Непостоянная лю, или Проза. Жи

Весной Национальный литературный сервер Угроза.ЦРУ объявил конкурс на лучший лирический рассказ о любви. Конечно, я тут же сел и написал одно из величайших произведений мировой литературы. Чтобы не быть голословным, приведу его полностью.

«Трепетные головки ромашек и нежные едкие лютики поникли и спрятались в густой траве.
Он сказал мне горькие слова, и я застыла, как от удара, онемела, почернела от горя. Он был холоден, словно айсберг в океане, который робко прячет от глаз общественности все свои заботы, проблемы и печали под чёрною водой.
Сначала я подумала, что ослышалась, но когда он повторил сказанное ещё раз, я решительно сняла наброшенный им на плечи мне кургузый пиджачишко и отвернулась. У меня хватило сил казаться гордой. Я сделала вид, что ухожу, а он не попросил прощения…
Он сказал мне не те слова, которые я так долго ждала от него.
Потом я долго-долго бродила одна у чёрной реки, у переправы, где венчает юные сердца престарелый паромщик Пахом…
Ах, зачем вы, девочки, красивых любите? Ох, непостоянная у них любовь!» 

Вот такое, скажу без лишней скромности, незаурядное сочинение русской словесности.

При этом, бль, я как-то умудрился, бль, обойтись без единого матерного слова, нах, хотя, бль, рассказ, нах, написан о любви, сука.

Какое-то время ушло у меня на поиск названия. Я выбирал между тремя: «Зачем вы, девочки?», «Одна у переправы» и «Непостоянная любовь». Я остановился на последнем. Оно казалось мне самым точным и (хотя рассказ был написан от лица девушки) по-мужски сдержанным.

Чтобы не попасть впросак, нужно было ещё раз уточнить условия конкурса: когда посылать, в какой форме посылать и, главное, сколько за это дадут.

Я опять нашёл на сайте нужную статью, и тут мне на глаза попалась интригующая фраза о том, что объём рассказа не должен превышать… 600 знаков! Включая запятые, пробелы и точки над буквой «ё».

Я стал размышлять: 600 знаков – это много или мало? Сколько это конкретно? К примеру, каков объём моего нового рассказа?

Компьютер ответил мне на последний мой вопрос очень быстро. Оказалось, что в моём рассказе 1365 знаков… Я насторожился и подумал: «Тут что-то не то. Допустим, у членов жюри конкурса совсем нет времени читать всякую ерунду – не значит же это, что мы должны присылать им нетленки размером со средний анекдот».

А интересно всё же: много это или мало – 600 знаков? Сколько, например, их в слове «ромашка». Я сосчитал. Оказалось, семь. Не больше и не меньше. Да плюс два пробела, спереди и сзади. Итого восемь. Нет, девять. (С арифметикой у меня всегда было плохо. Это понятно: я ведь писатель, а не счетовод.) Значит, чтобы отправить более или менее подходящий рассказ на Стервозу.Пру, нужно написать слово ромашка всего 85 раз без пробелов. Вот так:


И так далее. (Здесь десять раз.)

Чепуха какая-то получается, подумал я. Вряд ли в моём рассказе такая прорва букв! Это компьютер врёт.

Я решил пересчитать вручную.

«Трепетные» – 9, с пробелом будет 10. «Головки» (прости господи!) – 7. «Ромашек» – уже, кажется, считал…  «И» – одно! (Отличное слово!) «Нежные» – 7 с пробелом. «Едкие» – 5…

На втором абзаце сбился.

Что делать? – задумался я. Можно, конечно, пойти на хитрость. Убрать, например, десяток запятых. Или вместо «ромашка» написать «ромшк» и сделать вид, что не заметил опечатку. «Забыть» о правиле двойного «н» в причастиях. Везде ведь есть редактор. Он исправит. Наконец, ромашку можно заменить на «пион».

С запятыми я решил всё же не шутить. А то получится что-нибудь вроде «гипс нельзя ампутировать». Или, скажем, «примочки нельзя кастрировать». Опасно. Не поймут.

В конце концов, для меня, будущего лауреата Нобелевской премии, подобный бесчестный путь к славе просто неприемлем.

Я отправил рассказ в том виде, в каком он был написан. Все 1365 знаков. Понадеялся, что там, в жюри, никто с карандашом в руке считать не будет.

Но вскоре я получил «мыло» от одного из членов жюри – культового сетевого писателя (хотя пока ещё и не известного в широких читательских кругах), литературного критика, модератора и номинатора Петра Парадизкина, выступающего на сервере Слёзы.Поутру под звучным ником «Apostol П». В своём послании Пётр назвал меня гением. Чтобы не быть голословным, приведу здесь его письмо полностью.

«Не, блин, – написал мне литературный критик, – это, конечно, не лирика. И не любовь. И даже не рассказ. Это, блин, такая жизнь. Жизнь как песня, блин. Я бы так не смог, наверно, написать. Потому что Вы создали выдающееся произведение. Но на конкурс принять его не можем. В нём многого недостаёт. Забористого названия, например, разнузданного секса, нецензурной лексики, половых извращений, трепетного светлого чувства… Сейчас так нельзя писать. Сейчас пишут по-другому. Так что примите мои поздравления. В Вашем рассказе сама правда жизни. Но вынужден отказать.
ЗЫ. Блин, чуть не забыл. По-моему, рассказ слишком затянут. Не следует так упорно переливать из пустого в порожнее. Постарайтесь как-нибудь покороче формулировать свои мысли. А то, блин, читатель быстро заскучает и выбросит Ваш гениальный рассказ на помойку.
Всего Вам доброго».

Вот что написал мне литературный критик.

И тогда я решил переделать рассказ заново. То есть попросту сократить до 600 крючков. Но к Парадизкину больше не обращаться.

Первым делом я выбросил «едкие лютики» и «густую траву»: теперь было не до икебаны. Оставил только «ромашки». Пришлось пожертвовать и «айсбергом». Как, впрочем, и «стариком-паромщиком». Жаль! Яркие метафоры, найденные мной, казались мне совершенно неотразимыми, оригинальными, бьющими наповал.

«Кургузый пиджачишко» я оставил. Интригующая бисексуальная деталь. Пусть будет.

Конечно, «красивых» пришлось удалить. Не в красоте дело. А если он урод, то что же? Простить ему непостоянство в любви?

Последнюю фразу рассказа я, разумеется, оставил, потому что она объясняла название.

После этого я пересчитал знаки снова. У меня получилось 604. Стал искать слово в четыре буквы, чтобы сократить. Такого не нашлось. И тогда я в слове «любовь» оставил только две буквы. Получилось даже мило. Оригинальная постмодернистская фишка на закуску. Для тех, кто понимает.

Теперь рассказ поражал ёмкостью, лаконичностью, афористичностью, драматизмом, эротизмом и скрытой динамикой. Чтобы не быть голословным, привожу его ниже:

Ромашки спрятались.
Сняла решительно, но он не попросил.
Непостоянная лю.

Я отправил этот шедевр на конкурс и стал ждать результата.

Ответ пришёл незамедлительно. Там было вот что:
«Уважаемый автор!
На наш конкурс принимаются произведения, написанные только в жанре прозы. Японские хайки мы не заказывали. Надеемся, что Вы пришлёте нам что-нибудь другое – фельетон, юмореску или прозаическую пародию.
Желаем Вам счастья».

В довершение ко всему, я, ещё раз изучив условия конкурса, обнаружил, к своему ужасу, что максимальный объём сочинения должен быть отнюдь не 600 знаков, а… все 6000! А я-то пересчитывал буквы, кромсал свой шедевр, оскоплял его, калечил, уродовал, резал по живому!.. Получается, что зря.

А всему виной моя невнимательность и досадная ошибка в вычислениях. Говорил ведь, что математик из меня никакой. Чего нельзя сказать обо мне как о литераторе.

Вот такая Проза.Жи.

2003 г.