78. Easy writer

Вот ведь как еще бывало: вроде просто посрать пошел, а возвращаешься с готовой статьей. Хотя обычно предпочитал работать по старой, не одним похмельем проверенной методе. Излагаешь, не стесняясь в выражениях, ситуацию бодрыми, рубленными фразами, а после лишь меняешь, где требуется, какое-нибудь, гм, "ё-моё" и "трым-пым-пым" на "так сказать" или "не суть важно". Главное, времени на раскачку не требовалось, а выходило все гладко, коротко да ясно. Быстро и борзо -- как характеризовали такой стиль завистники. И -- результативно, отмечали они же.
-- У вас не случаются творческие кризисы? А? -- помню, допытывалась раз коллега. -- Ну, там, творческие застои...
-- ...только запоры и запои! -- раздраженно пробурчал тогда себе под нос.
Одна беда -- в спешке не доглядишь и вот уже где-то в передовице ли, в колонке, через запятую засело веселое заборное, из трех букв слово. А так как в газете обычно не один страдающий пьяница, то нередко авторский вариант без особо пристальной правки и шел в печать. Номер после этого сметали с лотков: эвона, опять матюк на первой полосе! Потом к очередному юбилею издания главный специально все нецензурные огрехи подсчитал. Внушительная сумма вышла. Хотя бороться с таким способом письма было бесполезно. Да и поздно -- манила столица...
И вот еще только вчера спешил в редакцию кривыми улочками мимо с детства, казалось, знакомых и ничуть не стареющих торговок семечками и соленым огурцом, а уже сегодня из-за колченогого мольберта, раскорячившегося на скользкой после дождя брусчатке бородатый художник, безошибочно определяя как приезжего, хватает за полу плаща:
-- Портрет не желаете?
-- Предпочитаю фоторобот, -- огрызался, обиженный.
А еще осаждали бодрые парни в темно-синем из какой-то косметической фирмы. Предлагали заполнить анкету, где первый вопрос, как правило, гласил: "Что вы делаете по утрам, чтобы чувствовать себя в форме?"
-- Опохмеляюсь. -- чеканил в ответ.
Отставали сразу. А головная боль -- нет.
Зато и карьера здесь двигалась... головокружительно. Накануне запанибрата бражничал с человеком, что поначалу пивом проставлялся, а завтра, глядь, он у тебя уже в начальниках ходит. Как правило, недолго -- где-то до следующего банкета. Немало подвижек приносила очередная избирательная компания: оказалось, просто рожден для всякого рода инсинуаций, иносказаний и экивоков. Хотя в творческой манере мало что менялось. В жизненном распорядке тоже. Писал и пил бесперебойно. Безразборно. Местами вклинивались, правда, и женщины, но с каждым новым утром они казались не большим наваждением, чем посталкогольные галлюцинации. Годы уже не те, здоровье не то...
И вот тут вдруг мысль посетила неприятная, как нынешнее похмелье, что уж теперь взлетел на самый верх. Круче -- некуда. Незачем. Зато падать быстро и больно. А хотя писать приходилось меньше, ответственность росла непропорционально содеянному. Но противоядие от фирменных ляпов до сих пор никто не изобрел, не брался даже, потому нынешний шеф -- единственный читатель против многомиллионной армии слушателей -- уже нес околесицу отсебятиной в прямом эфире. Не увольняли лишь потому, что в свое время случайно, но удачно, как позже оказалось, пропущенная тема про сортиры принесла двенадцать пунктов прибавки в рейтинге. Ввернутая шутка с обрезанием -- еще восемь...
Сейчас же, когда в столь ранний час вырытый на
Ближнем Востоке томагавк войны, воспользовавшись
перемирием, прочно засел в затылочной области
собственных и не к сроку разбуженных мозгов,
предстояла всего лишь плевая работа -- информсобщение о прошедших ночью телефонных переговорах. Безупречно отработанная болванка с "твою мать" и недвусмысленными предложениями фелляции была практически уже исправлена на подцензурный вариант, как вот некстати сумеречное еще сознание осветила ретроспектива незамысловатого, в общем-то, пути профессионального спичрайтера, жизнь положившего на перевод с общедоступно-застольного на литературно приемлемый русский язык. Но мемуары роились не вовремя: взбешенный редактор выпуска буквально пинками заставил выгнать на бумагу писанный в ноутбуке текст и мчаться с ним в студию. Переписывать было некогда, перечитывать даже. Только переступив порог студии и протянув свежеотпечатанный лист диктору, бросил последний взгляд на собственноручно выведенный заголовок. И по-хо-ло-дел:
ВЛАДИМИР ПУТИН ПОСЛАЛ ДЖОРДЖА БУША В ЖОПУ!