попытка потрогать облако

Это случилось тогда, когда мне впервые в жизни выпало потрогать облако. Настоящее облако, намотанное на скалы. Я с волнением предвкушала это событие. Мы все дальше и дальше карабкались от земли вверх, туда, где небо начинается. Ощущение предстоящего счастья перемешивалось с почти физическим восторгом, образуя некую волшебную смесь, такой коктейль чувств, который можно было сравнить разве что с чем-то очень и очень приятным. Смотреть вниз еще не было страшно, и я остановилась, наслаждаясь четко определенным равновесием вокруг. В любой момент можно было вернуться или сделать следующий шаг. Не было страха, не было и избытка адреналина внутри. Теплая кровь бежала по родным венам и мерила сердце на счет два. Я глубоко вздохнула и почувствовала, как мягкие лучики удовольствия перекатились из центра меня, наполнив собой полностью все мое существо, и затем так же поспешно вернулись обратно.
Он улыбнулся в мои глаза, оставив свои на момент закрытыми. Я улыбнулась ему в ответ. Он сорвал первый попавшийся цветок, подошел ко мне и четким, заученным движением завязал мне им волосы. Затем лег у меня в ногах и заснул. Остановилось время. Сну снилась я и еще множество людей, словом сон даже не мог сосчитать их. Сон попытался разложить меня на плюс и минус, затем сосчитать, но сбился где-то в пределах тринадцати-четырнадцати. Когда мне было четырнадцать лет…Разве было мне четырнадцать? Нет, никогда не было. Я никогда не хотела, чтобы это было так. Я увидела кошмар, мой сон (не заставляй меня, мой дорогой, видеть такие ужасы в тебе). Это был тот год в моей жизни, который не существовал. Представить сложно, но ощутить себя вне времени больно. Сначала пропадает лицо, затем ноги, руки, туловище и, наконец, остается (как у того чеширского кота из Алисы), но не улыбка, а слезы. Соленые ащ два о.  О нет!!!
Наверное, я кричала во сне, поэтому он и меня разбудил, слегка дотронувшись до моего плеча (он никогда не позволял себе чего-то большего, чем простое прикосновение,  не дольше моего вздоха). Честно говоря, мне хотелось иногда, а особенно в подобные моменты  душевного исступления, настоящего человеческого объятия. Неужели я никогда не получу его?
“О да!”—сказал он и зевнул.
Выглянуло солнце, и мы им позавтракали. Довольно ухмыляясь, он предложил продолжить путь наверх, мол нас там ждут и все такое. Я не стала его переубеждать, так как давно поняла, что у мужчин своя правда. Единственное с чем я до сих пор  не могу смириться, так это сарказм. Почему мужчинам так нужен сарказм?
Трудно, я имею ввиду, трудно становилось постепенно, тем более, что я была оставлена и предоставлена сама себе. Да, он далеко убежал вперед, сначала оглядываясь и маня меня своей ослепительной улыбкой, а затем и вовсе скрылся из виду.  Можно подумать, будто я жалела об этом, но нет. Что может быть прекраснее одиночества? Ну, скажем, иногда?
Без него мне и выпало потрогать облако, но я рада, так как  поняла, что облако на самом деле мокрое, а любовь моя одинока.