Просто легенда о любви...

Как часто и странно происходит в жизни нечто такое, чего человек не в силах объяснить. Он не властен над этим, он бессилен и жалок пред чем-то или кем-то. Человек многое смог сделать на этом свете, много смог одержать он побед, побороть то, что казалось непобедимым… Но есть такие вещи в жизни, пред которыми человек не человек, а человечишко, соринка, крупиночка в бушующем океане, который бьет и катает ее сколько ему угодно. И перед этим человеку не устоять. Он не властен в этой области. Там он ничто!
Почему? Почему все именно так в жизни? Сколько раз и сколько людей задают этот вопрос… Находят ли они ответ?
…Она не раз задавала себе этот вопрос, задавала себе, задавала еще кому-то, незримому, недосягаемому. Каждый раз она не находила ответа.
Впервые все началось еще в самом детстве. Детство часто характеризуется подобными случаями. Но тогда, в детстве, там, в долине счастья и тепла ей еще было хорошо. Всего она не понимала. У нее не было друзей. Она была обычным неприметным ребенком, порой не похожей на других детей, точнее, просто не вписывающейся в стандарты, поставленные теми. Была средней внешности, никогда не выделялась блещущей глянцевой красотой, не обладала приметными признаками, например длинными красивыми волосами или выразительными глазами. Была не той фигуры и наружности, как большинство детей… Дети в таком возрасте жестоки. Даже очень. Они очень часто не принимают тех, кто хоть чем-то отличается от них. Но по началу это ее не тревожило. У нее был свой мир. Тихий, спокойный, нежный, теплый. Тогда-то она и нашла себе еще один уголок своего мира… Каждый вечер она включала телевизор, чтобы увидеть по нем в очередной серии какого-то сериала того, кого она окрестила в своем мире своим любимым… Она с нетерпением ждала вечера, включала телевизор, смотрела. Была счастлива. Тогда, в тот момент жизни ей ничего было не надо. Она просто смотрела в телевизор, и чувствовала, как ей тепло и хорошо. Жизнь шла. Она замкнулась в себе. Ребята в школе ее не принимали. А ей и не надо было. Она спешила домой, что бы попасть в свой мир…
Но время не стоит на месте. И потом, уже позже, в старших классах она вдруг почувствовала, что новый мальчик, который перевелся к ней в класс вызывает у нее странные чувства. Некоторое время она упорно не могла понять – что это, и упорно не хотела расставаться со своим миром… А по прошествии нескольких лет она поняла, что влюблена в своего одноклассника. Это чувство было иным. Это было совсем не то, что она чувствовала тогда, раньше… И тогда она обрадовалась. Она радовалась тому, что на горизонте ее жизни наконец появился живой настоящий человек, а не призрачный образ, сошедший с экрана. Она радовалась.
Но чаще всего в такие моменты жизни после радости и эйфории осознания прихода «прекрасного» чувства в твою жизнь наступают обычные будни, с осознанием всего реального действа. Так было и у нее…
Последовали серые мрачные будни. Уроки превратились для нее в ужас. Глаза ее были обращены лишь в ту сторону, где сидел предмет ее воздыхания… Она страдала. Она ясно осознавала, что ТАКОЙ ей нет пути к сердцу милого. Это заставило ее переменится. И… она переменилась. Прошло около года, и она, затюканная простенькая девочка превратилась в иную девушку. Она привела в порядок фигуру, начала пользоваться косметикой, сделала прическу(все это стоило ей не малых усилий, но что-то ее подпитывало)… И вот предстала перед одноклассниками совершенно иной!
Проблема заключалась в том, что уже, по прошествии стольких лет ее просто уже никак не воспринимали той, кем она стала… Она оставалась для них все той же девчушкой, над которой можно издеваться и пинать. Приближался последний год школы, и она стала осознавать, что может потерять навсегда свою любовь. Что это было любовью, она не сомневалась. Она знала твердо – что это была любовь!
Мальчик, превратившийся в статного юношу по прежнему не обращал на нее должного внимания, хотя и дурно не относился тоже. Вскоре она узнала, что у него есть девушка, и что он ее несказанно любит. Они жили в одном районе, потому так часто она встречала их счастливых на улице, приходилось лживо улыбаться, хотя на душе болело.
Она не знала как ей быть. Ради него она была готова на все. Она использовала все рецепты, которые можно было посоветовать, прибегла ко всем возможным помощам… Эффекта не было.
Тогда-то она и осознала, что ей никогда не быть с ним, что это призрачная несбыточная мечта, и она нереальна.
Она страдала. Она не хотела жить. Ей было так плохо, ее сердце болело так сильно, за эти пять-шесть лет оно так изболелось, что ей перестал помогать ее нежный детский мирочек, в котором она раньше жила.
Она не знала, как найти выход из этого лабиринта. Как часто она подходила к кухонному столу, брала с него нож и подносила к руке… Как ей хотелось полоснуть им, как ей хотелось покинуть этот несправедливый мир… Но ее останавливал страх. Страх перед болью… Она всегда боялась боли. Это мешало ей. Иногда она насыпала горсть каких-нибудь таблеток, стояла так по пол часа, не решаясь их проглотить.
Господи, как она хотела тогда уснуть навсегда…
И тогда у нее промелькнула другая мысль. Если ей не дано уснуть навечно, если ей не дано быть любимой с тем человеком, которого она любит больше жизни – значит Господь не хочет ее отпускать, значит ей суждено быть отданной Богу. Значит ей суждено быть его рабой, служить ему, и стать его невестой…
Она поняла… она должна уйти в монахини, тогда там она отречется от всей этой мирской суеты, от всего этого мира, который ей опостылел с самого детства… Она это твердо решила. Дело оставалось за малым – уйти, выполнить свое решенье.
Волей случая она этого не сделала. Ее отговорили, не пустили. Она этого не сделала. Не смотря на всю серьезность и решительность шага – судьба сложилась по-иному. Она осталась в этой, мирской грешной жизни.
Но время шло… и на выпускном вечере она решилась сделать то, что решила давно. Признаться в любви своему любимому.
…Нет. Он не обсмеял ее, не оскорбил. Тогда они говорили долго. Она плакала, не в силах сказать хоть слово. Он не сказал ей, что любит ее, что сможет полюбить. Он сказал, что безумно любит свою девушку и они скоро поженятся. А с ней он пообещал остаться друзьями.
…На том выпускном он впервые пригласил ее на танец. 
Шло и шло время. Потом был институт. После того последнего разговора ей стало легче. Она стала воспринимать девушку того, кого любила, и с уважением отнеслась к его выбору. Но… боль ее не гасла. Она думала, что боль ее не угаснет никогда.
Но в жизни бывает все, и сама того не ожидая, она потеряла эту любовь. Она тихо ступая развернувшись – ушла от нее. И скоро она почувствовала спокойствие и блаженство в своей душе. В ее сердце наступил покой. Семь лет понадобилось на это. Она смотрела на столь любимую ей фотографию и больше не билось отчаянно ее сердце. Это чувство она помнила всегда. 
Сейчас ей было так хорошо, что она не верила сама себе. Ей хотелось, чтобы это спокойствие и тишина навсегда остались с нею. Она теперь боялась любви, в полной мере познав боль и горечь той…
Она впервые в жизни просыпалась и видела солнце, выходила на улицу и слышала как только для нее поют птицы, и летят по небу облака… Как ей было хорошо! Ее больше ничего не беспокоило и не сжигало внутри. Ей ВПЕРВЫЕ хотелось просто жить!
Она раз и навсегда решила, что любовь – это не для нее, что это самое ужасное и страшное чувство, что с ней в сердце человек теряет разум и становится не человеком, а слепцом… Она хотела сохранить разум навсегда! Она не хотела больше страдать и пить боль, как яд.
Но не бывает ничто безмятежно всегда. Она до сих пор не понимает, за что господь снова наградил ее этой болью? Она этого не хотела, она этого не просила у него и не желала!
Как не странно, будучи свободной и беззаботной, полностью отдавшейся в познание нового на этом свете, решив отдаться науке, она сама того не желая обрила вдруг то, чего боялась больше всего.
Никогда не предполагала она, что всего лишь один, совершенно почти нежеланный поход в храм искусства оставит на ней клеймо страшной любви.
Сев в полный уютный зал она ждала открытия занавеса…
Занавес открылся. Спектакль начался. На сцене разворачивалась давняя, но актуальная по сей день трагедия… Но по прошествии же нескольких минут вскоре она забыла о самом спектакле, она почувствовала, что по ней пробежала какая-то странная искра, ее что-то поглотило, она была заворожена, ее целиком вобрало в какой-то странный бушующей водоворот, ей стало страшно. Все это время спектакля она сидела, как мертвая, лишь по телу иногда разливались горячие волны боли и сладострастья. Со сцены лился поток страдания и чувств. Он же бушевал и в ее душе.
Вышла она из зала ничего не понимая, сердце ее билось часто и гулко. Ноги подкашивались, а голова гудела. Приехала она от туда ясно теперь поняв, что она пропала…
Она поняла, что ее вовлекло снова в какую-то страшную пучину. Этого она боялась, но уже теперь ничего не могла с собой поделать.
Ее сердце наполнилось странным чувством. Через несколько дней, она совершенно отчетливо поняла, что нечто зародившееся в тот миг, когда почувствовала она столь непонятный в теле своем ток, развилось и родилось сейчас… Она не хотела, не просила и не была готова к этому. Но оно пришло!
Еще более странно было то, что того, кого она полюбила раньше она не знала, и вовсе не желала никакой любви, и предположить столь странной завязки этого чувства она никак не могла.
Но она чувствовала, что теперь она полностью во власти рук этого чувства, что нечто, некая рука судьбы и рока сдавливает ее, и у нее нет сил противиться.
Сначала она явно ощущала всю ту же сладость этого чувства. Ей было хорошо и тепло. Она понимала, что с тем, кого она увидела единожды на сцене, ей никогда не быть, и кроме того, никогда не встретиться…
Со временем все это начало перерастать снова в боль. Она явно это ощущала. Ощущала пустоту, дуры внутри своего сердца. Эту пустоту никто не мог заполнить. Она знала, что он этого не сможет сделать. Это несбыточно.
Но любовь росла. Теперь, по прошествии времени она могла отделить простую симпатию, детскую прихоть или влюбленность от иного чувства. Ни тем, ни другим это не было. Она понимала всю серьезность и всю ошибку пройденного.
Теперь она не знала – благодарить ли господа, или винить за то, что попала она тогда в эту ситуацию.
Очень долго она в это не хотела верить и стыдилась этого. Взрослый человек – она превратилась в маленькую девочку, готовую бежать ко входу в театр, чтобы возможно просто глянуть на него…
С каждым часом и днем одиночества ей становилось все тяжелее. Больно ныло сердце при взгляде на его фото, больно отражалось уколом острого штыка где-то в глубине при одном упоминании об его имени, при вслушивании в его божественный неземной голос, при взгляде на его игру, на его лицо, движения…
У нее появился стимул – ходить и ходить туда, где он играет. Театр стал ей родным, его роль стала ее ролью, она знала каждое слово, каждый жест…
Господи, как больно стонало ее сердце каждую ночь, как больно жгли ее кожу слезы, когда сидела она в зале, заворожено глядя на тонкий луч бледно-мертвого цвета, в котором играл он свою роль, сердце ее замирало, боль текла и текла по ее жилам…
Она не знала, что сможет когда-нибудь вот так жить. Она не верила до сих пор.
Он стал для нее всем. Ей было ничего не надо. Она жила только одним им. И все же – понимала, что им никогда не быть вместе.
Теперь она осознавала, что время детской влюбленности прошло, это не влюбленность, это любовь, она хотела жить как все, хотела создать семью, никогда бы не поверила, что желает всей душой иметь от этого человека детей, мечтает об его объятьях, поцелуях, теплоте его тела и рук… Она была мысленно всегда рядом с ним. Она просыпалась и ложилась с одной единственной мыслью о нем. Потому никогда не могла понять – снился ли он ей или она просто думала о нем перед сном… Потерянная и измученная – такова была ее жизнь.
Разумом она понимала, что так нельзя, это ужасно, она стыдилась этого «приключения» которое предоставила ей злодейка-судьба, она понимала, что должна с этим покончить. Но не могла… Ей не хватало сил. Она любила его до безумия. Любила до смерти. Она готова была ради него на все! Так она еще не любила… Она смотрела в эти глубокие зеленые глаза, на эти губы, кожу, лицо, волосы… ей хотелось говорить с ним, чувствовать его… Но это было невозможно.
Она так и не решилась съездить к театру, чтобы хотя бы поглядеть его вне сцены. Она знала, что лучше жалеть о содеянном, чем жалеть о том, чего не сделал… Это ее точило. Но что-то ее не пускало. Наверное разум, который жег ее сердце.
Но любовь крепко обосновалась в ее душе. Она не пускала ее, не давала жить так, как прежде. Она любила каждую частичку его, готова была сделать все, что угодно.
Ей нужен был только он… Хотя она так никогда его и не видела.
Он погубил ее, как погубил однажды на сцене неповинную ни в чем душу. Ее душа тоже была чиста и невиновна ни в чем. Она чувствовала жуткий холод, окутывающий ее с ног до головы. Она ждала каждой минуты, что бы хотя бы поглядеть на него на сцене, или на его фото… Как он ей был нужен. Но она о нем так ничего и не знала.
Она перестала воспринимать все, что ее окружало. Остался только он.
Господи, как мучительны для нее были ночи, как мучилась она тогда, корчась от боли страданий и несправедливости, как искала она на пустой подушки его губы, его тепло, как это ей было нужно, как пусто ей было одной в квартире…
Как она ненавидела себя, ненавидела тот миг, как увидела его, когда так странно и негаданно полюбила…
Она плакала, плакала просто стоя под обжигающей струей воды в душе. Она помнила грустный и глубокий взгляд этих страдальческих глаз. Ей было больно. Она всегда слышала его голос. Разум ей твердил, что это невозможно, ей никогда даже не быть с ним, и даже приди она к театру, что изменится?
Она утеряла прежнюю радость, осталась горечь, веселость и теплота пропала. Чувство стало крепчать, как мороз за окном. Легкость ко всему происходящему пропала. ЕЙ показалось, что он поднялся на несколько ступеней выше, и теперь она смотрит на него, задрав голову к небу. Он стал каким-то более недосягаемым.
Она хотела его выбросить из сердца и души, снова стать счастливой – это было невозможно.
Он стал ее богом. Она готова была на него молиться, и молилась… Все чего ей теперь хотелось – так это припасть перед ним на колени и крепко-крепко обхватить его ноги… Это было теперь все, что ей нужно!
Ей казалось, что нечто вроде злого рока преследует ее.
Господи, правый боже, как она любила его редкую, неуловимую улыбку, его молчаливость, загадочность его глаз, все, все…
Наверное, если бы он прошел мимо него, она кинулась бы целовать землю…
Она ненавидела себя за это, за эту слабость. Но он был ее богом…
Она так его и не увидела. Все о чем она мечтала, так это сказать ему просто пару слов…
Живая икона была прекрасна, чудесна и действительно божественна. Он был гениален, гений своего дела, он убивал наповал, гибель тому, кто хоть раз окажется во власти его образа, у него был божественный гениальный голос, игра, все…
Он погубил ее. А она этому поддалась. Каждое утро и каждый вечер она смотрела на его фото, в эти загадочные глаза. Ее сердце стонало и болело. Она хотела жить только для него…
Она его так и не увидела…
Господи, почему в этой жизни все так бывает?
Человек победил столько всего и вся на этой земле, стол настолько всемогущ и властен, а в этом он до сих пор одерживает поражения… Над этим он так и не властен. И почему все то, что так любимо – всегда так далеко и недосягаемо? Что это такое, что именуется  – любовь? Проклятье или дар?