Засада

Сбежал как-то у нас из отдела арестованный. Азербайджанец, Бахманом звали. Он цветами на рынке спекулировал. Раньше за это сажали. Статья такая была в Уголовном кодексе – скупка и перепродажа с целью получения наживы. Теперь это бизнесом называется, а раньше государство наше шибко не любило, когда кто-нибудь богател. Ведь у нас с 17-го года одна задача была, – чтоб богатых не было! То есть, если ты секретарь райкома или, скажем, председатель райисполкома, – пожалуйста, как никак слуга народа. А так – ни-ни! Иначе посадим!
И сажали. Вот Бахман тогда за цветочки и подсел. А потом убежал. Прямо из РОВД. Это, сами понимаете, ЧП, даже не районного масштаба, а куда круче. Если за сутки не поймаем, в Москву докладывать надо. Последствия нетрудно спрогнозировать – начальнику  строгий выговор, дежурного уволить. Если же своими силами обойтись удастся, тогда начальник дежурному – строгий выговор, камерного милиционера – уволить и на этом все. В общем, резон самим поймать есть, особенно для начальника и дежурного.
Как положено, объявили тревогу, выставили поисковые группы на вокзалах и рынках, а также засады во всех возможных местах его появления. Это я по научному выражаюсь, говоря проще, у всех родственников, жен, любовниц.
А у этого любовниц аж десять штук оказалось, да плюс жена. Любвеобильный, видать, представитель солнечного Азербайджана оказался, даже завидно немного.
Сколько любовниц иметь – это, конечно, его личное дело, однако, отдуваться нам приходится. Но делать нечего, раз надо, значит сделаем.
Разбили весь мужской офицерский состав на пары и определили по местам и сменам. Мне досталась третья смена, а в напарники – наш следователь по имени Шамиль.
Приехали мы с Шамилем к 22-м часам на квартиру, где жена беглеца живет и загрустили. Представьте: первый этаж, коммуналка, сидеть до шести часов утра придется на кухне, а там, кроме нас две плиты и три стола. Места как раз остается только для того, чтобы двум дуракам на табуретки взгромоздиться и застыть. Ни тебе прилечь, ни присесть по-человечески. Сиди до утра в темноте, даже прислониться некуда. Курить нельзя, ходить нельзя, чтобы засаду не выдать. Ладно еще днем, а ночью ведь как спать-то хочется! Единственный способ дожить до утра – тихонько поговорить.
В этом отношении напарник мне попался уникальнейший. Он поговорить любил – хлебом не корми. Рассказать что-нибудь, ну и приврать, естественно. У него через это одни неприятности были, а он все за свое. Его и по имени-то меж собой редко кто называл, в основном по прозвищу – «Амбал».
Я бы не сказал, что Шамиль шибко здоровым был, скорее наоборот. Рост у него был, примерно так, 150 см. Да и то, если измерять на пеньке и в кепке. Задница как две пачки махорки. Прозвище то с его же рассказа пошло.
Как-то, за стаканом, он нам поведал: «Иду я вечером домой, а на встречу мне два амбала – один как я, другой чуть пониже». С тех пор так и пошло – «Амбал».
Еще я подозреваю, что в юности у него с противоположным полом проблемы были, потому, что уж очень любил он о своих победах над женщинами рассказывать. Прямо маленький гигант большого секса. Пару раз его на вранье поймали, так он поумнел и стал одерживать свои «победы» где-то за пределами города, чтобы проверить не смогли.
А тут он только с курорта приехал… Ну, думаю, часа на три сказки Шахрезады хватит, а там видно будет. Завел «Амбал» свой победно-эротический рассказ, время засады пошло.
Так вышло, что накануне получку дали и я сразу себе новые полуботинки купил. Несолидно следователю в драных ботинках ходить. И в тот день я тоже их одел. А новые ботинки, вы сами знаете, всегда ногу жмут. Импортные, обычно, слегка, а наши, местные – капитально. На импортные моей зарплаты не хватило, поэтому штиблеты свои я сразу скинул. Пусть, думаю, ноги отдохнут, пока я этот треп слушаю.
Часа полтора, наверное, прошло. Рассказчик в своих фантазиях как раз до самого интересного дошел. Слышу за окном кто-то завет: «Жа-а-ана!». Не понял. И опять: «Жана!». Уж не наш ли долгожданный? Начинаю тихонько так ноги в башмаки засовывать, а они скрипят, сволочи, кажется, на весь район. Тихо, тихо, спугнете!
В это время окно распахивается, на подоконник залазит наш арестант и смотрит прямо на меня. Пора действовать! Вскакиваю, сбрасывая так и не надетые ботинки, тычу в лоб пистолетом и кричу: «Стоять! Милиция! Руки!», а Шамиль его в это время за шиворот хватает. Арестант наш как сиганет с окна, у Шамиля только подошвы в окне сверкнули. В нем весу-то всего килограмм  сорок было, а у Бахмана поболее.
Выбегаю босиком из квартиры. Ну какой же я балбес! Ведь подъезд во дор выходит, а кухонное окно – на улицу. Нужно было тоже в окно прыгать! Куда теперь бежать?
Смотрю – через арку человек выбегает и в дом напротив, в подъезд шасть! Бегу туда, на ходу вижу, – Шамиль из той же арки выбегает с пистолетом в руках. « Я, - кричит, – его потерял!» Зато я нашел. За мной! Влетаем в подъезд, по дверям ногами – хлоп! Где он? Оказывается, под лестницу забился, падла! « А ну вылазь, сука, а то пристрелю, глазом не моргну!!!» Вылезает, знает, что деваться некуда. Я ему, конечно, сразу прием самбо, в смысле ногой по физиономии. Это, по-моему, в теории расслабляющий удар называется.
Как только Бахман расслабился, мы ему браслеты на руки. Готово дело! Бить больше не стали. Зачем? Ему еще от дежурной смены достанется, они ведь так и не сменились. Нам-то выговор не корячился, поэтому и зла мы на него не держали. Даже благодарны были, что не заставил нас в той кухне всю ночь сидеть.
Не успели позвонить по телефону, как сразу пять машин к подъезду подлетели. Ясное дело, кому хочется в Москву о своих упущениях докладывать.
В отделе дежурный аж целоваться полез. Еще бы! Ему до пенсии всего полгода оставалось, а могли бы выпереть без выходного пособия. Мог бы и бутылку своим спасителям поставить! Вот это другое дело, как знал заначил. Что ни говори, а опыт не пропьешь!
Помощник дежурного зовет к телефону, начальник на проводе. «Так точно! Есть! Служу Советскому Союзу!». Сегодня мы именинники, все довольны и смеются.
На следующий день дали премию нам с Шамилем – по 40 рублей каждому. Я на эти деньги себе будильник купил, чтоб на работу не опаздывать. И обмыли, конечно, как положено.