Ветер зелёных равнин. Глава 3

Глава 3.

Рис приоткрыл один глаз и сразу почувствовал боль во всём теле. Его бросили на мешки с чем-то жёстким, шкуры и плащи воинов. Руки юноши были связаны так крепко, что ломило в ключице. На лбу запеклась кровь, голова ужасно болела. Рису хотелось уснуть и больше не просыпаться. Он закрыл глаза, надеясь, что, открыв их, увидит коврик у дверей маленькой комнатки и спящего Хоакина. Но вокруг была лишь темнота. У костра Рис видел неясные тёмные фигуры, грузные и грубые. Раздавались пьяные голоса воинов, кто-то во всё горло распевал песни на незнакомом Рису языке.
Юноша попытался перевернуться на другой бок, но острая боль сразу пронзила всё его тело, как тонкий кинжал. Он уткнулся в мёртвую траву носом и закрыл глаза.
Прошёл час, может, два или больше – Рис не знал. Чьи-то лёгкие шаги послышались совсем рядом, и Рис невольно сжался, больше всего на свете желая испариться, раствориться в воздухе, сравняться с землёй, лишь бы не чувствовать боль и страх, которые обжигали всё внутри сильнее и сильнее по мере приближения незнакомца. Кто-то перевернул Риса, и он увидел в темноте блестящие глаза.
–  Кто Вы? – пробормотал юноша.
– Я не причиню тебе боль. Ты, наверное, голоден?
– Да. А Вы…
– Тише, ничего не говори.
В темноте что-то звякнуло, и незнакомец сел возле Риса, помогая ему приподняться.
– Мне велели накормить тебя, – продолжал тихий голос, – Как тебя зовут?
– Рис.
– А меня Хора. На, поешь.
Рис откусил кусок жёсткого хлеба и почувствовал, как закружилась голова.
– Нет, не могу. Я не буду есть.
Он отвернулся. Хора накрыла его плащом, и Рис увидел блеснувшие металлом цепи.
– Вы…тоже…
Хора вздохнула.
– Спи.
Она неслышно удалилась. Рис приподнялся, чтобы получше разглядеть её. Но Хора уже исчезла, словно превратившись в ночную тень.
Рис затосковал. Он вспомнил о своём брате. Он не знал, что теперь будет, да и не хотел знать. Новый день наступит с восходом солнца, и куда поведут Риса – неизвестно. Теперь его ждёт иная жизнь, вдали от дома. Зелёные равнины будут далеко, и Рис никогда больше не ощутит прохлады свободного ветра. Возможно, скоро придётся дышать ядом злобных земель трэгов, работать в их горах, возвышаюшихся над серыми пустынными полями, как великаны. Вот что испугало Риса – неволя.
Он выполз из-под пропахшего дымом плаща и улёгся на жёсткую траву.

Солнце озолотило верхушки спящих деревьев, тлеющие угли и грузные фигуры уснувших под утро трэгов. Напившись крепкого чёрного пива, воины уснули мёртвым сном среди пустых бутылок и мешков. Здесь, на поляне, которая скрывала трэгов до их нападения от жителей городка, расположилась лишь малая часть войска захватчиков. С ними были и их рабы, спящие на холодной земле. Изредка кто-то из них беспокойно ворочался во сне, поправляя на худой шее металлический ошейник и позвякивая цепями, кто-то открывал глаза, проснувшись слишком рано, глядел в серое небо. От них пахло болью и страданием, и, самое ужасное, равнодушием. Рабы смирились со своей судьбой, и никто из них даже не помышлял о побеге. Ни один не хотел убежать, вырваться из цепких вражеских лап, ощутить себя свободным хотя бы на один миг, даже если бы стрела в следующую секунду поразила его, и он остался бы лежать среди колышащихся на ветру трав. Всего один миг, один глоток свежего воздуха, миг без будущего, миг настоящего…Разве этого мало?
Рис приподнялся и оглядел спящих. Его уставшие глаза выхватили из тени дерева фигуру женщины. Это была Хора. Она сидела на корточках, глядя в пустоту. Спутавшиеся длинные волосы спадали на грудь, ветер шевелил край её изорванного плаща.
Рис не знал, дочерью какого народа она была, но ему стало её жаль. Хора показалась ему совсем юной, прекрасные черты скрыты были под маской рабства.
Взгляд её больших, задумчивых, показавшихся сиреневыми в свете утреннего солнца, глаз переместился на Риса. Юноша улыбнулся ей, и Хора, поднявшись, подошла к нему.
– Как ты? – спросила она.
– Неплохо.
– Голоден?
– Нет. А что?
– Пора бы тебе поесть, а топотеряешь силы.
–  Ничего. Я не стану есть вражескую пищу.
Хора села рядом.
– Я смотрела на детей этой природы и думала, что этот мир слишком жесток. Что случилось в нём?
Рис задумчиво посмотрел на упругие корни деревьев.
– Я не знаю, каким был мир раньше. Трэги всегда пытались захватить зелёные равнины. Старики рассказывали.
Одинокая бодрая фигура широкоплечего воина показалась среди спящих куч. Он будил всех густым голосом, пиная трэгов носком своего сапога. Кто-то отмахивался, за что получал оплеуху, и вскоре войско, сонно потягиваясь, стало пробуждаться.
– Эната! Эната! – ревел воин на своём языке, прохаживаясь вдоль неровных рядов ленивых собратьев.
– Что он говорит? – спросил Рис.
– “Просыпайтесь”, – ответила Хора. За время своего пребывания среди трэгов она хорошо выучила их язык.
– Ты уже долго у них?
– С самого детства. Трэги разорили деревню, в которой жила моя семья. Я не смогла спастись.
– А откуда ты?
– Я седианка, моя страна располагается на побережье моря. Многие из моего народа попали в плен.
– А твоя семья?
Хора внимательно посмотрела на Риса.
– Моих родных убили. Отец и мать погибли от беспощадного меча, а мою сестру настигла смертоносная стрела. Я пыталась убежать, но петля тугой верёвки поработила меня.
Хоря замолчала, угрюмо глядя на трэгов.
– Прости, – произнёс Рис, – Мой брат спасся, но я не знаю, где он сейчас и жив ли.
Хора встала, завернулась в тонкий плащ.
– Твой брат тар. Я уверена, он всегда будет свободен.
Она пошла прочь, но потом повернулась и, внимательно посмотрев на Риса, добавила:
– И ты тоже.


Хоакин стоял по пояс в воде лесной реки, поглаживая Малбаха. Конь неторопливо пил воду, помахивая хвостом. Было утро, но густые сплетения ветвей высоких деревьев нехотя пропускали лишь несколько чистых, широких золотых лучей. Тёмно-зелёная чаща леса и спокойная вода неширокой реки хранили тишину. Хоакин с интересом оглядывал всё вокруг: ива, спустившая унылые ветви к воде, походила на сгорбленную старуху, пришедшую с кувшином к ручью, в кронах деревьев мелькали пёстрые певчие птицы, их голоса казались частью этой особенной тишины, не такой пустой, а весёлой и живой. В тёмной глубине мальчику чудились лесные загадочные существа, но это были лишь корни кривых деревьев и колени вывернутых пней, поросших изумрудным влажным мхом.
Олени, не пугаясь незнакомого существа, пили воду неподалёку, поглядывая на спокойного коня.
Хоакин знал, что в лесу Фаэзи непременно должны жить неизвестные существа, добрые или злые. И он всё ждал их появления.
Мальчик разговаривал с конём, потому что животное никогда не возражало и не высказывало своего мнения, хотя это вовсе не значило, что Малбах всегда был согласен со своим юным другом.
– Мы с тобой пойдём дальше, не будем задерживаться, пусть даже мне здесь нравится.
Малбах мотнул головой.
– Не хочешь? Но нам надо идти. Рис, наверное, хотел, чтобы я нашёл безопасное место. Хотя здесь безопасно. Но вдруг тут живёт кто-нибудь злой? А мы ещё попадёмся ему на глаза. Что тогда?
Конь презрительно фыркнул.
– Хочешь сказать, что ты ничего не боишься? Ладно, посмотрю я, как ты будешь фыркать, попадись мы в лапы чудовищу.
Малбах вышел из воды и стряхнул с гривы блестящие капли. Хоакин сел на берегу, думая.
– Если мы выйдем из леса, нас увидят, – принялся рассуждать вслух мальчик, – Если останемся…Тоже увидят, только не трэги…Как же быть?
Малбах спокойно пошёл в сторону тёмных деревьев, в чащу.
– Куда ты?
Хоакин не сразу последовал примеру коня, не решаясь ступить в темноту. Но уверенность Малбаха успокоила его, и мальчик бодро зашагал позади своего друга.


Вечерело. Лучи заходящего солнца едва пробивались сквозь ветви немых великанов. Хоакин чувствовал страх в своём сердце, но старался не поддаваться ему. Малбах шёл впереди, пощипывая свежую траву.
Когда совсем стемнело, мальчик решил, что нужно остановиться и развести костёр, но всё же им овладевали сомнения: кто знает, что за существ привлечёт свет.
Голоса певчих стихли, где-то у болот зловеще бормотали совы и по-детски плакали кипы – длинноногие птицы, обитавшие в зарослях камыша.
Хоакин дрожал от холода. Ночной холод пробирал до костей.
– Малбах, стой. Я замёрз. Давай всё же решимся развести костёр.
Конь неодобрительно мотнул головой. В темноте поблёскивали его глаза-вишни, и пар валил из его горячих ноздрей.
Где-то совсем рядом послышался крик ночной птицы. Через пару мгновений из чащи ей ответила другая. Хоакин прислушался. Тишина.
Мальчик наклонился, чтобы поднять сухой сук дерева. Лёгкая тень скользнула между деревьев, и тихий голос произнёс незнакомые Хоакину слова:
– Ун гала. Ин ди фет нэль.
Мальчик до смерти перепугался, хотел убежать, но ноги словно приросли к остывшей земле.
Он думал о самом ужасном, но почему-то голос показался добрым и даже холодно-ласковым.
Глаза Хоакина пытались разглядеть в темноте хотя бы что-нибудь, похожее на живое существо, но никого поблизости не было. Малбах спокойно стоял рядом, всхрапывая.
Послышался лёгкий треск сломанной ветки, и Хоакин упал на траву, закрыв голову руками и тяжело дыша.
Кто-то едва слышно подошёл к нему, и мальчик почувствовал тёплое дыхание совсем рядом.
Незнакомое существо прикоснулось к ребёнку. Хоакин открыл глаза – и замер…
Тусклые серебристые очертания невидимого одеяния скрывали тёмную пустоту и пару жёлтых, как лунный свет, глаз. И ничего больше.
– Кто Вы? – испуганно пролепетал Хоакин.
Он не знал, бояться или нет, потому что незримость таинственного существа пугала и успокаивала.
– Айзэтра! – позвал голос.
Из темноты вышло ещё одно существо и склонилось над Хоакином.
– Нон бэ хет шелле. Ун гала.
Второй голос перевёл:
– Мы ночные эльфы. Не бойся.
Хоакину помогли подняться. Он ощутил прикосновение лёгких рук. Тени повели его по еле заметной тропе. Малбах послушно пошёл следом.
Пока эльфы неслышно шли, Хоакин пытался успокоиться и поверить этим существам. Он слышал о западных, морских, горных, симмарилльских эльфах, но ночные оставались загадкой.
Вскоре эльфы привели своего гостя на поляну, окружённую высокими деревьями с необъятными стволами, светящимися синим в темноте.
Хоакина посадили у корней одного из этих деревьев. Вспыхнул тусклый бело-голубой огонь. Один из эльфов подошёл к Хоакину и снял свой плащ. Теперь мальчик мог увидеть незнакомое создание: эльф был одет в тёмный костюм, длинные синие волосы заплетены в косу. Эльф снял с пояса тонкий кинжал в изящных ножнах, колчан и лук, чтобы развеять страх ребёнка, и сел рядом.
– Меня зовут Айзэтра, а наш принц Афра велел позаботиться о тебе. Кто ты?
– Хоакин, – ответил мальчик, – Я тар.
Айзэтра улыбнулся. Хоакин внимательно вглядывался в тонкие черты его лица, но особенно его занимали таинственные светящиеся глаза эльфа.
– Почему вы невидимые?
– Нас скрывают от глаз чужаков одеяния – плащи. Ночью нас не видно вовсе. Но ты не похож на врага.
– А у вас есть враги?
– Нарты. Это кровожадные существа тёмных гор.
– А зачем им ваш лес?
– Им нужны деревья, из-за этого давно воюем мы с нартами. Они не хотят отступать.
– А я смогу увидеть их?
Айзэтра усмехнулся.
– Надеюсь, что нет.
Эльф ушёл, пообещав принести эльфийского хлеба, чтобы Хоакин смог утолить свой голод, который давно уже мучал его.
Мальчику было интересно наблюдать за лесными существами. Теперь, когда плащи больше не скрывали хозяев леса от глаз любопытного ребёнка, Хоакин мог разглядеть ночных эльфов так хорошо, насколько позволял свет костра.
Вернулся Айзэтра и протянул Хоакину хлеб.
– Тебе холодно? Вот, возьми этот плащ.
– А я буду под ним невидимым?
Айзэтра рассмеялся.
–Ты ведь не эльф.
– Жаль.
Хоакин откусил кусок хлеба и принялся жевать. Малбах пасся неподалёку, а эльфы о чём-то говорили, но слов мальчик, разумеется, понять не мог.
Вскоре Хоакин начал засыпать; тепло плаща и тихие голоса эльфов навевали сон, и мальчик собрался уже свернуться клубочком у корней дерева, но Айзэтра наклонился и сказал:
– Будет безопаснее, если ты уснёшь на дереве.
– Что-что? – пробормотал Хоакин.
Эльф взял его на руки. Добраться до вершины было бы нелегко, даже по ступеням деревянной лестницы. Но так показалось Хоакину. Айзэтра ловко преодолел расстояние от корней до вершины старого дерева, и у Хоакина закружилась голова, когда он взглянул вниз.
– Я не упаду?
Эльф устроил мальчику уютное гнёздышко среди ветвей.
– Не волнуйся, не упадёшь. Этэ ганун.
Эльф стал спускаться вниз, но Хоакин высунул голову из своего гнезда и спросил:
– А что это значит?
– Спи спокойно, – улыбнулся Айзэтра.
В то же мгновение его фигура растворилась в темноте.