Чаппараль

ЧАППАРАЛЬ

                Все приборы врут,
                Все, кто с нами, умрут,
                Кольцевые дороги
                Никуда не ведут.
                «Смысловые галлюцинации»

Жили-были на свете Волшебный Грош и птица-хоккеист. И были они друзьями. Жили они в тёплых краях, на жёлтом холме, у подножия которого густо рос вечнозелёный колючий кустарник, а вокруг, тут и там стояли поодиночке сухие сторожевые деревья. Далеко-далеко за холмистой равниной то ясно, то неясно виднелись горы, за которые каждый вечер садилось Солнце. Короче, чаппараль. Зимы здесь не бывало.
Волшебный Грош сиял, звенел, крутился и занимался белорусской соломкой. Птица-хоккеист всё больше шуршала по кустам, подолгу стояла на одной ноге, задумавшись о чём-то и пела тихим голосом очень грустные весёлые песенки. Каждый день мимо холма проходил молочник и приносил молоко. У молочника было имя, но не пришло ещё время его называть. Без молока ни Волшебный Грош, ни птица-хоккеист не могли бы долго прожить, потому что молочник был от Бога.
До наступления Событий ещё оставалось некоторое время…
У молочника была красивая и нелёгкая судьба, счастливая до беспредела. Был он странный странник, верный жилец вершин, мудрец и скороход, одним разом человек божий. Когда он проходил с молоком мимо холма, всегда был спокойный и тёплый вечер, и молочник частенько садился рядом с Волшебным Грошем и рассказывал разные истории, свидетелем которых был. Птица-хоккеист выходила тогда из кустов и тоже слушала, вертя время от времени головой. У неё был очень красивый клюв. Такого красивого клюва не было ни у одной птицы на свете.
Теперь углубимся. Молочник сновидел кроме чаппараля ещё и другое место – большой город, в котором он был мальчиком и учился в школе. В городе жило много героев, таких как Летающий Дедушка, Электроник, Гостья из Будущего, дядя Сэм-фокусник, солдат романтических войск Красавец, тётя Валя и всякие другие апостолы. Жил здесь также мальчик по имени Нарвись, который был другом мальчика молочника. Они вместе занимались в кружке игры в нарды. Нарвись нравился молочнику тем, что боялся взрослеть и становиться мужчиной. Он мечтал познакомиться с Электроником и найти Гостью из Будущего. Молочник знал, чем это закончится, но молчал. За нардами он иногда рассказывал о чаппарале, Волшебном Гроше и птице-хоккеист. Нарвись принял всё это близко к сердцу и в припадке решил, что в будущем там побывает. А Будущее не за горами. Раз, два – и оно уже здесь. Сбережёшь головушку, мальчик Нарвись – будешь оплодотворителем, как твой папа ДЭНС.


Холодные ветви деревьев колыхались в потоке блуждающей чистоты, только колокол и птица-хоккеист нарушали тишину, тишину цвета золота, тишину вечера, будто сложенного из кристаллов. Волшебный Грош сидел на красивом холме и вёл беседу с Солнцем, что склонялось к закату. Далёкие горы уже стали похожи на тёмно-сиреневые камни. На дороге показался молочник. Его ждали. Сегодня он остаётся ночевать в чаппарале и, значит, до утра будут звучать захватывающие истории о необыкновенном Электронике, о такой красивой Гостье из Будущего, которая всем помогает, о могущественных магах и звездочётах, о таинственной игре нарды, о совершенном солдате ромвойск Красавце, который в этом году был символом города в День Св. Валентина и многих других героях. Шуршание крыльев над головой и шёпот ветра в чаппарале будут вторить молочнику, земля будет играть самые низкие ноты, а звёзды – самые высокие, почти не слышные.
С замиранием сердца слушала  птица-хоккеист эти истории, запоминала, чтобы потом всё обдумать и пропеть в своих весёлых грустных песенках. Волшебный Грош притворялся, что ему не очень-то всё это интересно, но слушал внимательно, а когда  молочник сказал, что при приближении Событий всё становится не таким, как раньше и он станет как тон, с ним; хотя тем раньше с ними он было она и с теми – как – они, с которыми все их не были как эти, то он охуел, стал прыгать, смеяться, хлопать в ладоши и звенеть: «Охуительно! Господи! Как охуительно!»
Гитарра в такие ночи не могла уснуть и Волшебному Грошу приходилось её убаюкивать до самого рассвета.
Рано утром молочник всегда исчезал,  потому что ему было надо на работу. Он работал в одном институте, который находился в городе без героев, а этот город был неподалёку от чаппараля. Отдел, в котором работал молочник, занимался поиском дороги между городом и чаппаралем. Дело в том, что дороги между ними не было, это была такая аномалия, и никто, кроме сновидящего молочника не мог попасть ни из города в чаппараль, ни из чаппараля в город. Однажды в отдел к молочнику пришёл на работу новый сотрудник. Молочник сразу узнал в нём мальчика Нарвись из города, где живут герои. Они снова познакомились и подружились, у них оказались те же имена. «Мальчик довольно проявленный, нюх хороший, быстро найдёт дорогу, значит, надолго в городе не задержится», - подумал молочник. В подтверждение того, что он правильно разобрался в ситуации, ночью ему приснилось море и Джеки Чан.
Когда молочник в следующий раз принёс в чаппараль молоко, там был только Волшебный Горш. Он сидел на холме и плёл из соломки всяких чудовищ. Молочник сел рядом и сплёл танк и пушку. Они нехотя поиграли в войну. «Птица-хоккеист ушла в город», - сказал Волшебный Горш. Молочник попрощался с ним и тоже двинул в сторону города.
В городе было жарко, шла борьба. В толпе, как никогда, было много чертей. Они стояли по двое, по трое на мостах и перекрёстках и будто чего-то ждали. От себя почти ничего не осталось. Люди вокруг ели червей. Молочник решил плыть по течению. Он спустил рукава и стал гадать по киноафише. Ему выпало: триллер «Массажист», апокалиптический боевик «Инь против Ян – жизнь против жизни», фильм ужасов «Пирогенал», эротическая ересь «2 – 3 – 4 недели в Крыму», жёсткая мелодрама «Зачем топтать мою любовь» и фильм про животных «Дикие лошади Караби». Молочник ничего не выбрал и до вечера промаялся на горячих улицах бредящего в забытьи города. Ночью стало хуже. Молочника трясло и таскало по каким-то каналам с застойной энергией цвета гноя. Несколько раз он просыпался с полным ртом земли в своей могиле и, обдирая на руках и лице кожу, выкапывался из неё. Какие-то грязные бабы и мужчины всю ночь терзали и мучили его, но он ничего не мог с ними поделать, потому что задыхался от запаха рубленых костей, который был повсюду.
Утром еле-еле влез в разбухшее за ночь тело. Начал дышать. Отдышался. Пошёл на работу. По пути встретил одноклассника Витю Вальтера, который умер десять лет назад. Хотел пройти мимо – не получилось, пришлось поговорить о том, о сём. Всё было по-новому. Не помня себя, молочник поднялся на крышу небоскрёба и громко, не стесняясь, потребовал уменьшения Давления Наступающих Событий. И сразу пошёл дождь, и стало легче. Когда молочник спускался в лифте, промокший и на несколько жизней помолодевший, он уже начал рассуждать: «Птица-хоккеист редкая и несмышлёная, в городе героев запросто попадёт в клетку, но если она сновидит город без героев, то этот город сновидит и Электроник. Я спасу их в любом случае, не будь я оплодотворитель».

А Нарвись вдруг оказался в чаппарале. Волшебный Грош играл со своими соломенными монстрами. «Здравствуй, Ботаник, - сказал он, - давай петь». И они запели гимны Солнцу и всякие частушки и дурки. Ботаника колбасило и он решил сновидеть себя птицей. Он думал – почему Волшебный Грош сидит в чаппарале всю жизнь и не срывается в путь за Солнцем за сиреневые горы. Потом понял, что за эти далёкие горы может лететь только птица, и не в одиночку. И стал Ботаник, танцуя, расправлять свои красные крылья. «А какого цвета была птица-хоккеист?» - спросил он.
Тут пришёл молочник и рассказал о Сердце – последней надежде человека. Рассказывал он сердцем, и слушали Ботаник и Волшебный Грош сердцами. И даже сам молочник впервые здесь понял, что кольцевые дороги остались где-то позади и есть теперь только одна дорога и на ней нет запретов сердцу, и даже сам ничего ему не запретишь по глупости своей или умности. И в первый раз пели они все вместе, с гитаррой и чаппаралем. А наутро Волшебный Грош сжёг всю свою войну и исчез. Ботаник тоже куда-то делся. А молочник пошёл по своим делам в больницу.

И каждый из нас торгует собой всерьёз,
Каждый из нас видит прекрасные сны,
Каждый уверен, что именно он
Источник огня…
«Аквариум»

В больнице больные лжецы и врунишки лежат в постелях и обманывают себя. Волшебный Грош поёт себе песенки, сидя на лесенке. Ботаника обкололи, чтобы был спокойнее, так ему, зазнайке, и надо. В палате для особенных Базик ловит у себя в голове хламидий и ругается. Он сбрасывает с себя одеяло и лупит по простыне, ищет их под подушкой и матрасом. Потом кидается залепливать пластилином щели под окном, чтобы не лезли с улицы. Потом выбегает искать их в коридор.
А на дворе весна, тепло. На скамейке сидят птицы: синяя, жёлтая и зелёная. Они смотрят в больничные окна и ждут тех, кто пока там. Потому что лететь в чаппараль – так уж всем вместе. За кустом сирени стоят два человека, один в белом халате, другой – сером, больничном. Слышны их голоса.
- Так что же это было?
- События подошли очень близко, но не проявились, потому что мы ещё не прошли лечение, но, помяните моё слово, в следующий раз они нас накроют и тогда будет просто ****ец.