти ничего. А тут…
- С чего ты взял? – выдавил он, проглотив подкативший к горлу ком.
Оге все еще делал вид, что его необычайно заинтересовал какой-то куст.
- Да видно же, что ты ей нравишься. Ты сам-то еще не заметил?
- Ох, слышала бы тебя Ванда, получил бы ты на орехи, - пробормотал Грэм. Оге был неистощимым источником информации, но вот его способность за-просто разглашать чужие тайны (да и просто личные сведения о других людях) – это был уже перебор. Если хочешь, чтобы какую-то информацию о тебе узнало все королевство, подумал Грэм, поведай ее Оге, и желательно под большим секретом. Не пройдет и недели, и ты станешь самой популярной личностью.
- А что? Что я такого сказал? К тому же, она тебе вроде тоже нравится?
- Я тоже могу дать тебе на орехи, - прошипел Грэм, невольно бросив взгляд на Ванду. Не слышит ли она? – И покрепче, чем она.
- Я ошибся? – захлопал глазами Оге. – Ну, тогда извини. Не нервничай. Понимаешь, показалось мне, что ты… все-все, молчу, - поспешно сказал он, на-ткнувшись на свирепый взгляд Грэма, рука которого сама собой тянулась к ору-жию. – Спокойно, не надо волноваться.
Легко сказать – не надо волноваться. Вот волноваться как раз надо, раз уж даже Оге знает, какие чувства вызывает у Грэма Ванда. Это значит, что все написано у него на лице, что совсем не хорошо. Грэм не любил, чтобы посторон-ние люди знали, что происходит у него внутри. Пусть даже это посторонние люди и не совсем посторонние, а приятели, почти друзья – как Оге.
Придется срочно менять линию поведения, подумал Грэм. Вопрос – как? Что он делает не так? Ему-то казалось, что он ведет себя сдержанно, и ему удается не выдать себя. Он так старался, а вот, надо же…
- Что ты на меня так смотришь? – явно занервничал Оге. – Я же извинил-ся! Ну, глупость сказал, ошибся. Больше не повторится. Грэм!
Грэм вздрогнул и обнаружил, что, задумавшись, не сводит взгляд с собе-седника. Выражение глаз у него, надо думать, было не слишком дружелюбное, раз Оге заволновался.
- Я надеюсь, ты не обсуждал мои симпатии с Вандой? – медленно спросил Грэм, отвернувшись.
- Ты меня за дурака принимаешь? – возмутился Оге, надувшись и побагро-вев. – Ты бы еще спросил, не перемывал ли я тебе косточки с Ивом!
- Кто тебя знает, - буркнул Грэм и пришпорил лошадь, заставив ее подъе-хать поближе к девушкам. Продолжать разговор с Оге тет-а-тет у него не было ни малейшего желания.
Кто предупрежден – тот вооружен, подумал Грэм, немного успокоившись. Теперь он знал, что его увлечение Вандой бросается в глаза, и мог обдумать, как сделать так, чтобы покончить с этим.
Вообще, наверное, поздно что-то менять, раз уж даже Оге заметил, но лучше поздно, чем никогда.
С этого дня Грэм стал обращаться к Ванде лишь в случае крайней необхо-димости. Он избегал встречаться с ней глазами и вообще смотреть на нее. Воз-можно, это был перебор, но Грэм даже не подумал о том, что такое поведение свидетельствует о его чувствах еще более красноречиво. Он помалкивал теперь на привалах, не отрывая взгляда от земли, или болтал о чем-нибудь с Оге, а к Ванде старался вовсе не подходить. Ива его поведение явно радовало, он даже злился и шипел не так часто, как обычно. Но только сначала, потому что реак-ция девушки оказалась странной. Вместо того, чтобы успокоиться и перестать обращать на Грэма внимание, она сначала озадачилась резкой потерей интереса к своей персоне, а потом расстроилась и открыла на Грэма самую настоящую охоту. Теперь она сама искала предлог приблизиться к нему и поговорить с ним, а ко-гда ей удавалось подойти и заговорить, она все время пыталась поймать его взгляд. Грэму становилось не по себе, когда он все-таки встречался с ней гла-зами. Слишком живо в эти моменты ему вспоминалась Марьяна. Но если с той все было ясно, с Вандой дела обстояли с точностью до наоборот. Ведь она дала по-нять, что взаимности от нее ждать не следует. Так чего она хочет?
Грэм понял, что ничего не понимает, махнул рукой на все эти сложности и окончательно замкнулся в себе. Разговорить его стало не легче, чем устрицу.
*
Надежды найти переправу раньше, чем дойти до моста, не оправдались. Найти удалось только пожарище. Когда-то давно здесь был паром. Кто его сжег – медейцы, отступая, или касотцы, наступая, - осталось неясно, да и не было ни у кого желания выяснять. Что бы тут ни случилось, произошло это сравнительно недавно. Берег был изрыт конскими копытами; и хотя Грэм не был специалистом в чтении следов и не мог отличить отпечатки медейских подков от касотских, ему это все равно не нравилось. Ему не хотелось встречаться ни с теми, ни с дру-гими, поскольку добра ни от кого он не ждал, и он попытался внушить эту мысль своим спутникам. Не удалось. Четверка медейцев превратилась в настоящих бара-нов и не собиралась отказываться от своего первоначального плана, который им, по-видимому, очень нравился. Грэм, обычно спокойный, взбесился и начал ру-гаться, из-за чего возник очередной конфликт с Ивом.
К счастью, до рукоприкладства и на этот раз не дошло, но разнимали их очень долго. В результате оба остались при своем мнении, озлобленные и кипя-щие внутри наподобие чайников. Все остальные притихли, боясь спровоцировать еще одну свару, и вели себя тихо-тихо. Но направление движения не поменяли.
Грэм был зол так, что чувствовал: еще немного, и он вцепится в глотку надменному упрямцу. Нужно было остыть и прийти в себя. Успокоиться, созерцая перед собой высокомерную физиономию Ива, было нереально, и он решил уединить-ся. Было еще светло, когда они остановились, и заблудиться он не боялся. Ко-гда разбили лагерь на опушке леса, он, закончив все дела, встал и пошел прочь. Он не оглядывался, но спиной почувствовал, как все взгляды обратились в его сторону. Никто ничего не спросил. Правда, краем уха Грэм услышал такой звук, словно кто-то попытался привстать вслед за ним, но его остановили. Ин-тересно, кто это, подумал он, и покосился назад, постаравшись сделать это не-заметно. На поваленном стволе сидела Ванда с совершенно убитым видом, а у нее за спиной возвышался Ив, удерживая ее за плечо. Выражение лица у него было нехорошее. Грэм хмыкнул и отвернулся. Ему было грустно.
Через минуту его кто-то нагнал. Услышав за спиной шаги, он оглянулся, понадеявшись, что все-таки Ванда последовала за ним, но пришлось разочаро-ваться. Это был всего-навсего Оге, запыхавшийся и раскрасневшийся от быстрой ходьбы.
- В чем дело? – спросил Грэм. Пожалуй, излишне резко, но он все еще был очень зол.
- Ты куда? – выдохнул Оге.
- Отдохнуть от вас. Надоели, сил нет…
- С тобой ничего не случится? – не успокаивался Оге. – Небезопасно од-ному расхаживать по лесу, пусть и при мече, так близко от границы!
- Не опаснее, чем лезть через реку по мосту впятером. Оге, вернись в лагерь. Оставь меня в покое.
- Но ты уверен, что все будет в порядке?
- Да.
- Точно? А то Ванда… - Оге осекся.
- Что? – когда он произнес имя девушки, сердце у Грэма бухнуло так, словно хотело выскочить из груди.
- Ничего… Это я так… вырвалось. Ты когда вернешься?
- К утру, - неохотно ответил Грэм. Думал он уже о другом, а именно – почему его собеседник вдруг вспомнил Ванду.
Оге вздохнул, повесив голову.
- Ну ладно. Будь осторожнее… Ты уверен, что тебе не нужна компания?
- Уверен. Давай, чеши отсюда.
Еще раз вздохнув, Оге развернулся и двинулся в сторону лагеря, раздви-гая ветки, загораживавшие дорогу. Шуму от него было больше, чем от стада ло-сей. Грэм посмотрел ему вслед и подумал, что если в радиусе лиги кто-то есть, его, несомненно, услышали все, кто хотел услышать. Безымянный на его голову, разве можно так шуметь? Сам Грэм неуютно чувствовал себя в лесу, но передви-гался по нему гораздо тише.
Уйти далеко от лагеря он не решился, боясь заблудиться. Все-таки он был вором, а не следопытом. Опыт жизни в лесу у него был небогатый, и обогащать его желания не имелось. Он ушел далеко настолько, чтобы быть уверенным, что сумеет вернуться, и взялся устраивать ночлег. Одеяла он с собой не взял, а спать на земле не хотелось, тем более, она еще не полностью просохла после недавнего дождя. Грэм отыскал относительно сухое место и устроил что-то вроде лежанки из веток, наломанных с мохнатого куста. Получилось вполне уютно, луч-ше даже, чем на простом одеяле. Грэм растянулся на импровизированной кровати и только сейчас подумал, что в лесу могут водиться хищники, а костер ему раз-вести нечем. Впрочем, так близко к краю леса волки и прочие милые зверушки едва ли будут приближаться, тут же возразил он себе, и закрыл глаза. Он по-степенно успокаивался. Обычно его тяжело было вывести из себя, но у Ива про-сто талант доводить людей до кипения. Нобиль поганый, усмехнулся Грэм, вспом-нив своего приятеля Роджера. Наверное, ему было так же тяжело со мной, как мне сейчас с Ивом…
Вскоре он уснул, и сон его был спокойным и глубоким. Если кто и бродил вокруг в ту ночь, Грэм ничего не слышал, а проснулся целым и невредимым, ко-гда солнце стояло уже высоко. Голова была тяжелой, верный признак того, что спал он слишком долго. Он попытался определить по солнцу время, но все небо закрывали кроны деревьев, и он так и не смог ничего понять, кроме того, что уже утро, и отнюдь не раннее. Вот разоспался, с неудовольствием подумал Грэм.
Он поднялся, мотнул головой, стряхивая остатки сна, раскидал лежанку и пошел к лагерю. Сон принес успокоение, и теперь он был хладнокровен и рассу-дителен, как и всегда. Они пойдут к мосту, и надо быть наготове, надо иметь холодную голову. Что ж, сегодня Иву не получится вывести его из себя.
Ему быстро вышел к лагерю. Еще издалека ему показалось, что в лагере необычно тихо. Не слышно ни воплей Оге, ни бурчания Ива, ни капризного голо-ска Ванды. Про Корделию он даже не подумал: ее не было слышно никогда. Такая тишина ему не понравилась, и он прибавил шагу, разводя руками ветки деревьев и меньше всего думая о том, чтобы идти бесшумно.
Лагерь оказался на месте. Шатры стояли там, где их вчера поставили, и даже костер еще не догорел. Недалеко паслись стреноженные лошади. Их было меньше, чем нужно, Грэм не досчитался двоих, принадлежавших Оге и Иву. Инте-ресно, куда их унесло с утра? Все остальное вроде бы было в порядке. Если не считать того, что Грэм не видел девушек. Эти-то куда девались?
Он осторожно вошел в лагерь, на всякий случай вытащив из ножен меч. Впрочем, предосторожность оказалась лишней. Было очень тихо. Никаких посто-ронних. Но и своих тоже не видно.
- Эгей! – крикнул Грэм, оглядываясь по сторонам. И тут же вздохнул с облегчением, когда у него за спиной, из густого кустарника, раздался недо-вольный голос Ванды:
- Чего кричишь? Вот разоряется… - вслед за этим показалась и сама де-вушка, заспанная и явно не в настроении.
- Надо же, объявился, - продолжала она сердито, встряхивая огненными влажными кудрями. – Ну и как, полегчало?
- Где Оге и Ив? – спросил в ответ Грэм.
- Уехали, - коротко ответила Ванда и направилась к своему шатру с явным намерением исчезнуть в нем, но Грэм поймал ее за руку и удержал. Она одарила его таким негодующим взглядом, что Грэм невольно вспыхнул.
Но руку не отпустил.
- Куда уехали?
- К мосту.
- Как – к мосту? Зачем?
- Посмотреть, как там дела.
- Вот болваны! – не выдержал Грэм. – И давно?
- Вчера вечером, после того, как ушел.
- И они оставили вас вдвоем?!
- Ну и что? Место здесь спокойное, и Оге сказал, что утром ты вернешь-ся.
Грэм почувствовал, что утреннее спокойствие исчезает, словно и не было его. Снова его охватило глухое раздражение. Это же надо: спокойное место на-шли! Уехали, оставив девушек одних, понадеявшись на его возвращение! Слов у Грэма уже не было. Ему хотелось зарычать и потрясти за шиворот все четверку, по очереди, одного за другим, как трясут глупых котят.
- Отпустишь ты меня или нет наконец? – сердито поинтересовалась Ванда. – Что ты в меня так вцепился. Боишься, что и я тоже уеду? Не беспокойся, я не собираюсь никуда.
Грэм и не подумал разжать пальцы. Он сказал еще не все, что собирался.
- Когда они были намерены вернуться? Сколько, по их расчетам, займет дорога туда и обратно?
Ванда на минуту задумалась.
- Кажется, Ив говорил, что они должны вернуться через два, много – че-рез три дня.
- Кажется! – вскричал Грэм. – Тебе кажется! Ванда, разве можно быть та-кой легкомысленной?
- А что?
Грэм ничего не ответил, только поднял глаза к небу и покачал головой. О боги, и откуда берутся такие легкомысленные болваны? И кто выпускает таких детски наивных людей за ограду родительских парков?
- Нечего строить гримасы… Отпусти, мне больно!
Последнюю реплику Грэм проигнорировал.
- А они подумали о том, что оставляют вас с Корделией одних на три дня? На границе с Касот?
- Почему – одних? Ты же должен был вернуться.
- А если бы не вернулся?
- Как это – не вернулся бы? – недоуменно подняла брови Ванда. – Тут же твои вещи остались и твой конь.
- Тоже мне, нашли гарантию возвращения!
- Ну ладно, хватит уже, - нетерпеливо бросила Ванда. - Раз уж они ушли, не тащиться же вслед за ними. Незачем искать неприятности, они и сами нас найдут.
С этим трудно было не согласиться. Грэм подумал и сказал.
- Ладно. С нами пока все в порядке, будем надеяться, что и с ними ниче-го не случится. Подождем их возвращения.
- А если вдруг с ними что-нибудь все-таки случится?
- Тогда и будем думать, что делать, - ответил Грэм и отпустил, наконец, Вандину руку.
Ванда потерла плечо, вздохнула и ушла в шатер.
Грэм же решил приготовить завтрак, поскольку девушки еще к утренним де-лам не приступали, а ему хотелось есть после ночи, проведенной в лесу. Он разжег погасший было костер и проверил наличие воды в котелке. Воды, конечно же, не оказалось, и он отправился к реке.
Река еще раньше произвела на него сильное впечатление, и он подумал, что брод через Серебряную найти будет тяжело, если не невозможно. Теперь он снова задумался о проблеме перехода через реку, любуясь на ее серые, а вовсе не серебряные, волны. Серебряная была слишком широка, чтобы перейти ее вброд, и с слишком сильным течением, чтобы пересечь ее вплавь, во всяком случае, здесь. Выше по течению, в лесу, возможно, имело смысл попытаться…
Когда Грэм вернулся, девушки сидели на поваленном стволе и беседовали. Заслышав его шаги, они тут же смущенно замолкли, заставив его предположить, что речь шла о нем. Возясь с готовкой, он не раз и не два ловил загадочные взгляды девушек, адресованные ему, и окончательно утвердился во мнении, что говорили про него. Грэма так и подмывало спросить, чем он заслужил такую честь, но он сдерживался. Из-за этих переглядываний чувствовал он себя дурак дураком, и уже начал закипать, когда девушки неожиданно перенесли свое внима-ние на что-то другое и заговорили на другую тему.
День выдался довольно скучный. Делать было нечего, и Грэм занялся ос-мотром оружия, не спеша и обстоятельно. Он уселся на поваленный ствол и углу-бился в свое занятие, иногда поглядывая на девушек. Они тоже откровенно ску-чали, усевшись рядом с шатром, позевывали, и лениво переговаривались вполго-лоса. Говорить им удавалось так тихо, что Грэм, сколько не напрягал слух, не смог разобрать ни слова, хотя его мучило любопытство.
К полудню Ванде стало настолько скучно, что она раззевалась и, сообщив, что пойдет лучше поспит, удалилась в шатер. Грэм остался наедине с Корделией. Некоторое время она сидела тихо, изредка бросая на Грэма странно многозначи-тельные взгляды, которые здорово его нервировали. Уж от Корделии-то он ожидал большей сдержанности и такта.
Потом вдруг она решила разговорить его. Не иначе как по наущению подру-ги, потому что по своей инициативе она заговаривала с Грэмом за все путешест-вие хорошо, если раза три, причем исключительно по необходимости. И никогда не спрашивала его о нем самом. А теперь вдруг заговорила первой, да еще и на наи. Грэм удивился, но отметил, что произношение у Корделии идеальное, и го-ворит она очень правильно.
- Где ты научилась так хорошо говорить на наи? – поинтересовался Грэм, проигнорировав пустяковый вопрос, который был задан явно для затравки.
- Меня учили нескольким языкам. К тому же, у нашей семьи есть хорошие друзья в Наи, - ответила девушка. – Мы часто бываем… то есть бывали у них в гостях, пока не началась война. Так что, у меня была хорошая возможность по-практиковаться. А вот ты где научился так правильно разговаривать? У тебя слишком гладкая речь. Ты учился в школе?
Грэму не хотелось рассказывать, кто именно и где учил его правильной речи, поэтому он ответил туманно:
- Пока были живы родители, я учился в храмовой школе, - это была полу-правда, но все же лучше, чем полная ложь. – Потом, конечно, пришлось бросить обучение.
- В храмовой школе? – повторила Корделия с большим сомнением. – Навер-ное, это была очень хорошая храмовая школа…
- Да, неплохая.
- А сколько тебе было лет, когда ты потерял родителей?
- Мать умерла, когда мне было восемь, а отец погиб, когда мне исполни-лось шестнадцать, - ответил Грэм, несколько удивленный тем, что тактичная Корделия задает подобные вопросы. Наверное, Ванда здорово насела на нее с по-ручением выпытать все как можно подробнее.
- Значит, когда ты остался без родителей, ты был уже взрослым. К какой профессии тебя готовили? Кем ты собирался стать?
- Наемником, - буркнул Грэм. – А какая разница?
- Мне просто интересно, зачем парню, который хотел стать солдатом, учиться в школе?..
- Никогда не знаешь, что в жизни пригодится.
- Ну и как? Ты стал солдатом? – продолжала приставать Корделия.
- Не совсем. То есть, приходилось и сражаться, но профессиональным на-емником я так и не стал.
- Не сбылась мечта детства. Жалеешь? – Грэм покачал головой. – Странно. Если ты так хотел этого…
Крайне идиотский разговор, мрачно подумал Грэм, не ответив. Будет за-бавно, если окажется, что все это время Ванда, лежа в своем шатре у выхода, внимательно их слушала. Она может составить о нем мнение, как о полном идио-те. Хотя, чего там говорить, мнение это будет не слишком далеко от истины.
- Но фехтованию ты научился?
- Пришлось…
- И когда ты остался один, ты…
- Отправился странствовать. Корделия, а с чего, собственно, такое любо-пытство?
Девушка заметно смутилась, но, тем не менее, посмотрела ему в глаза и сказала:
- Мы уже давно путешествуем вместе, а о тебе почти ничего не знаем. Вот я и решила исправить это упущение.
Значит, подумал Грэм, Ванда не рассказала подруге то, что узнала от не-го. Не раскрыла, кто он по профессии. Что ж, и на том спасибо.
- Но ведь и я о вас ничего не знаю, - напомнил он. – Кроме того, что рассказала Ванда.
- А она рассказала достаточно, чтобы ты не терялся в догадках, - под-хватила Корделия. – Так что, ты располагаешь о нас большей информацией, чем мы о тебе. Ты хотя бы знаешь, зачем мы здесь, мы же не знаем о тебе и этого. Согласись, разумный человек просто так не полезет на территорию, охваченную пожаром войны. Для этого нужны веские причины, тем более, если человек этот не намерен помогать ни одной из враждующих сторон. Но если тебе не хочется отвечать на мои вопросы, скажи, я не буду настаивать, - все-таки дала отступ-ную тактичная Корделия. – В конце концов, причины могут быть очень личными, и тогда мы не имеем права требовать…
Грэм пожал плечами.
- Спрашивай, мне не жалко. Если я не захочу отвечать на какой-нибудь вопрос, я и не отвечу…
Корделия задумалась. Наверное, обдумывала, какой вопрос задать, чтобы Грэм не отказался на него отвечать.
- Где же тебе приходилось бывать во время твоих странствий? – спросила наконец она.
- Много где. Всю западную часть материка исходил вдоль и поперек, - отозвался Грэм, и это была чистая правда. Далеко на восток он не забирался, но и западный край – немалый. К тому же, маршруты Грэма не ограничивались до-рогами западных королевств. Заносило его и в Самистр (хотя и не по своей воле оба раза), и в островную Истрию. Но об этом он пока решил не говорить.
- Всю-всю? И в Касот ты тоже был?
- Был. Правда, не долго. И довольно давно, еще до войны.
- Ну и как там тебе показалось? Я никогда не бывала там, даже раньше. Мы и до войны не доверяли касотцам.
- С чего бы? Люди как люди… Язык у них, правда, трудный, но это с не-привычки. А так… как и везде.
- Что-то не верится. Ведь касотский император – колдун, и у него так много магиков!
- Магиков, действительно, хватает. Там не жгут на кострах всех, у кого есть хотя бы минимальные способности к магии, а обучают их. И магики там не бесправные пленники, как, например, у вас, заточенные в башнях и лишенные всего, своих семей и домов, а состоятельные, уважаемые люди.
- Но ведь магия – это такая опасная вещь, - сказала Корделия убежденно. – Любой магик, даже и обученный, легко может принести вред и себе, и другим, причем зачастую даже неосознанно! Магией можно только убивать и разрушать, никто и никогда не использовал ее для созидания. Магик – тот же убийца, толь-ко вооруженный не кинжалам, а силами, природа которых неизвестна, но корни их, несомненно, в хаосе. Поэтому мы и держим магиков изолированно, в башнях, стены которых препятствуют проникновению магии наружу, чтобы они не смогли навредить. А насчет костров… Это жестокая мера, и к ней стараются прибегать как можно реже, если не остается другого выхода. Чаще у нас просто запирают магика. А поступай мы иначе, воцарился бы хаос.
- Касот битком набит магиками, однако никаким хаосом там и не пахнет. Наоборот, все довольны, император правит твердой рукой и держит всю прорву магиков в узде, не говоря уже о других людях.
- Это потому лишь, что касотский император – сам колдун! – Корделия вдруг раскраснелась, словно эта тема волновала ее и задевала за живое. – Он знает, что такое магия, и умеет управлять ей, а следовательно, и людьми, вла-деющими ей. Никто другой не смог бы. И это единственная причина, почему коро-левство, в котором такое количество свободных магиков, не погрязло в междо-усобных войнах.
- Так может быть, вам стоит поучиться у касотцев? Может быть, вместо того, чтобы уничтожать потенциально полезных королевству людей, лучше обучать их и пытаться контролировать? Это будет гораздо полезнее и эффективнее.
Неожиданно из шатра высунула нос Ванда. Вид у нее был абсолютно не сон-ный, и Грэм, невольно усмехнувшись, подумал: ну конечно же, она не спала, а подслушивала. Вот хитрюга! А теперь, когда разговор свернул в сторону, ее не интересующую, она решила вмешаться.
- А может быть, вам стоит поучиться у кого-нибудь не совать нос не в свое дело? – сердито вопросила Ванда. – Вот у кого мо… наш король не спраши-вал совета, так это у тебя. Я уверена, он и сам знает, что делать с магиками. Кстати, и ваш король тоже не спешит уподобиться примеру Бардена и продолжает исправно жечь магиков. Как ты это объяснишь?
- Я это объясню тем, что наш король, – как и ваш, впрочем, - не счел нужным спросить у меня совета, - убийственно серьезным тоном поведал Грэм. – А зря. Впрочем, что говорить об этом. Не имеет смысла призывать кого бы то ни было брать пример с тех, кто в настоящее время является врагом. Это пустая трата времени.
- Вот именно, - кивнула Ванда, выбираясь из шатра. – И вообще, Грэм, тебе не кажется, что ты слишком самоуверен и претендуешь на носителя истины в первой инстанции?
- Не кажется. Меня спросили, я высказал свое мнение.
- Ага. Ну ладно. Корделия, не хочешь сходить к реке? – Ванда поменяла тему по-детски непосредственно. – Я бы с удовольствием искупалась. Я, кажет-ся, уже сто лет не принимала ванну. Сегодня не очень холодно, так что…
- Куда? – вскинулся Грэм. – Что это ты вздумала? Никуда вы не пойдете вдвоем!
- Мы же недалеко будем, до реки – два шага!
- Допустим, не два, а побольше, - решительно возразил Грэм, которому идея Ванды совсем не понравилась. – Никуда вы не пойдете. Понимаю ваше жела-ние искупаться, но я вас не отпущу. Придется потерпеть.
Ванда очень не любила, когда ей перечили. Она только открыла рот, чтобы гневно сказать что-то не совсем лицеприятное, но, видимо, тут же сообразила, что в какой-то мере Грэм прав. Мало того, они с Корделией все-таки зависели от него до возвращения остальных парней. Поэтому она быстренько взяла себя в руки, спустила пар и заговорила медовым голоском, заглядывая в глаза Грэму едва ли не просительно:
- Ну пожалуйста, мы будем очень-очень осторожными! Мы не будем шуметь, мы будем тихими, как мышки, нас никто не услышит! И никто не увидит: мы най-дем укромное-укромное местечко…
- И мне тоже придется искать вас целый день. Нет.
Ванда нахмурилась, терпения ее хватало ненадолго. В поисках поддержки она повернулась к подруге, но лицо Корделии хранило спокойное выражение. В споры она не впутывалась никогда. Судя по всему, не собиралась и сейчас, тем более, по такому неважному вопросу.
- Упрямец! – в сердцах сказала Ванда. Ни кротости во взгляде, ни медо-вости в голосе уже не наблюдалось.
- Я просто забочусь о вашей безопасности, раз уж больше некому о ней позаботиться. Одни вы никуда не пойдете, - повторил Грэм.
Ванда фыркнула.
- Может, ты пойдешь с нами, раз так?
- А почему бы и нет? – вдруг оживилась Корделия. – Действительно, пусть пойдет с нами, раз одних он отпускать не собирается…
- Чего? – Ванда, кажется, не поверила своим ушам. – Ты что, хочешь, чтобы он сидел на бережку и пялился на нас?
- Я отвернусь, - пообещал Грэм, стараясь сохранять серьезное выражение лица. Ему стало смешно.
- Ха! Так я и поверила! – закипая, возмутилась Ванда.
Она хотела добавить что-то еще, но ее мягким жестом остановила подруга. Она серьезно взглянула на Грэма и спросила:
- Действительно, такой вариант тебя устроит? Ты будешь поблизости, и нам ничто не будет грозить. Ты согласен?
Грэм пробурчал что-то утвердительное. Это был лучший вариант. Если вы-нудить Ванду совсем отказаться от ее затеи, несколько последующих дней от нее не будет покоя.
Конечно, если он будет сидеть к девушкам спиной, ему будет трудновато присматривать за ними, но он хотя бы будет слышать их. Что касается соблазна подсмотреть, Грэм был уверен, что справится. Уж чего-чего, а сдерживать низ-менные желания он умел. Правда, гарантировать, что такового желания не поя-вится вовсе, он не мог. Если Корделия оставляла его равнодушным, то Ванда с каждым часом волновала все больше, и знать, что у тебя за спиной она плещется совсем раздетая (или полураздетая), что стоит тебе обернуться, и ты увидишь нечто такое, что не всякий смертный видел в своей жизни… Нет, желание посмот-реть определенно возникнет, но Грэм был убежден, что не обернется.
- И ты пообещаешь, что не будешь подсматривать? – продолжала Корделия.
- Пообещаю.
- И ты веришь ему? – снова влезла притихшая было Ванда. – Сказать-то можно все, что угодно!
- Верю, - просто сказала Корделия, и Грэм почувствовал к ней что-то вроде благодарности. Ванда мученически вздохнула.
- Ну, давай попробуем, - сказала она, - раз ты такая доверчивая…
*
Возможно, это было тонкое издевательство, придуманное девчонками зара-нее. Возможно, импровизация, оказавшаяся на редкость удачной. Грэм не слишком долго ломал над этим голову, сидя на берегу реки, потому что занимали его со-вершенно другие мысли, от которых он пытался избавиться всеми силами. Напрас-но.
Купание заняло довольно много времени. Девушки вошли во вкус и не реа-гировали на оклики и предложения свернуть веселье и вернуться в лагерь. Точ-нее, реагировали, но дальше фраз: "Да-да, сейчас, мы уже одеваемся", - дело не шло. Через полминуты они уже забывали о том, что собирались одеваться, и продолжали развлекаться. Самое обидное, перейти к активным действиям Грэм не мог: для этого нужно было обернуться, а этого он сделать не смел. Дело было не только в обещании. Ему и подумать было страшно: он обернется, а там… При одной мысли о том, какая картина предстанет его глазам, он начинал краснеть. Так он и сидел, не смея пошевелиться, прислушиваясь к веселому плеску за спи-ной и воображая себе картины одна другой красочнее, при этом его бросало то в жар, то в холод. Нечего сказать, хорошую забаву придумали девушки.
Но наконец они, то ли замерзнув, то ли решив сжалиться над ним, выбра-лись на берег и принялись одеваться. Грэм вздохнул с облегчением. Через деся-ток минут ему милостиво разрешили обернуться, и глазам его предстали обе де-вушки, мокрые, веселые, раскрасневшиеся и одетые весьма небрежно. Правда, Корделия была одета гораздо тщательнее своей подруги, которая даже не позабо-тилась как следует затянуть шнурки рубашки, из-за чего Грэму пришлось прила-гать немалые усилия, чтобы не пялиться все время на ее декольте. При этом ему показалось, что такая небрежная откровенность Ванды – тщательно продуманный стратегический ход. Грэм, проклиная в душе весь женский пол, помалкивал и де-лал вид, что ничего его в туалете девушки не интересует.
Можно было надеяться, что это издевательство – первое и последнее. Во всяком случае, для Грэма его было более, чем достаточно. Он предпочел бы дли-тельную злобную пикировку с Ивом этому идиотскому сидению на берегу и после-дующим сценам. Но он зря надеялся. Девушкам было скучно, и они донимали Грэма мелкими пакостями, шутками и подковырками остаток этого дня и весь следующий. Грэм старался сохранять безразличное выражение лица и никак не реагировать на своеобразные шуточки, полагая, что девушки успокоятся. Не тут-то было. Девуш-ки удвоили и утроили свои усилия, словно задавшись целью вывести его из себя. Верховодила, конечно, Ванда. Скоро Грэм уже мечтал о скорейшем возвращении Оге и Ива. Оставаться с девушками наедине ему больше не хотелось. Он боялся, что скоро потеряет терпение. Он даже не исключал возможности рукоприкладства в случае, если его доведут окончательно.
Но миновал день, затем – следующий, а парней все еще не было. Ив гово-рил про два-три дня, прошло всего два, но Грэм начал волноваться. Три дня – это край. Возможно, ребята влипли в неприятную историю.
Девушки тоже явственно начали нервничать к исходу второго дня, и даже прекратили шутить. Они пока помалкивали, но Грэм ясно видел в их глазах тре-вогу.
К вечеру третьего дня Ив и Оге не вернулись. Тревога, повисшая над ла-герем, стала почти физически ощутимой, но никто не заговаривал о том, что беспокоило больше всего, словно заключив молчаливое соглашение подождать до утра.
Спать никто не ложился, несмотря на достаточно позднее время. Собрались втроем между двумя шатрами, рядом с разведенным костром. Особой нужды в огне не было, за последние два-три дня значительно потеплело, и хищники, судя по всему, разбежались кто куда при виде касотского войска, но костер все-таки горел. Если Оге и Ив будут возвращаться ночью или под утро, он послужит им прекрасным ориентиром.
Сидели молча, говорить никому не хотелось. Грэм, поглядывая на мрачную Ванду, сидящую у самого огня с таким видом, словно она присутствовала на соб-ственных похоронах, размышлял, что похоже, парни во что-то вляпались. Что бы-ло бы вовсе не удивительно, учитывая саму глупость идеи. А значит, надо поду-мать, как разузнать, что с ними случилось. И уж только потом строить дальней-шие планы.
Способ узнать, куда девались парни, был только один: поехать вслед за ними к мосту и порасспросить попавшихся по дороге людей. Хотя бы и касотцев. Грэм мог сделать это относительно безопасно, уж в нем никто не смог бы запо-дозрить медейца. Правда, мог возникнуть вопрос, почему его интересует судьба медейских парней, но тут можно было чего-нибудь и наплести. А можно попробо-вать действовать тонко, чтобы не пришлось объяснять… Но для того, чтобы уз-нать что-то, нужно оставить девушек одних. Брать с собой их нельзя, ведь сто-ит им открыть рот, как их происхождение станет яснее ясного. Отмолчаться им вряд ли удастся.
Очень уж Грэму не хотелось бросать их на произвол судьбы, но другого выхода, кажется, не оставалось. К утру он решился. Ждать дальше не имело смысла, промедление могло ухудшить ситуацию. Когда начало светать, он посвя-тил в свои планы девушек. Корделия восприняла спокойно тот факт, что им при-дется остаться одним и подождать, но вот Ванда была решительно против. Она хотела поехать вместе с Грэмом, утверждая, что так будет гораздо лучше.
- Да в вас на два счета узнают медейцев! – пустил в ход свой главный козырь Грэм.
- Ничего подобного! Корделия отлично говорит на наи, а я могу и помол-чать! В крайнем случае, буду изображать немую.
Грэм готов был признать, что Корделия сойдет за уроженку Наи, с ее нор-дической внешностью и отличным знанием языка, но сильно сомневался, что Ванда сможет помолчать хотя бы пару часов. Он не хотел лишнего риска.
- А если на нас тут наткнутся касотцы? – сердито поинтересовалась Ван-да. – Что тогда?
- Вряд ли они вас найдут, если вы не будете шуметь, - возразил Грэм. – Ванда, пойми, у нас нет другого выхода. Остаться тут для вас лучше, чем по-ехать со мной. Меньше вероятность вляпаться.
- Замечательно. А если вдруг и ты попадешься? Что тогда? А?
- Тогда вы развернетесь и потихоньку поедете домой. Ясно? И без всякой самодеятельности.
- То есть как это – поедем домой? А как же Дэмьен? Пусть его убивают?
Грэм вздохнул.
- Я сомневаюсь, что вы сумеете вдвоем добраться до него и чем-то по-мочь. Скорее всего, просто попадетесь сами и разделите его участь. Разве это будет лучше? Подумай, Ванда. Подумай хотя бы о своей матери. Тогда она лишит-ся обоих детей…
Ванда закусила губу и нахмурилась. Видимо, благоразумие боролось в ней с желанием героически броситься на помощь друзьям и брату. Молчала она до-вольно долго, под спокойным взглядом подруги, которая, судя по всему, все для себя уже решила, готова была принять любой вариант и следовать за большинст-вом. Потом Ванда решительно покачала головой.
- Нет. Это безумие. Нам нельзя разделяться. Мы уже отпустили Оге и Ива, и вот результат. Если уедешь еще и ты, только боги знают, что может произой-ти.
Это все, конечно, было справедливо. Но тогда оставалось только сидеть и ждать парней. Грэма это не устраивало. Ну никак. И вообще, он почувствовал, что голова у него пухнет и вот-вот лопнет.
Самым правильным сейчас было бы взять девчонок подмышку и отнести к па-пе с мамой. Но вот именно этого Грэм не мог сделать, не зная всех обстоя-тельств. Поэтому он прекратил свои неспешные сборы и уселся прямо там, где стоял. Девушки удивленно уставились на него.
- Что это значит? – поинтересовалась Ванда, уперев руки в боки.
- Это значит, что я с места не двинусь, пока вы не расскажите мне все до конца, ничего не утаивая, - спокойно пояснил Грэм.
- С чего это вдруг мы должны рассказывать тебе все?
- С того, что только зная все подробности вашей прелюбопытнейшей исто-рии, я смогу решить, как нам действовать дальше.
- И все равно я не вижу связи. Что ты собираешься делать? Ты уже не хо-чешь искать Оге и Ива?
- Чего я больше всего хочу, так это отвести вас к мамам, - честно при-знался Грэм. – Только вот не знаю, куда.
- Ах вот оно что, - прищурилась Ванда. – К мамам, значит, отвести… А наши желания тебя не интересуют?
- Меня интересует ваша безопасность.
- Да что тебе наша безопасность? Ты кто нам – сват, брат?!
Грэм мог бы повторить то, что сказал несколько дней назад на вершине холма, если бы не пообещал не делать этого. Но он пообещал, и потому промол-чал. В душе он уже проклинал тот момент, когда, возжелав человеческого обще-ства, решил подъехать посмотреть, кто развел костер, дымящий в безжизненной долине. Если бы он проехал мимо, поостерегшись связываться неизвестно с кем, все было бы по-другому. Ему не пришлось бы сейчас принимать решений. А если и пришлось, то решения эти не касались бы никого, кроме него. Грэм терпеть не мог взваливать на себя ответственность за кого-либо, особенно, когда этот кто-то воспринимал заботу о его безопасности в штыки. Вот как Ванда, напри-мер. Получалась совершенно идиотская ситуация: ты, движимый чувством долга, делаешь то, что оно (то есть чувство долга) тебе предписывает, хотя в глубине души тебе хочется послать все подальше, а кажется, что это абсолютно никому не надо. И те, кого ты пытаешься облагодетельствовать, смотрят на тебя круг-лыми глазами и искренне недоумевают, что за блажь на тебя нашла и какое тебе вообще до них дело. Хотелось плюнуть на все, помахать ручкой и двинуться по своим делам… но беда была в том, что у Грэма иногда чувство долга затмевало все остальные чувства и желания. Увы.
- Я уже сказал, что не двинусь отсюда, пока не узнаю всю вашу историю полностью, - повторил Грэм. – Если не хотите рассказывать – пожалуйста. Я мо-гу сидеть тут до тех пор, пока не явятся касотцы и не унесут меня на руках. Мне все равно… А вот вам советую подумать.
- Ну и сиди! – не успокаивалась Ванда. – Подумаешь, напугал! Мы без те-бя поедем!
- Интересно, куда, - тихонько сказал Грэм.
- Да уж куда-нибудь!
Корделия, спокойная как обычно, тронула разбушевавшуюся подругу за ру-ку, и, когда Ванда обратила на нее гневный взор, молча покачала головой. Один этот жест произвел действие, которое не произвели все слова Грэма: она успо-коилась. Причем сразу.
- Ну ладно, - сказала она уже совершенно другим тоном. – Хочешь, так сиди тут пока. А я немного подумаю.
И она удалилась в шатер, задернув за собой полог. Грэм остался сидеть с твердым намерением дождаться полного рассказа, пусть даже касотцы нагрянут раньше, чем Ванда решит что-либо. Лично его касотцы не волновали. Вряд ли они станут связываться с нейтралом… каковой, правда, находится в обществе медей-ских девушек.
- Ты действительно хочешь все знать? – тихо спросила Корделия, устремив свои спокойные серые глаза на Грэма. Выражение у нее на лице было непонятное, как и всегда. Не человек, а дух.
- Да, хочу.
- Я поговорю с ней.
Разговор, по прикидкам Грэма, длился около часа. За это время он успел перебрать мысленно все возможные варианты действий, но так и не придумал ни-чего путного. Все, что приходило ему в голову, было плохо, и более или менее приемлемого решения он найти не смог. Выходило так, что нужно бросать или Ванду с Корделией, или Ива с Оге.
Когда из шатра показалась Корделия, Грэм пребывал в полной растерянно-сти, что случалось с ним нечасто. Обычно он точно знал, что ему нужно делать. Ни разу он не попадал в такую странную ситуацию.
Корделия молча села напротив Грэма на поваленном дереве. Еще несколько минут они молчали.
- Ванда попросила рассказать тебе, кто она, - наконец заговорила Корде-лия, – и кто – мы.
- А почему не она сама?
- Она… не хочет.
Грэм хмыкнул.
- Видишь ли, Грэм, отец Ванды – Тео Тир, король Медеи. Таким образом, как ты понимаешь, сама Ванда – медейская принцесса. Помимо этого, у нее есть еще множество титулов, но перечисление их займет много времени, да и ни к че-му тебе знать их…
Вот это было уже не смешно. Грэму понадобилось минут пять, чтобы пере-варить новость. Да, конечно, у него были смутные подозрения, сомнения, но… какие-то несерьезные. Всерьез о принадлежности Ванды к августейшей династии он даже и не думал никогда.
- Что-то ты погрустнел, - заметила Корделия таким же ровным тоном после порядком затянувшейся паузы. - Эта новость тебя расстроила?
Грэм мотнул головой, не отрицая, впрочем, очевидное, а просто предлагая девушке продолжать. Но Корделия жеста не поняла, продолжала смотреть на него молчаливо и серьезно, и с каким-то даже сочувствием.
- Значит, Ванда – принцесса, - сказал он тогда, удивившись мельком, как хрипло звучит его голос. Почему-то пересохло горло, словно был он в пустыне, много часов под палящим солнцем. – Просто прекрасно. Как в сказке. А осталь-ные? Ты, например?
- Мой отец – дюк Вирдик, - спокойно ответила Корделия. – Он является вассалом короля Тео, владения, принадлежащие нашей семье, находятся недалеко от столицы. Наш род один из самых древних в Медее. Слышал когда-нибудь?
Имя было знакомое. Впрочем, Грэм никогда не интересовался дворянскими семьями ни западной части материка, ни какой-либо другой. Единственное, что он знал: медейский дюк – почти то же самое, что наинский князь. До короля не хватает самую малость. Мельком он подумал, что его отец в свое время вполне мог водить дружбу с этим самым дюком Вирдиком, а они с Корделией могли не раз и не два видеть друг друга на приемах лет восемь-девять назад. Впрочем, нет, не могли. Тогда она была совсем еще ребенком.
Голос Корделии вернул его к мыслям более насущным.
- Мы дружим с Вандой с детства, - продолжила она. – Моя мать – придвор-ная дама, и часто брала меня с собой, и так я познакомилась с Вандой и с ее братом. Позже, когда мы выросли, мы с Дэмьеном полюбили друг друга, - она по-ведала об этом совершенно спокойно, без показной стеснительности, обычно свойственной молодым девушкам, когда разговор заходит на окололюбовные темы. – Мы знаем, что нам едва ли разрешат пожениться, но мы… мы продолжаем наде-яться. Впрочем, я отвлеклась, - нечеловечески спокойным тоном заметила Корде-лия. - Ив – лучший друг Дэмьена, так же как его отец – королевский сенешаль – лучший друг и советник Тео. Они даже схожи по характеру, только Дэмьен… он более сдержанный и совсем нелюдимый.
- А Оге – он тоже какой-нибудь дюк? – поинтересовался Грэм не без сар-казма. Надо же, в какое высокородное общество его занесло. Он даже в страшных снах не мог вообразить себе, что окажется в компании золотой молодежи Медеи.
- Оге – тан, - ответила Корделия, словно и не заметив насмешки. – Не более и не менее.
- Ну да, мелочи, - кивнул Грэм. Впрочем, тан – это действительно были мелочи по сравнению с тем, что он узнал. Надо же, какой набор – принцесса, дюкесса, сын сенешаля (кстати, а сенешаль-то кто?), ну, и на закуску – тан. Очень мило. И все идут выручать парня, который является не более и не менее, чем наследным принцем. Ужас.
- Ты сильно удивлен?
Грэм пожал плечами. Удивлен – это, пожалуй, все же не то слово. Скорее, он пребывал в шоке, временно потеряв способность удивляться. Такой молчаливый ответ не удовлетворил девушку. Она собралась спросить что-то еще, но тут Грэм услышал то, что ему сильно не понравилось. Он вскочил на ноги, схватившись за меч, и жестом велел Корделии исчезнуть. К маленькому лагерю кто-то приближал-ся. Верхом. Шансы на то, что неведомые странники проедут мимо, были мизерны – кто бы то ни был, он ехал прямо на медейский лагерь. Если это касотцы, нам придется плохо, подумал Грэм. Втроем мы не сделаем ничего, нас можно взять голыми руками… или почти голыми, учитывая, что у меня все-таки меч.
Решив не дожидаться появления гостей, Грэм, оглянувшись на замершую Корделию, которая вовсе не собиралась исчезать, пошел им навстречу. Лучше уж, решил он, я встречу их сам. Может быть, и удастся их убедить, что я здесь один.
Впрочем, он был готов ко всему.
Но когда он, выглянув из зарослей орешника, увидел всадников, от сердца у него отлегло. Одновременно ему снова захотелось предать эту пару мучитель-ной смерти за все те беспокойства, что они причинили.
Потому что всадники были ни кто иные, как Оге и Ив – уставшие, пропы-ленные, но живые и, кажется, абсолютно здоровые.
Грэм выругался на наи и вышел им навстречу.
Глава 5
Когда улеглась первая бурная и вполне естественная радость, Грэм при-ступил к головомойке. Он уже слегка отошел от шока, и теперь ему было пле-вать, кто перед ним – тан, дюк или сам король Тео. Он дал выход накопившейся злости и обрушился на медейцев с яростью, поразившей его самого.
Для начала он наорал на парней за то, что они оставили девчонок одних, не будучи уверенными, что он утром вернется. Да даже и зная наверняка, как они могли додуматься до такого? Ведь девушкам предстояло провести ночь одним, и только Безымянный знает, что могло случиться! Потом огреб персонально Ив. Как это он, такой расчетливый и недоверчивый, бросил свою принцессу (при этих словах Ив вспыхнул и бросил недоуменный взгляд на Ванду, но возмущаться не стал, промолчал) на неизвестного бродягу, которого сам не раз и не два назы-вал головорезом и которому приписывал все мыслимые и немыслимые преступления? Почему он не подумал, что может, вернувшись, обнаружить расчлененные тела убитых и изнасилованных девушек? О чем он, Безымянный его побери, вообще ду-мал? Ив выслушал эту гневную отповедь на удивление спокойно, лишь мрачно сверкая глазами из-под насупленных бровей. Грэм ожидал, что в ответ услышит много интересных слов, но не услышал ничего. И удивился. То ли Иву и впрямь нечего было сказать, и он признавал свою вину, то ли он готовился к более серьезной словесной перепалке и не хотел бросаться в бой прямо сейчас. Зато Оге смотрел такими жалобными глазами, ну точь-в-точь побитая собака, что на секунду Грэмом овладело искушение смиловаться над медейцами и закончить свою обвинительную речь на этом. Но приступ человеколюбия быстро прошел; стоило только бросить взгляд на хмурого, злого Ива, который, несмотря на молчание, выглядел не слишком-то виноватым. Грэмом овладел прежний гнев, и он продолжил метать молнии.
Он удивлялся сам на себя. Злился он редко, а когда это все-таки случа-лось, то выражалось в том, что он становился еще более холодным, замкнутым и резким, чем всегда. Таких приступов огненной ярости, как сейчас, с ним не случалось уже очень давно, наверное, лет шесть, с тех пор как он решил, что пора научиться держать себя в руках. Выглядел он во время этих приступов, на-до думать, страшно. Об этом ясно свидетельствовали испуганные глаза девушек и крайне изумленные – Оге. Грэму было плевать.
Продолжать в том же духе он мог бы очень долго, если бы его не остано-вил Оге, буквально взмолившийся о пощаде. Девчонки не смели и рта раскрыть, так они были ошарашены неожиданным гневом, пусть даже и не них он был обра-щен, а Ив замкнулся в угрюмом молчании. Чем все могло закончиться, только бо-ги знают, так что Оге, рискнувший сунуться под руку кипящему Грэму, просто спас ситуацию.
Грэм, остывающий так же быстро, как и заводящийся, одарил напоследок обоих парней совсем нелестными и в чем-то даже неприличными эпитетами (дев-чонки их не поняли, а вот Ив понял и даже побледнел) и замолк. Теперь он хо-тел собраться с мыслями. Вопросов у него накопилось множество, но сначала он хотел как-то рассортировать их по степеням важности.
Пока он успокаивался, инициативу перехватила Ванда, которая довольно агрессивно поинтересовалась у Ива, где же их носило столько времени. Все же молодец девчонка, подумал Грэм, даром что принцесса. Как быстро взяла себя в руки!..
- Где вы были? Мы тут уже не знали, что и подумать! Где вы гуляли три дня, а? Ну что вы так смотрите на меня? Отвечайте!
Вид у Ванды был донельзя свирепый, глаза метали молнии. Грэм невольно залюбовался ей, на мгновение забыв обо всем на свете. К делам насущным его вернул голос Оге, который, несколько минут помолчавший в надежде, что в раз-говор вступит Ив, заговорил сам, оправдываясь. Ив продолжал молчать, словно немой. На секунду у Грэма даже мелькнула шальная мысль, что ему в самом деле вырезали язык.
- Ну что с нами могло случиться, Ванда? – оправдывался Оге, все время поглядывая на своего товарища. – Мы просто немного поплутали…
- Ах, поплутали! – еще больше разозлилась Ванда. – А с самого начала нельзя было об этом подумать?!
- О чем? – совсем скуксился Оге.
- О том, как обратно будете возвращаться! Болваны!
- Ванда, - тихо, мрачно и как-то угрожающе сказал вдруг Ив, давая воз-можность убедиться всем, что язык у него все-таки на месте. – Успокойся, по-жалуйста. Следи все-таки за тем, что говоришь. Мне не хотелось бы продолжать разговор в подобном тоне.
Ох и зря он это сказал! Ванда резко повернулась к нему, с такой злостью на лице, что Грэму даже стало неуютно. Не хотел бы он, чтобы она так посмот-рела на него. Ив, впрочем, ничуть не смутился и не отвел взгляда, даже когда девушка заговорила с ним, отнюдь не вежливо и почти срываясь на крик:
- А ты-то уж помолчал бы! Тебя я вообще не желаю слушать, ясно? Знал бы Дэмьен, кому он доверяет! Знал бы мой отец!
Ив выслушал это спокойно, не склонив голову. Интересно, подумал Грэм, что творится у него внутри? Вряд ли и в душе у него такое же ледяное, мрачное спокойствие, которое написано на лице.
Зато Оге явно было нехорошо и неуютно. Правда, вид его вызывал скорее не сочувствие, а смех, до того забавно он выглядел с жалобной физиономией, словно обиженный, испуганный маленький ребенок.
- Обоих вас слушать не желаю! – продолжала бушевать раскрасневшаяся от гнева Ванда. – И видеть вас не желаю! И говорить с вами не желаю! Убирайтесь куда хотите! Чтоб я вас не видела! Не смейте показываться мне на глаза! Кати-тесь отсюда! Мы без вас обойдемся, это безопаснее будет, а вы – уматывайте домой!
Словарный запас у нее оказался несколько неожиданным для принцессы.
Поскольку уматывать домой никто не собирался, так же как не собирался исчезать с глаз ее долой, Ванда решила уйти сама. В шатер. При этом дернула полог с такой силой, что чуть было не сорвала его.
- Ох, - перевел дух Оге. – Ничего себе…
- Получили? – поинтересовался Грэм все еще зло, но уже гораздо спокой-нее. – Маловато, я бы сказал, получили. Не по заслугам.
- Маловато? Ничего себе! У меня до сих пор в ушах звенит. Теперь она будет до вечера дуться. Раньше завтрашнего утра к ней лучше не подходить, точно.
- Что, неужели такая отходчивая? – усмехнулся Грэм. – Добрая у вас принцесса… Я бы на ее месте…
- Принцесса? – вытаращил глаза Оге. – А ты откуда знаешь??
- Да наверняка ему сама Ванда и рассказала, - подал голос Ив и взглянул на Корделию, демонстративно игнорируя Грэма. – Так?
- Я ему рассказала, - тихо ответила та. Прошедшая буря словно и не кос-нулась ее, такое спокойствие было в ее взгляде. – По просьбе Ванды, конечно.
- Вот и отлично, - оживился Оге. – А то тайны эти… Кому они нужны? Ты как, Грэм, не очень расстроился?.. Ну и ладно, - обрадовался он, когда Грэм безразлично покачал головой. – Ив! А ты-то хорош! Молчишь, как рыба, а я от-дувайся? Что же ты не объяснил все Ванде? Да еще и ума хватило такое бряк-нуть…
- Оге, - мрачно отозвался Ив, - помалкивай лучше. А то ты не знаешь, что, когда Ванда в таком состоянии, никаких объяснений она не приемлет. Нор-мально с ней можно будет разговаривать только завтра утром, когда она прекра-тит злиться.
- Ну и не говорил бы ей вообще ничего! А тоже – сунулся! Завел ее еще больше!
Ив посмотрел на приятеля с такой яростью, что Грэм понял: сейчас после-дует еще одна разборка, на этот раз между парнями. Для одного дня это был бы уже перебор, и он решил вмешаться.
- Прекратили препираться, - не поднимаясь, сказал он тихо, но так, что все трое сразу посмотрели на него, раздумав ругаться. Даже Оге, надувшийся было, словно драчливый петух, сразу успокоился. – Хватит уже. Ваш этот посту-пок был глупым, хуже не придумаешь, но кончилось все, к счастью, благополуч-но. Это мы уже обсудили, так что хватит в ступе воду толочь, - он заметил, как Корделия одобрительно кивнула. – Теперь мне хотелось бы услышать о ре-зультатах вашей поездки. Только тогда мы сможем решить, что делать дальше и куда ехать.
- Только при Ванде, - тут же отреагировал Ив. – У меня нет желания пе-ресказывать все по два раза. Да и вообще…
Последняя его фраза не несла в себе никакого конкретного смысла, но тон, которым она была сказана, ясно говорил об отношении Ива к презренному бродяге, который нагло взялся командовать, хотя никто его не просил. Грэм по-чувствовал, как в нем снова поднимается злость, до того его начал раздражать этот надутый высокомерный парень.
- Пока мы будем сидеть и ждать, когда ее высочество соизволит выйти к нам, - сдерживаясь, сказал Грэм, - касотцы времени не теряют. Мы и так торчим на одном месте слишком долго, и просто счастье, что на нас до сих пор не на-ткнулся касотский патруль. А если вы еще попались им на глаза…
- И правда, - согласился Оге. – Ив, ведь нас действительно могли заме-тить, пока мы крутились около моста. Вдруг за нами следят?
- Оге, ты – болван, - коротко сказа Ив и встал. Пояснять свою мысль он не собирался, хотя Оге и смотрел на него непонимающими глазами. – Впрочем, делайте, что хотите. Я устал, как собака, и собираюсь лечь спать. Поговорим завтра.
- Не понимаю, - зашипел доведенный до крайней степени бешенства Грэм, сверля взглядом полог шатра, за которым исчез Ив, - не понимаю, как это вы еще не проиграли войну при таком-то разброде?! У вас что, ни у кого мозгов совсем нет? У нас тут прекрасные шансы попасться в лапы касотцам, нам отсюда убираться надо немедленно, а вы спать собрались? Вы же не дети, неужели вы ничего не понимаете? Нам крупно повезло, что нас еще не нашли! – повторил он свирепо. Никто и никогда не злил его так сильно своей беспечностью и легко-мыслием. – Оге! вас действительно могли видеть?
- Ну… - растерялся Оге. – Я не знаю… наверное, могли. Мы совсем близко подбирались, хотя и по кустам…
- Ясно. Оге, Корделия, давайте, займитесь, растолкайте этих спящих кра-савиц. Немедленно! Мы уезжаем.
- Куда?
- В лес, болван! Или ты хочешь организовать торжественную встречу для касотцев? И вообще, хватит! Все вопросы и подробности – по дороге! Как и от-чет о ваших приключениях. Давайте же, шевелитесь!
Если Оге и Корделия промедлили хотя бы еще полминуты, донимая Грэма во-просами, он, пожалуй, дал бы им пинка для ускорения, не посмотрел бы на титу-лы. Он уже понял, что с этой компанией иначе общаться нельзя: их надо брать за шкирки, как котят, и тыкать носом. Иначе они ничего не сделают. Но медейцы не стали искушать судьбу. Одного взгляда на рассвирепевшего Грэма им хватило, чтобы понять: перечить или задавать вопросы не стоит. Себе дороже выйдет. Их словно ветром сдуло.
Оставшись в одиночестве, Грэм с минуту постоял на месте, подергивая за кольцо в ухе и собираясь с мыслями. Он мало что понял из реплик горе-разведчиков, но ему хватило и подозрений Оге, что их могли засечь касотцы. В этом случае следовало ожидать гостей с минуты на минуту. Нужно было собирать вещи и уходить немедленно. Грэм принялся упаковывать сумки и уничтожать следы своего пребывания на поляне. Рейнджер и следопыт из него был никудышный, но ему более или менее удалось привести место стоянки в порядок как раз к тому моменту, когда из шатров одновременно, словно сговорившись, вышли все четверо медейцев.
- Что происходит? – поинтересовался Ив агрессивно, оглянувшись вокруг и вонзив в Грэма взгляд горящих черных глаз.
- Мы уезжаем. Немедленно. Выспишься позже. Есть еще вопросы?
- По какому праву ты тут распоряжаешься? – кажется, Иву очень хотелось добавить "смерд", но он почему-то удержался. – Как ты смеешь указывать, что мы должны делать?..
- Ив! – гневно прервала его Ванда и взглянула на Грэма. Ох и странный это был взгляд! У Грэма даже перехватило дыхание, но отчего, он не смог бы объяснить. Ощущение было такое, словно ему обожгло душу. – Умолкни. Приказы-ваю тебе. Слышишь? Теперь мы будем слушать Грэма. Он доказал, что заслуживает доверия куда больше, чем ты или Оге.
При этих словах Оге понурился, Ив же, с перекосившимся лицом, коротко поклонился Ванде, бросил на Грэма ненавидящий взгляд и направился к своему жеребцу, прихватив седельную суму. Приторочив ее у седла, он вернулся к сво-ему шатру и занялся его сворачиванием. Оге поспешил ему на помощь.
- Поможешь нам? – повернулась Ванда к Грэму.
- К твоим услугам, - склонил голову тот.
Они молча возились с шатром минут пять, потом Грэм решил заговорить.
- Зря ты так с Ивом. Не думаю, что он будет долго сносить такое обраще-ние. Тебе не стоило говорить ему, чтобы он молчал и слушался моих приказов. Смотри, как бы тебе не нажить врага…
Ванда фыркнула.
- Он не посмеет. Неужели ты думаешь, что он посмеет причинить мне вред? Даже если подобные мысли и придут ему в голову, клятва его удержит. Он не из тех людей, что нарушают клятвы. Уж поверь мне, я знаю Ива с детства.
- Хорошо, что ты так уверена, но все-таки… прошу тебя: не надо помыкать им, - очень серьезно повторил он.
- Может быть, ты боишься, что он станет твоим врагом? – усмехнулась Ванда.
Грэм пожал плечами.
- Не хотел бы я, чтобы Ив стал моим врагом. Я думаю, что он опасный че-ловек. А у меня и так хватает забот.
- Ну, ну…
Минут пять они молчали, занятые делом. При этом, не сговариваясь, дер-жались недалеко друг от друга, словно их соединяла невидимая веревка, не по-зволявшая разойтись слишком далеко. Корделия, словно тень, скользила мимо них, не поднимая глаз. Снова Грэм почувствовал, что у него защемило сердце. Ванда была рядом, только протяни руку – и коснешься. Но это близость была ка-жущейся.
- А ты хорошо держишься, - снова заговорила Ванда.
- В смысле?
- Или тебе часто приходится общаться с принцессами и высшей знатью ко-ролевств?
- А… вот ты про что. Нет, не часто, но приходилось.
- Серьезно?!
- Угу.
- Странный ты человек… Почему-то мне кажется, что ты обманул меня то-гда…
- Когда?
- Ну, когда сказал, что ты вор.
- Уверяю тебя, это чистая правда… Безымянный меня побери, - вдруг неве-село засмеялся он, - первый раз мне приходится уверять кого-то, что я дейст-вительно вор! Обычно я доказываю прямо противоположное…
- И тебе верят?
- А мне вообще всегда верят… всё, девушки, идите, проверьте свои вещи, я тут и один дальше справлюсь. И поторопитесь.
*
Грэм решил, что нужно скрыться в лесу и поискать переправу. В крайнем случае, попытаться перейти реку вброд, там, где она не будет столь широкой и бурной. Решение его никто не стал оспаривать. То ли надоело уже пререкаться, то ли просто не возникло возражений. Грэм не стал докапываться до причин столь редкого единодушия, рассудив – молчат, и хорошо. Потом ему начало ка-заться, что молчание слегка подзатянулось. Конечно, было чудесно ехать в ти-шине, но ему хотелось узнать, что же все-таки видели разведчики. И он, не об-ращаясь ни к кому конкретно, полюбопытствовал, что интересного есть на мосту. Еще с минуту длилось молчание: видно, и Оге, и Ив, каждый ждали, пока загово-рит другой. Но, наконец, высокомерный медеец соизволил открыть рот.
Ничего хорошего он не сказал. Мост, по словам Ива, сохранился в целости и сохранности, но подобраться к нему незамеченным было невозможным как для группы путешественников, так и для одинокого путника. На дороге, ведущей к мосту, через каждую лигу были понатыканы касотсткие патрули. Можно было подъ-ехать к мосту не по дороге, а по местам диким, как и собиралась сделать спа-сательная экспедиция, но пересечь его было все равно нереально. По обеим сто-ронам моста расположились заставы, по сравнению с которыми дорожные патрули казались просто отрядами оловянных солдатиков. Одна застава была как малень-кая армия.
Движение через мост оказалось довольно оживленным: подтягивались отря-ды, скакали гонцы, шатались туда-сюда какие-то странные личности, но слиться со всей этой массой народа не получилось бы в любом случае: всех внимательно досматривали на заставах, и при малейших подозрениях брали под арест. Грэму, скорее всего, удалось бы пересечь мост, но вот четверке медейцев туда не стоило и соваться. Парни поняли это и не стали подъезжать ближе. Все наблюде-ние они вели из зарослей кустарника, ползая по нему, словно заправские следо-пыты. Коней пришлось оставить под защитой деревьев. Поползав по кустам, ме-дейцы поняли, что надо уходить, уж слишком много в этом районе касотцев.
Вполне вероятно, что во время этих бдений парней засекли. Это было бы совершенно неудивительно, если учесть, с каким шумом Оге передвигался по ле-су. Правда, откровенно предполагаемая слежка со стороны касотцев ни в чем не проявилась, но во время обратного пути Ив сильно нервничал, поскольку ему все время казалось, что за ними кто-то едет. Может, так оно и было, но преследо-вания обнаружить не удалось, зато тревога Ива передалась и Оге. Ситуация усу-гублялась тем, что они действительно немного заблудились и довольно долго блуждали по кругу, прежде чем смогли сообразить, куда все-таки нужно ехать. В частности, этой нервотрепкой и объяснялось крайне мрачное настроение Ива по возвращении в лагерь.
Такова была короткая версия рассказа о разведывательном рейде. Длинная версия Грэма уже не интересовала, поскольку он не видел в ней нужды. Все это он знал и раньше. Стоило лишь немного подумать, чтобы представить себе проис-ходящее у моста, и в глубокой разведке необходимости не было.
Так что, ничего нового они не узнали, зато, возможно, приобрели "хвост". Впрочем, нет, тут же поправился Грэм мысленно, польза все-таки есть. Твердолобые медейцы убедились, наконец, что ехать через мост – самоубийство, и согласились повернуть в лес.
В лесу скорость передвижения заметно снизилась, зато Грэм чувствовал себя гораздо в большей безопасности под защитой деревьев. Несколько дней от-ряд двигался в обратную сторону, вверх по течению Серебряной. В том месте, где они выехали к реке в лесу, перебраться вброд не представлялось возможно-сти. Течение казалось послабее, чем на равнине, но рисковать не стоило. Тем более, что Оге, по его собственному признанию, не умел плавать. Грэм прики-нул, что сам он, пожалуй, сумеет перебраться а другой берег вплавь, но другие не были так уверены в себе. Нужно было искать брод.
Двигались по кромке леса. Река просвечивала сквозь стволы деревьев. На берег не выезжали: кто знает, вдруг на том берегу таким же образом прогулива-ются касотцы. Из соображений же безопасности почти не разговаривали.
*
На второй день путешествия по лесу Ванда выбрала момент и пристроилась к Грэму, когда тот ехал в одиночестве в хвосте отряда.
- Не возражаешь, если я нарушу твое уединение? – поинтересовалась она, когда он удивленно взглянул на нее.
Грэм качнул головой и краем глаза заметил, как обернулся на них Ив.
Некоторое время девушка ехала молча рядом с Грэмом, искоса на него по-сматривая и покусывая губу. Он старался не слишком пялиться на нее, делая вид, что внимательно оглядывает окрестности.
- Грэм, помнишь наш разговор на холме? – спросила Ванда вполголоса, глядя в сторону.
- Помню, - удивился Грэм.
- А помнишь то, что ты сказал мне?
- То, что ты просила никогда не повторять? Помню.
- Сказал бы то же самое теперь, когда знаешь, кто я такая? – она нако-нец взглянула на него. В глазах ее был вызов.
- Да, - ответил Грэм.
- Даже под угрозой лишения головы? Мой отец шутить не любит.
- Да зачем мне голова, если… - он осекся и вспыхнул. – Прости, я, ка-жется, несу чушь.
Ванда неожиданно смутилась и покраснела так, что все ее веснушки исчез-ли, растворившись в густом румянце.
- Скажи, Грэм, а ты хотел бы получить титул?
Грэм еще больше удивился и понял, что ничего не понимает. Вандина логи-ка была недоступна его разуму.
- А в чем дело?
- Ты ответь!
- Честно говоря, не хотел бы.
- Это на самом деле так?
- Почему ты спрашиваешь?
- Остановись, - вдруг потребовала Ванда не допускающим возражений то-ном, а для пущей убедительности схватила за уздечку коня Грэма. Подъехала к нему боком так близко, что их колени соприкоснулись. – Поцелуй меня, - прика-зала она, глядя ему прямо в глаза.
Грэм молча смотрел на Ванду, судорожно пытаясь сообразить, что взбрело в голову взбалмошной девчонке, и чувствовал, как лицо заливает краска.
- Ну? – нетерпеливо сказала Ванда. – Чего ты ждешь?
Грэм наклонился вперед и сделал то, что она требовала. Соображать он уже не мог. Поцелуй этот, кажется, был самым сладким в его жизни; таким слад-ким, что у него закружилась голова. Впрочем, опыт у него был не слишком боль-шой, хотя и больше, чем у Ванды, которая, как ему показалось, вообще целова-лась впервые в жизни. Ему очень хотелось обнять девушку, но руки не поднима-лись, словно налившись свинцом.
Когда он отстранился, они еще целую минуту не могли оторвать друг от друга взгляда. Ванда смотрела на него огромными глазами… и плакала. Он протя-нул руку, чтобы стереть слезы с ее щек, но она оттолкнула его.
- Какой ты, оказывается, колючий… - проговорила Ванда едва слышно, и эти слова вдруг вернули Грэма к реальности. Он отшатнулся, сообразив, что он только что сделал.
Как-то сразу он заметил, что трое их спутников остановились футах в ста впереди и смотрят на них круглыми глазами. Все бы ничего, но яростный, него-дующий взгляд Ива просто обжег его. Не иначе, надменный медеец подумал, что Грэм применил силу. Сейчас что-то будет, подумал Грэм и не ошибся: Ив тронул шпорами бока лошади и направился к ним, медленно вытаскивая из ножен меч. Взгляд его не обещал ничего хорошего.
Грэм тоже схватился за рукоять меча, но Ванда вовремя заметила их дви-жение и тут же оказалась между ними.
- Ив! – крикнула она повелительно. – Убери оружие! Слышишь? Я приказы-ваю!
- Но, Ванда… - зашипел было тот.
- Без возражений! Ну?!
Ив нехотя вернул клинок в ножны, процедив сквозь зубы:
- Я до тебя еще доберусь… наинец.
- Без угроз, - предупредила Ванда и обвела всех взглядом. – Ну, что ус-тавились? Поехали! Иначе мы так никуда не доедем.
Она пришпорила своего коня и понеслась вперед.
Что значила сцена с поцелуем, Грэм так и не понял. То ли это был каприз избалованной девчонки, которой захотелось острых ощущений и которая, заметив у молодого человека интерес к своей персоне, решила использовать его, то ли… то ли это был прорыв каких-то чувств. Сказать было трудно, поскольку после-дующие дни Ванда вела себя так, словно ничего и не произошло. К Грэму она больше не приближалась, ехала бок о бок с Корделией и беспрерывно о чем-то с ней шушукалась, причем тихие беседы перемежались еще более тихими смешками.
Грэму же было не до смеха. Если раньше его изводила тоска, то поцелуй пробудил в нем яростный огонь, который пожирал его изнутри. Если целью Ванды было обострить его чувства, она этого добилась в полной мере. Что теперь де-лать, Грэм не знал, но поклялся себе, что не дотронется более до Ванды и пальцем, даже под угрозой смерти. Главное, чтобы и она тоже не дотрагивалась до меня, грустно подумал он при этом.
*
На четвертый день путешествия по руслу Серебряной, компания достигла, наконец, места, где река заметно сужалась. Течение тут оказалось сильнее, у моста, но зато до противоположного берега было рукой подать. Правда, чтобы перейти реку, нужно было для начала спуститься в довольно глубокий овраг.
Компания расположилась на берегу, намереваясь пересечь реку уже до ве-чера.
- Как бы тут наши лошади ноги себе не переломали, - озабоченно сказал Оге, подойдя к краю оврага и заглядывая вниз, для надежности ухватившись за ветки росшего рядом куста.
- Придется постараться, чтобы этого не случилось, - отозвался Грэм и тоже глянул вниз. Склоны оврага, заросшие кустарником, казались довольно кру-тыми, но спустится по ним можно было без потерь, если соблюдать осторожность. – Я сойду вниз, посмотрю, что там и как.
Не дожидаясь одобрения или возражений, Грэм стал осторожно спускаться вниз. Глинистый склон оказался довольно скользим, хотя в последние дни дожди и не шли, и несколько раз Грэм проехался, как с горки, цепляя каблуками по земле и оставляя за собой две глубокие рытвины. Последние несколько футов он съехал, с трудом удерживая равновесие. Оказавшись внизу, он глянул на склон и подумал, что подниматься по нему будет гораздо тяжелее, чем спускаться.
Серебряная в овраге притворялась горной речкой, весело прыгая по кам-ням. Грэм, увидев эти камни, обрадовался: при надлежащей ловкости по ним мож-но было перейти на другой берег. Правда, он сильно сомневался, что их кони смогут – и захотят – прыгать по этим каменюкам, поэтому дно стоило проверить. Сев, он стянул высокие сапоги и подвернул штаны выше колен.
Течение оказалось довольно сильным, но не настолько, чтобы сбивать с ног. Вода местами доходила до колен, и все бы ничего, если бы не скользкая поверхность камня с острыми выступами. По ним особенно не попрыгаешь, подумал Грэм с досадой, особенно босиком. Впрочем, будь он один и без коня, он, пожа-луй, и рискнул бы. Но вот прыгательные способности спутников вызывали у него серьезные сомнения.
Вернувшись на берег, Грэм отыскал довольно длинную палку и отправился мерить глубину между камнями. Местами вода доходила до пояса. Более глубоких мест не нашлось. Можно было попробовать перебраться.
Выбираться наверх Грэм даже не стал и пытаться, рассудив, что дело это безнадежное, если только не применять веревки в качестве тросов. Он крикнул снизу спутникам, чтобы они спускались к нему, выразив заодно надежду, что вчетвером они сумеют свести лошадей без его помощи. Оге в ответ произнес длинную речь, смысл которой сводился к тому, что Грэм – тунеядец и нашел удобную причину, улизнув от неприятной и трудной работы. Грэм только усмех-нулся и велел поторапливаться, посетовав, что не может дать пинка для ускоре-ния. В ответ на такое хамство он услышал дружный смех и получил еще негодую-щий взгляд Ива.
Спуск лошадей оказался занятием в высшей степени экстремальным, как Грэм и предполагал. Оге и Ив порядком измучились, пока свели вниз всех пяте-рых коняшек, да и Грэм, который помогал им по мере сил, тоже валился с ног к концу этой операции, и перемазался в грязи с ног до головы. Оге едва не при-давила лошадь Грэма, которая оскользнулась на глине и несколько футов проеха-ла вниз; при этом медеец, вцепившийся в ее уздечку, едва удержался на ногах. Но через пару часов все пятеро лошадей, встревожено всхрапывая, стояли внизу в овраге, стреноженные, с намотанными на ветви кустов поводьями. Настал черед девчонок, но с ними было гораздо проще. Требовалось только подстраховать их и подхватить внизу, чтобы они случайно с разгону не кувырнулись и не сломали себе что-нибудь. Помня данное себе обещание не притрагиваться больше к Ванде, Грэм предоставил ловить девушку Иву, а сам занялся ее подругой, которая ока-залась легкой, как перышко.
Спустившись, устроили небольшой привал. Нужно было отдышаться и смыть с себя грязь. Медейцы пристроились у берега, Грэм же по камням залез на середи-ну реки и только там, повернувшись к спутникам спиной, стянул рубаху и начал отмываться. Скоро он почувствовал, что спину ему сверлит чей-то пристальный взгляд. Он обернулся и увидел Ванду, которая не сводила с него глаз. Это еще что такое, смутился Грэм, она что, любуется мной? Еще чего не хватало. Он от-вернулся, ничего не сказав, а краем глаза заметил, что так же пристально, как Ванда на него, на нее саму смотрит Ив, мрачно сдвинув черные брови.
Когда все отмылись, немного отдохнули и перекусили, до темноты остава-лось еще порядочно времени. Решили переправляться через реку, не медля, хотя спуск утомил всех, и все предпочли бы отдохнуть. И обсохнуть, кстати говоря. Грэм и Ив до сих пор напоминали русалок в мужском варианте со своими мокрыми длинными волосами. Грэм, ругаясь под нос, собрал мокрые волосы в косу; Ив, покосившись на него, поколебался, но все же просто перехватил их шнурком, за-вязав в хвост.
Переправа заняла не очень много времени и прошла благополучно, если не считать того, что безалаберный Оге умудрился порезать ногу, неосторожно на-ступив на острый выступ. Коней вели в поводу, осторожно выбирая место для следующего шага. Все спокойно, хотя и довольно медленно, перебрались на ка-сотский берег, и только Оге вылез из воды, буквально истекая кровью. Впрочем, порез оказался не слишком глубоким, и Грэм, осмотрев его, сообщил, что скоро он заживет.
- Откуда такие познания в медицине? – едко осведомился Ив, когда Грэм вынес свой вердикт.
Грэм пожал плечами.
- Или тебя столько резали на куски, что ты напрактиковался и в плане пришивания этих кусков обратно? – продолжал Ив. - Я имею в виду – помимо от-резания кусков от других…
- Кстати! – вдруг вспомнил о чем-то Оге и повернулся к Грэму. – Чем у тебя так рассажен бок?
Оставлялось только удивляться глазастости Оге, который с приличного расстояния умудрился рассмотреть шрам.
- Где? – прикинулся дурачком Грэм.
- Вот здесь, - показал на себе Оге. – Чем это тебя так?
- Вилами.
- Вилами?! – разинул рот Оге. Девушки уставились на Грэма круглыми гла-зами, и даже Ив посмотрел на него с легкой заинтересованностью. – И ты жив? После протыкания тебя вилами?
- Как видишь.
- Поганая работа, - скривился Ив. – Работал дилетант, факт. Не иначе как папаша какой-нибудь крестьянской девахи застукал тебя с ней на сеновале.
- Слушайте, о чем мы говорим?! – быстро переменил тему Грэм. - Мы же на касотской территории, так, может, хватит болтать о ерунде? Давайте, наконец, по седлам и поехали отсюда!
- И правда, - как-то мрачно сказала Ванда и вскочила в седло. – Поеха-ли, в самом деле. И держите ушки на макушке – мы теперь в стане врага. За-будьте поэтому, что мы – медейцы и давайте перейдем на всеобщий. Всем ясно?
Королевская прогулка - Часть 1
© Copyright: Светлана Крушина, 2003
Свидетельство о публикации №203032100153
Свидетельство о публикации №203032100153
Рецензии
С самого начала. нужно бы разбить текст на более мелкие части.
Далее, часто повторяется, что Грем смотрим на троицу с интересом.
Много места уделяется не раскрытию характеров героев
(они уже были раскрыты в начале), а действию этих характеров со
скурпулезностью, достойной хирурга.
Типичный современный слэнг и шутки.
Какие дыры могут быть в грамотно раставленном кордоне?
У человека находящегося всю жизнь в странствиях может быть туго
с географией?
Удивляет тупая непроницательность Грэма по поводу Ванды - все
же признаки, что она королева, на лицо.
В остальном довольно занимательно. Извините, если
проявил излишнюю прямоту.
Буду очень признателен, если Вы прокомментируете одно из моих
произведений.Удачи.
Синет Никноев 16.11.2004 15:49 • Заявить о нарушении
Далее, часто повторяется, что Грем смотрим на троицу с интересом.
Много места уделяется не раскрытию характеров героев
(они уже были раскрыты в начале), а действию этих характеров со
скурпулезностью, достойной хирурга.
Типичный современный слэнг и шутки.
Какие дыры могут быть в грамотно раставленном кордоне?
У человека находящегося всю жизнь в странствиях может быть туго
с географией?
Удивляет тупая непроницательность Грэма по поводу Ванды - все
же признаки, что она королева, на лицо.
В остальном довольно занимательно. Извините, если
проявил излишнюю прямоту.
Буду очень признателен, если Вы прокомментируете одно из моих
произведений.Удачи.
Синет Никноев 16.11.2004 15:49 • Заявить о нарушении
Вы на сто процентов правы насчет повторов, затянутости и ненужной скурпулезности и современного сленга (так же как и насчет слишком больших кусков текста). Я как раз подумываю над тем, чтобы кардинально переделать эту вещь - или вообще убрать ее с прозы - временно или насовсем, не знаю.
Спасибо за отзыв.
Вас почитаю :)
Светлана Крушина 16.11.2004 20:28 Заявить о нарушении
Спасибо за отзыв.
Вас почитаю :)
Светлана Крушина 16.11.2004 20:28 Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.