Вовчик и самогончик

По сути, Вовчик был обыкновенным вором. В свои 24 года он успел отсидеть трижды за кражи и сейчас находился на пути к своему четвертому сроку. Попался глупо, не заметив сигнализации в квартире, и был схвачен на месте. В гостинице, где он квартировал, при обыске обнаружили кучу шмотья, явно краденого.
Когда стали разбираться, то выяснилось, что больше двух дней он ни в одном городе не задерживался. Как освободился, так и началась его большая гастроль: Москва, Ленинград, Киев, Ярославль, Пермь и так далее до города Казани, где и пришлось ему задержаться по воле милиции. Короче, вор-серийщик.
По натуре своей он был артист, что, впрочем, тоже не редкость среди сидевшего люда. Жать его было бесполезно. Он сразу взбрыкивал, замыкался, и рассказывать ничего не хотел. Срок его не пугал, поскольку он понимал его неизбежность и был готов к нему. Мне же, как следователю предстояло найти к нему ключик. И я нашел.
«Слушай, Вовчик, тебе тут нравится на нарах сидеть? – спросил я его после очередной бесплодной попытки заставить говорить правду»
«А ты чё – скривил губы Вовчик, - к себе домой, что ли пригласить хочешь?»
«Да нет, – усмехнулся я, - дома у меня итак тесно. Другой вариант есть. Наши два эпизода краж у тебя уже в кармане. Согласен? Стало быть, с учетом твоих прежних заслуг, четыре года у тебя уже в кармане. Вещички у тебя изъяли, ориентировки по городам и весям разослали. Стало быть, еще что-то из краденного опознают. Факт! Еще пару годиков приплюсуй. Нет возражений? Что-то из вещичек попозже опознают. Значит, только ты на «зоне» обоснуешься, как тебя в «столыпин»  и в СИЗО . Опять же суд. А суд что, зря собираться, что ли будет? Еще, значит, накинут».
«А больше семи не дадут!» – зло бросил Вовчик.
«А больше семи и не надо. Можно и шесть получить, если все зараз, да и по  стране покататься».
«В «столыпине»» – съязвил он.
«Да нет, – говорю, -на «столыпин» у нас времени нет, сам понимаешь, сроки. Короче, ты мне рассказываешь обо всех своих подвигах, я созваниваюсь, проверяю. Не соврал – конвоем, в купейном вагоне, по местам боевой славы. Это все ж веселей, чем здесь на нарах клопов кормить. Только, чур, чужого не брать! Тебе бы свое дерьмо все собрать».
Подумал Вовчик, папироску пососал, и понеслось! Я три дня за ним только записывать успевал. Больше ста краж за четыре месяца! Только города перечислять, пальцев на руках и ногах не хватит.
Телеграммы разослали, ответы получили – сходится! Теперь закреплять надо. Хорошо где вещи похищенные есть, а где ничего не изъято? Без выхода на место не обойтись. Есть такое следственной действие, когда жулик, к примеру, показывает, куда он залазил, и что откуда воровал. Смог показать – значит, не придумал и не опер ему нашептал.
«Как же ты, Вовчик, богатую квартиру определял, если больше двух дней в городе не был? Значит, наводчик был!»
«Зачем мне наводчик? С ним делиться надо, к тому же продать может. Я – говорит, - по дверям и занавескам ориентировался. Вижу – занавески на окнах дорогие, значит квартирка небедная. А если еще и дверь рейкой обита, то, считай, повезло»
«А куда ты кольцо с бриллиантом с той кражи дел?»
«Проститутке подарил за ночь»
«Не жирно ли для проститутки? Такое колечко тысячи на три потянет».
«А мне чё, жалко? Я ж его не покупал».
Логично. Заколесили мы вскоре с Вовчиком по стране. Он с конвоем на паровозе, как обещано, в купейном вагоне, я следом на самолете. График установили. Из Москвы Вовчика ярославский конвой забирает, из Ярославля – питерский (в то время еще ленинградский), из Ленинграда – киевский и так далее. А я из Ярославля на самолет и в Казань. Жену повидать, командировочные получить и в Питер (или в Ленинград?). Почти пол года так путешествовали. Разговорил свою голову, мать его…! Меня уже от вокзалов и аэропортов тошнить стало. Натурально! Надоело, сил нет! И Вовчику, видимо, тоже.
Приезжаем мы как-то на выход. Все как положено: понятые, эксперт с фотоаппаратом, участковый местный, конвой, хозяева предупреждены. Жулик все показывает: вот дом, вот подъезд, третий этаж.… Поднимаемся. Вот дверь, открыл отмычкой. Звоним, хозяева открывают. Заходим. Вовчик дальше рассказывает, откуда что украл. Хозяева поддакивают – верно, говорит. Хорошая все-таки у него память, – сколько наворовал, а все помнит! Все бы хорошо было, да хозяйка не выдержала:
«Ах ты, паразит такой! И как тебе не стыдно?! Молодой такой и чужое воруешь! И как тебя земля носит?!!»
Вовчик же спокойно ей так отвечает:
«Закройте рот, мамаша, не мешайте следственному действию!»
Хозяйка от такой наглости еще пуще разошлась. Вот его костерит. Вовчик же спокойно так продолжает:
«Из этого заварочного чайника я взял обручальное кольцо и сережки. А за пианином у них самогонный аппарат стоял и бутыль с брагой».
Хозяйка сразу язык прикусила и плюх на табуретку, а хозяин красными пятнами пошел и на жену с та-а-акой любовью смотрит! Участковый сразу проснулся и нырк за пианино и выныривает с самогонным аппаратом. Второй раз нырнул – бутылки с самогоном достает. Видать, бражку-то уже перегнали. И правильно, времени-то прошло прилично.
У участкового рожа довольная и улыбка до ушей. Что ему квартирная кража? За нее пущай опера трахают, а вот самогонный аппарат – это показатель! Тем боле тогда все с пьянством боролись, да видно надорвались. Если раньше мужики бутылку на троих брали, то теперь трех бутылок на двоих не хватает. Может, народ крепкий стал? А может водка плохая? Не мне судить, тем более что речь не об этом.
Смотрит участковый на меня такими влюбленными глазами, что я аж за свою невинность беспокоиться начал, и интересуется, буду ли я изъятие своим протоколом оформлять или ему доверю? А на кой мне тот самогон сдался? Сам оформляй!
Повторять не пришлось, мигом все оформил. А Вовчик, как в «управу»  местную приехали, в позу встал:
«Не желаю более оскорбления от граждан выслушивать и горе им причинять! Отказываюсь, – говорит, - показывать, кого еще обворовывал!»
Я ж говорю, ему, видно, тоже мотаться надоело. Ну и, слава Богу! Я уж думал, что это никогда не кончится! Домой!
На этом эпопея наша и закончилась. Вовчик получил 6 лет. Наверное, уже освободился и сел по новой. А я вокзалы до сих пор не люблю.