Сон

 Посвящено Кристине   


 
   Ночь.   Она спала, склонив голову на его груди; длинные распущенные волосы переливались серебром в молочном свете полнолуния и фар запоздалых машин. Как прекрасна нежно-трогательна была Она в этот миг. Ее ровное, теплое дыхание  согревало и давало надежду на завтра.  Он лежал с открытыми глазами, обняв Ее за плечи и смотрел в потолок. Мысли о прошлом, о будущем, о любви перестали беспокоить, потому что Она была рядом, и это было самым настоящим из всего в этом проклятом Им мире.
     Ветер из приоткрытой форточки   мерно двигал тюлевые занавески и приятно скользил по лицу.  Цветы сирени на маленьком круглом столе, кожаное кресло (единственный предмет роскоши в этой подвальной комнатушке), старое настенное зеркало   – все это,  вместе с нежной прохладой ветра и лунным светом, наполняло Их комнату волшебным уютом Дома и тихой прелестью счастья.
     Как хорошо – думал Он – боже, как хорошо…  Сколько лет потрачено впустую – на бессмысленные споры, глупое почитание  и  поиски иллюзий… И вот оно, счастье, здесь рядом со мной… Он вдохнул аромат ее волос,  нежно поцеловал  и, почувствовав как Она сильнее прильнула к Нему – самый верный и бесценный признак того, что Она разделяет Его счастье, со всей нежностью, на которую только было способно сердце любящего человека,  прижал Ее к себе, посмотрел на милое лицо,  вдохнул полной грудью и   прошептал в порыве благодарности судьбе:
« если над нами кто-то есть – то спасибо  тебе, спасибо, друг». Умиротворенный и  счастливый Он закрыл глаза…

      
    Он проснулся легко (что само по себе необычно). Открыл глаза и увидел, что лежит в темной пещере, сырой и плохо пахнущей.   Сверху сквозь сумрак пробивался тусклый луч света, освещающий  небогатое убранство странного места – свисающие сверху сосульки сталактитов, с которых гулко падали на пол  капли воды,  образуя  большую лужу в центре пещеры,   сталагмиты и  камни, поросшие фиолетовым мхом.  Камни, камни, камни – Он смотрел кругом и нигде не видел входа и выхода – только камни. Но самое страшное заключалось в том, что рядом не было любимой…  В страхе Он хотел закрыть лицо руками и увидел… свои руки – огромные когтистые лапы, покрытые твердыми зелеными чешуйками. Потрясенный этим он медленно, шатаясь из стороны в сторону, подошел к луже,  посмотрел наверх  - на мутную полоску света, как бы спрашивая у нее ответа, и, наконец решившись, вниз – в воду… Вопль отчаяния застыл в груди –  из водной глади на Него смотрел ящер с маленькими черными хищными глазками, с огромной пастью, полной острых зубов, покрытый панцирем и блестящей чешуей…  «Не может быть, я отказываюсь в это верить…разум не может в это поверить… это сон… почему… за что?!»  Застывший крик вырвался наружу, огласив своды пещеры грозным шипением.  Ужас, леденящий душу ужас, охватил Его, от кончика хвоста до рогового гребня на голой макушке. В неожиданном припадке ярости Он бросился на стены, желая выбраться из этой тюрьмы,  они не поддались. Он бросался снова, и снова, пока обессиленный не рухнул на пол. Он хотел плакать – но слез не было, глаза покрывала сухая перепонка, он стонал, но из пасти выходило лишь змеиное шипенье, еще больше досаждавшее бедному существу. «Надо заснуть, а когда я проснусь – все будет по-прежнему и, самое главное, Она будет со мной»  На следующий день, и на второй и на третий, ничего не изменилось - утром его  встречали холодные камни пещеры и тусклая полоска света. Нехотя и мучительно пришло осознание случившегося. «Сон…  это был сон..»   
      Несмотря на весь ужас и безвыходность своего положения в глубине души Он продолжал надеяться, надеяться на свободу и на встречу с Ней. Он бредил, звал Ее, молился, тысячу раз в день признавался в любви - никто не приходил. Он метался, как раненый зверь в клетке, грыз стены, ломая зубы, шипел как тысяча гремучих змей. Иногда очень  хотелось   плакать,  ведь со слезами выходит  часть страданий, терзающих  душу, но черные пятна глаз сохраняли холодную беспристрастность рептилии. Когда последний огонек надежды угас, пришло мрачное уныние и пустота. Он желал смерти, которая освободила бы его раз и навсегда.  Он хотел вырвать свое сердце, но когти с треском ломались о прочный панцирь.  Все время, проведенное в пещере, Он ни разу не ел, смутно надеясь на то, что даже мощное тело чудовища не выдержит голода, но по иронии судьбы ему предназначалось бессмертие. «Ловко придумано» - думал Он,  горько улыбаясь судьбе -  «бессмертный узник пещеры забвенья…»  Когда пустота подступила так близко, что готова была окончательно сожрать разум,  только Ее светлый образ, воскрешенный в памяти, не позволил Ему погрузится в бездну безумия…  Потом Он проклял всех и вся. Он проклял жизнь, проклял судьбу, проклял себя и проклял Любовь…
 
        Прошло тысяча лет. Время многое лечит…  Пещера уже не казалась ему ужасной, он даже любил ее по-своему. Ему нравилось наблюдать, как меняется цвет мха, от молочно-бирюзового утром, до темно-фиолетового вечером, как неспешно и величественно растут кристаллы сталактитов, и как играет луч света на глади прекрасного подземного озерца.  Он часто вспоминал свой сон, во всех деталях, которые только мог припомнить.   Утром каждый день, когда его дом освещал единственный луч солнца, Он видел в нем  Ее улыбающееся счастливое   лицо и тоже улыбался. Ему было хорошо, оттого, что Его любовь улыбается, и искренне желал Ей счастья, где бы она ни была (он никогда не сомневался в Ее существовании). Его жизнь обрела смысл.   Он больше никогда не видел снов, но был благодарен судьбе, за то, что однажды она подарила Ему этот сон, и самое главное –  подарила Ему любовь. Однажды в минуту ледяного отчаяния эта мысль поразила Его свой гениальной простотой,  она открыла Ему глаза, и заставила заново посмотреть на этот мир…    Вечером, пожелав  спокойной  ночи Ей, темно-фиолетовому мху и прохладному озеру,  Он посмотрел вверх (луч света уже почти исчез) и прошептал: «Кто бы там ни был надо мн… над нами, я благодарен тебе»  Во сне Он видел ту самую комнатушку в подвале…
     Ветер из приоткрытой форточки   мерно двигал тюлевые занавески и приятно скользил по лицу. Цветы сирени на маленьком круглом столе, кожаное кресло (единственный предмет роскоши в этой подвальной комнатушке), старое настенное зеркало   –  все это,  вместе с нежной прохладой ветра и лунным светом, наполняло Их комнату волшебным уютом Дома и тихой прелестью счастья… Она была рядом. Он тихонько поцеловал Ее , потом долго-долго смотрел на это  милое лицо, и глаза Его…  Его маленькие черные глазки были мокрые от блеска, это были слезы счастья, слезы Их любви…