93. Такие масипусенькие, крепенькие, ладненькие, славненькие опя

Лето прошмыгнуло, как мышка перед сонной кошкой, поддразнивая остатками тепла почтенную супружескую пару: Сергея Палыча и Веру Петровну. Отпуск, как всегда: как в прошлом, и в позапрошлом, и в поза позапрошлом году, и вообще в доисторические времена «помахал ручкой, и скрылся в голубой дали…». И всё из-за незаменимости Сергея Палыча на боевом  трудовом посту.

- Сироженька, - конючила Вер Петровна, - ну, Сироооженька! Последние денёчки уходят, а мы с тобой, как прОклятые с этой работой! Ну, Сирооженька, ну, давай, как все, сходим хоть за грибами что ли? А, Сирооженька? Ну, куда, куда? Ну, вон хоть за Поваровку…. Как это  «нет грибов»? Опята осенние еще должны быть! Ну, Сирооженька! 

День потирал уставшие глаза, позёвывало вечернее солнышко. Пустые корзины Палыча и Петровны стыдливо прикрыли свою наготу ржаво –лимонными листьями…

- Не, Верунь, мы с тобой не туда пошли, надо было в Конаково – говорят, там грибоооов…
- Ну, конечно, «не туда»! Ты бы еще брился до ужина, да шнурки бы погладил, так  совсем ТУДА  было бы!  Все грибы уже повыбрали, пока ты  глаза утром продирал. Ну, кто в два часа за грибами выходит? - Вяло бурчала  Веруня. 
- Да лааадно, хоть погуляли на свежем воздухе, - примирялся с женой Сергей Палыч.

Уставшая парочка, заплетаясь ногами и опьянев от осенних ароматов леса, шла вдоль дороги к железнодорожной платформе.

-    Сироженька, я щас, токо за кустик… ну, мне надо…, - доверительно шепнула Веруня на ухо Сергею Палычу - вероятно, чтобы не услышали обитатели,  пролетавших мимо машин.
Сергей Палыч раскурил сигаретку, видимо, решив сделать плавный переход в привычную городскую среду. Сигаретка докурена, а супруга все не появлялась.

- Верууууунь, ты где?!

Только ветер тревожно прошуршал в ответ меж веток придорожных берез.

- Верочкаааа???!!!… Ну, Веееер!!! На электричку опоздаем, давай скорей!

Сергей Палыч достал вторую сигаретку…. Подождал еще немножко и направился в сторону, куда исчезла Вера Петровна.

 -   ААААААААААА!!! ОООООООООООООО!!! Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы!!!
ОЙ, МАМОЧКААААААА!!! ОООЙ, НЕ НАААДООО!!!  Ой! Ай! Ой, ЫЫЫЫЫ!!! СИРО-АААА-Ж-А-А-А-А-А!!! ПОМОГИИИ!!! Ы-ы-ы-ы-ыыы…

Сергей Палыч рванулся напролом через кусты навстречу душераздирающему крику жены.

Среди кустарника над огромным замшелым пнём  вниз головой, а попросту “раком”, приплясывала  Вера Петровна , вероятно пытаясь станцевать  “Ламбаду”. Её руки при этом судорожными движениями кромсали опята – масипусенькие, крепенькие, ладненькие , славненькие опятки-близнятки.
- ААААА!! ОООООООО!!! УУУУУ!!! 
Корзинка наполнялась грибочками со скоростью света, а пень всё расцветал и расцветал новыми гроздьями опят. Казалось, что это Леший напоследок решил вознаградить Веру Петровну за бесплодные дневные шатания по лесу, потерянное лето,  и всё выбрасывал и выбрасывал пригоршни грибочков.
– МААААМОЧКА!! ООЁЁЁ!! Й-Й-Й-Й!!! БОООЛЬНОО-О-О-О!!! СИРООЖАА-А-А-А!!
Был уже набит целофановый мешок, капюшон, не говоря о корзине, а ножичек Веры Петровны выстриг только пятую часть грибной плантации. Руки онемели от мелких однообразных движений, а ножичек все вспыхивал и вспыхивал в отсветах угасающего солнца, в  смертельной пляске выбривая полоску за полоской на деревянном черепе старого пня…

-    СИРООЖААА!!! ООЙ, КАК БОЛЬНО-О-О!!!
- Верунчик, родненькая, да, что стряслось-то? - Суетливо причитал, бегая кругами, Сергей Палыч…,- Вер, ну брось ты этот  нож! Скажи толком, что стряслось?!
- ОЁЁЁ! БОЛЬНОО! Ы-Ы-Ы! – продолжала приплясывать Вера Петровна, не выпуская ножик из рук, - СНИМИ СКОРЕЙ ШТАНЫ-Ы! ОЙ, ЁЙ, ЁЙ! ТВОЮ…ЁЙ, ЁЙ, ЁЙ! ДА НЕ СВОИ ШТАНЫ, А МОИ!!! Ы-Ы-Ы!!!
Сергей Палыч, путаясь в спущенных брюках, сияя  розовыми цветочками на семейных трусах, стащил  огненно-красные шаровары с «пятой точки» жены и уткнувшись носом в голый зад, пытался разглядеть причину крика. Обширный «тыл» Верунчика полыхал богрянцем. По центру раздувшейся воспаленной «подушки» красовалось осиное жало.
- Ну, что там? А?! ОЁЁЁЁ! Сирожа, ну что там?!
- Жаало! 
- Дак, вытащи его скорей! ОЁЁ, НЕ МОГУ, НЕ МОГУУУ!!!
- ХВАТИТ ОРАТЬ! БРОСЬ НОЖ, ТЕБЕ ГОВОРЮ!
- НЕ БРОШУ!!! ЧУТЬ-ЧУТЬ ОСТАЛОСЬ! ОЁЁЁ!
- НЕ ДРЫГАЙСЯ, А ТО СВЯЖУ!!! УМОЛКНИ, ЩА КЛЯП ВСТАВЛЮ!!!
- ОООЁЁЁ!!! ПОМОГИИИ СКОРЕЕ-Е-Е-Й!!!
- ДА, НЕ ОРИ ТЫ! ЩАС КОНЧУ!! УЖЕ ВЫТАСКИВАЮ!!! БРОСЬ НОЖ, ГОВОРЮ ТЕБЕ!!!
- НЕЕЕТ!!ГРИБОЧКИ!!!
Пень неожиданно зашевелился и, злобно жужжа, из гнилого дупла градом высыпали, вооруженные до зубов осы. Оруший “портрет” Веры Петровны отпугнул их  по направлению к семейным трусам , усыпаннм розовыми лютиками…

Над лесом  вдоль дороги разносилось предсмертное двухголосье: АААААА!!! ОЁЁЁЁ!!! БРОСЬ НОЖ!!! НЕЕЕТ!!!
Машины в страхе прибавляли скорость….
Полупустая электричка подбирала запоздалых дачников и грибников с пустыми корзинами.
Ехали стоя…И только небрежно отброшенные листья, обнажали бесстыдные опята-поскрёбыши, вызывая восхищение и зависть пассажиров!
- И где это вы так?!
- Места знать надо, - кокетничала Вера Петровна.
- Присаживайтесь, услужливо предложил восхищенный пассажир, устали наверно?
- Спасибо, мы постоим, редко видимся с мужем, и насиделись уже -  улыбнулась сырной улыбкой Верочка и влюбленно прижалась к мужу.

На следующий день по городку пополз слух, якобы в лесу за Поваровкой зверски изнасиловали женщину, но она отбилась, искромсав на куски сексуального маньяка перочинным ножиком, которым срезала грибы…Одни верили, другие говорили, что вранье, так как грибов в этом году нет …Но с той осени за Поваровку никто ходить не осмеливался, то ли боялись маньяка-насильника, то ли нечитую силу-Лешака.
Вера Петровна же и Сергей Палыч перешли на стоячий образ жизни и сон на животе. У Верусика прошёл радикулит, а у Сирожика началась вторая мужская молодость. И уже пятый год счастливая парочка отправляет родным и близким гостинцы – баночки мариновенькиных опяток. Такие масипусенькие, крепенькие, ладненькие, славненькие опятки-близнятки!