76. Нечто общее

Студенческое общежитие. Утро.
Комендант общаги заходит в одну из комнат, в которой царит совершенный беспорядок и где явно прослеживаются следы ночной попойки и прочие следы не воздержания. Неисчислимое на первый взгляд количество пустых бутылок из-под спиртного составляют, на до отвращения грязном полу, замысловатый узор. Совершенно голый студент с признаками сильнейшего алкогольного отравления, раскидав в стороны руки и ноги валяется на грязном и склизком полу. Под ним покоится совершенно голая женская фигура. Растрепанные волосы девушки прилипли к полу. Оба басовито храпят. На спине и ягодицах парня нарисовано, видимо, зубной пастой: ”С днем рождения, Суслик!”
- Та-а-ак. - Оглядывается комендант. - С этим пора кончать!
Студент шевелится, приподнимает тяжело голову и подслеповатыми глазами со слипшимися ресницами пытается разглядеть что-то выше линии пола. Он высовывает длинный красный язык, которым пытается что-то произнести, как видно по-своему поняв реплику со стороны.
- Ко... Кон... упх... бл... Ко-о-онча-а-а-ать?
Смотрит в упор на распухшее лицо храпящей девушки.
- А мы е...
Ему явно мешает язык.
- А мы е...
Его рвет на лицо девушки. Храп на секунду прерывается, потом возобновляется снова.
Отдышавшись, парень снова раскрывает рот. Он задыхается от наплыва ощущений.
- Н-не начали ...ще!
Студенческое общежитие. День.
Скрученная пара еще влажных носков (как раз ими вытирали пол) намертво прикручена к трубе парового отопления в комнате. Труба холодна и немыта с момента заложения фундамента легендарной общаги. Это и хорошо. Испарения от данных предметов туалета могут запросто вызвать рвотный рефлекс у не подготовленных к трудностям студенческой жизни. Например, у коменданта. Молодая довольно женщина, с норовом. С характером. Совсем недавно только жила себе, бед не зная… А теперь – сплошная головная боль. И обижаться – глупо. На кого? На студента? Ну, полмесяца на должности коменданта, еще не срок. Все впереди, то есть. Но уже, студенческий неприхотливый быт, впечатляет. Не до обморока пока, но…
Еще ведь не вечер?
Вот она, молодая красивая, стоит на проспекте, прозрачно улыбаясь своим порхающим мыслям. По проспекту мчатся авто и пешеходы. Снуют туда-сюда. Воздух почти свеж. Это город. Она ждет его. Он сейчас подойдет. С букетом фиалок… Розы она не любит. Догадается? Мысли текут плавно, не в пример окружающей ее суете. На вывеске под которой она коротает время со своими мыслями, изображена пенящаяся кружка пива и, видимо, собравшийся издыхать рак. Его клешня готова воткнуться в щелочку крохотной пасти. Сейчас он свистнет.
Почему-то тот, ради которого она позволила раку свистеть у себя над ухом, не пришел. Студент. Тогда. Сейчас – доктор наук. Но, тоже, многообещающий.
Она вздыхает своим вязким и тягучим, как самая жевательная резинка, мыслям. Она стоит все в той же комнате, в которую ее заставил войти утром роковой случай. Ну, прошла бы мимо! Черт дернул остановиться и потянуть дверную ручку злосчастной комнатушки. Полмесяца… она знает тайну еще не всех комнат «своей» общаги.  Замерла у самого порога и смотрит как будто в одну точку. И медленно думает, что ей делать. Взгляд осторожно, почти с опаской и полускрытым омерзением соскальзывает с «точки» чуть ниже и планирует к полу. Презерватив. Прямо под кроватью. Прилип.
Она чувствует, что ее сейчас может стошнить. Рука ищет рот, чтобы закрыть его. Находит не сразу, потому что женщину сильно мутит. Хотя, наверное, комендант студенческого общежития и женщина – понятия несовместимые, не уживающиеся как-то. Противоречивые, что ли. Неожиданно, память возвращает ее в утро, она видит, как с натугой и яростью отдирает ляжку голого студента от ляжки его голой подруги, которая, кажется, вот-вот двинет конечностями в направлении, которое неопределимо. Захлебнется же… Отвечать – коменданту. Пыталась отдирать за потное плечо и голову – все выскользнуло и голова студента с противным стуком воткнулась носом прямо в храпящую и почти ассоциирующуюся с чем-то человеческим пасть юной девы. Далее, она с нарастающим (и совсем не знакомым ей) чувством, чем-то похожим на дикий ужас, но все-таки только похожим, потому что это нечто иное, совсем незнакомое и совсем уж неописуемое, наблюдает, как под «влюбленными» телесами растекается желтоватая лужа. Потом она проваливается куда-то очень глубоко. Обнаруживает себя на одной из кроватей. Комната пуста. Бутылки сдвинуты к стене, но уже образуют не узор, а баррикаду. За ними можно даже спрятаться. От себя, например.
Она медленно щупает свое тело. Кажется, все в порядке, но… нет, нет – все в порядке. АБСОЛЮТНО. Какие сердечные студенты у нее в общежитии! Позаботились. Уложили на постель. Аккуратно, причем. Чтобы ничего не помялось.
Странно. Чувство опять. Непривычное. И день сегодня. Необычный. Не как все.
Ну, в самом деле-то! Ну, хлопнулась в обморок – бывает. Реанимация ей не нужна. Полежала, подышала, очнулась, пришла в себя – встала. Вот и лежит потому. На студенческой и возможно, самой легендарной кровати. Узковатая она. Но студент – он как кролик. Неприхотлив, в принципе.
И зачем она дернула ЭТУ РУЧКУ?
Она суматошно щупает там, где можно щупать только ей самой (зависит от настроения, конечно). Странно. Но чувство…
Медленно садится на кровати, пальцы оголенных ног  только касаются холодной поверхности пола, как тут же она отдергивает их в еще большей панике, чем могла бы сделать это перед обмороком. Чулки. Были. Теперь вот… нет их.
«Боже»
Глаза выражают то ли удивление, то ли прострацию. А на самом деле нечто смешанное. Губы еще раз рефлекторно шепчут уже озвученное. Она осторожно, будто боясь саму себя проводит ладонью по голому бедру, задрав до самого живота юбку.
Так весна же… сегодня ты уже чулки не надела, милочка.
Она с огромнейшим облегчением живо соглашается со своим внутренним голосом.
Мало ли что они творят тут, эти студенты. Частная жизнь. Молодость. Любовь, наверное… Однако, чуткие ребята. И девчата. Она улыбается. Сначала слабо, потом все оживленнее. Подвигает ногой туфель, другой.
Встает. Идет к двери. Оборачивается.