31. Проза жизни Светы Кукушкиной

Люди часто мечтают о чем-нибудь несбыточном. Ученица средней школы номер 47 Света Кукушкина мечтала о том, чтобы ее изнасиловали.
Только не надо, пожалуйста, гадко ухмыляться и придумывать, каким образом можно изнасиловать Свету, потому что Света все сама уже давно за вас придумала и бесчетное количество раз в памяти продублировала: она идет домой из школы, а к ней подъезжает рыцарь на белом коне, хотя это, может быть, и не совсем рыцарь, потому что торс его обнажен, мускулы играют, он наклоняется, обнимает Свету за талию, Света взмывает вверх… Он страстно ее целует, и его губы… и конь: и-го-го! а потом – на дыбы! Или так: необитаемый остров, Света одна на берегу моря, а из джунглей выходит он – Тарзан или лучше Брэд Пит – он тоже потерпел кораблекрушение, но немного раньше – Брэд Пит смотрит на Свету влюбленно – он давно ее искал, ну и, конечно, луна, лианы там и все такое прочее… Райские птички насвистывают песенки на мотив Бритни Спирз, а Брэд Пит тем временем достает из кармана обручальное кольцо – оно случайно у него в кармане оказалось…
- Света, - говорит он, - дай списать последнюю лабораторку по физике, вот и все, всегда так: мечты разбиты, а двоечник и разгильдяй Пашка Брагин (ну и фамилия!) тычет Свету линейкой в спину:
- Свет, ну дай списать лабораторку!
Сам Пашка Брагин ни о чем не мечтает – набъет пузо после школы да гоняет мяч во дворе до темна с такими же балбесами, футболист хренов, неведомы ему высокие романтические устремления и помыслы, черствая душонка, жалкий спортсменишко.  А Света бредет домой после школы одна, и не рыцарь с обнаженным торсом, а прыщавый студент или какой-нибудь непрезентабельный хиппи останавливает ее на углу Фонтанки и Невского: «Девушка, пятью рублями не поможете?», и Свете хочется плакать навзрыд от горькой своей судьбины, хотя сколько ни плачь навзрыд на углу Невского и Фонтанки, Брэд Пит не услышит, а это значит – опять приходится возвращаться домой ни с чем, перелистывать свежие газеты, включать телевизор: не объявился ли где-нибудь, на худой конец, сексуальный маньяк, раз уж Брэд Пит и конный рыцарь не торопятся воспользоваться предоставленным им шансом, что же, пусть будет сексуальный маньяк, можно даже не очень симпатичный, но известный на весь мир, снаружи жестокий, а внутри добрый и ранимый Джэк Потрошитель, наводящий ужас на припозднившихся пешеходов, который, встретив Свету, конечно, от волнения потеряет дар речи и бросит свое кровавое хобби, а фотография Светы появится на первых страницах газет: «Света Кукушкина – укротительница маньяков!» или «Красота спасла мир!», второе предпочтительнее, потому что из классики и там есть слово «красота», а это важно, ведь тогда Брайан Адамс, увидев ее фотографию в онлайновом выпуске газеты «Известия», без сомнения, сразу же захочет приехать за ней в Россию, не за газетой, а за Светой, и популярный режиссер Стивен Спилберг, тоже читающий газеты, потеряет сон и начнет названивать Свете домой и уговаривать ее:
- Света, сходи за хлебом!
- Сейчас схожу, мама, - отвечает Света, удивляясь, как быстро прошел день – еще один день впустую! – хотя нет, сейчас она выйдет на улицу и тогда на сегодня еще не все потеряно, у них еще есть последний шанс подъехать к булочной на белом лимузине – это Том Круз случайно проезжает мимо за хлебом, он сейчас путешествует по России инкогнито и у него тоже закончился хлеб, так совпало, и вот они сталкиваются в очереди у кассы, их взгляды встречаются и Том Круз, волнуясь, тихо произносит: «Не сейчас, а сейчас же, Света, сколько можно повторять!»
- Иду, мама! – говорит Света и выходит на улицу: никого. По дороге в булочную, вот, может быть, сейчас? «Не сейчас, а сейчас же!» Никого. В булочной. Никого, только толстая продавщица и грязный пол – конечно, заедет сюда Том Круз, как же, разбежалась! Дорога домой. Пусто. Подъезд. Пусто. Два пролета по лестнице пешком, день пропал, вот так и проходит жизнь: день за днем, год за годом, без страсти, без объятий, и никто не прижмет тебя к широкой мужской груди, не прошепчет:
- Только пикни, падла, убью!
Стоп. Отмотаем назад. Два пролета по лестнице пешком, в подъезде темно, день пропал, вот так и проходит жизнь, еще один этаж – и дома, какая скука, эта темень, лампочки постоянно выкручивают, он стоит на лестничной площадке, лицо его скрыто кофейной гущей спящего в подъезде бездомного вечера, они одни, лезвие ножа касается светиной щеки и он повторяет:
- Только один звук, падла, только пикни – убью.
Маньяк. Сексуальный. Настоящий. Долгожданный. Все-таки повезло – не зря она утром споткнулась на левую ногу. Он возьмет ее на руки, поднимется к люку, ведущему на крышу и там овладеет ею, хищный и сильный, а потом станет на колени и будет молить о встрече, обливаясь слезами, ну и, конечно, начнется: букеты роз под дверью, воздушные шарики… Если повернуться к нему профилем, он сможет увидеть, какой у Светы милый носик, вроде пока и не очень темно…
- Не дергайся, дура! – шипит маньяк и тянет из светиных рук дамскую сумочку и пакет с хлебом.
Волнуется. Бедненький. Может, он голодный? Может, он сегодня еще не ел? Надо помочь ему – пусть бросит эту дурацкую сумку и обнимет Свету, почувствует, как бьется под кофточкой ее девичье сердечко…
- Стой где стоишь! – нервничает подъездный Джэк Потрошитель, его правая рука тянется к светиному лицу, сейчас они сольются в поцелуе, Света закрывает глаза… Правая рука маньяка, как слепой котенок, тычется в светину шею, поднимается к мочке уха, отстегивает одну сережку, потом – левое ухо. Ну сколько же можно ждать! Серьги ему мешают, видите ли! Неженка какой-то! Света решительно отстраняет его руку, кладет ладони на плечи Джэку – ей нравится мысленно называть его Джэком, это такое мужественное имя – и впивается губами в опешившего от такого поворота событий Джэка Потрошителя, Брайана Адамса, Тома Круза…
- Ты чо! – вопит он и отступает на шаг, но Света не сдается.
- Иди ко мне, милый, - мурлычет она и снова закрывает глаза. – Я ждала тебя всю мою жизнь. Овладей мною, надругайся, возьми меня всю!
Внизу хлопает дверь, Света открывает глаза: дамская сумочка, пакет с хлебом возле ее ног, сережки тускло поблескивают на ступеньках. Все-таки испугался, дурачок. Надо бы почаше ходить за хлебом. Уж в следующий-то раз он не отвертится.